Ты будешь авантюристом!

Глава 4

Когда наступила долгожданная ночь, авантюристы сидели у разгорающегося костра. Из-за того, что осёл устал от тяжёлой ноши колдунского скарба, они не смогли добраться до следующей деревни, где должны были уничтожить гоблинов. Решив не спешить, Элдри выбрал место, и они остановились на уютной полянке в смешанном лесу.

Тёплая летняя ночь, радовала ясным небом полным мерцающих звёзд. Растущая Луна совсем скоро должна была стать полной. Всё сидели у яркого костра, а привязанный осёл дремал недалеко от телеги.

— Иду вперёд я вдаль влекомый… — выдохнула Майя устав от игры на гитаре. — Всё…

— Думаю, нам пора ложиться спать, — Элдри сидел, облокотившись спиной о прочный ствол дерева.

— Я того же мнения, — Майя спрятала инструмент в фанерный футляр.

— Жаль, не дослушали песню до конца, — воздохнула Лили.

— Это был первый куплет последнего припева, — распрямилась брюнетка. — Я пропела его до этого два раза.

— Я покараулю первым, — Элдри стряхнул с лица упавшие на него пряди чёрных волос.

Все укутались в плащи, а Майя в шубу, найденную в башне колдуна, и вскоре отошли ко сну.

Ночь прошла спокойно. Несмотря на доносящийся из чащи волчий вой к лагерю никто так и не приблизился.

Утром позавтракав, авантюристы продолжили путь.

Деревни, где требовалось выполнить задание, они достигли где-то в пять часов вечера. Она показалось путникам куда беднее предыдущей. Дома скученно стояли в центре полей, поделенных на квадратики и полоски. Само поселение окружала небольшая ограда, не дающая забегать скоту во дворы.

— Плохо, что мы опять вернулись в баронство Лайне, — выдохнула Атэнаис.

— Ничего с этим не поделать, — пожал плечами Элдри. — Чем ближе к границе чёрного леса и к империи магов, тем больше монстров.

— Не нравиться мне оно… Да и все баронства, что окружают проклятое графство.

— Надо разгрузить осла, — посмотрел на животное Элдри, но вначале зайдём в трактир.

Он открыл старую дверь, и вошёл в затхлый зал. Старые скамейки и столы тесно стояли рядом друг с другом. За ними обедало несколько крестьян.

— Смотрите и учитесь, как правильно вселяться в трактир, — подмигнул ученикам Элдри.

— Эй трактирщик, — бросил он. — Пять бесплатных комнат для авантюристов и сытный обед. А ещё баня.

— Ха, — шмыгну носом толстяк. — И не подумаю. Или платите, или убирайтесь!

— Пошли, — Элдри направился к выходу. — Только вот за гоблинами боюсь снова придут не раньше чем через месяц.

— Постойте! — толстяк бросился вдогонку. — Так вы за гоблинами?

— Да, — кивнул Элдри, — за ВАШИМИ гоблинами!

— Что же вы сразу не сказали, — трактирщик повёл его к столу.

— Что поделаешь, мы не кричим о нашей работе на каждом углу.

— Присаживайтесь, дорогие авантюристы!

— Если мы вкусно поедим, то пойдём за гоблинами прямо сегодня, — улыбнулся Элдри.

Санчо побледнел.

«Ну уж нет, я никуда не пойду!»

— Вначале надо переместить добро из телеги в комнаты и распрячь осла, — вернулся к проблеме Элдри. — А вы хозяин, готовьте для нас еду.

Лили вздохнула. Ей было жаль трактирщика, который вынужден кормить их бесплатно. В конце концов, они не нищие, чтобы попрошайничать. Но ничего не поделаешь, с учителем она не хотела спорить, тем более, что была отчасти с ним согласна. Она тоже исцеляет людей бескорыстно, и было бы неплохо, если бы эти люди отвечали ей взаимностью.

После обеда Элдри вытер руки и встал.

— Итак, думаю, девочкам не стоит ходить в грязную пещеру гоблинов, а нам с Санчо самое время сходить туда.

«Нет, я не пойду! — дрожал Санчо. — Никуда не пойду!»

— Не надо себя заставлять! — усмехнулась Атэнаис, смотря на бледнеющего соратника. — Сходи почисти осла. Это твоё настоящее занятие. Ведь не спроста мир разделён на аристократов и простолюдин.

— А вы, девочки, возьмите мелочь колдуна и купите хорошую бочку, чтобы в крыше была пробка, — продолжил распоряжаться Элдри.

— Большую? — поинтересовалась Май.

— Достаточно.

«И зачем я должен идти!? — думал Санчо, смотря на Атэнаис и Май. — Им хорошо говорить, они никуда не пойдут! Они будут сидеть здесь в тепле!»

— А я бы сходила в пещеру, — улыбнулась Май. — Хочу посмотреть, как моя магия будет действовать на гоблинов. Никогда не видела это вживую.

— У тебя будет такая возможность, — кивнул Элдри и посмотрел на замершего Санчо. — Теперь твой звёздный час, Санчо. Пришла пора делать выбор о своём месте в этом отряде. Что выберешь ты? Пойдёшь вместе со мной или в конюшню чистить осла?

В одной руке наставник держал кинжал в кожаных ножнах, найденный у колдуна в башне, в другой — щётку для чистки осла.

Санчо мялся. Конечно, он хотел пойти в конюшню чистить осла и никогда не хотел видеть гоблинов. Никогда не хотел спускаться в их пещеру. И вообще не хотел никуда идти. Но Атэнаис так презрительно смотрела на него, что ему стало страшно. Всё же глубоко внутри него жила какая-то гордость, которая уснула в повседневной жизни от каждодневного сюсюканья мамы и бабушки. И взгляд этой девушки пробудил в нём это чувство. Ему показалось, что он может большее, чем просто чистить осла. И сейчас настал решающий момент. Санчо показалось, что если он останется здесь, то так и будет чистить осла до конца своей жизни, не мечтая о большем.

Он представил, как вернётся домой, и все люди в городе узнают о его неудачном опыте авантюриста. Он будет посмешищем до конца жизни. А авантюристы, заходя в его пекарню, будут непременно припоминать ему это.

— Ну что ты решил? — прервал молчание Элдри.

— Да, я пойду, пройдусь, — с трудом выдавил из себя Санчо.

— Держи! — наставник протянул юному пекарю старый кинжал. Щётку, которую он держал в другой руке, бросил сидящему рядом мальчишке. — Если почистишь осла, заработаешь несколько медяков.

— С удовольствием, сир! — тот схватил её и выбежал из трактира.

Элдри пошёл на улицу, а Санчо, сжимая кожаные ножны в руке за ним.

— Удачи! — коснулась плеча бывшего ученика пекаря Лили, но он этого даже не заметил.

«Зачем я это сказал, почему не пошёл чистить осла? — корил себя Санчо, следуя за Элдри. — Как бы было хорошо, если бы сейчас мне не надо было никуда идти. Я бы пошёл в конюшню и почистил осла. Было бы хорошо, спокойно и безопасно. Мне бы тогда ничего не угрожало».

Идя по деревенской улице, он задумался. Не обращая внимания на стаю гусей, которую пас пятилетний мальчик, он прошёл мимо, даже не заметив пернатых. Все мысли Санчо занимали гоблины. Низкие, зелёные, страшные.

— Думаю, за час мы найдём их гнездо, — Элдри ускорил шаг. — Так что затемно успеем.

Санчо лишь вздрогнул и пошёл быстрее.

«Всё! Надо всё бросить и остаться в деревне, а потом одолжить у кого-нибудь деньги и добраться до города. Вот и всё! И больше никаких приключений, никаких гоблинов, никакой опасности! Это не для меня! Я не способен решать такие задачи!»

Он думал на такой манер, когда они шли мимо домов, затем проходя сквозь земельные наделы крестьян, поросшие зелёными стеблями, он задумался о другом.

«Почему вообще меня взяли сюда? Неужели я на самом деле спьяну умолял меня взять в поход? Почему я так отупел. Стоило мне лишь выпить глоток, и я оказался в западне, а потом из-за чашечки вина промотал все деньги, что дали мне на возвращение домой. Был бы я поумнее, этого бы не случилось. Да, будь я поумнее, я бы сейчас чистил осла, а не шёл к лесу. Боги, почему я такой дурак?»

Он задал справедливый вопрос.

«Разве Джульетта лучше той трактирной девки? Да, безусловно, её фигура куда получше, да и личико помиловидней, но не стоит же меня столь недооценивать. Да с её папашей ни один ремесленник ни сядет в трактире за один стол. Пьяница и дебошир, избивший её мать до смерти. Кроме выпивки его ничего не волнует. И ради его дочери я попал сюда. Неужели я на самом деле хотел стать авантюристом, — он шёл по колее, смотря на небо. — Быть может, произошла ошибка? Ну не мог же я в пьяном бреду явиться туда?»

Но Санчо не мог себе в этом признаться, что он всегда завидовал авантюристам. Быть авантюристом в Илде, значило быть добытчиком редких ресурсов. Работа, связанная с немалым риском: быть защитником отдалённых деревень, быть борцом с монстрами, быть добытчиком редкостей — их уважали даже дворяне.

С тех пор, как сто двадцать шесть лет назад в Империи магов, что лежит на юге, произошла гражданская война, унёсшая за собой жизни большей части людей в мире, с тех пор авантюрист, проникающий туда и добывающий артефакты великого прошлого, славен и почтён.

В глазах простого народа он герой.

А кто он — Санчо? Кем он был? Он всего лишь сын пекаря. Единственный, любимый всей семьёй ребенок, с которым с детства постоянно носились родители. Он рос в любви и заботе. Предки смотрели, чтобы он нигде не перенапрягся. После того что случилось с ним в детстве, забота только усилилась. Словно принцесса, Санчо во всём надеялся на своих родных. Они обеспечили ему хорошее будущее. Главное не стоило противиться их воле и гнаться за фантазиями.

Но как привлекательны были авантюристы. Когда он был маленьким и ходил с отцом то в трактир, то на площадь, то там, где собирались рассказчики, он слушал истории и о них. Кто-то рассказывал, о том, как новички, не справившись с заданием, погибли в пещере гоблинов. И таких историй было много. Санчо не знал, что сама гильдий способствовала их распространению, чтобы отсеивать лишних людей.

Но эти истории были повсюду. Они повествовали о неудачливых новичках, обрастая страшными подробностями их смерти, о великих героях, совершавших невероятные подвиги. О искателях, проникавших в самую гущу империи, где после войны живут оставленные магами чудовища. Они витали в городском воздухе Илда. Приграничный город с населением в сорок пять тысяч человек, зависел от авантюристов, и они там были в почёте.

Санчо никогда не мог сказать себе, что он завидовал этим людям. Он, кто никогда не спал под открытым небом, кто всю жизнь вырос под неустанной опекой родных, тот, у кого уже было решённое будущее, завидовал тем, кто сражался с чудовищами, спал у дорог, часто не имел ничего, а те богатства что получал, вынужден был тратить на гномий доспех и эльфийский меч. А то и вовсе просто их спускал. Но у авантюристов было то, о чём не мог мечтать Санчо — любовь народа, почёт, уважение, слава.

Даже самый захудалый авантюрист, сидя на лавочке, собирал вокруг себя толпу мальчишек, рассказывая им свои обыденные истории. На него с обожанием могли смотреть девушки из бедных семей. Когда он уходил на задания, прохожие провожали его долгими взглядами.

А кто он, Санчо? Его никто не замечает в упор, его никто не будет слушать, он никому не интересен. У него нет прекрасных историй, которые он любил с удовольствием послушать, у него нет яркой жизни, полной необычных приключений. Его приключение, это сходить с семьёй в театр в воскресенье, или посмотреть представление уличных артистов, повествующих опять о приключениях этих проклятых авантюристов. Он даже не имеет привлекательной внешности, да и финансовое положение тоже не выдающееся.

В общем, авантюристы были во всём лучше его.

И самое главное, они имели шанс мгновенно обогатиться за счёт найденной редкости — а он нет.

Но сказать самому себе, что он — отстой, Санчо не мог. Конечно, где-то в глубине души он понимал это. Но признаться себе в таком! Его ум отказывался это делать.

Поэтому идя по засаженному полю, он в очередной раз искал виновных, в том, что с ним случилось. И это был кто угодно — только не он. Он говорил себе о том, какой он замечательный. Он представлял, как вернётся домой и выйдет в отставку, как авантюрист. Главное вернуться с выполненными заданиями, тогда честь будет спасена. Он с удовольствием примет ту судьбу, которую готовят ему родители. Только надо дожить до этого дня. Надо только дожить… А сможет ли он?

Санчо не заметил, как они оказались перед лесом.

— Пошли, мой юный друг, — Элдри вошёл под своды лиственных деревьев.

Санчо стало не по себе. Его мысли прервались, а по спине прошёл холодок. За каждым деревом ему мерещился затаившийся гоблин, и юный пекарь трясся, от каждого шороха.

А Элдри шёл вперёд, и Санчо, как зачарованный, следовал за ним. Он боялся остановиться, поскольку думал, что его порвут на части гоблины.

— Как ты находишь дорогу? — пролепетал Санчо.

— Видишь, вот там, — Элдри указал пальцем на ствол. — В щелях между корой череп бурундука. Такие метки по всему лесу. Логово уже близко.

«Надо бежать! — пронеслась мысль. — Нет, я тогда могу заблудиться!»

Остаться одному в лесу полном гоблинов… Это ужасно! Он не отстанет!

Взгляд Санчо метался из стороны в сторону. Спина покрылась холодным потом. Он смотрел по сторонам. За каждым кустом ему виделись гоблины. И воображение не желало останавливаться. Как раскрученный маховик, оно рисовало ему новых чудовищ, алчущих его плоти.

Стало невозможно страшно.

Наступил вечер.

В лесу стало не так светло, как днём, но ещё достаточно, чтобы он не был тёмным. Солнце светило со стороны заката, скрываясь за плотными кронами деревьев.

Вскоре показалась и вырытая в склоне холма пещера, уходящая под землю. Большая, высокая. В неё можно было спокойно войти вдвоём и находиться там не сгибаясь.

Рядом с ней на вбитых в землю палках висели белые черепа животных.

— Вот мы и пришли! — посмотрел на Санчо, Элдри. — Настало время для воина.

— Ааа… — выдавил из себя Санчо, поскольку не мог ничего ответить.

— Гоблины хорошо видят в темноте, да и слух у них превосходный, а вот нюх — не очень. Хоть у них и длинные носы. Увы, жизнь в вонючей пещере не делает их обоняние сильнее. Ты готов?

Санчо промолчал.

— Ну, что, мой юный друг, пойдём! — Элдри двинулся к пещере.

Но Санчо не смог даже сойти с места. Его ноги будто бы приросли к земле. А тело дрожало, как осиновый лист.

Ещё шаг, и он встретиться с тем ужасом, который пережил в детстве. Сейчас он воочию ощутил свою беспомощность и ничтожность. Хрупкость своего тела и беззащитность обстоятельств. Воспоминания ожили, превращаясь в новую реальность. Они захватили сознания, и, как пучина, поглотили его без остатка.

Санчо почувствовал себя очень болезненным. Его тело казалось ему удивительно хрупким, если он упадёт сейчас, то, наверное, сломает все кости. А опустошающая слабость просто придавила к земле его ноги.

Элдри обернулся, смотря на замершего ученика.

— Караулить пещеру снаружи, тоже полезное дело, — заметил Элдри, стоя рядом со входом. — Если кто-то вернётся сюда или попытается убежать, ты сможешь его поймать.

Эти слова вывели Санчо из оцепенения. Он понял, что больше всего на свете боится остаться одному, тем более в лесу у пещеры гоблинов. В том месте, где они наверняка шуруют каждую минуту.

Он посмотрел вперёд, и перед ним открылась пещера.

Широкая, уходящая в глубину холма, выдолбленная и вырытая самими гоблинами, она казалось полной ужасов. Казалось, что там под землёй есть то, о чём не знают на поверхности, то, что бояться признавать. Что живёт в глубине тела мира… Или его души… Или сознания…

Как что-то мерзкое, тёмное, что живёт в каждой душе. В ней есть такая вот пещера, где живут существа, редко появляющиеся на поверхности. О них никто не знает, и даже не догадываются, что они существуют. Но они ЕСТЬ!

Санчо рванулся к Элдри. Он был настолько увлечен своим страхом, что даже не обращал внимания на то, что тот идёт в пещеру без доспехов.

— Пошли, друг мой, сейчас ты увидишь изнанку этого мира, — шагнул вперёд Элдри.

Он вошёл под тёмный свод. Санчо последовал за ним, он был готов отправиться куда угодно, только бы не оставаться одному в лесу полном гоблинов.

— Думаю, для тебя понадобиться свет! — мастер раскрыл ладонь, и из неё вылетела маленькая звезда, разгоревшаяся перед ними. — Конечно, гоблины нас и так заметят, но в темноте у них будет преимущество. А яркий свет может их ослепить.

— Д-да… — пролепетал Санчо, при свете ему стало легче.

— И не забудь, обнажить кинжал, — достал из ножен полутораручник Элдри.

Санчо опомнился и посмотрел на кинжал, который сжимала его рука. Кожаные ножны намокли от пота, который тёк от его пальцев. Вынув кинжал из ножен, он спрятал последние в карман. Нож он держать умел. Правда, резал он им тесто, но это уже было неважно.

— Мы пойдём плечом к плечу, главное не паникуй! — Элдри взял его за локоть правой руки, и они двинулись вперёд.

У Санчо внутри всё сжалось. Затхлый воздух попадал в нос. Стены пещеры по бокам вызывали у него панику.

— Дур кан дын, — издали послышался резкий голос гоблина.

— Кун!

— Дыр шан кун! — рявкнул кто-то другой. В темноте послышалось возня.

Сердце Санчо ушло в пятки. Ноги потяжелели, и по ним разлилась слабость. Он почувствовал, что больше не в силах стоять, и упал на задницу. Элдри пошёл вперед. Послышался топот десятков меленьких ног.

Но из-за спины авантюриста Санчо ничего нечего не смог заметить.

— Ур дын гар! — прокричал гоблин.

Пропела сталь, что-то скользкое упало на пол пещеры. Затем несколько ударов.

— Уя… — раздался предсмертный стон гоблина.

Санчо посмотрел на потолок, тонущий в отблесках света. В ушах затрещало, и юный пекарь упал спиной на влажный пол пещеры. Его сознание казалось вот-вот отключиться.

И мир на самом деле стал меркнуть. Свет и тени перемешались. По членам тела новоиспечённого авантюриста разлилась слабость. В ушах раздался треск, и Санчо оглох.

Чернота… Тьма, где тонет всё сущее. Забвение…

Из него новичка вывел удар в челюсть. Он не был особенно сильным, но Санчо открыл глаза. На его животе сидел зелёный гоблин. Лысая голова с большими глазами скалилась в звериной улыбке. Орудуя кулаками, он один за другим наносил удары в челюсть.

К счастью для Санчо этот гоблин был слабоват, по этой причине племя не выдало ему оружия. Элдри пропустил его, и стоял в стороне, смотря на него и Санчо.

Гоблину надоело месить лицо Санчо, и он раскрыл зубатую пасть, готовясь к укусу.

В этот момент рука, сжимающая кинжал, взлетела, и старая сталь вонзилось в брюхо гоблина. Вместо того, чтобы укусить Санчо за лицо, гоблин блеванул на него своим обедом вместе с кровью.

Санчо закричал, нанося удар за ударом. Из зелёного тела летели полоски крови, гоблин истерично визжал, пока не сдох, заливая Санчо своей кровью.

— Ну как, мой друг? Поздравляю с первым убитым гоблином!

— А… А… А… — пытался что-то сказать Санчо, он от шока не мог проронить и слова. Тело гоблина по-прежнему лежало на нём, истекая кровью.

— Полагаю, что тебе нужно немного восстановить силы, — кивнул Элдри. Звезда повисла над Санчо, освещая стены пещеры. — Когда почувствуешь себя достаточно хорошо, догони меня.

Элдри шагнул в темноту и исчез.

А Санчо от пережитого шока потерял сознание.

Разбудили его жуткие визги, доносящиеся из глубины пещеры. В этот момент в самом центре логова, Элдри убил самку гоблинов.

«Мне приснился кошмар!» — подумал Санчо, приподнимая голову.

Но надежды увидеть привычную и тёплую комнатку на втором этаже не оправдались.

Внутри Санчо всё сжалось, когда он увидел лежащий на нём труп гоблина.

«Не может быть!» — он принялся ползти назад, пытаясь вылезти из-под него. Гоблин зацепился ногой за выступ пола и остался позади.

Весь в гоблинской крови и внутренностях Санчо смотрел на исколотое тело врага. Затем он перевел взгляд на окровавленный кинжал, который мёртвой хваткой сжимала его правая рука.

«Не может быть!»

Он затрясся. Всё казалось ему фантастикой. Это на самом деле? Или ему просто сниться?

Санчо не знал.

Всё тело промокло от крови. Одежда казалась неприятной и липкой. От неё исходил мерзкий запах гоблинской утробы. Её хотелось снять и бросить в пещере, чтобы смыть с себя эту мерзость.

«Не может быть!»

Не верилось ему.

— Я убил гоблина!

Сказал он вслух.

Будто не веря в себя, он продолжал смотреть на труп. Ведь он никогда не мог убить гоблина, даже в своих снах. Они появлялись там, и когда это происходило, он становился слабым и безвольным. Ноги Санчо тяжелели, прирастали к земле. Каждый шаг давался с ужасным трудом. Он становился беспомощным. Его тело отказывалось ему подчиняться. Оно становилось чужим, не родным, будто это было не его тело, а просто кукла, в которой ожил его разум. Даже ум отступал перед ужасом этих тварей, приходящих к нему в кошмарах. Когда он бредил, когда он болел, они всегда окружали его. Они жалили его. Он слышал их крики. Ему виделось, что он связанный валяется в их пещере.

Но теперь он в пещере на самом деле, и убитым лежит не он — а гоблин.

Санчо посмотрел на него и увидел, что на шее гоблина висит кожаный мешочек. Он вспомнил про то, что гоблины любят собирать ценности и подполз к нему. Стянув мешочек через голову монстра, он растянул веревку и удивился. Внутри лежала одна серебряная и несколько медных монет.

Вот так дела!

Значит, он победил гоблина! Он забрал трофеи!

Он авантюрист!

На радостях ему стало лучше. Даже пещера казалось уже не такой страшной.

Вскоре из темноты появился Элдри. Он держал пару десятков таких мешочков разной степени наполненности на шнурках и шкатулку.

— Гоблины мертвы, мой друг, — улыбнулся Элдри. — Тебе придётся нести трофеи домой, потому что мне нужно взять ещё кое-что. И он поставил шкатулку на землю рядом с мешками гоблинов и пошёл в темноту.

Через минуту он вышел оттуда, неся двух оцепеневших гоблинов под мышками.

— А это ещё что?

Санчо к этому времени уже поднялся, спрятал кинжал в ножны и держал шкатулку и мешочки в руках.

— Это для следующего задания, — усмехнулся Элдри. — Пошли домой.

— Что с ними? — посмотрел на них Санчо. — Они живые?

— Да, — кивнул аристократичный брюнет.

Пустая пещера осталась за спиной, и шепчущийся лес теперь казался не таким страшным, не смотря на то, что там стало темно.

Авантюристы шли по лесу, и Санчо следовал за мастером по пятам.

«Неужели я выжил! Я думал, что умру! Гоблин! Этот гоблин! Элдри специально пропустил его. Ему нельзя доверять. Он бы мог не ждать, пока тот расквасит мне лицо, а убить его сразу. Но нет! Он так меня убьёт!»

Чем дальше они шли от пещеры, тем сильнее болело лицо, на котором наставил синяков гоблин.

«Моё бедное лицо. Если бы бабушка увидела меня таким, она была бы в шоке. Завтра воскресенье, мы бы опять всей семьёй пили чай, а потом сходили бы в театр. Как было бы хорошо. Я бы жил прекрасной и спокойной жизнью, никогда не вспоминая о гоблинах.

О том, что они существуют. Эх, если бы не чертовка Джульетта, сейчас я бы нежился в своей тёплой кроватке после баньки. На тумбочке бы стоял стакан горячего молока с мёдом, а в тарелке лежало бы свежее печенье.

Было бы так хорошо!

А что теперь?

Моё бедное лицо болит. И даже та серебряная монета, что я нашёл у гоблина, уже не радует! Да и моя доля, которая вложена в эти мешочки — тоже».

Уже темнело, и в лесу наступила полноценная ночь.

Лили постучалась в деревенский дом. Обычное бедное хозяйство. Семья, каких сотни тысяч по всему королевству.

Девушка сама выросла в похожей деревне. Дом у них был побольше, с нормальным хозяйством, была полоска земли, которую обрабатывал отец и старший сын. До двенадцати лет она была уверенна, что её ждёт такая же жизнь, как её матери, что лет в пятнадцать её выдадут замуж, и начнётся вся та семейная волокита, о которой она мечтала, когда была маленькой.

Но однажды ей подарили щенка. Она любила его, и Тофик отвечал ей взаимностью. Но счастье продлилось недолго — щенка укусила змея, забравшаяся во время дождей в сарай. Он умер.

Лилия долго плакала над его телом.

— Кончай плакать, — бросил ей отец, возвращаясь с поля.

Она ничего не ответила. Всё, ещё мгновение, и маленькое тело этого существа будет погребено под землёй. Она не может допустить это!

Нет!

Лили положила на остывающее тело грязные руки, и к её удивлению из них полился слабый свет. Через мгновение Тофик ожил, и радостно залаял, приветствуя хозяйку.

Лилия даже не подозревала, что её жизнь уже изменилась. Через неделю приехали жрецы, наслышанные о её даре и, запалив кошель с золотом её отцу, забрали её на учёбу в храм.

Тогда она впервые увидела храм изнутри. Белые мантии с золотыми птицами, вышитыми на спине. Если птица с хвостом из трёх перьев оканчивавшихся ромбами сидела на суку, значит жрец был их храма Жизни, если парила в небе — Смерти. Но храмы разочаровали маленькую девочку. Священный трепет, который она чувствовала при входе туда всю сознательную жизнь, испарился уже через неделю. Храм поблек, и величие богов — тоже.

Храм источал пороки. Целители постоянно обдирали больных людей, жируя на чужом горе. Лили не могла в это поверить, если бы не видела своими глазами. Всё это было нагло, открыто и совершенно естественно. Жрецы даже и не думали, что могло быть иначе.

Но были в храмах и свои плюсы. Это другие девочки-жрицы, с которыми она занималась. Это древние фрески, книги, и предметы из далёкого прошлого.

Но как всегда бывает в жизни — негатив перевешивал.

«Как боги это терпят?» — задавалась она вопросом, пока не сбежала, и не направившись в гильдию авантюристов, а затем стала одной из них.

Дверь крестьянского дома открыли.

Мужчина увидел белое одеяние жрецов и замялся.

— У меня нет денег, чтобы платить за услуги.

— Я не возьму денег, — произнесла Лили. — Я услышала, что в этом доме тяжело болеет ребёнок, я могу помочь.

Мужчина отошёл, пропуская её внутрь, и она вошла.

Бочка стояла возле крыльца трактира. Рядом поджидала Майя. Из окон здания вылетали слабые лучи света, от многочисленных сальных свечей в старых люстрах. Вся деревенская живность уже сидела по хлевам, ночуя. На окраине лаяли собаки. Лишь озорные коты оживились с наступлением темноты и искали себе приключений, бегая по крышам маленьких домов.

— А это что? — посмотрела Майя на гоблинов.

— Это наше следующее задание, — усмехнулся Элдри. — Поднимай крышку.

Девушка подняла круглую крышку бочки, Элдри положил гоблинов на землю, а потом одного за другим поставил внутрь.

Вынув из крышки пробку, он накрыл бочку, а затем, поводив над ней руками, он подождал мгновение. Из ладоней вылетели длинные шлейфы магии.

— Магия охлаждения, — в глазах Майи свернули искорки.

— Не только, — улыбнулся Элдри.

— Я вижу есть и добыча, — она посмотрела на Санчо. — Кто это тебя так?

— Да, эти гоблин навалился на меня, — пробормотал юный пекарь, — и всего облевал.

— А так же этот негодяй ещё и насрал в твои штаны, — добавил Элдри. — Как там баня?

— Думаю, готова, — пожала плечами Майя.

После бани они сидели в трактирном зале, и Майя играла на гитаре.

После того, как Лили вылечила синяки Санчо, настроение у последнего поднялось, и он витал в облаках.

— А сейчас ещё одна песня, — Майя ударила по струнам.

Но Санчо не слушал балладу. В воображении он уже сражался с драконом. Он — герой-драконоборец. Он представлял, как возвращается в город, и его встречают как победителя. На него смотрят девушки, он что-то значит.

Он не серость — он герой! Он победитель! Его имя гремит по стране!

И сейчас он сделал к этому первый шаг.

Летняя ночь жила за окнами, которые гасли одно за другим в маленькой деревеньке. Ночь расправила крылья и летела над миром на запад. Крестьяне спали, их ждал трудный день, полный ответственных работ. И жизнь, проходящая в постоянном труде, исчезала, как капли росы под утренним солнцем. Она уходила в небытиё. И все, побывав в объятьях старости, они попадали в плен холодных могил. О них никто никогда не вспомнит, о них никто никогда не узнает. Они навеки обречены быть безвестными. Их забудут даже собственные правнуки. Даже они больше не запомнят их имён, стершихся на страницах истории. Да, что уж и говорить то, их даже никто и не вписал в эти страницы… И вспоминая о них, их будут называть лишь одним ёмким словом — народ. Никто не будет знать, какими людьми они были. И от них ничего не останется. Всё будет забыто… Все будут забыты…

Забвение.