Тройной выстрел Чарли Фокса

Я позволил этому на мгновение остановиться. «Покушение на убийство, — повторил я, безжалостно настаивая, не давая себе ослабеть, — это преступление, совершенное взрослыми, Родж, и тебя будут судить по суду взрослых. Оставят гнить твою юность во взрослой дыре».

Испуг вспыхнул в его глазах, на лице. «Не могу!» — закричал он, вдруг совсем как ребёнок.

«О, ты можешь, — сказал я, — и ты сделаешь это. На этот раз ты вышел далеко за рамки подросткового бунтарства. Как думаешь, что О’Брайан собирается с этим делать?»

Я взглянул на него, желая увидеть, как он воспримет эту информацию. Он выглядел потрясённым. Измученным. Наверное, я должен был радоваться, но это была не такая уж большая победа.

Роджер открыл рот, чтобы ответить, но прежде чем он успел что-либо сказать, мы услышали его, и он замер на месте.

Один выстрел.

Эхо этого звука прокатилось вокруг нас, резкое и бескомпромиссное. Я замер, пытаясь уловить другие звуки, но ничего не услышал.

Тишина.

Больше выстрелов не было. Не было гневных протестов. Не было криков боли. Не было и признаков продолжающегося преследования, что могло означать, что Насир просто промахнулся.

Или это могло означать, что Шон мертв.

Мой рот мгновенно пересох, когда организм отключил ненужные функции, например, выработку слюны. Сердцебиение ускорилось быстрее, чем у гоночного дрэгстера. Меня пронзила ослепительная волна паники.

Было время, когда я был чертовски близок к тому, чтобы молиться о смерти Шона Майера. Но не так.

О нет. Если бы кто-то и собирался его убить, я бы хотел, чтобы это был я.

Поскольку половина моего мозга онемела от картины, нарисованной моим воображением, я почти удивлен, что Роджеру потребовалось так много времени, чтобы воспользоваться ею.

Краем глаза я уловил слабый проблеск цвета и движения, затем его хлесткая нога со всей силы ударила меня по подбородку, и настала моя очередь кувыркнуться навзничь, ударившись о кирпичную кладку.

К тому времени, как я с трудом поднялся на ноги, я бросил взгляд на смутную фигуру Роджера, исчезающую в темноте на другой стороне площадки, и с сожалением отказался от всякой мысли о погоне.

Я поднёс руку к своей болезненной челюсти, несколько раз пошевелил ею на пробу, но серьёзных повреждений не было. Тем не менее, как наглядный урок того, что бывает, когда по глупости отводишь взгляд от мяча, могу сказать, что всё могло быть гораздо хуже.

***

Вернувшись в спортзал, я обнаружил Шона, который ждал меня, облокотившись на переднее крыло «Чероки». Он выглядел очень живым и бодрым. Я перебрал в голове целый список эмоций, большинство из которых мне не хотелось называть.

Он выпрямился, как только увидел меня, мгновенно насторожившись, как кошка, и, что печально, невозмутимо отнесся к происходящему. «Ты в порядке?»

Я сдержал гневный ответ, мол, какое ему до этого дело, и кивнул. «Ты?»

«Ага». Он, конечно же, заметил, что я один, и криво улыбнулся, отчего его суровые черты лица вдруг стали на десять лет стройнее. «А Роджер?» — спросил он.

«Боюсь, давно ушёл», — коротко ответил я, без особого энтузиазма стряхивая с спортивных штанов кирпичную пыль и огнетушитель. Борьба была проиграна. «А как же Насир?»

«Другой парень? То же самое», — усмехнулся он. «Он прорвал завал, и, похоже, с практикой его прицеливание стало лучше. Я решительно высказался за тактическое отступление».

Я пожал плечами и прошел мимо него, желая проверить внешний шкаф со счетчиком электроэнергии, который находился на фасаде здания.

Даже без фонарика я ясно увидел, что крышка отсоединена, а главный автоматический выключатель выбит.

«Они точно знали, где искать», — тихо заметил Шон позади меня.

«Неудивительно», — заметил я, не оборачиваясь, — «учитывая, что Насир — электрик».

«Кто он был, другой ребенок?»

«Насир Гадатра. Он сын моего соседа», — добавил я. «Он и твой младший брат, похоже, большие друзья».

Шон не ответил, поэтому я снова включил электричество, и люминесцентные лампы в спортзале завибрировали и ожили. Мы вошли, чтобы оценить ущерб. Я ожидал серьёзных последствий, и мне не пришлось разочароваться.

Ныне неработающий огнетушитель лежал на боку на полу в эпицентре моря розовато-белого порошка. Порошок покрыл ковёр вокруг него таким толстым слоем, что невозможно было разобрать первоначальный цвет плетения. Он также попал на стены и облепил оборудование, словно пыль в старом заброшенном склепе.

Мы оставляли за собой цепочку следов, продвигаясь в главный зал. Я заметил, что тяжесть, которую я бросил в ребят, расколола часть деревянных панелей, которыми Аттила обшил нижнюю часть кирпичных стен. Я тихо выругался.

Шон наклонился и поднял огнетушитель. «Это твоя идея?» — спросил он.

«Ага», — признал я. «Тогда он казался хорошим. Наверняка мне придётся снова наполнить эту чёртову штуку».

«Я бы не стал беспокоиться», — сказал Шон, и что-то в его голосе заставило меня обернуться.

Он смотрел на цилиндр в своих руках. Когда я взглянул, то увидел большую глубокую вмятину сбоку, прорезавшую краску, словно кожу, до металла под ней. «Тебе повезло, Чарли», — сказал он трезвым голосом. «Пуля отскочила от него, а не пробил сталь. Если бы эта штука взлетела, тебе бы оторвало руки».

Нет, подумал я, он же тогда у меня на плече лежал. Он бы мне голову снёс, к чёрту...

Я сглотнул и ничего не сказал. Да и сказать-то особо было нечего. Но ноги вдруг стали гораздо менее уверенными, чем были до того, как Шон указал на них.

Я огляделся, скорчил гримасу, отвлекаясь на практические мысли. «Наверное, мне лучше позвонить в полицию», — устало сказал я.

"Нет."

Отрицание было слишком мгновенным, слишком категоричным. Оно заставило меня замереть, заставило поднять голову. Шон опустил огнетушитель и подошёл ближе. Мне пришлось бороться с искушением не отстраняться от него. Я вспомнила, что случилось в последний раз, когда я подпустила его слишком близко, даже спустя четыре года. Боже, даже пах он всё тот же.

«Думаю, ты не против объяснить мне, почему, черт возьми, я не должен этого делать?» — спросил я низким от негодования голосом.

Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Влажные чёрные глаза, настолько глубокие, что в них можно было утонуть. «Он, может, и твой младший брат, но он и его дружок только что пытались меня убить. От этого не отвертишься, знаешь ли, льстивыми уговорами».

Он вздохнул, сгорбившись. «Я понимаю, Чарли, но мне нужно время, чтобы понять, почему».

«Я надеялся, что ты сможешь мне это сказать», — сказал я. «Роджер считает, что я его избил, да?» В последний раз, когда я разговаривал с Насиром в саду, он, похоже, определённо считал меня виновным, пусть и косвенно.

Шон покачал головой. «Он этого не говорил, но когда мы привезли его домой, он был в довольно плохом состоянии». Его лицо на мгновение застыло, холодное и суровое от воспоминаний. «Он говорит, что мало что помнит, и уж точно не знает, что вы пытались ему помочь».

«Если бы я тогда знал, кто он, — с горечью сказал я, — я бы, возможно, этого не сделал».

Шон бросил на меня испытующий взгляд. «Почему? Потому что он обидел одного из твоих соседей?» — спросил он всё ещё мрачно. «Или потому что он мой брат?»

«Ну что ж», — тихо сказал я, — «это сложный вопрос».

Мне сначала надоело это соревнование в гляделки, и я оторвался, чтобы ещё раз проверить спортзал. «К тому же, не мне решать, будет ли полиция в этом замешана. Мне придётся позвонить Аттиле, а там уж ему решать».

К моему удивлению, Шон расплылся в улыбке. «Это место принадлежит Аттиле, да?» — спросил он. «Мы с ним давно знакомы. Думаю, я смогу уговорить его дать мне несколько дней, чтобы попытаться всё уладить».

Я пожал плечами и отвернулся. Наверное, мне не стоило удивляться, что Шон действовал из собственных побуждений, не обращая на меня никакого внимания.

Продолжаем в том же духе.

Я подошел к телефону на стойке и набрал домашний номер Аттилы.

Он согласился приехать сразу же, как только я вкратце описал ему произошедшее, и попросил позвать Шона. Я молча протянул ему трубку и, оставив их вести мужской разговор, пошёл в душ и переоделся.

Когда я вернулся в своих кожаных джинсах и чистой рубашке, которую всегда хранил в шкафчике, Шон уже закончил разговор и сидел на одной из скамеек уборщицы, осматривая беспорядок. «Аттила едет осмотреть место», — сказал он мне. «Он говорит, что полиции не будет».

«Вот сюрприз», — сухо сказал я, бросая шлем и куртку на стойку.

Шон на мгновение замолчал. «Полагаю, ты получил моё сообщение прошлой ночью, Чарли», — осторожно произнёс он. «Я имел в виду то, что сказал. У нас с тобой остались незаконченные дела».

«О, думаю, между нами всё кончено, правда, Шон?» — сказала я, стараясь говорить отрывисто. «Больше нечего сказать или сделать. Это была ошибка. Большая ошибка, которая дорого мне обошлась, и я не собираюсь её повторять».

Шон грустно посмотрел на меня, склонив голову набок, и вдруг стал выглядеть старше.

«Я думал, что знаю тебя, Чарли», — тихо сказал он. «Я даже близко не был с тобой знаком, правда?»

«Ну да, люди меняются», — огрызнулся я, устав. У меня не было настроения для умных словесных препирательств.

«Я никогда бы не поверил, что ты изменишься так сильно или так быстро», — сказал он.

«Что случилось, что ты так озлобился?»

Я вытаращился. Как он мог такое спрашивать, когда прекрасно знал, что произошло? Какую игру он теперь ведёт? Может, он и не запустил события, но он точно подтолкнул их к падению. Старая обида неожиданно всплыла на поверхность.

«Что случилось?» — я с трудом сдерживал голос. «Меня выгнали с учёбы, вернули в часть с позором и выгнали из карьеры».

Как ты думаешь, что, черт возьми, произошло?

«И ты считаешь, что я виноват в том, что тебя выгнали?» Боже мой, в его голосе даже слышалось оскорбление. «Ты думаешь, это оправдывает то, что ты кричишь об изнасиловании?»

Кричать об изнасиловании? Неужели он действительно думал, что ничего не было? Что я всё выдумала? Внезапно мне надоели все эти уклонения от темы, эти осторожные обходы сути, так и не доходя до сути.

«Уходи, Шон», — тихо и ровно сказал я, не встречаясь с ним взглядом.

Он встал, хотел пройти мимо меня, но передумал, резко развернулся, сердито развернулся и схватил меня за плечи. «Поговори со мной, Чарли», — потребовал он. «Мне нужны твои ответы, и я не могу выносить твоё молчание».

Я инстинктивно поднял предплечья, чтобы освободиться от его хватки. Его руки соскользнули с моих плеч, но пальцы продолжали цепляться за мою рубашку, оттягивая её от горла.

Он резко напрягся, и я понял, что он заметил шрам. Так близко он был бы совсем слепым, чтобы не заметить что-то похожее на карту Картографического управления, изображающую железнодорожную линию, проходящую наполовину вокруг моей шеи.

«Господи Иисусе», — прошептал он. «Что с тобой случилось?» Он осторожно протянул руку, чтобы прикоснуться к нему, словно это была игра света.

Мне следовало сказать ему тогда, что шрам появился гораздо позже. Что он никак не связан с тем, что меня выгнали из армии, но фальшивая искренность в его голосе заглушила мои слова.

Я отпрянул, стряхнув его руки, и вернул воротник рубашки на место. Всё это время я моргал, сдерживая непрошеные и непрошеные слёзы, подступавшие к глазам. «Какое тебе, чёрт возьми, дело?» — прорычал я. «Просто уходи».

Шон долгое время просто стоял, крепко прижав руки к бокам.

Затем он повернулся и вышел.

Физическая боль в тот момент была бы облегчением. Меня переполняло желание ударить кулаком во что-нибудь твёрдое и неподатливое, и продолжать это делать. Я едва устоял перед соблазном.

***

Признаюсь, я проспал всё следующее утро. Только когда Пятница начала протестовать внизу, в гостиной, я наконец-то вытащил себя из постели.

Чувствуя себя дурно, я спустился вниз, выпустил его в сад, а затем направился в душ. К тому времени, как он закончил обнюхивать стволы деревьев и заниматься всем остальным, чем обычно занимаются собаки в садах, я уже оделся и стал гораздо ближе к тому, чтобы снова стать человеком.

Пятница, казалось, была вне себя от радости, когда я вывел его на поводок. Когда я вернулся накануне вечером, было уже очень поздно, и выгуливать его было последним, о чём я думал. К тому же, Насир и Роджер всё ещё бродили вокруг, и я изрядно нервничал, бродя ночью по открытому пространству.

Итак, сегодня утром я знал, что задолжал Пятнице нечто большее, чем просто быстрый обход квартала. Я надел куртку и перчатки и отпер входную дверь, похлопав по карманам, чтобы проверить, взял ли я ключи. Собака выскочила на тропинку, чуть ли не подпрыгивая от восторга. Она изо всех сил пыталась помешать мне закрыть за собой дверь, дергая поводок.

Я повёл его длинным путём, пересёк пустырь и позволил ему покопаться в кучах щебня и обломков кирпича, окружавших заброшенную террасу домов между поместьями Лавендер и Копторн. Но, пока собака тащила меня по домашнему участку улицы Кирби, я понял, что мы отсутствовали слишком мало.

По короткой подъездной дорожке к полицейской машине, припаркованной у обочины, шёл мужчина. Сначала я подумал, что он стучится в дверь Полин, но, подойдя ближе, понял, что он звонил миссис Гадатра. Мужчина был лет постарше, и его тёмные волосы были длиннее, чем я помнил, и зачёсаны назад.

Мои ноги замедлились, несмотря на настойчивые усилия пятницы. Неужели он здесь из-за перестрелки в спортзале вчера вечером? Как он так быстро всё это сообразил? На мгновение я задумался о тактическом отступлении, прежде чем он меня заметил.

Мне следовало знать, что мне так не повезет.

Как будто я произнесла это вслух, мужчина обернулся и замер, ожидая, когда я сокращу расстояние между нами. Я неохотно подчинилась.

Я уже сталкивался с суперинтендантом Макмилланом, и не при самых удачных обстоятельствах. Ещё прошлой зимой я помог ему остановить убийцу, но чуть не стал ещё одной жертвой. Ему не очень понравились мои методы, и вся эта история не слишком расположила меня к нему.

Это привело меня к внезапному осознанию. Макмиллан был слишком влиятельным человеком, чтобы бегать и расследовать неподтверждённые сообщения о перестрелках. Он был человеком, склонным к убийствам и беспорядкам. Так что же он делал у моей двери в субботнее утро?

«Чарли», — поприветствовал он меня уже привычным отрывистым тоном. «Не ожидал увидеть тебя здесь живущим».

«Суперинтендант», — коротко кивнул я в ответ. «Это временно. Я присматриваю за домом у друга».

«Понятно», — сказал Макмиллан. Он взглянул на Пятницу, а затем протянул собаке руку, чтобы она её обнюхала. К моему великому разочарованию, риджбек не вонзил зубы в предложенную плоть до самой линии дёсен. Вместо этого, пока суперинтендант рассеянно потирал его за ушами, он стоял совершенно довольный, с сопливым выражением животного блаженства на лице. Я бросил на него укоризненный взгляд. Предатель.

«Полагаю, вы заметили, как мы зашли к вашей соседке», — небрежно продолжил полицейский. «Я бы хотел поговорить с вами о её сыне, если у вас есть минутка?»

«Конечно», — сказал я. «Входи». Я отпер входную дверь, и мысли в моей голове лихорадочно гудели. Макмиллан был невероятно хитер, и у него было шестое чувство на ложь. Если мне удастся избежать необходимости говорить ему хоть что-то, тем лучше. « Я ничего не знаю», — напомнил я себе. Пусть… расскажу вам все.

Я чуть не упустила свой шанс, едва мы уселись на хлопковые покрывала Полин с цветочным принтом. «Ну, чем занимается Насир?» — бодро спросила я.

«Почему вы решили, что он что-то задумал?» — спросил Макмиллан, слегка нахмурившись. «Я знаю, что у парня были судимости за несовершеннолетнюю преступность, но, насколько я понимаю, последние пару лет он ни в чём не виноват».

«Ох», — пробормотал я, мысленно чертыхаясь. — «Я просто подумал, что ты не просто так, а по случаю, и…»

«Мальчик мёртв», — прямо сказал мне Макмиллан, не отрывая глаз от моего лица. Если ты не играешь в покер профессионально, очень сложно не заметить подобных новостей. Я почувствовал, как мои брови поднялись, а челюсть отвисла.

«Умер?» — глупо повторил я. «Умер — как?» Пусть это будет несчастный случай , молил я. Автокатастрофа, сердечный приступ, падение под поезд — подойдёт всё, что угодно. кроме . . .

«Боюсь, Насир получил огнестрельное ранение в грудь вчера поздно вечером», — сообщил мне Макмиллан самым официальным тоном.

«Это не привело к мгновенной смерти, но, судя по всему, он вскоре умер из-за этого, и теперь я нахожусь в центре расследования убийства».

OceanofPDF.com

Двенадцать

Несколько мгновений я сидел молча. Насир был мёртв. Я вспомнил тот выстрел, который услышал, когда пытался схватить Роджера. Шон сказал мне, что Насир успел выпустить пистолет, и поэтому он прекратил преследование.

Но что, если бы Шон догнал Наса? В рукопашной Шон был великолепен. Брутально эффективен. Он бы ни секунды не колебался, прежде чем свалить вооружённого противника. Особенно неопытного подростка, который в панике убегает, да ещё и с заклинившим оружием.

Что, если бы он взял оружие под контроль и застрелил Насира, оставив его умирать, а потом спокойно вернулся в спортзал и стал ждать меня? Он, безусловно, был достаточно хладнокровен.

Но зачем? Это был чертовски глупый способ защитить брата, если он таков был. Всё это было совершенно бессмысленно.

Я подняла голову и увидела, что суперинтендант всё ещё пристально наблюдает за мной с той спокойной, размеренной, неловкой, которая делала его общество таким неуютным. На каминной полке часы Полины в тёмном деревянном корпусе громко тикали, нарушая тишину.

Внезапно у меня пересохло во рту, и мне пришлось сглотнуть, прежде чем я смог говорить.

«Где это произошло?» — спросил я, не задумываясь, был ли вопрос логичен для предположительно невиновной стороны.

Макмиллан не подал виду, что я совершил серьёзную ошибку. «Его нашли в мусорном контейнере, недалеко от одной из старых промышленных зон в Хейшеме».

сказал он деловым тоном, как будто описывая перемену погоды.

«Хейшем?» Не на пустыре за спортзалом в Ланкастере, затем .

Волна облегчения, нахлынувшая на меня, сменилась головокружением. «Бедная миссис Г.», — сказала я, чувствуя, как чувство вины накатывает на меня, словно очередной прибой. К этому моменту эмоции, должно быть, уже рассыпались по моему лицу, словно неоновые огни Таймс-сквер. «Есть ли у вас какие-нибудь идеи, кто виноват?»

«Мы работаем по нескольким направлениям расследования», — автоматически сказал он, но впервые он выглядел немного смущенным.

Я уловил его колебание и заинтриговался. «Я слышу здесь «но», суперинтендант?»

Макмиллан на мгновение нахмурился, затем наклонился вперед в своем кресле, опираясь локтями на колени и поправляя запонку, пока обдумывал то, что он готов был мне сказать.

Наконец он поднял взгляд. «У нас определённые проблемы в отношениях с этим районом», — наконец сказал он. «Жизненно важно как можно скорее раскрыть это преступление, и пусть это видно».

Я кивнул.

«Но если мы начнём проводить тщательные поквартирные обходы, мы рискуем быть обвинёнными лидерами общины в том, что мы не ищем виновника, кроме азиатского населения». Он вздохнул и устало улыбнулся.

«Это тот случай, когда мы будем прокляты, если сделаем это, и дважды прокляты, если не сделаем».

«Я могу это понять», — медленно произнес я, стараясь не давать никаких обещаний.

«Теперь я слышу «но», — сказал Макмиллан ироничным голосом.

Я поднял взгляд и встретился с холодным взглядом полицейского, полным тончайшего спокойствия. «Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне».

Суперинтендант снова замолчал, выпрямился и скрестил ноги, уделяя особое внимание складке на тонкой ткани брюк. Когда он говорил, казалось, что он тщательно подбирал каждое слово. «Мне нужны глаза и уши на местах, Чарли», — сказал он. «Мне нужно знать всё о деятельности Насира Гадатры, законной или нет. Такие вещи, о которых люди, возможно, не захотят нам рассказывать».

Он провёл рукой по лицу, и я впервые увидел, как он проявил своё разочарование. «Когда происходит что-то подобное, эти люди обычно закрывают глаза, рты и строят ряды. А потом обвиняют нас в бездействии. Мы не можем победить».

На какое-то время воцарилась тишина. Пятница прокрался внутрь, расплескав содержимое своей миски на полкухни. Он хитро вытер мордочку о мои колени, притворяясь, что сочувственно поддерживает меня.

Я рассеянно почесал затылок, пока мысли неслись вперёд. Если Шон не убил Насира, то кто? Я всё время возвращался к вопросу, почему Роджер так отчаянно хотел, чтобы его друг застрелил меня. Что двигало этим парнем?

Я пытался предсказать вероятные последствия, если расскажу Макмиллану о покушении на стрельбу. Что произойдёт, если я расскажу ему о Роджере, и

Логично перейти от этого к Гартону-Джонсу и его головорезам? А как насчёт связи Лэнгфорда с мистером Али? Какое место они занимают во всём этом?

Шон придет в ярость, если я снова свяжу его брата с полицией.

Конечно, Аттила, вероятно, тоже не обрадуется, если его место вытащат из грязи, а мне нужна была работа. Возможно, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть...

Я медленно покачал головой. «Не уверен, что смогу вам помочь, суперинтендант».

— сказал я, умудрившись взглянуть ему прямо в глаза с удивительной искренностью.

«У Насира были довольно старомодные взгляды на роль женщин, из-за чего мы с ним не очень-то сходились во взглядах, — честно добавила я. — Мы так и не нашли общий язык, и он, конечно же, никогда мне не доверял».

Макмиллан бросил на меня долгий взгляд, который, казалось, давал понять, что он прекрасно знает, что я от него что-то скрываю. Впрочем, это не должно было его удивить, ведь я уже делал это раньше.

«Если ты так думаешь, то, может быть, мне следует спросить, где ты был прошлой ночью?» — сказал он, и хотя я уловил нотки юмора в его голосе, мне пришлось приложить усилия, чтобы сдержать панику.

«Я был на работе», — коротко ответил я. «В спортзале сразу за старым автобусным гаражом».

«Хм, пожалуй, я это проверю», — пробормотал он, и я снова выругал себя.

Отлично. Просто отлично. Верно, Фокс, побуди Макмиллана и его команду криминалистов обыскать спортзал. Им не понадобится микроскоп, чтобы обнаружить пули, застрявшие по всему этому проклятому месту, которые могут даже совпадать с тем же пистолетом, из которого в итоге убили Насира. Я даже не был уверен, что Аттила подобрал все эти пустые латунные гильзы. О, умная мысль, Фокс.

«В конце концов, — продолжал Макмиллан, — ты был отличным стрелком, я так понимаю. На уровне меткого стрелка, если судить по твоему военному послужному списку».

Я почувствовал, как сдавило мне грудь, и мне пришлось сосредоточиться на ровном дыхании. Я всегда думал, что армия держит такую информацию строго при себе. «Это было давно», — сказал я.

«Старые привычки, Чарли. Старые привычки», — сказал он почти беззаботным тоном, так что я не понял, серьёзно он это говорил или нет. «Уверен, это как езда на велосипеде. Ты…

может заржаветь, но ты никогда не забудешь».

Нет, ты не знал, и я не знал. Я всё ещё помнил, каково это — быть на стрельбище, концентрируясь на замедлении дыхания и сердцебиения, постепенно усиливая давление на спусковой крючок.

Я все еще помнил, как ощущал удар приклада в плечо, наблюдая, как взрываются дыры в деревянных и бумажных мишенях, и ни о чем другом не думая, кроме как о том, как бы получше прицелиться и поразить цель поближе.

Винтовка и пистолет – я одинаково хорошо владел и тем, и другим. Они вбили мне в голову умение убивать.

Они проделали то же самое с Шоном, только в более высокой степени. Гораздо более высокой степени. Я подозревал, что я был учеником начальной школы по сравнению с его выпускником университета.

Я поднял глаза и увидел, что Макмиллан снова смотрит на меня. «Ты сказал, Наса ранили в грудь», — спросил я. «С близкого расстояния?»

Он поджал губы, но я не мог понять, пытался ли он вспомнить подробности или решал, стоит ли делиться со мной этой информацией.

«Я не узнаю точно, пока не получу полный отчёт о вскрытии, — наконец сказал он, — но да, предварительные данные указывают на то, что убийца находился недалеко, когда прозвучал выстрел. Почему?»

«Потому что если я так хорошо владею оружием, как ты, похоже, думаешь, и если бы я вдруг так сильно невзлюбил беднягу, что захотел бы его убить, – да, и если бы мне ещё и удалось раздобыть нелегальное огнестрельное оружие, – бросил я ему с сарказмом и злостью, – я бы целился ему в голову. А если бы по какой-то причине сначала выстрелил в туловище, – продолжил я, не дождавшись ответа, – я бы ещё и в голову выстрелил, когда он уже лежал на земле, для полной уверенности. Выстрелить ему в грудь и оставить, возможно, истекать кровью – это уже дилетантство».

Я остановился, ужаснувшись самому себе. Что я пытался сделать, убедить Макмиллана, что убил Насира? О, ради всего святого...

К моему удивлению, суперинтендант не подскочил и не надел на меня наручники. И он не рассмеялся над моей вспышкой гнева, что, пожалуй, ещё больше меня тревожило.

«Вы, конечно, предполагаете, — серьёзно сказал он, — что тот, кто убил мальчика, хотел его смерти. Что это не был несчастный случай. Если Насир настолько изменился, как кажется сейчас, я не удивлюсь, если окажется, что он просто сказал: «Я не знал, что это настоящий пистолет, честно». Похоже, слишком многие из этих детей в наши дни живут в мире компьютерных игр. Для них это мультяшное насилие. Нереально».

«Если это так, и это был несчастный случай — кто-то из его приятелей — тогда зачем было оставлять его умирать в контейнере?»

Он пожал плечами. «Причин множество. Паника — вот что в моём списке. Проблема в том, Чарли», — сказал он, пристально глядя на меня своим мутным взглядом.

«что люди не верят, что мы не попытаемся повесить на них убийство, несмотря ни на что.

Криминалистика сейчас настолько развита, что мы можем с удивительной точностью реконструировать преступление по мельчайшим уликам, оставленным на месте преступления. Если кто-то клянётся, что всё произошло случайно, есть вероятность, что мы сможем доказать его слова. Им не стоит бояться говорить правду.

Его голос стал мягким, почти нежным. Он думает, что я знаю, кто это сделал , понял я, и я защищаю их, потому что живу здесь. Потому что я часть… это сообщество сейчас, нравится мне это или нет.

Я не отрывал от него взгляда. «Я всё равно ничем не могу вам помочь, суперинтендант», — сказал я.

Он вздохнул, его губы слегка сжались, как будто он ожидал от меня чего-то большего.

«Ладно, Чарли, — устало сказал он, поднимаясь на ноги, — но послушай моего совета и не затевай с этим делом крестовый поход в одиночку. Всё это поместье сейчас похоже на пороховую бочку. Одна искра не в том месте, и они увидят взрыв в Карлайле».

Поднявшись, я мрачно сказал: «Я знаю».

Макмиллан направился к коридору, небрежно сказав на ходу: «Я так понимаю, вы больше не преподаете самооборону».

«Нет», — коротко согласился я, щёлкая защёлкой на входной двери и распахивая её перед ним. Дерево разбухло от последнего дождя, поэтому прилипло к раме и задрожала дверная фурнитура, когда я её резко распахнул. «Я так и не вернулся к работе».

Он остановился на пороге и посмотрел на меня сверху вниз. «Тебе стоит это сделать», — сказал он.

«Не позволяй случившемуся остановить тебя, Чарли, это была не твоя вина. Ты сделал

что было необходимо в данных обстоятельствах».

Я не пытался скрыть своего удивления от его слов. Не от того, что он сказал, а от того, что он вообще это сказал.

Я не дал ему ответа, отчасти потому, что мне нечего было ответить.

Логика соглашалась с суперинтендантом, но эмоции говорили мне совсем другое.

Достигнув тропинки, он остановился и повернулся ко мне; его последний вопрос заставил меня остановиться как раз перед тем, как я успел надежно закрыть за ним дверь.

«Кстати, что случилось с твоими руками?»

Я машинально взглянул на них. Они всё ещё были покрыты коркой после того, как я выпрыгнул из «Гранд Чероки» на дороге. «Пятница», — быстро сымпровизировал я. «Он как-то утром заметил кошку и тут же меня остановил. Не осознаёт своей силы, глупый пёс». Мой голос звучал нервно и невнятно, даже мне самой.

Макмиллан кивнул с насмешливой полуулыбкой, которая дала мне понять, что он тоже не поверил ни единому слову, но счёл попытки понять причину моей лжи, вероятно, более красноречивыми, чем прямой ответ. Развернувшись на каблуках без дальнейших комментариев, он направился по подъездной дорожке к терпеливо ожидавшему его коллеге.

Я закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Если я хотел снова встретиться с Макмилланом, не попав под арест, мне нужно было научиться лгать гораздо убедительнее.

Либо это, либо мне придётся найти ответы. И как можно скорее.

***

Час спустя я стучался в другую дверь, на другой улице, ничем не отличавшейся от той, которую я только что покинул. Те же заброшенные кирпичные дома с галькой. Тот же обшарпанный парк сломанных машин и заросшие, заваленные мусором сады. Пейзаж, возможно, выглядел в целом так же, но атмосфера была совершенно иной.

В отличие от Лавандовых садов, в поместье Копторн не было ни одного чернокожего или азиата. Возможно, когда-то они и были, но в вашем почтовом ящике столько зажигательных бомб, что вы успеете их задушить, прежде чем поймёте намёк и уберётесь.

Пусть я и не был азиатом, но всё равно выделялся на Копторне, как заноза в большом пальце. Прошло всего несколько минут, прежде чем я появился на

имущество было зарегистрировано.

Первыми меня заметила компания чумазых детей, игравших в футбол посреди дороги. Они использовали в качестве ворот удачно припаркованный фургон «Астра», но, судя по вмятинам на боку, их вратарь был не в лучшей форме. Когда я проходил мимо, вся компания бросила игру и замерла, словно стая сурикатов.

По мере того, как я углублялся в поместье, поблизости все время находился кто-то, кто, казалось бы, небрежно следил за моими передвижениями.

Если бы я этого не ожидал, это могло бы показаться естественным, но я знал, что по сравнению с системой кустового телеграфа на Копторне любая высококачественная военная коммуникационная сеть выглядела бы как пара консервных банок, соединенных веревкой.

Жители Лавандер Гарденс, если бы они серьезно намеревались организовать собственную местную реакцию, могли бы многому научиться на примере четкой координации, продемонстрированной в Копторне, но чтобы увидеть это своими глазами, им бы понадобился бронетранспортер.

Единственное, что меня смущало, — жители Копторна не так уж пристально за мной следили, потому что считали меня потенциальным грабителем, угонщиком или вандалом. Их больше беспокоило, что я могу быть из социальной службы или полиции.

Я старалась не показывать, что проявляю слишком много интереса к домам. Я просто держала голову опущенной и шла, словно точно зная, куда иду, и имея полное право там находиться.

Я вздохнул немного легче, когда наконец открыл прогнившие ворота и пошел по короткой, покрытой лишайником бетонной дорожке, ведущей к дому в середине террасы, в котором, судя по местному телефонному справочнику, жила мать Шона.

Когда я переехала в Ланкастер, я понятия не имела, что Шон родом оттуда. За то время, что мы были вместе, он почти ничего не рассказывал мне о своей семье. Меня, конечно же, никогда не брали домой, чтобы познакомиться с ними.

Мы, правда, ходили смотреть мой дом. Провели выходные у моих родителей в Чешире. Контраст между их увитым плющом георгианским домом, круговой гравийной дорожкой и безупречным регулярным садом был разительным, в сравнении с обветшалым поместьем передо мной. И всё же я задумалась, что он на самом деле обо мне думал, почему не хотел, чтобы я его видела.

Не то чтобы выходные с родителями были хоть сколько-нибудь удачными.

Моя мать не знала, что и думать о том замкнутом, тихом солдате, которого я ей представил. Что касается отца, то, возможно, они были слишком похожи друг на друга, чтобы по-настоящему поладить.

Он точно изучил прошлое Шона и позаботился о том, чтобы тот ненавязчиво осознавал пропасть между нами. И всё же, неужели Шон действительно думал, что я буду пренебрежительно относиться к его собственному дому?

Итак, пауза, прежде чем кто-то открыл входную дверь, была достаточно долгой, чтобы я успел начать планировать организованный отход. Затем занавеска в эркере переднего окна отодвинулась, и пара маленьких головок уставилась на меня через подоконник.

Я улыбнулся и помахал рукой, и головы скрылись из виду. Это всё равно не означало, что там был взрослый. На Копторне было больше бездомных малышей, чем можно было бы отдать украденную из магазина коробку сухарей.

Затем, к моему облегчению, послышался звук задвигаемых засовов с другой стороны двери. Я изо всех сил пытался собраться с мыслями и слишком поздно понял, что понятия не имею, что сказать миссис Мейер.

Мне не о чем было беспокоиться.

Когда выцветшая входная дверь распахнулась, на её стороне оказалась Мадлен. Высокая темноволосая девушка в джинсах и бледно-зелёной рубашке выглядела так, будто только что позировала для Vogue .

На ее гладком бледном лице не отразилось ни малейшего удивления.

«Привет», — сказала она. «Ты, должно быть, Чарли. Шон сказал, что ты можешь зайти.

В данный момент его здесь нет, но заходите.

OceanofPDF.com

Тринадцать

Мадлен отошла в сторону и, не сопротивляясь, проводила меня в коридор.

Она была маленькой и захламлённой: на полке над радиатором высился ряд фарфоровых безделушек, а на полу грудой валялись грязные детские кроссовки. Когда Мадлен закрыла за мной дверь, двое детей с пластиковыми водяными пистолетами сбежали вниз по лестнице и скрылись за боковой дверью, не переставая сражаться.

Мадлен проигнорировала их и провела меня в крошечную гостиную. Она казалась ещё меньше из-за огромного трёхчастного гарнитура на тяжёлых деревянных ножках. Ещё трое детей устроились вокруг телевизора, к которому была подключена игровая приставка. Изображение замерло как раз в тот момент, когда в подземелье взрывали голову какого-то чешуйчатого двуглавого монстра с бензопилами вместо рук.

Это заставило меня вспомнить слова суперинтенданта о значении жизни и смерти для современных детей. Я начал думать, что его теория, возможно, не так уж далека от истины. Если бы только я мог быть уверен, что Шон не причастен к этому.

Как только Мадлен вернулась, дети начали требовать, чтобы она продолжила игру. Она одарила их снисходительной улыбкой. «Вы не против?» — сказала она мне. «Только мы на пятом уровне. Они никогда мне не простят, если я сейчас отступлю».

Я покачал головой, всё ещё немного озадаченный приёмом, и она упала на живот на пол вместе с детьми. Почти сразу же её большие пальцы начали ловко тыкать по кнопкам одного из пультов управления. Четыре пары глаз внезапно завороженно уставились на экран.

Я постояла минуту или две, не зная, что делать, кроме как ждать, когда дверь гостиной снова распахнулась, и в комнату вбежала маленькая жилистая женщина с взъерошенными седыми волосами.

«А, мне показалось, я слышала стук входной двери», — сказала она, — «но я как раз раскатывала тесто. Извини, что не пожму тебе руки, дорогая». Она подняла руки, по локти обсыпанные мукой. «А теперь, хочешь чашечку чая?»

«Спасибо», — слабо ответил я. Мадлен одарила меня мимолетной улыбкой через плечо, и я последовал за пожилой женщиной, которая поспешила на кухню.

Эта комната, как и весь дом, который я видел до сих пор, была захламлённой, но безупречно чистой. Я прислонился к шкафу и наблюдал, как миссис Мейер налила воды в чайник, щёлкнула по нему, сняла чайник с подставки и сняла две кружки с крючков на стене. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что у неё не было особых причин для спешки.

«Так ты знаешь Мэдди, да?» — любезно спросила она, насыпая в чайник рассыпной чай из банки, в которой когда-то хранилось лакричное ассорти Бассетт.

Она бросила на меня быстрый, яркий взгляд. Было неприятно смотреть в чёрные, как смоль, глаза Шона, глубоко посаженные на изборожденном морщинами лице.

«Э-э, нет, не совсем. Я знала Шона… несколько лет назад», — осторожно сказала я, наблюдая, как она схватила скалку и начала энергично раскатывать на кухонном столе запылившийся круг теста. «Я хотела поговорить с ним насчёт его брата».

«Ах, этот мальчишка», – сказала она мягко, с нежностью. Она окунула руку в открытый мешок с мукой и высыпала ещё немного на стол. «Он доставил мне немало хлопот», – добавила она, снова улыбаясь, – «но если Роджер перерастёт это, как Шон, я буду считать себя счастливой».

«У тебя ведь тоже есть дочь, да?» — спросил я, завязывая разговор.

На секунду её занятые руки замерли, а затем снова опустились, словно флаг был опущен, и время было против неё. «Да, да, я так думаю».

Она рассеянно сказала: «Моя Урсула больше не живёт дома. О, вот и чайник». Она повернулась и так безрассудно плеснула кипяток в чайник, что я испугался, как бы она не ошпарилась, но большая часть жидкости попала туда, куда нужно.

«Мы немного поссорились», — продолжила она с неожиданной откровенностью, когда крышка чайника была надежно закрыта, а сверху надет чехол в форме кролика.

Ещё одна быстрая улыбка, а затем она понизила голос. «Между нами говоря, она ушла и попала в беду. Не хочет говорить нам, кто отец.

Шон был у неё, но сказал, что она ему тоже ничего не расскажет. Я надеялся, что Мэдди сможет до неё достучаться. Она в этом деле мастер, дай ей Бог, но не тут-то было.

Мать Шона, казалось, так стремилась поделиться информацией, что я не удержался от лёгкого и деликатного расспроса. «Мадлен… э-э, Мэдди… кажется, очень милая», – я

рискнул.

Хоть эта уловка и была неубедительной, она сработала. Миссис Мейер разлила молоко по кружкам, затем процедила чай через пластиковое ситечко и передала мне чашку с довольной улыбкой, отчего на её лице появились новые морщинки.

«Да, она такая, правда? Между нами говоря, я всё ещё надеюсь, что они с Шоном назовут день свадьбы», — радостно сказала она. «Вот, я тебя удивила. Но они ухаживают уже два года. Этого времени достаточно, чтобы понять, подходите ли вы друг другу, не так ли? К тому же, я всё время говорю им, что хочу внуков, пока я ещё достаточно молода, чтобы с ними справиться».

«Вы никогда не будете слишком стары, чтобы ладить с детьми, миссис М», — сказала Мадлен с порога. «О, отлично, в чайнике ещё остался чай? Умираю от чашечки чая».

«Ты выиграл?» — спросил я, сделав глоток собственного чая и обнаружив, что он на удивление густой и крепкий, с резким привкусом танина.

«Конечно», — ухмыльнулась Мадлен, беря кружку со стены.

Она выглядела очень уютно, не ожидая вежливого обслуживания, словно гостья. Или чужая. Я пытался понять, почему это меня так беспокоит.

«Я никогда не пойму этих игр про космических захватчиков, даже если доживу до ста лет», — вставила миссис Мейер, ловко отделяя теперь уже тонкое тесто и выкладывая его на уже смазанную маслом форму для пирога.

«Это легко, — пожала плечами Мадлен. — Ты быстро научишься, если приложишь усилия». Она перегнулась через кухонный стол, проходя мимо, и стащила вишенку из вазы, предназначенной для пирога.

«А ну-ка, вон из моей кухни!» — миссис Мейер ласково похлопала её по руке, но, несмотря на слова, ничуть не обиделась. «Поешь, когда всё будет готово, и не раньше. Ты такая же гадость, как дети».

Мадлен лишь рассмеялась. «Пошли, Чарли», — сказала она. «Давай выпьем чаю в саду. Только там мы сможем немного отдохнуть».

В этот момент двое подростков, стрелявших друг в друга из водных пистолетов, появились снова с такой же скоростью, на этот раз устраивая поединок с использованием пластиковых световых мечей и сопровождая его обильными словесными звуковыми эффектами.

Мадлен закатила глаза, схватила куртку и вышла через заднюю дверь. Она вела в небольшой аккуратный сад, покрытый в основном гравием и плиткой.

У самой дальней от дома живой изгороди, под дикой яблоней, стояло несколько скамеек, и мы там сидели. Там было на удивление тихо. Единственной уступкой репутации Копторна было то, что все передвижные предметы были прикованы цепями или забетонированы.

Мадлен тяжело вздохнула и сгорбилась, потирая глаза усталой рукой. «Эти проклятые плаксивые дети», — тихо сказала она, роясь в карманах куртки. В итоге поиски принесли мятую пачку «Мальборо» и зажигалку «Зиппо». «Миссис М., кажется, сидит за половину района. Слава богу, что есть электронные пустышки».

Она предложила сигарету, но я отказался, покачав головой.

Мадлен зажгла сигарету, держа её между губами, с видом человека, которому запрещено курить в доме, и который слишком долго находится в помещении. Когда первый никотиновый эффект прошёл, она повернулась, немного расслабившись, и с любопытством посмотрела на меня.

«Ты совсем не такой, как я ожидала», — сказала она.

Ее слова заставили мое сердце екнуть, но я молча ждал, когда она продолжит.

Что Шон рассказал ей обо мне?

не говорит, складывается более ясная картина ».

Да, конечно, многое оставалось недосказанным о моих отношениях с Шоном Мейером, но мысль о том, что меня обсуждали шепотом в полутемной спальне, заставляла меня сжиматься.

Я проигнорировал это и уткнулся носом в кружку с чаем, которая всё ещё воняла горячей. Жидкость обжигала горло, и я был извращенно рад.

Между затяжками Мадлен отпила из своей кружки и продолжила разговор, но уже в другом ключе. Девушку нельзя было винить за старание. «Ты так эффектно ушла той ночью», — сказала она.

«Да, ну, мы с Шоном расстались не очень-то дружно, — устало сказала я. — Мне не особо хотелось снова с ним столкнуться».

«Тебе следует быть с ним полегче», — в её тихом тоне слышался лёгкий намёк на осуждение.

Я почувствовал, как мои плечи невольно напряглись. «Простите?» — выдавил я из себя низким от гнева голосом. «И что вы вообще об этом знаете,

Мадлен?

Даже ей хватило такта выглядеть немного смущённой. «Эй, не пойми меня неправильно», — снова сказала она, поворачиваясь ко мне и быстро заговаривая. «Ладно, значит, они сбили тебя с курса. И я знаю, тебе, должно быть, было тяжело — тебя выгнали из армии только из-за того, что у вас с ним был роман, но, по крайней мере, они не пытались тебя убить».

Это то, что ты думаешь . Настала моя очередь почувствовать, как мир замер подо мной.

"Что ты имеешь в виду?"

Она сделала последний вдох через фильтр и бросила окурок на землю, затушив его. «После твоего ухода они снова его отправили и продолжали отправлять. Одна дыра за другой. Они надеялись, что он поступит достойно и подорвётся или будет застрелен, но Шон не играет по таким правилам. Он продолжал возвращаться. К счастью, когда он понял, что эти ублюдки пытаются сделать, он сбежал до того, как им это удалось. Знаю, ты думаешь, что тебе пришлось нелегко, Чарли, но ему тоже пришлось нелегко».

Я наблюдал, как на её идеально вылепленном лице отразился неподдельный гнев, и старался не искать в нём скрытых скрытых мотивов. В любом случае, я должен был спросить: «Зачем ты мне это рассказываешь?»

Она на мгновение подавила эмоции, осушив кружку чая, прежде чем ответить. «Просто чтобы ты поняла», — наконец сказала она. «Превыше всего, Шон восхищался тобой и уважал тебя, понимаешь? Он никогда не ожидал, что ты потерпишь неудачу, не говоря уже о том, что ты утащишь его за собой. Это стало для него самым большим ударом. Узнать, что у девушки, которую он практически боготворил, глиняные ноги».

***

Я собиралась подождать, пока Шон не вернется домой, но после тихой атаки Мадлен я поняла, что мне нужно быстро убираться оттуда.

Как Шон смеет создавать у кого-то впечатление, что мне всё далось легко? Неужели он думает, что я сама во всём виновата? Я вспомнила его слова в спортзале, и вдруг мне показалось, что он считает, будто я всё это выдумала. Или он просто забыл упомянуть об этом Мадлен.

Кроме того, Шон не знал, что они действительно пытались меня убить.

Ладно, это было не совсем то же самое, что быть отправленным на самоубийственную миссию, но в то же время

тогда это казалось таким же неизбежным и таким же ужасающим.

Мадлен пыталась уговорить меня остаться, казалось, её расстроила моя неадекватная реакция. Ради бога, какой реакции она ожидала от меня?

Я вышел из поместья под тем же неусыпным наблюдением, под которым и вошел туда, и, не поднимая глаз, пересек заброшенную территорию, обозначавшую границы, мимо рядов заброшенных, заколоченных домов, которые обозначали центр нейтральной зоны.

Только когда я прошел одну-две улицы по Лавандовым садам, мои инстинкты дали достаточно громкий сигнал, чтобы наконец привлечь мое внимание.

К тому времени, конечно, было уже слишком поздно что-либо с этим делать.

Меня окружила компания из шести азиатских парней, судя по всему, подростками. Четверо шли впереди, а двое уже кружили позади. Они внезапно выскочили из-за обломков ограды и решительно и целеустремлённо приближались ко мне. Я узнал только одного из них – парня с крашеными светлыми волосами.

Я внимательно осмотрелся вокруг и с нарастающим беспокойством понял, что застрял в укромном переулке с полуразрушенным гаражом по одну сторону. Это место было почти таким же, как то, где Роджера избили люди Гартона-Джонса. Почему-то я сомневался, что на этот раз Шон и Мадлен примчатся мне на помощь.

Некоторое время никто не двигался, и я не спеша оценивал ситуацию, но пути к отступлению были перекрыты. Внешне я старался сохранять спокойствие, хотя в душе проклинал свою глупость.

Я автоматически сосредоточил внимание на светловолосом лидере. Он был на несколько лет моложе, чем я думал. Он умудрился наскрести достаточно щетины на лице, чтобы отрастить довольно артистичный микс бороды и усов, и, вероятно, был самым старшим в компании. Впрочем, он всё ещё едва достиг возраста, когда можно легально покупать сигареты, и, вероятно, для этого его заставят предъявить удостоверение личности.

«Что ты здесь делаешь, белая девочка ?» — спросил он так тихо, что его голос прозвучал почти как шипение. Я уловил в его словах нотки шепелявости, когда он пытался изобразить дефект речи, который не мог скрыть.

«Я просто проездом», — сказал я как можно спокойнее.

«Ты из Копторна», — вставил один из них, усмехнувшись, и плюнул мне под ноги.

Я взглянул туда, куда попала капля мокроты. «Я не из Копторна», — сказал я, отводя взгляд. «Я живу здесь. На Кирби-стрит».

Блондин шагнул вперёд, пытаясь противостоять мне. «О, мы знаем, где ты живёшь , — выдохнул он, — но мы знаем, что ты только что был на Копторн-стрит».

Видишь своих фашистских дружков».

«Не стоит вешать ярлыки на человека из-за цвета его кожи»,

Я мягко заметил.

Это вызвало гневное движение у нескольких других. Главарь остановил их нетерпеливым жестом. «Вы думаете, мы пальцем не тронем белую девушку?» — сказал он, скривив губы. «Ну, некоторые из нас не привередливы. Но вы же всё это знаете, не так ли?»

Он толкнул меня, уперев руки мне в грудь. Я позволил своему телу перекатиться вместе с ним, почти ожидая следующего резкого толчка в спину. Они образовали вокруг меня неплотное кольцо, и я позволил им толкать меня взад-вперед, как в какой-нибудь игре. Пытаться противостоять им всем было глупо. Мне было гораздо лучше просто сохранять спокойствие и надеяться, что у них не хватит смелости нанести мне серьёзный удар.

Тем не менее, сложно было сохранять спокойствие перед лицом такой провокации.

В следующий раз, когда меня толкнули к светловолосому парню, я намеренно споткнулся и упал на его костлявую грудь под насмешки остальных. Он оскалился, обнял меня за талию, а левой рукой грубо схватил за ягодицы. Почти все мои благие намерения улетучились в тот же миг.

Если собираешься действовать, делай это быстро , напомнил я себе. Я всегда вдалбливал это своим ученикам по самообороне. Если уж решил действовать, вкладывай в это всю душу. Никаких сдерживаний.

Как раз когда я напрягся, чтобы действовать, решение о том, что именно я собираюсь сделать, было внезапно и неожиданно отнято у меня.

Предплечье толщиной с детское бедро обхватило шею светловолосого парня откуда-то сзади, и его дернуло назад. Я не успел распознать, кто этот здоровяк, держащийся за остальную часть руки, как меня тоже схватили.

Остальные члены банды разбежались в разные стороны, что мешало эффективному преследованию. Во всяком случае, похоже, был только один человек. Я

Я никого из них не узнал, пока наконец не обратил на них внимание, увидев черные куртки-бомбардировщики и короткие стрижки.

Мой старый приятель мистер Драммонд схватил азиатского парня за воротник и, грубо заломив ему руку за спину, ударил его лицом о ближайшую ограду.

Я повернул голову и увидел, что меня держит Харлоу. Я напрягся, ожидая подобного обращения, но он ограничился тем, что, словно питбуль, схватил меня за куртку сзади.

Верный помощник Гартона-Джонса, Уэст, попал в поле моего зрения. Его челюсти были сжаты, а на висках вздулись вены. Я ждал, надеясь, что у него случится эмболия, но этому дню не суждено было стать моим счастливым.

«Ну-ну», — сказал он мальчику через пару мгновений, и голос его почти рычал. «Тогда расскажешь мне, что, чёрт возьми, здесь происходит, сынок?»

Азиат бросил на него угрюмый взгляд и промолчал. Его банда бесследно исчезла. Вот вам и верность среди воров.

«А ты?» Он повернулся ко мне, и его губы растянулись в безрадостной улыбке, когда он взглянул на меня. «Ну что ж, мисс Фокс, не так ли?»

«Мистер Уэст», — поприветствовал я его ровным голосом. «Я удивлён видеть вас здесь».

Он подошёл ближе, ткнулся лицом в моё лицо жестом, которому мог научиться только у своего босса. От него пахло тёплым верблюжьим помётом. «Ну, вам лучше привыкнуть. Вы неплохо попытались от нас избавиться, леди, но теперь мы вернулись, и на этот раз навсегда».

На мгновение мой разум был слишком пуст, чтобы быть дипломатичным. «Что значит, вы здесь навсегда? Комитет жильцов выгнал вас всех».

«Ну да», — сказал он, проводя рукой по щетине своей стрижки,

«после недавних «событий», скажем так, они просто не могли дождаться, чтобы умолять нас вернуться».

Я замерла, внезапно похолодев от глубокого удовлетворения в его голосе. Вот тут-то и проявился один поворот, о котором я раньше не задумывалась. Если Гартон-Джонс был так одержим идеей не выпускать Лавандовые сады из рук, как это казалось той ночью, был ли он настолько безумен, чтобы убивать ради достижения своих целей? И каковы они , в конце концов?

«Судя по всему, — продолжал Уэст, — мы прибыли как раз вовремя.

«Мы — настоящий седьмой кавалерийский полк», — издевался он. «Так ты мне расскажешь, в чём тут суть?»

Я мельком взглянул на азиатского парня. Видна была лишь половина его лица. Остальное было плотно прижато к забору, где Драммонд его давил, но мне и не нужно было видеть, чтобы увидеть страх в каждой напряжённой черте его тела.

Я вспомнил, что сделали с Роджером люди Гартона-Джонса, и с тошнотворным привкусом во рту понял, что не вынесу еще одного угрызения совести.

В конце концов, Насир обвинил меня в том, что я навлек на Роджера беду, а потом эти двое пришли за мной с пистолетом. Я ни за что не хотел, чтобы меня видели на стороне головорезов из «Уличного общества». Особенно если я собирался остаться целым и невредимым до возвращения Полин. Даже если это означало дать волю своему гневу.

Сейчас не время выплескивать это наружу.

Я высвободился из хватки Харлоу, мрачно на него посмотрел, поправляя куртку. « Никакой игры», — кисло сказал я. «Я просто учил ребят самообороне. Они все на нервах с тех пор, как услышали про Насира».

«Что?» — пробормотал Уэст, выражая недоверие, и на его лице отразилось недоверие.

Его взгляд переместился с моего лица на лицо парня и обратно. «Ты, должно быть, дёргаешь мою цепь».

Я стоял на своём, хотя объяснение звучало так же неправдоподобно и для меня самого. Тем не менее, иногда самые неправдоподобные объяснения оказываются наиболее подходящими. К тому же, это было лучшее, что я смог придумать за отведённое время.

«Конечно, нет», — резко ответил я. «С каких это пор Гартон-Джонс ввёл какие-то правила на этот счёт? Прямо как в школе».

Уэст развернулся, пока не оказался в поле зрения мальчика. «Как тебя зовут?»

«Джав», — произнёс мальчик задыхающимся от неловкости голосом. «Скажи ему, чтобы отпустил — он мне руку сломает, мужик!»

Уэст кивнул, и Драммонд с большой неохотой ослабил хватку на мальчике, позволив ему оторвать лицо от грубых деревянных досок.

На щеке Джава виднелись пятна крови, там, где осколки вонзились в нее.

Он осторожно отстранился от Драммонда, потирая свое напряженное плечо и оглядывая нас с настороженным недоверием.

«Ну что, сынок? Полагаю, ты поддержишь её в этой басне. Так всё и было?» — голос Уэста был полон неприкрытого презрения.

Джав продолжал смотреть на меня ещё мгновение, а затем пренебрежительно отвёл взгляд, словно я не стоил усилий. «Конечно, нет», — высокомерно ответил он.

У меня перехватило дыхание.

Уэст бросил на меня свирепый взгляд, а затем повернулся к нему. «Продолжай», — мрачно сказал он.

«Конечно, всё было не так, — продолжал мальчик, обретая уверенность. — Мы учили её защищаться. В конце концов, она всего лишь девочка».

Он зашёл слишком далеко. Уэст опустил голову, и его лицо помрачнело. Он протянул руку и схватил Джава за затылок, впиваясь короткими пальцами в кожу до тех пор, пока костяшки не побелели, и подтянул мальчишку к себе. «Не зли меня, сынок», — прорычал он.

Джав сглотнул, в его глазах снова мелькнул страх, но самообладание выдержало.

«Это правда», — возразил он.

Глаза Уэста сузились, когда он оттолкнул мальчишку. Он всматривался в наши лица, выискивая малейшие признаки трещины. Мы оба сохраняли бесстрастное выражение лица.

«Ладно», — наконец сказал он Джаву с явным скептицизмом и мотнул головой.

«Убирайся отсюда. Иди!» — добавил он, увидев, что мальчик не двинулся с места. Он сделал быстрый угрожающий шаг в его сторону. Этого было достаточно.

Джав побежал.

Когда он исчез, Уэст повернулся ко мне: «Наверное, ты понимаешь, что я не верю ни единому слову из того дерьма, что ты мне тут наплел».

Я пожал плечами. «Ты же эксперт», — небрежно сказал я. «Это твоё право».

Он проигнорировал подкоп, каким бы он ни был. «Так что же там на самом деле произошло?» — спросил он. «Только не говори мне — они пытались на тебя напасть, да?»

«Мы практиковали самооборону», — упрямо заявил я, стиснув зубы.

Он выдохнул с протяжным шипением. «Меня от вас тошнит», — пробормотал он. «Вы позволяете этим молодым головорезам вытирать о вас ноги, а у вас даже бутылки не хватает, чтобы постоять за себя хоть разок, верно?» Он недоверчиво покачал головой. «Скажите только слово, и мы решим вашу проблему. Поэтому мы здесь».

«Да неужели?» — пробормотал я. «И кто же сказал это слово, когда эти двое избили Роджера Майера до полусмерти, а?»

«Нам не нужно было, чтобы кто-то говорил о Мейере», — резко ответил Уэст. «Его поймали с поличным, помните?»

«Это всё равно не оправдывает того, что вы с ним сделали». Я бросил взгляд на Харлоу и Драммонда. Они ответили мне тем же, и совесть их была чиста.

«Он чуть не убил старика, а теперь ты его жалеешь ?» Уэст сделал широкий жест в знак разочарования, закатив глаза. Он застонал.

«Боже, сохрани нас от еще одного слезливого либерала».

«Нет, мне его не жаль, но я не верю, что Роджер несёт прямую ответственность, и я думаю, что там гораздо больше причин, чем мы думаем». Я попробовал включить это в общую картину и был удивлён конечным результатом.

«Ты имеешь в виду этого Гадатра?» — тут же бросил мне Уэст. Он шагнул вперёд, снова ухмыляясь своей мерзкой ухмылкой. «Вполне возможно, но он ведь получил по заслугам, не так ли?»

Как новость об этом распространилась так быстро? Я почувствовал, как моё лицо застыло от удивления, и изо всех сил старался сохранить спокойное выражение.

Они собрались уходить, и Уэст не смог удержаться от последней колкости. «Я думал, ты немного умнее, но, похоже, я ошибался», — презрительно сказал он мне. «Если ты когда-нибудь копнёшь достаточно глубоко, чтобы найти в себе смелость указать пальцем на этих мерзавцев, мы будем рядом и позаботимся о них за тебя, и цена будет копеечная».

Он оглядел меня с ног до головы, медленно и оскорбительно, и его губы скривились. «Ага, и в аду будут снежки».

OceanofPDF.com

Четырнадцать

Не помню, как вернулся к Полин. Ноги шли на автопилоте. Только уловив слабый шорох в живой изгороди у входной двери, я очнулся и резко обернулся.

«Выходи оттуда», — рявкнул я, — «или я тебя вытащу».

Через несколько мгновений листва раздвинулась, и в углублении внизу, которое, похоже, было одним из его любимых укрытий, показался заплаканный Аквил. Он смотрел на меня, вызывающе выпятив нижнюю губу, пусть даже она и дрожала.

Мои плечи опустились. Вот чем я и занимался — пугал маленьких детей, а настоящим хулиганам позволял уйти.

«Прости, Аквил», — устало сказал я. «Я не знал, что это ты, и ты заставил меня подпрыгнуть».

Аквил изобразил дрожащую улыбку, которой не хватало даже яркости, чтобы осветить всё его лицо. Глаза у него были синяками, запавшими в тёмные глазницы и красными от слёз. Должно быть, он плакал не переставая с того рокового визита Макмиллана. Неужели это было только сегодня утром? Казалось, прошло уже несколько недель.

«Привет, Чарли», — поприветствовал он меня безжизненным и деревянным голосом, как у актёра эпизодической роли в дневной мыльной опере. «Как дела?»

«Я в порядке, Аквил», — осторожно сказал я. «А ты?»

«О, я очень хорошо себя чувствую, спасибо», — официально ответил он. Должно быть, он увидел на моём лице сочувствие, может быть, даже жалость, потому что резко поднялся на ноги. «Прошу прощения, но мне нужно идти к матери и сестре».

С этими словами он повернулся и, выпрямившись, побрел обратно к входной двери, внезапно став хозяином дома в свои восемь лет, изо всех сил стараясь выдержать всё. Я ему искренне сочувствовал.

В «У Полины» Пятница, как обычно, выразил свою радость по поводу моего возвращения.

В конце концов мне удалось подкупить его и заставить вести себя спокойно и хорошо с помощью половины сухого печенья.

Его длинный хвост так неистово вилял в предвкушении даже такого пестрого подарка, что все его плотное тело затряслось.

Господи, как же легко жить, когда ты собака! Кошки и уличные хулиганы — это ужасно.

Деревья и печенье – это хорошо. И ты точно знаешь, кто твои друзья.

Иногда я ему завидовал.

***

Я как раз готовила перекус на обед, когда зазвонил телефон. Я осторожно взяла трубку, на случай, если это Шон, хотя и не была уверена, есть ли у него номер Полин.

«Привет, Шарлотта», — произнес голос моей матери, отличающийся своей обычной резкой яркостью.

«О, привет», — сказала я, и облегчение придало моему голосу больше теплоты, чем она привыкла.

«Э-э, ну», — сказала она довольным голосом. «Э-э, да, я как раз тебе рассказывала о твоём молодом грабителе, дорогой», — продолжила она. «Я говорила об этом с некоторыми своими коллегами».

«О да», — ответил я с уколом вины. «На самом деле, мне кажется, с момента нашего последнего разговора всё немного изменилось».

«В каком смысле?» — спросила она все еще любезно, просто с любопытством.

«Ну, оказывается, Роджер — младший брат Шона Майера», — объяснил я. «Ты, наверное, помнишь Шона?»

Тишина длилась так долго, что я подумал, что связь прервалась.

«Мама? Ты ещё там?»

«Да, да, я всё ещё здесь», — слабо проговорила она. Последовала пауза, а затем она продолжила более решительно, торопливо: «О, Шарлотта, ты же не думаешь снова с ним связываться?» Её тон начал повышаться.

«Нельзя, дорогая. Нельзя!»

Она не сказала прямо: «Я запрещаю!», но это было так.

«Я не собираюсь снова связываться с Шоном», — сказала я, удивлённая её горячностью. «Я почти с ним не разговаривала, а когда разговаривала, то только о его брате». Ну, по крайней мере, это была почти правда.

«Он опасен!» — вскричала моя мать. «Посмотри, что он с тобой сделал в прошлый раз!»

«Вряд ли это заслуга Шона», — сказал я, с удивлением обнаружив, что защищаю его. «Его даже не было рядом, когда это случилось. Его отправили».

И продолжала его постить , сказала Мадлен. Внезапно меня осенило, что, возможно, Шон всё-таки не бросил меня. Возможно, он не отказался.

вернуться и заступиться за меня в военном суде. Возможно, он даже не знал, что меня судят...

Я был так занят обдумыванием этой мысли, что едва заметил, как мама поспешно извинилась и повесила трубку. После её ухода я какое-то время тупо пялился на телефон, размышляя, как же мне, чёрт возьми, узнать правду о том, какую роль Шон сыграл в моём отчислении из армии.

***

Позже тем же вечером, для контраста, я поехал на «Сузуки» на север от Ланкастера, мимо деревни Кейтон, к Джейкобу и Клэр на ужин, как и обещал. Не то чтобы это потребовало особых усилий. Джейкоб — великолепный повар, и, казалось, я давно не наслаждался спокойным вечером с друзьями.

Закончив есть, мы переместились из кухни в фермерском стиле в уютную гостиную с пылающим камином. Именно тогда я мягко напомнил Клэр о её расспросах о мистере Али и Лэнгфорде.

Она вздохнула, но скорее потому, что только что свернулась калачиком на диване с их терьером Бизером на коленях. Она сбросила собаку на пол и послушно пошла за тем, что ей удалось откопать.

Как выяснилось, мистер Али был не просто застройщиком и строителем, но и одним из крупнейших частных арендодателей в этом районе. Большая часть его арендного жилья располагалась прямо в центре Лавандовых садов, а некоторые участки простирались даже до Копторна.

«Готов поспорить, что местные жители не знают, кому принадлежит крыша над их головами», — сказал я.

«Хм, но вряд ли они когда-нибудь узнают», — согласилась Клэр. «Он занимается всеми ими через отдельное агентство по сдаче жилья в аренду, которое, в свою очередь, принадлежит другой дочерней компании. Это довольно длинный бумажный след. Было бы довольно сложно что-либо выяснить, если бы ты был просто арендатором».

«Но это могло бы объяснить связь между Али и этим мстителем, о котором ты говорил», — сказал Джейкоб, прихрамывая и неся поднос с чашками и полным кофейником кофе.

«Что, ты хочешь сказать, что у него есть личная заинтересованность в том, чтобы навести порядок в поместье?»

«Думаю, это имеет смысл», — сказал я, перебирая в голове все детали, чтобы проверить, совпали ли они теперь лучше.

Джейкоб кивнул и медленно нажал на поршень в крышке кофейника.

«Так и есть, — вставила Клэр, — пока не взглянешь на парня, которого он выбрал для выполнения своей грязной работы. Харви Лэнгфорда никто не считает альтруистом».

« Харви? » — спросил я, усмехнувшись. Если бы мне пришлось угадывать, мы бы уже давно там были.

Клэр серьёзно кивнула. «У него форма, как у тебя на руке, в основном для того, чтобы засунуть туда сапог. Особенно он известен расистскими выходками». Она пролистала несколько газетных вырезок. «Несколько лет назад он состоял в местной неонацистской организации, пока они, кажется, не избили молодого азиата, а потом подожгли его». Она скривилась от отвращения.

«Затем полиция приняла против них жесткие меры, и все прекратилось.

По словам моего коллеги из отдела криминалистики, они арестовали несколько человек, включая Лэнгфорда, но никто не разговаривал, и они не смогли ничего доказать».

«Ну, полагаю, это объясняет нашу секретность», — сказал Джейкоб. «Если бы я был Али, и Лэнгфорд был единственным, кого я мог бы найти, чтобы сделать эту работу за меня, я бы тоже не стал кричать о нашей связи».

«Возможно, ты прав», — сказал я. Я взял одну-две страницы, которые Клэр разложила на низком столике перед диваном. «Полагаю, там нет ничего о его связи с огнестрельным оружием, не так ли?»

«Нет, не думаю», — сказала Клэр. Она откинулась назад и, отпивая кофе, настороженно посмотрела на меня. «Чарли, почему ты нам обо всём этом не рассказываешь?»

Я вздохнул и рассказал им всё о визите Роджера и Насира в спортзал, вооружённых до зубов, а затем о прибытии Макмиллана с новостью об убийстве Насира. Ну, почти всё. Почему-то я не чувствовал себя готовым говорить с кем-либо о Шоне, поэтому умолчал о нём.

Они молча слушали, а затем Клэр решительно сказала: «Я выясню, что смогу, в понедельник. Я зайду и сообщу вам после работы, хорошо?»

Я подумал о неспокойной атмосфере в поместье и покачал головой.

«Нет», — быстро ответил я. «Я вам позвоню. В Лавандовых садах сейчас очень неспокойно, особенно если вы не житель. Думаю, вам лучше держаться подальше».

Клэр кивнула и наклонилась, чтобы убрать бумаги. Джейкоб через её голову бросил на меня короткий благодарный взгляд. Я улыбнулась в ответ, пытаясь убедить его, что какие бы требования я ни предъявлял к нашей дружбе, подвергать Клэр хоть какому-то риску не будет одним из них.

***

В воскресенье утром, поскольку я не был в спортзале, я предпринял кое-какую попытку заняться домашними делами, выгнав Пятницу в сад, пока пылесосил его сброшенную шерсть. Он терял шерсть с такой скоростью, что я удивлялся, как собака ещё не совсем облысела.

Из-за шума пылесоса я чуть не пропустил телефонный звонок. Я схватил его в последний момент, задыхаясь. «Да? Алло?»

Я почти ожидал, что это будет Клэр, хотя здравый смысл подсказывал мне, что она, скорее всего, не сможет связаться со мной, пока не вернется на работу на следующий день.

«Чарли?» Я сразу узнал голос, но даже несмотря на это, он добавил:

«Это Шон».

Первой моей реакцией было бросить телефон на подставку, словно он вдруг включился. Я встряхнулся, пытаясь расслабиться.

«Привет, Шон». Я старался говорить как можно более непринужденно, но не смог. «Что тебе нужно?»

Я услышал вздох на другом конце провода.

«Извини, что не застал тебя вчера, когда ты заходил», — сказал он, понизив голос. «Я устанавливал новое лобовое стекло на джип».

Я вспомнил, как треснуло стекло от неуклюжего удара Насира. «Всё в порядке, — сказал я. — У меня состоялся интересный разговор с Мадлен».

«Да, она сказала». Снова пауза. «Слушай, нам нужно встретиться», — поспешил он.

«Роджер исчез, и я хочу докопаться до сути того, что, чёрт возьми, произошло той ночью. Можно зайти к тебе?»

«Я не думаю, что это хорошая идея».

Он быстро выдохнул, и я услышал разочарование в его голосе.

«Да ладно, Чарли. У нас с тобой общая история. Плохая история. Что ж, извини, но ничего из того, что я могу сейчас сказать, не изменит всё ...

«Это случилось. Разберись с этим и двигайся дальше».

Я подождал полсекунды, чтобы убедиться, что он закончил. «Я не это имел в виду», — мягко сказал я. «Гартон-Джонс и его шайка вернулись в поместье. В прошлый раз они, похоже, особенно хотели тебя заполучить. Не думаю, что разлука с тобой сделала их сердца хоть немного теплее, правда?»

«О. Нет, ты права», — сказал он с иронией в голосе. «Честно говоря, я хочу остаться на месте на случай, если Роджер появится, и не хочу создавать тебе проблем. Не мог бы ты подойти ещё раз?»

Я подумал о Джаве и его банде. «Пешком ходить куда-то становится всё опаснее», — сказал я. Копторн, впрочем, был не лучше. «И мне как-то не хочется брать велосипед».

«С тобой всё будет хорошо», — Шон коротко и безрадостно рассмеялся. «Похоже, моя репутация среди местных негодяев несколько выше моей». В его голосе слышалось самоирония. «Никто тебя пальцем не тронет, если ты сюда придёшь».

«Хорошо», — медленно сказала я, временно не в силах придумать другое оправдание. «О

— Я открыл рот, чтобы спросить его о Насире, но потом снова закрыл его.

"Что?"

«Ничего», — коротко ответил я. «Увидимся, как только сможем», — и положил трубку, прежде чем он успел настоять на ответе.

Если бы Шон не знал об убийстве Насира, его реакция была бы показательной.

А если он был ответственен, то это могло быть ещё более серьёзно. В любом случае, когда я рассказывал ему новости, я хотел быть в месте, откуда мог видеть его лицо.

***

К тому времени, как я остановился за темно-синим Grand Cherokee возле дома миссис Мейер, «Сузуки» едва прогрелся.

Несмотря на успокаивающие слова Шона, я всё ещё чувствовал, что за мной наблюдают, когда я шёл в поместье. Глаза следили за мной всю дорогу, пока я шёл по тропинке, и когда я стучал в дверь.

На этот раз ответ пришёл быстро. Шон был одет в джинсы и свитер, оба чёрные. Тем не менее, это была не просто камуфляжная расцветка или хаки с головы до ног.

Он выглядел непривычно обеспокоенным, отступив назад и махнув мне рукой, чтобы я вышел в коридор. Он казался гораздо меньше, чем в прошлый раз, когда я был там.

там.

«Проходите», — велел он, и я вошёл в тесную гостиную первым. Мадлен сидела на подлокотнике одного из больших мягких кресел и неуверенно улыбнулась мне в знак приветствия. Миссис Мейер наклонилась с чайником, чтобы налить чашку кому-то, сидевшему на диване. Только когда она выпрямилась и отошла в сторону, я увидел, кто это был.

Вид Эрика О'Брайана вызвал у меня неожиданный шок, но я был не единственным, кто был удивлен.

Его руки резко нервно дёрнулись. Чашка чая застучала о блюдце, половина содержимого выплеснулась через край. Большая часть попала ему на туфли, а остальное – на ковёр. Он тут же начал бормотать извинения, и Мадлен вскочила за тряпкой.

«О, не волнуйтесь», — спокойно сказала миссис Мейер. «На этом ковре бывало и гораздо хуже, чем просто капля чая, скажу я вам. Может, мне и не очень нравится узор, но пятна он скрывает, надо признать». Она оживилась, повернулась, чтобы выйти, и увидела меня.

«О, привет ещё раз, дорогая. Хочешь чашечку чая?»

Я улыбнулась и сказала «да, пожалуйста». Шон бросил на меня быстрый взгляд из-под бровей, который можно было принять за предупреждение.

Я ответил ему непроницаемым взглядом. Прошли те времена, когда он мог использовать своё служебное положение. Теперь это больше не работало. Если я думал, что инспектор по делам несовершеннолетних сможет дать мне ответы, я не собирался молчать.

«Чарли», — дрожащим голосом произнёс О’Брайан, немного придя в себя. — «Ты — последний человек, которого я ожидал здесь встретить».

Я натянуто улыбнулась ему. «Да, и ты тоже. И в воскресенье».

«Ну что ж, по необходимости», — сказал О’Брайан. Он примостился на краю дивана, чопорно поджав колени. Его взгляд с опаской скользнул по нам. «Ты раньше не упоминал, что знаком с семьёй Роджера», — продолжил он. В его тихом голосе слышался упрек, словно я сыграл с ним злую шутку.

«Я и не подозревал об этом», — сказал я. «Мы с Шоном были знакомы.

Я никогда не встречался с его семьей». Я изо всех сил старался сделать это как можно более резким, но, должно быть, я что-то добавил.

О'Брайан взглянул на меня, пытаясь уловить подтекст. «А, понятно», — сказал он, хотя, очевидно, не понял. «Ну, полагаю, это, по крайней мере, означает, что ты не…

Значит, ты все еще собираешься противиться предостережению Роджера?

Шон отреагировал на это, повернувшись ко мне и сердито глядя: «Ты собирался?»

«Конечно», — я стоял на своём. «Роджер сделал всё возможное, чтобы помочь убить старика, который, как ни странно, был моим соседом. А чего вы от меня ожидали?»

О’Брайан прочистил горло. «Ну, если вы передумали, это, в любом случае, хорошие новости», — осторожно сказал он, прерывая нашу взаимную перепалку.

На лбу у него выступил пот. Я видел, как капля пота неровно катилась по виску, словно по бобслею. Я понял, что его дискомфорт был вызван не неприятием столь эмоционально напряжённых сцен, а страхом. Он боялся Шона.

Думаю, я не могу его за это винить.

«Итак, мистер О'Брайан, если он получит еще одно предупреждение, то это конец всему, не так ли?» — В голосе миссис Мейер звучало недоумение, но в то же время надежда.

Мужчина покачал головой. «К сожалению, как я уже говорил до приезда Чарли, Роджер должен был сегодня утром обратиться в полицию, но не сделал этого. Если я не смогу быстро всё уладить, у него будут серьёзные проблемы. Мне очень нужно его поймать».

«Ты не единственный», — пробормотал я.

Шон бросил на меня мрачный взгляд, но я проигнорировал его.

«Почему бы ему не зарегистрироваться?» — спросила Мадлен.

Отчасти, как я полагал, чтобы не допустить разгорания открытых боевых действий, а отчасти потому, что она рыбачила. Я заметил, как она обменялись быстрыми взглядами с Шоном, и понял, что она всё знала о стрельбе в спортзале в пятницу вечером. Её тактика, как минимум, не могла не вызывать восхищения.

«Он, вероятно, напуган и прячется, как вы думаете, мистер О'Брайан?»

Я вставил.

О’Брайан, похоже, нервничал, снова оказавшись в затруднительном положении. «Э-э, почему? От чего прячется?»

«Скрываясь от чего-то или кого-то, он застрелил своего друга Насира Гадатру».

Я наблюдал за выражением лица Шона, когда я выдал эту маленькую бомбу.

что это принесло мне много пользы. Его лицо застыло, превратившись в маску. Если я и ожидала такого чувства вины, то была, к сожалению, разочарована.

Новость была встречена тишиной, которая тянулась, как жевательная резинка.

«Послушайте, — быстро сказал О’Брайан через несколько мгновений, — всё это не меняет того факта, что нам нужно найти мальчика. Наоборот, это лишь делает нашу задачу ещё важнее. Я хочу, чтобы он не попал в тюрьму, так же как и вы, но найти его крайне важно. Вы должны сказать ему, что, сбежав таким образом, он лишь в десять раз усугубит себе положение».

Он поднялся на ноги, и миссис Мейер, почувствовав, что беседа окончена, горячо поблагодарила его за то, что он пришел их навестить.

Он слабо улыбнулся ей, пожимая руку. «Это моя работа». Он сдвинул очки на лоб и потер нос, как я видела, когда мы встретились в первый раз.

Мы все вышли на тротуар, чтобы проводить его, и встали полукругом лицом к нему. О’Брайан открыл дверь бледно-зелёного «Кавальера», припаркованного за «Гранд Чероки». Я не заметил этого, когда втиснул «Сузуки» между ними.

«Сегодня МГ не будет?» — спросил я его.

Он улыбнулся, почти расслабившись. «Нет, оказалось, дело было только в тросике, так что мне не понадобилось полностью новое сцепление. Хотя с MG всё равно веселее».

Внезапно его лицо напряглось, словно сердце остановилось. Он устремил взгляд куда-то за моё плечо, туда, где стояли Мадлен, Шон и я. От изумления у него отвисла челюсть.

Мы все рефлекторно обернулись. Примерно одновременно все увидели фигуру, которая только что вышла из-за спины «Чероки» и резко остановилась, увидев открывшееся перед ней зрелище.

«Роджер!» — крикнул Шон. «Что ты, чёрт возьми, делаешь?»

Роджер взглянул на нас, собравшихся. На его лице мелькнуло узнавание, и я увидела на нём неприкрытый страх. Затем он поджал хвост и убежал.

«Роджер, — крикнул О’Брайан. — Бросай, парень. Ты не сможешь прятаться вечно!»

В его тоне слышалась искренняя боль.

Шон уже бежал через дорогу вслед за братом, опустив голову. Роджер запаниковал, услышав шаги позади. Он сбавил темп.

наклониться, схватить обломок кирпича из дальнего желоба и швырнуть его в преследующую его фигуру. Сомнительно, понимал ли он вообще, кто это.

Шон увернулся от снаряда. Любого из нас он бы просто раздавил.

«Не стой там просто так!» — крикнул он через плечо. «Иди за ним!»

Его слова воодушевили всех нас. О’Брайан прыгнул в машину, завёл её и, кувыркаясь, умчался к краю дороги, пытаясь остановить Роджера. Вместо этого мальчишка метнулся в один из узких оврагов, характерных для обоих поместий. Шон погнался за ним.

Мы с Мадлен почти одновременно побежали в противоположном направлении от О'Брайана, так что мы перекрыли все выходы, куда бы Роджер ни свернул.

«Какого черта он бежит?» — ахнула Мадлен, когда мы бежали по потрескавшемуся тротуару.

Я не ответил, экономя силы, но вспомнил отчаяние Роджера, желавшего, чтобы Насир меня застрелил. Его ярость и боль, когда тот парень этого не сделал. Его внезапное бегство теперь породило больше вопросов, чем ответов.

Преследуем ли мы кого-то, кто может оказаться напуганным свидетелем?

Или жестокий убийца?

OceanofPDF.com

Пятнадцать

Мы с Мадлен вместе добежали до следующего угла, обогнули его и продолжили бежать. Мы поравнялись с оцинкованными стальными перилами, частично разделявшими проём между двумя домами. Это был другой конец лощины, в которую нырнул Роджер, но, когда мы посмотрели, в узком проходе не было ни одного из братьев.

Мы так ждали увидеть то одно, то другое, что, словно по заранее сговору, замедлили шаг. Мы перешли на рысь, оглядываясь на бесчисленное множество возможных путей выхода, которыми мог воспользоваться Роджер.

«Что теперь?» — спросила Мадлен, тяжело дыша.

«Я полагаю, это традиция, что мы расстаемся».

Она выдавила из себя улыбку. «Не хотелось бы нарушать традицию», — сказала она. Она махнула рукой в сторону выбора направлений. «Есть какие-нибудь предпочтения?»

Я покачал головой, и она исчезла в ближайшей пивной. Я не мог заставить себя полюбить Мадлен так, как, наверное, мог бы при других обстоятельствах. Но, с другой стороны, я не мог и возненавидеть её по-настоящему.

Я двинулся в противоположном направлении, бегом, чтобы сэкономить силы. Шон был сложен как спринтер и всегда был быстрым, но, похоже, младший брат имел преимущество. Я знал, что у меня нет шансов догнать их, если они не сбавят скорость первыми. Казалось, не было смысла гнаться за ними, как идиот.

Я дошёл до следующего угла, мысленно бросил монетку, решая, куда повернуть, и двинулся дальше. К тому времени, как я принял ещё три-четыре таких произвольных решения, с каждым разом всё глубже забираясь вглубь поместья, во мне нарастало тревожное предчувствие, что я никогда больше не найду дорогу обратно.

Даже по меркам Копторна улицы, по которым я двигался, выглядели обшарпанными и запущенными. Машины, припаркованные у заросших сорняками бордюров, ржавели и были наполовину разобраны. Сомневаюсь, что им удалось раздобыть хоть какой-то действующий налоговый диск. У одной машины отсутствовала вся передняя часть, включая двигатель, из-за чего внутренние крылья и шасси торчали, словно разобранная челюсть.

«Что ты здесь делаешь, Фокс?» — раздался вдруг голос. Он раздался так близко, что я вздрогнул, и в его тоне слышалась насмешка. «Немного снаружи…»

Это ведь твоя территория, не так ли?

В памяти щёлкнуло. «Я иду туда, где я нужен». Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать говорящего, но я всё равно это сделал. «Привет, Лэнгфорд», — тихо сказал я.

Он возник словно из ниоткуда и стоял, прислонившись к столбу ворот в нескольких футах позади меня, ухмыляясь. На мстителе были джинсы и плотная клетчатая рубашка, и я впервые увидел его без камуфляжа. Даже в штатском он не выглядел меньше или менее угрожающим.

«Ты настоящий любитель острых ощущений, Фокс?» — сказал он. «Пришёл сюда, бродишь по моей территории после того удачного удара, который ты мне нанёс.

Ты не боишься, что я затаю обиду? — Он придвинулся ближе, говоря это, и его руки были прижаты к бокам.

«Достаточно людей знают, где я нахожусь, чтобы чувствовать себя в безопасности», — сказал я, стараясь сохранять спокойствие и надеясь, что это правда.

Лэнгфорд на мгновение задумался. Не знаю, сообщил ли ему местный телеграф, к кому я приезжал на Копторн, но если так, то Шон был прав насчёт своей репутации отпугивающего зло.

Этого было достаточно, чтобы Лэнгфорд, во всяком случае, воздержался от любых физических действий. «Если кто-то причиняет мне боль, я о нём позабочусь», — многозначительно сказал он, ткнув пальцем в землю. «Только запомни это, Фокс».

Я проигнорировал раздражающий палец. «Ты имеешь в виду, как ты предложил позаботиться о Насире Гадатре?» Я позволил ему на мгновение задуматься, а затем добавил:

«Ты определенно нашел одно из его «слабых мест», не так ли, Харви?

Дышал, да?

Он напрягся, но то ли из-за того, что я назвал его по имени, то ли из-за того, что он услышал ответные слова, я не понял. Он решил, по крайней мере на данный момент, не обращать внимания на мою излишнюю фамильярность.

«Он был надоедливым мелким мерзавцем и получил по заслугам», — сказал он, но на этот раз в его голосе было меньше уверенности. Должно быть, он услышал её и решил похвастаться. «Тебе тоже стоит это запомнить, Фокс. Что случается с теми, кто сует свой нос в чужие дела?»

Я знала, что на этом нужно остановиться. Мы были одни, в провинции Лэнгфорда, и давить на него так было глупо и опасно, но я зашла слишком далеко, чтобы упустить такую возможность. «Он был любопытным, вот так…»

Азиатский парень несколько лет назад?» — напомнил я ему, мой голос был холодным и размеренным.

«Тот, который ты поджег?»

Лэнгфорд выпрямился, склонив голову набок, и посмотрел на меня сквозь прищуренные веки. «Тебе следует быть осторожнее с такими беспочвенными обвинениями», — наконец сказал он. «Это может навлечь на тебя большие неприятности».

«Не думаю, что это создаст мне проблемы, но знал ли мистер Али о ваших связях с Национальным фронтом, когда вы с ним заключали эту милую и уютную сделку?»

Лэнгфорд стоял так близко, что я видел, как он вспотел. «Конечно», — сказал он, но лгал. Связь с мистером Али давала ему не только деньги, но и влияние, а Лэнгфорду нравилось играть с властью. Он вытащил из нагрудного кармана рубашки мятую пачку сигарет и прикурил одну из них, пока я молча смотрел на него.

«Ладно, Фокс», — натянуто сказал он, выпуская первую струю дыма, — «сколько ты хочешь?»

Я удивился и постарался не подать виду. «Мне не нужны твои деньги, Лэнгфорд, мне нужна информация. Дай мне рыбу покрупнее тебя, и я, возможно, не отправлю мистеру Али папку с твоими старыми газетными вырезками». Или улучшить отношения с суперинтендантом Макмилланом, свалив тебя ему прямо в руки, добавил я про себя.

Он кивнул. «Ты имеешь в виду, кто на самом деле стоит за большинством преступлений в районе Лавиндра Гарденс?»

Я тоже этого не ожидал. «Для начала неплохо», — согласился я.

Он снова посмотрел на меня сквозь дымку. «Если я тебе это дам — а я не говорю, что смогу, заметь», — быстро добавил он, — «ты отстанешь от Али?»

«Даю вам слово».

Его улыбка была искажённой пародией, не содержащей ни капли юмора. «И я должен этому верить?»

«У тебя не так уж много выбора». Едва заговорив, я поняла, что не стоит заходить слишком далеко. В его глазах мелькнул тёмный блеск, от которого во мне пробежала искра страха.

Он погасил сигарету указательным и большим пальцами, затем сделал шаг вперёд. «Я всегда могу просто убедиться, что ты не в состоянии ни с кем разговаривать», — лукаво сказал он.

«Можешь попробовать, если хочешь», — раздался холодный голос с другой стороны узкой улицы, — «но я бы не советовал».

Мы обернулись и увидели, как Шон сходит с дальнего тротуара и переходит дорогу по направлению к нам.

Он стоял в той же привычной позе, опустив голову, и двигался с обманчивой скоростью. Не знаю, как долго он там пробыл. Никто из нас не заметил его появления.

Шон остановился прямо за моим плечом. Это была интересная позиция, и я был за неё благодарен. Он предлагал мне поддержку, а не просто брал на себя управление, словно я не мог справиться с Лэнгфордом в одиночку. Я бросил на него короткий, испытующий взгляд, а затем снова повернулся к человеку передо мной.

Мститель вдруг показался ему менее крепким по сравнению с ним. Он заметил плавные, лёгкие движения Шона, намёк на накачанную мускулатуру и распознал стальную хватку. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, прежде чем Лэнгфорд сдался.

Он снова выпрямился, словно кот, взъерошивший шерсть перед лицом более крупного и свирепого соперника. «Вы ещё услышите обо мне», — кисло пообещал он, затем повернулся и ушёл.

Шон положил руку мне на плечо, но когда я повернулся к нему, он, нахмурившись, наблюдал за отступающей Лэнгфорд. Он с трудом переключил внимание на меня. «Ты в порядке?»

«Да, спасибо», — сказал я, чувствуя лёгкую слабость и головокружение. «Роджера нет?»

Шон покачал головой. «Кажется, мой дорогой братец развил настоящий талант к быстрому исчезновению», — сухо сказал он. «Я думал, он идёт сюда, но потерял его, и теперь я не знаю местность так, как раньше».

Он всё ещё звучал рассеянно, взгляд его блуждал мимо моего плеча в сторону, куда ушёл Лэнгфорд. «Уверен, я знаю это лицо», — пробормотал он, словно про себя.

«Что, «Лэнгфордс»?» — спросил я. Это не должно было стать для меня сюрпризом. В конце концов, они жили всего в нескольких кварталах друг от друга.

«Это Харви Лэнгфорд?» — спросил Шон. Он резко обернулся, сделал несколько шагов, но улица была пуста. «Чёрт возьми, конечно ! Откуда ты его знаешь?»

Я пожал плечами, не желая отвечать на его колкие вопросы, хотя он только что пришёл мне на помощь. Снова. Это начинало входить в дурную привычку. «Он возглавляет здесь мстителей», — неохотно сказал я. «Они были там в ту ночь, когда Фаримана зарезали».

Лицо Шона покрылось такой глубокой скорбью, что, казалось, кожа промерзла до костей, и всякое оживление исчезло. «Это тот, кого ты остановил от избиения Роджера?» — спросил он, хотя ему, по сути, и не требовался ответ. Он добавил про себя: «Думаю, в следующий раз, когда мы встретимся, нам с мистером Лэнгфордом, пожалуй, стоит спокойно поговорить».

Меня пробрала дрожь от ледяных ноток в его голосе. Впервые, вспомнив Лэнгфорда, я почти пожалел его.

***

К тому времени, как мы вернулись к миссис Мейер, О’Брайан и Мадлен уже ждали нас у ворот. Выражения их лиц сказали нам всё, что нужно было знать. Роджера они тоже не нашли.

Когда мы вошли в дом, О'Брайан заламывал руки и тревожно кудахтал, пытаясь уберечь мальчика от неприятностей, до такой степени, что даже мать Шона пыталась его утешить.

Больше я ничего не мог сделать, поэтому схватил снаряжение и поспешил уйти, пока была возможность. Шон пошёл со мной.

Он молча наблюдал, как я отпираю мотоцикл, засунув руки глубоко в карманы джинсов. Я не смотрел на него, пока открывал топливный кран и заводил «Сузуки», но от его взгляда у меня чесалась шея. Прежде чем я успел надеть шлем, он коснулся моей руки.

«Мы ведь еще не говорили об этом, Чарли?» — сказал он.

«Нет», — коротко согласился я и не мог не почувствовать облегчения от этого факта.

«Нам нужно», — сказал он. «Теперь у меня есть ваш номер, я позвоню вам завтра. Может, выпьем или ещё что-нибудь попозже на неделе?» В его голосе слышалась нерешительность, даже неуверенность.

Удивлённый, я перевёл взгляд на окно гостиной за его спиной. Я видел Мадлен, стоящую там и наблюдающую за нами через стекло. Я приподнял бровь. «Хорошая идея?»

Он грустно улыбнулся и, даже не оборачиваясь, понял, что я видел. «Она мне доверяет, — сказал он. — И это всего лишь выпивка».

Но я тебе не доверяю, — кричал мой разум . И более того, я тебе не доверяю. сам.

«Хорошо», – мой рот произнёс слово, не посоветовавшись сначала с мозгом. Я быстро захлопнул крышку «Араи», на всякий случай, если он вдруг задумает сказать что-нибудь ещё, и включил передачу.

Я помчался по улице с большим энтузиазмом, чем хотелось бы холодному двигателю. Доехав до конца, я остановился на перекрёстке, машинально глянув в зеркала, и обнаружил, что Шон всё ещё стоит на тротуаре, где я его оставил, и смотрит мне вслед.

***

Раннюю часть вечера я провела у Полин, смотря по телевизору какой-то бессмысленный фильм, а Пятница разлеглась на диване рядом со мной.

Он тихонько посапывал, положив голову мне на колени, и его лапки подёргивались в танце какого-то собачьего сна. Я рассеянно гладил его шёлковые ушки, пока мой мозг бесплодно метался туда-сюда вокруг Шона Майера.

Наш роман продлился всего несколько месяцев, прежде чем его отправили за границу, хотя, судя по всему, к этому предшествовала долгая и медленная подготовка.

Поначалу Шон мне не очень-то понравился, но я и не ожидала этого.

Даже среди других армейских инструкторов он имел репутацию настоящего мерзавца. С самого начала он давил на меня сильнее, чем я считал нужным, словно изо всех сил стараясь выставить напоказ мои слабости.

Позже, когда мы были в постели, он сказал мне, насколько я помню, что пытался скрыть, как сильно и быстро он влюбился в меня.

Против своей воли я с самого начала нашла его физически привлекательным, но этому было не так уж сложно противиться, когда я убедила себя, что он ментально и эмоционально холоден. Впервые я осознала свою неправоту во время тренинга «Сопротивление допросу» примерно в середине курса.

Целью учений «От Р до Я» было избежать плена, но они знали, что рано или поздно нас всех обнаружат. И когда это произошло, нам пришлось выдержать длительный допрос, пугающе реалистичный, как и…

Они смогли это сделать. Другому отряду было поручено допросить нас, и мы гордились тем, что нас удалось сломить до истечения отведённого времени.

Это было тяжело. Вместе с другой группой стажёров меня раздевали и избивали, унижали, лишали сна, кормили белым шумом до боли в зубах и часами оставляли с завязанными глазами и в наручниках в самых невыносимых позах, какие только могли придумать. И вопросы, одни и те же, снова и снова, кричащие оскорбления, чтобы довести до крайности.

Примерно через двадцать с лишним часов я услышал, как один из наблюдателей, следивших за нами во время учений, вошёл в комнату, где меня держали, чтобы проверить кровообращение в связанных руках и ногах. «Не волнуйся, Чарли, всё хорошо», — прошептал мне на ухо знакомый голос. «Осталось всего два часа. Не сдавайся. Ты почти справился».

Его лицо первым встретило меня, когда в конце упражнения с моей головы сняли мешок. Несмотря на моё состояние, он увидел по моему лицу, что со мной всё в порядке, и улыбнулся. Это меня ослепило.

Начать отношения с ним было безумием. Для нас обоих. Мы знали, что это будет стоить нам карьеры, если кто-нибудь узнает, но ничего не могли с собой поделать. Это было странное, но чудесное время, полное страха и восторга, всё было связано воедино. А потом Шона отправили.

Это было внезапное назначение, неожиданное и нежеланное. Оглядываясь назад с холодной головой, я пытался понять, подозревало ли нас высшее руководство уже тогда, и именно поэтому они выбрали Шона для этой конкретной работы. Он не сказал, куда направляется, и я знал, что лучше не спрашивать, но перспектива разлуки с ним на какое-то неизвестное время пугала меня.

Я был прав, что боялся. Неделю спустя, возвращаясь в лагерь из одного из местных пабов, я столкнулся с группой своих товарищей-стажёров, которые были настолько пьяны, что представляли опасность, и весь мой мир рухнул. В тот раз Шона рядом не было, чтобы спасти меня. После этого я пытался связаться с ним, но так и не получил ответа на мои всё более отчаянные звонки.

В самые тяжелые времена мне было нетрудно убедить себя, что он меня бросил.

Что мое первое впечатление о нем было правильным.

Я больше его не видела, пока он и Мадлен не ворвались в тот переулок, чтобы вытащить меня и Роджера из грязи. Даже тогда казалось, что он…

Первым порывом было отвергнуть меня. Слишком много всего произошло. Как я могла теперь ему доверять?

Я сел, чувствуя тупую боль в висках. Свет померк, фильм закончился, и под вскрики закадрового смеха разыгрывалась какая-то бессмысленная игровая игра.

Собака вздрогнула от моего движения. Она вскочила с дивана, так сильно встряхнулась, что уши у неё захлопали, и тихонько прошмыгнула на кухню.

Я с трудом поднялся на ноги. Голова была мутной, словно набитой ватой. Возможно, мне просто нужен был свежий воздух. «Пошли, Пятница», — позвал я, беря поводок. — «Пойдем гулять».

***

На улице было очень холодно, и в надвигающейся ночи уже чувствовался лёгкий заморозок, поэтому я решил немного погулять с риджбеком по кварталу. Казалось, он не слишком расстроился из-за небольшого расстояния. Мы отсутствовали так недолго, что я потом понял: они, должно быть, наблюдали за домом и ждали удобного случая.

Как только я снова отпер входную дверь и толкнул её, я понял, что что-то не так. Сквозняк, который меня встретил, мог означать только одно: задняя дверь открыта, и холодный воздух внезапно засосал в комнаты, словно в аэродинамической трубе. Я прекрасно знал, что запер её перед выходом.

Пятница добрался до коридора, но тут же, словно оборотень, из полусна превратился в почти бешеного. Он сдавленно заскулил и, прошмыгнув между моих ног, метнулся на кухню.

Я побежал за ним, не обращая внимания на фары, но к тому времени, как я добрался, он уже взял ситуацию под контроль.

На сушилке для посуды Полин сгорбился какой-то человек, отчаянно пытаясь уберечь ноги от щёлкающих челюстей Пятницы. От рычания пса у меня на затылке встали дыбом волосы. В темноте они взъерошились, став совершенно несоразмерными его реальным размерам.

Как бы мне ни хотелось развеивать иллюзии моего нежеланного гостя относительно гигантской гончей, загнавшей его в угол, я протянул руку и включил свет на кухне.

«Ну-ну», — удивлённо сказал я. «Разве бессмысленно спрашивать, какого хрена ты здесь делаешь?»

Джав, светловолосый азиатский подросток, высунул ноги из раковины и сердито посмотрел на меня. Его дорогие белые кроссовки были заляпаны грязной водой после мытья посуды. Казалось, это расстраивало его больше, чем перспектива быть разорванным на части всё более разъярённой собакой.

Затем мальчик потянулся к полке над собой и схватил один из декоративных чайников Полин. Он поднял его над головой Пятницы и вопросительно взглянул на меня. «Либо ты его отзовёшь, либо я проломлю ему череп», — сказал он, шепелявя сильнее, чем я помнил.

Я щёлкнул пальцами, и Пятница неохотно подошла ко мне. Я подчинился скорее потому, что знал, как привязана Полин к своей керамике, чем из опасений за безопасность Риджбека.

«Итак», — сказал я, — «что тебе нужно, Джав?» Я не стал спрашивать, как он сюда попал. В этих краях вскрытие замков было обязательным предметом в дошкольных учреждениях.

Он перекинул ноги через кухонный шкаф, и вода с его ступней капала на линолеум. «Я пришёл предупредить тебя, — угрюмо сказал он, — но я не могу позволить себе быть замеченным, когда предупреждаю тебя, верно?»

«Зачем мне предупреждение?»

«Потому что вас видели не с теми людьми, леди». Он заметил скептицизм на моём лице и спрыгнул с сушилки, выразительно пожав плечами, и это впечатление было лишь слегка испорчено лёгким хлюпаньем, когда его ноги коснулись пола. «Это ваша шея, а не моя», — сказал он и шагнул к задней двери.

«Подожди», — сказал я. Он замолчал, но, подозреваю, ещё больше, потому что Пятница снова зарычала. «Ладно, начнём сначала. Простите за мой природный цинизм, но о чём именно вы меня предупреждаете?»

«Как я уже сказал, тебя видели в компании фашистов, и это совсем не идет на пользу твоей репутации здесь».

Система связи была просто потрясающая. В тот день на Копторне я коротко поговорил с Лэнгфордом, а к вечеру банды с Лавандовых садов уже прослышали об этом и отправили ребят. Ну, по крайней мере, мальчишку. «Не думаю, что этот разговор можно считать общением с фашистами, Джав».

«Да ну?» — бросил он мне в ответ, уязвлённый явным весельем в моём тоне. «А как тогда назвать поход к нему домой и защиту его младшего брата, когда этот кусок дерьма пытался убить одного из нас?»

Я почувствовал, как мои глаза расширились. «Ого, ого», — быстро сказал я.

«Вы не о Лэнгфорде говорите?»

«Конечно, нет», — презрительно сказал Джав. «Шон Мейер, вот кто. Он был по горло в Национальном фронте, пока в этом районе ему не стало слишком жарко, а потом он смылся. Армия, я слышал».

Эта информация нависла надо мной, словно тёмная, влажная туча перед самым раскатом грома. Я слышал, как она нарастает вдали. Я взглянул на мальчика и увидел, что он наблюдает за мной, нервно и настороженно. «Что ты ещё слышал?»

Он снова пожал плечами. «Что Мейер ненавидел Наса не только за то, что тот втянул его драгоценного брата в беду, но и потому, что тот был проклятым пакистанцем», — выплюнул он это слово. «А теперь Нас мёртв. Застрелен», — многозначительно подчеркнул он. «Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что этот армейский парень должен быть где-то замешан».

Нет, не вышло. В этом-то и была проблема.

«Зачем ты мне это рассказываешь?» — спросил я, внезапно почувствовав усталость.

«Ради твоего же блага», — сказал он, испытывая отвращение к себе. Он сделал ещё несколько шагов, добравшись до двери, прежде чем обернулся, шаркая ногами. «Ты не сдал меня этому ублюдку Уэсту», — сказал он, выглядя смущённым и дерзким. «Я был тебе должен. Теперь мы квиты. Понятно?»

Я кивнул. «Но, Джав», — мрачно добавил я, заставив его остановиться. «Если ты ещё раз сюда вломишься, в следующий раз я не буду отвлекать собаку. Хорошо? »

Он кивнул, лицо его стало серьёзным, и он исчез в темноте сада. Он оставил меня с целой кучей вопросов без ответов, что привело к долгой и практически бессонной ночи.

***

На несколько из них я получил ответы на следующее утро, но в целом мне от этого легче не стало. Мне нужно было быть в спортзале в десять, но я добрался до города чуть позже девяти и вскоре уже въезжал на парковку отеля «Дефендер» на Митинг-Хаус-лейн.

Клэр уже сидела за своим столом в оживлённом офисе бухгалтерии, когда неодобрительно настроенная женщина на ресепшене проводила меня. Мой друг посмотрел

встала с улыбкой, которая исчезла, когда она увидела мое лицо.

Она смахнула стопку папок со стула рядом со своим столом и похлопала по подушке. «Садись и расскажи мне всё», — сказала она. На ней был коричневый костюм, который смотрелся бы на мне нелепо, но на стройной фигуре Клэр смотрелся как подиумный костюм. Она смотрела на меня, и между бровями пролегли тревожные морщинки. «Выкладывай, Чарли, ты выглядишь как смерть».

«Спасибо», — сказал я, выдавливая из себя улыбку. Она предложила кофе. Я согласился, хотя уже имел сомнительное удовольствие от кофемашины в офисе газеты. Её краткое отсутствие дало мне возможность собраться с мыслями.

«Вот так», — сказала она, ставя передо мной пластиковый стаканчик, полный вязкой тёмно-серой жидкости. «Ну, что случилось?»

Я рассказал ей о событиях этих выходных, впервые упомянув имя Шона, но только как старшего брата Роджера. «Дело в том, — сказал я, — что мне нужно проверить то, что Джав рассказал мне о нём. Ты говорил, что после нападения на азиатского мальчика несколько лет назад арестовали кого-то из «Национального фронта».

Были ли упомянуты еще какие-нибудь имена, помимо Лэнгфорда?

Клэр пролистала бумаги на столе. «Я проверю», — сказала она.

«Тебе повезло. Я ещё не успел убрать файлы обратно».

Она передала мне вырезку, и я понял, что сам не удосужился её просмотреть, когда ходил к Джейкобу и Клэр. Мне это было не нужно, потому что она прочитала мне выделенные отрывки.

Если бы я это сделал, то имя Шона Мейера бросилось бы мне в глаза, словно оно было напечатано чернилами Dayglo.

Моё сердце замерло, пока я читала дальше. Шона арестовали вместе с несколькими другими членами группы, включая Лэнгфорда, по подозрению в преступлении. Я подняла взгляд на Клэр, не в силах скрыть горе, отразившееся на моём лице.

«Что с ними случилось?»

«Как я уже сказала, их всех отпустили за недостатком улик. Ты в порядке?» — торопливо продолжила она. «Ты совсем побледнел».

«Что? Ой, не волнуйся, я пропустил завтрак», — пробормотал я, и это было почти правдой. Я встал. Мне нужно было выбраться оттуда, найти место, где можно подумать.

«Прежде чем ты уйдешь, — сказала Клэр с сомнением в глазах, — ты хотел узнать больше о смерти Насира Гадатры. Я спросил об этом своего приятеля из отдела криминалистики.

Первым делом, но если вы того пожелаете, то оставим.

Я покачал головой, пытаясь прочистить её. «Нет-нет, давай послушаем сейчас», — сказал я. Я выдавил из своего запаса неприкосновенного запаса ещё одну улыбку. Припасы были на исходе.

«Ну, согласно отчёту о вскрытии — и ты не должен ни слова об этом говорить, Чарли, иначе меня линчуют, — он был застрелен из девятимиллиметрового пистолета с расстояния примерно пятнадцать футов. Они изъяли пулю, так что, если пистолет найдут, они смогут провести баллистическую экспертизу, но они всё ещё не знают, куда в него стреляли. Пока они этого не сделают, они изо всех сил пытаются…»

«Что вы имеете в виду, говоря «где в него выстрелили»?» — перебил я. «Я думал, его ранили в грудь?»

Она закатила глаза. «Ну да, но я не это имела в виду. Крови на теле было недостаточно, чтобы предположить, что его застрелили там, где его обнаружили, в мусорном контейнере. Поэтому они считают, что его застрелили в другом месте, а затем бросили там, когда он был уже мёртв, или почти мёртв. Чарли, ты уверен, что всё в порядке? Ты качаешься».

OceanofPDF.com

Шестнадцать

Несмотря на своё обещание, Шон не позвонил мне в понедельник. Стыдно признаться, что я засиделся допоздна, притворившись, что смотрю какой-то заумный фильм, на всякий случай. Тем не менее, эта задержка дала мне время подумать, что делать с его приглашением, когда оно придёт.

Разработанная мной стратегия требовала немало смелости, но я больше четырёх лет бежал от призрака этого человека. Пришло время дать отпор своим демонам.

Только во вторник, чуть позже пяти, в спортзале зазвонил телефон. По чистой случайности я стоял ближе к стойке, чем Аттила, поэтому трубку снял я, не испытав ни малейшего признака тревоги.

«Привет, это я», — раздался голос Шона, предполагая, что я автоматически узнаю, кто это. Меня задело, что он оказался прав. «Извини, я знаю, что обещал позвонить вчера, но у нас снова началась паника».

Я подавила раздражение. «Что случилось?»

«Сначала мой брат сбежал, теперь пропала моя сестра Урсула».

«Исчез?» — повторил я. И какое это имеет отношение к делу?

«Да, она жила у подруги, но с конца прошлой недели её там не было. Никто её не видел. Мама, наверное, сказала тебе, что она беременна?

Это не помогает».

Он вздохнул, и даже на другом конце провода его голос прозвучал устало. На мгновение мне показалось, что он собирается отложить нашу встречу на неопределённый срок. После того, как весь понедельник я собиралась с духом, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, я почувствовала себя странно разочарованной.

«Послушай», сказал он, «я понимаю, что это ненадолго, но ты свободен сегодня вечером?

Мы можем встретиться?"

Я открыл рот, но слова не вылетели сразу. Пришлось закрыть его и начать заново. «Э-э, да, хорошо», — сказал я и предложил ему забрать меня из спортзала, когда я закончу в восемь. «Мне нужно переодеться, но мы можем зайти к вам домой».

«Без проблем», — сказал он. «Увидимся в восемь».

Я положила трубку, и мое сердце внезапно заколотилось о ребра.

Из всех плохих идей, которые у меня когда-либо были, почему у меня возникло такое чувство, что попытка

играть Шона Мейера на леске как марлина вполне может оказаться худшим из них?

***

Он вошёл в спортзал всего через несколько минут после восьми, одетый в великолепное длинное чёрное кожаное пальто. Некоторые ребята были там на поздней тренировке, включая Уэйна, который одарил Шона лёгким кивком. Своего рода молчаливое признание старых связей. Мне и в голову не приходило, что эти двое могут быть знакомы.

Остальные с опаской окинули новоприбывшего взглядом, но Шон, казалось, был настроен расчетливо и агрессивно, что заставило их сдержаться. Они обратили внимание на его широкие плечи и холодный, равнодушный взгляд, и проявили больше сдержанности, чем я ожидал.

Аттила встретил его широкой улыбкой и дружеским похлопыванием по спине, которое заставило бы большинство других мужчин пошатнуться. Шон довольно легко справился с оскорблениями, а затем повернулся ко мне. «Привет, Чарли, ты готов?»

Я кивнул. «Я заберу велосипед позже», — сказал я Аттиле, натягивая на себя свою, несколько более потрёпанную кожаную куртку, и последовал за Шоном к двери.

«Гранд Чероки» стоял снаружи. Было странно садиться в него, не будучи избитым или обстрелянным.

«Не возражаете, если мы остановимся на минутку по дороге?» — спросил он, когда мы двинулись по дороге с односторонним движением. «Мне нужен банкомат».

"Без проблем."

Он остановился на одной из тихих улиц в центре города, даже не спросив, где находится ближайшее отделение его банка. Для человека, который так долго не был в Ланкастере, он, похоже, всё ещё хорошо ориентировался.

«Я скоро», — сказал он, сползая на тротуар. «Можете смело управлять радиостанцией».

Я смотрела, как он исчезает на другой стороне улицы, мимо ряда магазинов, как полы пальто развевались вокруг его ног, когда он шёл своей лёгкой, размашистой походкой. Я стиснула зубы и напомнила себе, что нужно сосредоточиться на фактах. Было бы легче ненавидеть Шона, если бы он не стоял передо мной.

Я потянулся к стереосистеме в центре приборной панели, но, вытаскивая руки из карманов куртки, зацепился рукавом за что-то, и я услышал глухой металлический стук ключей, упавших на сиденье.

Я пробормотал что-то себе под нос, просунув руку в узкую щель между подушкой сиденья и центральным туннелем трансмиссии. Ключи упали под сиденье и скрылись из виду.

«Чёрт возьми». Я расстегнул ремень безопасности, наклонился вперёд так, что уперся в приборную панель, и слепо потянулся рукой под себя. Всё, что я чувствовал, — это ковёр.

Я сползла с сиденья, почти прижавшись к полу. Я подняла взгляд, надеясь, что Шон не вернётся и не застанет меня за игрой в акробатику, но его нигде не было видно.

Это движение дало мне ещё пару дюймов, и на этот раз мои пальцы наткнулись на что-то холодное и твёрдое. Металл. Я попытался отодвинуть его, услышал звон от соприкосновения с ключами, и тут моя рука внезапно замерла.

Очень медленно и осторожно мне удалось подцепить предмет указательным и большим пальцами, схватить его и вытащить на резиновый коврик. Прикреплённые к нему ключи тоже были вместе, но они вдруг оказались неинтересны.

Я прошептал: «Вот дерьмо».

Это был пистолет.

В полумраке ниши для ног он тускло поблескивал – иссиня-чёрный полуавтоматический. Я нерешительно поднял его, взвешивая в руке холодную тяжесть, вдыхая запах оружейного масла, словно какой-то полузабытый аромат.

На мгновение моё воображение представило его в образе пистолета FN, которым Насир стрелял в тот вечер в спортзале, но затем разум взял верх, и я понял, что это нечто иное. В задней части затвора не было курка, который открывал дальние ячейки памяти. «Глок» австрийского производства.

Какого черта Шон делал с пистолетом под передним сиденьем своей машины?

В оцепенении я нажал на кнопку защелки магазина. Он плавно упал мне в руку. Первый патрон с тупым носиком был отчётливо виден зажатым у верхнего края магазина. Когда я вытащил его на ладонь, следующий…

На его место вскочил другой. Стандартный патрон с цельнометаллической оболочкой, определённо не холостой.

Внезапно мой тщательно продуманный план осторожного вытягивания информации из Шона в течение вечера рухнул. Я старалась не признавать возможности того, что он мог быть втянут в это гораздо глубже, чем казалось. Теперь это затягивало меня.

«О боже, Шон», — пробормотал я. «Что ты, чёрт возьми, задумал?»

Шон! Я снова взглянул, но его всё ещё не было видно. Я быстро загнал патрон обратно, чувствуя сопротивление. Пружина у основания магазина, должно быть, была полностью сжата. Полный патрон.

Я вставил магазин обратно в рукоятку и плотно задвинул его ладонью. Казалось, я уже целую вечность не держал в руках огнестрельное оружие, но тренировки, которые вдалбливали нам в голову на стрельбищах, заставляли меня делать это рефлекторно, даже под приглушённым уличным светом. Мне пришлось сдержаться, чтобы не передернуть затвор назад, чтобы дослать первый патрон.

Я снова поднял взгляд, и на этот раз из-за угла, у ряда магазинов, показалась тёмная фигура. Я схватил ключи и сел обратно. Инстинктивно я засунул «Глок» во внутренний карман, надеясь, что его объём не будет заметно деформировать куртку.

Шон открыл дверь джипа и сел за руль. Я моргнул, когда в салоне загорелся свет, и постарался вести себя спокойно и непринуждённо.

Он потянулся к ключу зажигания, но замер. «Ты в порядке?» — спросил он.

«Да», — сказал я, улыбаясь и лгая сквозь зубы. — «Я в порядке».

***

Шон свернул на набережную Святого Георгия, словно знал дорогу. Я ждал, что он спросит точные указания, ведь моя квартира находится над дешёвым оптовым магазином ковров, и нумерация домов здесь не согласуется с общепринятой в современном мире, но он остановился прямо у входа. Я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок подозрения.

Откуда он знал, где я живу? Он не мог за мной следить, потому что я почти не возвращался в квартиру после отъезда Полин, и это было до того, как Шон появился в поместье. Или нет?

Когда он заглушил двигатель, я открыла дверь и снова выдавила улыбку. «Поднимайся, если хочешь», — сказала я. «Это не займёт много времени». Надеюсь…

Он последовал за мной по деревянной лестнице на первую площадку и подождал, пока я открою входную дверь. Я включил свет, когда мы вошли.

«У вас тут замечательное место», — сказал Шон, оглядываясь по сторонам и проходя дальше в гостиную.

Пока он стоял ко мне спиной, я тихонько вытащил «Глок» из кармана куртки, подняв его на уровень правой руки, одновременно передергивая затвор левой. Движения мои были чуть более резкими, чем хотелось бы, но это был старый ритм. Под который я не танцевал годами.

Услышав, должно быть, знакомый звук работающего механизма, Шон напрягся, а затем начал очень-очень медленно поворачиваться. Всё это время он благоразумно держал руки так, чтобы я их видел, с растопыренными пальцами.

Наконец, прищурившись и глядя в дуло собственного пистолета, он спокойно произнес: «Ну, Чарли, не думаю, что ты захочешь рассказать мне, в чем дело?»

Я проигнорировал его, сосредоточившись на том, чтобы держать прицел «Глока» неподвижным и наведенным на точку примерно в пяти сантиметрах от его кадыка. «Сначала на колени, Шон», — сказал я холодным голосом. «Ты знаешь, как действовать.

Руки сцеплены за головой, ноги скрещены в лодыжках.

Я чуть не пропустил удивление, промелькнувшее на его лице. Его сменил гнев, оставив лишь след горечи. «Ты и правда мне совсем не доверяешь, да?» — пробормотал он, не двигаясь с места.

«Ну же, Шон», — сказал я, переходя на стандартный двуручный хват. «Ты всегда побеждал меня в рукопашной. Если мы собираемся поговорить, я бы хотел, чтобы ты встал на колени». Когда он всё ещё колебался, я сухо добавил: