Ты будешь авантюристом!

Глава 8

Сорока пяти тысячный город медленно просыпался, люди высыпали на улицы, дома пробуждались. Из трубы дома семьи Бродино уже вовсю шёл дым. Вскоре проснулся и единственный сын — Пончо. Но, как в былые времена, он не побежал помогать отцу в нелёгком деле выпечки хлеба — он нашёл себе другое занятие: махал мечом в заднем дворе, поражая воображаемого противника. Потом он добавил к этому делу кинжал, и в этом весьма преуспел: воображаемый противник после каждого удара успешно умирал.

Атэнаис тряслась в чёрной карете, уносившей её в столицу, Майя бродила по магазинам, смотря на дорогие товары, а Лили сидела в комнате, пытаясь понять, что ей делать дальше.

Так пронёсся этот день, и начался следующий — день фестиваля Ёркмунда. Сам фестиваль начинался с наступлением темноты, и это знаменовалось фейерверком.

В древности народы Ёрна ждали лета. Лето было для них всем. Оно обещало: тепло, солнце, зелёную природу и ласковый ветер. Прохладная весна кончалась, и начиналось то, ради чего следовало жить, то время, кормящее весь остальной год. Время полное солнечного тепла и радости, а также тяжёлой работы. Время, когда природа одаривает людей наиболее щедро.

В башне Марденса царило напряжение. Уже темнело. Солнце опустилось за красный горизонт, но никто не бросал работу. Расшифровка заклинания на артефакте была в самом разгаре.

Элдри с утра помогал старому магу. В письме король припомнил ему то, что его графство не платит уже больше ста двадцати лет ни налогов, ни сборов, и никак не участвует в жизни королевства. Посему пусть он хотя бы поможет ему в работе над артефактом. Тем более, до этого Король не особо докучал членам его семьи.

У Элдри не было повода отказать, хотя всё это ему не понравилось с самого начала. Ясно было только то, что король что-то задумал. Но что бы это ни было, это не пугало сильнейшего мага королевства. Чтобы не мешать расшифровке, Элдри снял магический доспех, находящийся в перстне, и он лежал недалеко за его спиной, а рядом стоял «Меч, желающий уничтожить мир».

Элдри чувствовал неладное, но не мог понять, откуда оно придёт. Старый маг постоянно направлял свою магию в артефакт. Магия его была грязна и рассеянна, и мешала чувствовать окружающий мир.

Решив посмотреть последний раз внутрь священного жезла, Элдри сжал его в руках и закрыл глаза. Перед его взором предстало сплетение жёлтых нитей. В этот момент он почувствовал волну чьей-то силы, накатившей на него с разных сторон. Он отбросил жезл, чувствуя, как немеют не только руки, но и сама магия. Он знал, что это такое, и что это может длиться очень недолго. Парализовать мощного мага очень сложно, и это требует колоссальных сил у его противников. Мир исчез, поскольку зрение отказало, и даже разум померк, погрузившись в сон. Когда Элдри пришёл в себя, то чувствовал, что ещё мгновение и его магия победит и рассеет всё наваждение. Но у него его уже не было. Из груди торчало остриё кинжала, вонзённого в спину, помимо различных ядов, сам кинжал был заряжен убивающей магией с одного удара. И делали это с расчётом, чтобы убить не просто человека, а какое-нибудь чудовище необъятных размеров. И сам кинжал был сделан в империи магов в давние времена, и его принесла в Ёрн группа авантюристов, которой заплатили за него пятьсот золотых.

«Эх, жаль, что мы больше не сможем пойти вместе на задания!» — была последняя его мысль.

Элдри, рухнул на спину. Рядом стоял его убийца, другой тут же вызвал из руки сияние. Светящаяся дымка, потянувшаяся из ладони, превратилась в прозрачного голубя. Ему в лапу сунули маленькую трубочку с письмом, заготовленным заранее на случай успеха операции — король должен знать, как можно скорее.

Голубь вылетел в открытое окно и понёсся к ближайшей башне гильдии магов.

А алая кровь, вытекшая из тела Элдри, разливалась по белоснежному полу. Марденс валялся не то совсем мёртвый, не то в глубокой коме, после мощнейшего заклятия парализации. Ученики его тоже не подавали признаков сознания. В какой-то момент кровь Элдри де Колдифаера коснулась острия меча укрытого в ножнах.

В одно мгновение кончик ножен разлетелся от красного дыма, и ножны треснули. Убийцы хотели подбежать к ним, но в этот момент «Меч, желающий уничтожить мир» пробудился.

Ножны растворились, обнажая увеличивающееся в размерах лезвие, ставшее красным, по которому прошли жёлтые полосы, гнущиеся под прямым углом. В это мгновение всю башню объял вращающийся красный дым, и она растворилась, рассыпавшись по крупицам. И окружавшие башню леса утонули в кровавом урагане смерти.

В это же время в другой части королевства над поместьем Колдифаеров разразилась гроза. Молнии били в землю на семейном кладбище, которое ожило, приходя в движение. Древние гробы ломались, из земли тянулись костлявые руки, тяжёлые надгробия сдвигались, давая проход ордам нежити, которая заполняла это мрачное место.

Возле белого склепа с высокими колоннами образовалось облако, принявшее облик воплотившегося Эреборна Колдифаера вместе с ним матеарелизовалась так же его чёрная роба и кожаные туфли.

Он недолго находился в одиночестве, поскольку из склепа к нему вышли две фигуры. Это были Эмиль — отец Элдри, и Элмор — прадед последнего потомка. Отец Элдри был одет в обычные одежды: белую рубаху, медальон на шее, свободные штаны и чёрные сапоги. Вид у него был менее внушительный и грозный, чем у Эреборна.

Элмор, был похож фигурой на Эреборна, только с длинными каштановыми волосами, как у его матери.

— Ну, что потомки! — Эреборн посмотрел на них, а потом перевёл взгляд на небо. — Элдри мёртв, и он так и не оставил потомка. Его убил король! Все духи кричал об этом. «Меч, желающий уничтожить мир» пробудился, испив всю его кровь. Теперь его разрушительную мощь никто не сможет сдержать! — Эреборн сжал кулаки. — Я больше не могу терпеть этой несправедливости! Я изменил проклятье своей волей! Я превратил его в свою силу. И если наш наследник умирает не оставив потомства, то всё то, что он не дожил, возвращается к нам, и мы возвращаемся в этот мир, как живые. Так и случилось! Элдри мёртв. Насильственно убит! Это отменяет клятву данную Пьером де Колдифаером, основателем этого поместья и нашего рода. С этого дня Диноги больше нам не господа! Они потеряли на это право, предав древнейшую клятву, которая соблюдалась семьсот лет.

Отныне они наши враги, и мы не допустим, чтобы они правили королевством Ёрн!

Всё остальное кладбище медленно шевелилась, нежить поднималась, обретая прошедший разум. Скелет охранника ломал выпирающий из земли гроб. На мертвеце всё ещё остались доспехи. Другой — выбирался из-под земли, орудуя костлявыми руками. Третий — уже встал в полный рост, смотря пустыми глазницами на ночной мир.

— Отец, — стиснул зубы Элмор. Его вытянутое лицо пошло желваками. — Я не могу в это поверить! Король убил нашего потомка! Моего внука. Семьсот лет службы наших магов на корону ничего не значили!

— Сегодня праздник Ёркмунда, — Эмиль посмотрел на небо, блестящее огоньками звёзд. — Я всегда любил этот день. День, когда можно вкусить лето, пережив промозглую осень, холодную зиму и слякотную весну. День, которого ждут весь год. День, когда страна входит в лето.

— Праздник омрачён! — выкрикнул Эреборн, поднимая кулак. — Именно сегодня погиб наш потомок!

— Стойте! — к ним подбежал латник в доспехах, сжимая в правой руке длинный клинок, похожий на рапиру. Из-под шлема вылезала белая борода чуть ли не до самой земли.

— Папаша! — отвернулся Эмиль.

— Негодяй! — закричал Эгиль. — Как ты смел забыть похоронить родного отца?

— У нас большой дом, я решил просто закрыть левое крыло, — пожал плечами его сын. — Всё равно столько комнат никому не надо. Я думал, вообще зачем нам такой большой дом? У нас же никогда не было больше одного сына.

Эреборн раскинул руки и взмахнул пальцами, и потомки подошли к нему.

— Выдвигаемся во дворец! — он поднял кулак, и их окружила сияющая сфера.

Они скрылись в чёрных тучах ночного неба.

Королевский бал шёл в самом разгаре. В этот день, когда вся страна отмечала наступление лета, знать танцевала и веселилась. В тронном зале, напоминающем по форме длинный прямоугольник, играла пьянящая музыка, и танцевали изящные пары. Атэнаис кружилась в быстром танце с галантным кавалером, ожидая, когда же всё это закончиться. В этом месте она отчётливо чувствовала себя лишней: дочкой разорившегося феодала с древней фамилией. Красочный фейерверк, прошедший в полночь, уже отгремел. Но веселье в городе будет продолжаться до самого утра.

Танец прекратился, и король поднялся с трона. Выглядя особенно радостно, он сделал несколько шагов.

Два статных гвардейца стояли у парадных дверей тронного зала. В один момент их объяло нечто на подобии маленького смерча из красного дыма, плоть на их телах превратилась в тлен, а кости распались. Через мгновение, тела солдат опять собрались, но под шлемами уже не было лиц — там блестели черепа скелетов.

Король — Бьёрн де Диног сиял от радости. Его упитанное лицо просто светилось. Атэнаис почувствовала что-то недоброе.

— Сегодня особый день! — начал он. — Впервые за сто двадцать шесть лет мы сделали самый большой шаг в наше светлое будущее. Свет Ёрна, внемлите! Сегодня по моему приказу был казнён человек, которого ненавидела вся страна. Этот человек был настолько возмутителен, настолько неприятен и настолько могуществен, что долгое время с ним ничего не могла поделать королевская власть. Он был высокого титула и плевал на законы короля. Он никогда не платил налогов, и, имея огромные богатства, никогда не давал их казне. Его люди никогда не участвовали в наших походах и не призывались на службу. И они, как и он, не платили ни медяка налогов. До сего дня мы вынуждены были терпеть этого человека. Но теперь он мёртв. Не позже как два часа назад Элдри де Колдифаер был казнён по моему приказу. Убит. Для этого я использовал сильнейших магов королевства.

Сердце Атэнаис сжалось, и она похолодела. Элдри убит! Не может такого быть. У девушки закружилась голова. Она испугалась. Ведь уже в походе она начала связывать возрождение своего рода с этим человеком. Ведь с его могуществом это было возможно. Тем более, у него были причины помочь ей — ведь они потомки легендарного трио основателей королевства.

— Теперь наше королевство освобождено от этого проклятья, и мы больше никогда не вспомним об этой фамилии! — прокричал возбуждённый король. — Колдифаеры исчезнут с лица истории, мы уничтожил любое воспоминание о них. Они больше никогда не будут властвовать здесь. Я уничтожил их!

В последней фразе чувствовалось вся радость от решения затяжной проблемы, упоение своей властью и величием. Король был королём. Он стоял перед могущественнейшими людьми страны, и возвышался над ними в своём могуществе. Он сделал то, что не мог никто. Он доказал, что он наиболее великий из всех этих людей, его подданных, его слуг. Они внемлют ему, восхищаются им. Бьёрн чувствовал своё величие — только что он устранил проблему, съедающую его королевство больше сотни лет — проклятье Колдифаеров.

— Да неужели? — раздался голос из-за его широкой спины.

Бьёрн де Диног онемел от такой наглости. За его спиной был только трон. Кто посмел говорить оттуда? Что за наглец? Казнить! Он не заметил бледнеющие лица своей знати, и резко обернулся.

Король побледнел. Ноги его задрожали, и силы начали покидать. Навощенный паркет ушёл из-под ног, и правитель упал на пол.

На троне сидел Эреборн де Колдифаер, точь-в-точь такой же, как он видел его на портрете на выставке художников. Да, и не только он. Каждый житель королевства знал и ненавидел его. У каждого из них погиб кто-то из предков. Все знали его, как могущественнейшего мага в истории королевства Ёрн. Никогда его славные земли не носили более сильного, злого и умного мага. Его именем пугали детей, к нему посылали в ругательствах. В душе народа он впитал в себя весь ужас, который ему приписали, и стал им. И в это верил и король. И только от вида Эреборна, в нём ожили все детские страшилки, которые рассказывали про этого мага. И он не смог справиться с этим страхом.

Бьёрн взял себя в руки и с трудом поднялся. Он повернул камень на браслете и нажал на него.

— Уже поздно вызывать боевых магов, — усмехнулся Эреборн. — Они все мертвы. Эгиль позаботился о них.

— Негодяй! — закричал король, и опять упал. Впервые в жизни Бьёрн испытал сильнейшее головокружение, которое он связал не со своим страхом, впитанным с молоком матери к этому человеку, а с его колдовством.

— Вы уже слишком стары, ваше величество… Нет! — Колдифаер ударил правой рукой по подлокотнику трона. — Предатель! Предавший клятву, не нарушавшуюся семьсот лет! Ты убил моего потомка, поднял руку против рода, служившего короне на протяжении семьсот лет!

Все гости бала медленно отступали к дверям, но они оказались закрыты. Свет Ёрна верил в сказки о Колдифаере ещё больше, чем сам король. Да и Эреборн уже давно стал частью культуры Ёрна, воплотив в себе жадность и ужас. Он был легендой — легендой зла.

Атэнаис посмотрела на гвардейцев, в форме которых стояли теперь скелеты и вздрогнула. Она уже видела нежить на дороге к деревне и у монастыря, и даже чувствовала исходящую от неё силу. И она сразу поняла различие между той бродячей нежитью, влекомой смутными обрывками чьих-то чувств и этой. Этой управляла железная воля!

Неужели она умрёт здесь и сейчас? Впрочем, страх быстро прошёл. Она же ученица Элдри, ей нечего бояться.

— Бред! — король поднялся.

— Я не могу оставить править такого короля!

— Стража! — рявкнул король. — Обезглавьте его!

Страх, который вызвало неожиданное появление Эреборна уже прошёл, и на короля налетела волна гнева. Бьёрн совсем забыл, что имеет дело с величайшим магом в истории своей страны. В голове короля царил ужасный хаос, однако он инстинктивно понимал, что должен немедленно покарать обидчика и восстановить свой статус, попранный воскресшим магом.

Стоящие солдаты за троном пришли в движение, однако скелеты в форме гвардейцев подошли вовсе не к Эреборну — а к королю.

— Ёгунд Сальмор уничтожит тебя! — рявкнул король, увидев солдат.

— Ты про этого старика? — Эреборн щёлкнул пальцами, и слева от трона появилась каменная статуя с длинной бородой. — Он никудышный боевой маг. Все его приёмы были неактуальны ещё в мою эпоху.

— Нет! — взревел Бьёрн, понимая безнадёжность своего положения. — Будь ты проклят старый дурак!

— Осторожней со словами, — рассмеялся Эреборн — Я тот, кто превратил проклятье в силу!

— Проклятье!

— Ведите сюда остальных членов королевской семьи!

Король обернулся, смотря на подданных. Те предпочитали делать вид, что это не их дело. Впитавшая сказки про ужасность Эреборна с детства, знать была парализована. Если кто и хотел защитить короля, то понимал, что в данном случае король сам виноват предав древнюю клятву. И как клятвопреступник должен понести наказание.

— Мои слуги, разберитесь с ним! — крикнул Бьёрн, испепеляя дворян взглядом.

— Не тронь моего короля! — из толпы вырвался юный барон. На раскрытых ладонях горело пляшущее пламя боевой магии.

— Это всё? — усмехнулся Эреборн.

Из пола вырвался серый огонь, и юноши не стало. На его месте образовалась облако пыли, оседавшей на пол.

Скелеты притащили к мрачному трону королеву и её двух детей.

— Бьёрн Диног, — посмотрел на него Колдифаер. — Я обвиняю тебя в измене! Отныне ты больше не король! Отрекись от короны добровольно, и я сохраню жизнь тебе, твоей жене и твоим детям!

— Никогда! — побагровел король, сжимая кулаки.

— Папа, пожалуйста! — завизжала принцесса Луиза, бросаясь на колени.

— Нет, дочка! — посмотрел на неё отец суровым взглядом, — мы умрём королями!

— Старый дурак! — ударила его по спине королева Изабелла. — Тупое животное! Неужели кроме власти тебе ничего не надо? Ты хочешь угробить своих детей только для того, чтобы умереть королём? Ты сам виноват, что так вышло! Если бы ты не трогал Колдифаера, то ничего бы не было! Так будь мужчиной — возьми ответственность за свой поступок! Спаси своих детей, которые могут умереть из-за тебя! Спаси их!

Король немного поостыл. Стиснув зубы, он посмотрел на дочь, у которой случилось истерика, и сына.

«Бедная Луиза — думал он. — Я хотел тебя выдать замуж за принца, ты должна была стать королевой!»

— Ладно! — кивнул он, думая, что потом можно всегда будет вернуть корону.

«Главное выжить сегодня! — подумал он. — Завтра дворяне вернуть смелость, и мы убьём Эреборна, и всё станет, как и прежде! Кроме своей магии ему не на что рассчитывать. Я убил Элдри — убью и Эреборна! Я сотру их поганую семейку с лица моего королевства!»

Скелеты схватили Бьёрна за руки и поставили на колени.

Эреборн встал с трона и подошёл к нему.

— Начинай!

— Я Бьёрн де Диног, — пробубнил король, — отрекаюсь от престола королевства Ёрн. Отныне я больше не король, и дети мои теряют всякое право носить корону.

Эреборн снял с него корону и повернулся к гостям.

— Я Эреборн де Колдифаер — потомок одного из основателей королевства Ёрн провозглашаю себя королём.

Он надел тяжёлую корону на голову и усмехнулся.

— А теперь настала пора подарков для бывшей королевской семьи.

Высокие двери, до этого накрепко закрытые, распахнулись, и в огромный зал вошло четверо дрожащих пажей.

Лица их были бледны, как мел, а ноги подкашивались от страха, но мальчики пытались улыбаться и делали вид, будто всё прекрасно.

Они неспешно подошли к трону.

— Итак, Бьёрн Диног, получите ваш подарок.

Первый паж подошёл к бывшему королю и протянул ему большую красную коробку, с крышкой перевязанной роскошными бантами.

Бьёрн раскрыл коробку и бросил её на пол. Потом достал оттуда поношенную тюремную робу и тоже бросил её на пол.

— Что это такое?

— Это? — прищурил глаз Колдифаер. — Это ваша новая одежда, Бьёрн.

— Я — король! — выкрикнул Бьёрн.

— Уже нет! — рассмеялся Эреборн.

— Проклятье!

— Теперь очередь бывшей королевы.

Второй паж подошёл к королеве.

Женщина сбросила крышку с коробки, где лежал ёршик для унитаза.

— Что это такое? — повторила она вопрос мужа, смотря на незнакомую вещь большими глазами.

— Это инструмент для вашего нового занятия, — смотрел на неё Эреборн. — Видите ли, я уже успел посетить туалет во дворце и заметил, что унитазы весьма грязны. И теперь ваша новая роль, доводить их до блеска. Если вы не справитесь или откажетесь, то вас ждут сортиры солдатских казарм. Я уверен они поразят ваш изысканный нрав своей крутизной.

— Спасибо, за подарок, ваше величество! — выдавила из себя Изабелла, забрав ёршик.

— Теперь принцесса.

Девушка, успокоившаяся к этому времени, трясущимися руками открыла блестящую коробку, и посмотрела на половую тряпку.

— Что это?

— Какие вы все недогадливые! — вдохнул Колдифаер. — Не знаете предназначение элементарных вещей! Это половая тряпка, который вы будете мыть полы. До конца жизни! — затем добавил он.

— Спасибо ваше величество!

— А теперь бывший принц!

— Пошёл на фиг, злобный ублюдок! — раскричался малец лет пятнадцати, пытаясь вырваться от скелетов в форме гвардейцев. — Убей меня, я не стану тебе подчиняться! — Он выбил коробку у пажа ногой, она раскрылась и на пол упала совковая лопата без древка.

— Если ты не желаешь принять мой дар, тогда будешь обходиться без него.

Принц, вырвался из рук скелетов, вытащи кинжал и попытался прорваться к Эреборну.

— Нет! — бросилась к нему бывшая королева.

Мальчишка выронил кинжал, и повалился без чувств.

— Отведите бывшую королевскую семью на их новые должности!

Стражники скелеты пошли вместе с пленниками к заднему входу, а бывшего принца потащили по полу.

— А теперь вы! — выбросил вперёд указательный палец Колдифаер.

Толпа напуганных людей вздрогнула.

— Кто желает первым дать присягу новому королю?

Маг сел на трон, положив руки на подлокотники.

— Я! — вперёд выбежал человек сорока пяти лет. Атэнаис с ужасом узнала в нём своего отца.

Он преклонил колено перед троном.

— Ваше величество, я Жак де Гранидине, потомок основателя королевства Ёрн вместе со своей семьёй присягаю вам на верность.

— Я принимаю твою присягу, Жак! — кивнул Эреборн.

— Ваше величество, у меня есть просьба! — поднял голову отец Атэнаис.

— Говори!

— Графство де Грандине вот уже три столетия находиться не у нас, и мы не можем вернуть его своими силами.

— Здесь есть владельцы графства Грандине? — крикнул в зал Эреборн.

В ответ последовала тишина.

— Итак, Жак де Грандине, — начал новый король. — За твоё рвение служить новому королю, я возвращаю тебе земли, ранее принадлежавшие твоему роду!

Атэнаис чуть не упала, от увиденного.

Когда её отец встал с колен, он сиял от счастья.

Один за другим дворяне преклоняли колени перед троном. Некоторые из них тоже что-то просили, на что получали обещание рассмотреть их вопросы. Так же некоторые торговцы, попавшие на бал, просили даровать им дворянство, что Эреборн охотно делал.

После входа пажей двери никто не закрывал, и Атэнаис вышла из тронного зала и, пройдя сквозь роскошный холл дворца, вышла на высокое крыльцо. Она посмотрела на огромный город с населением в миллион человек. Он горел яркими огнями, которые поднимались в небеса, заглушая звёзды.

Город не спал. Везде играла музыка, смеялись охмелевшие горожане. По тёмным углами жались влюблённые парочки. Казалось, что ничто не предвещает беды.

Вот только всё было по-другому.

Королевство уже было не то.

Посидев немного, она взяла свою сумочку и в бальном платье покинула дворец. Город ей манил, а отец даже не вспомнил о ней.

В другой части королевства в эту ночь тоже никто не собирался спать. Фейерверки уже отгремели, и собравшаяся на улице толпа, слушала песни уличных музыкантов, пила пьянящие напитки и танцевала. У одной из стен, украшенная гирляндами из цветов, стояла картина Ёркмунда. Великан в самом расцвете сил сидел на огромном дубе в форме трона, растущем на вершине горы. И корней дуба вытекала река, спускаясь по склонам в низ холста, она разделялась на потоке. Они шли к самой рамке и превращались в разных существ. Вот самый крайний поток превращается в людей. Вначале он пениться, потом появляются волны, затем они принимают очертания, и вот из него выходят люди. Тоже было и с другими потоками: из них выходили духи и животные. Сейчас потрет Ёркмунда уже пронесли по городу, и он был благополучно позабыт горожанами.

Где-то за углом от гуляющей толпы, парень прижал девушку и целовал взасос. Парнем был неизвестный блондин в чёрной полумаске и белой рубашке, а девушкой — Майя Лавфромбойс, которая после похода купила себе красный плащ, накинутый теперь на хрупкие плечи и остроконечную шляпу. Вечером стало прохладно, и она надела обновки.

Неожиданно музыка умолка, и раздался голос глашатая.

— Срочная новость! Подданные короля внимайте! Элдри де Колдифаер был казнён по приказу его величества!

У Майи по спине прошла дрожь.

Не может такого быть! Если он погиб, то она не сможет стать великим магом, и главное не сможет даже заработать оставшиеся деньги за лето. В отличии от Санчо, она прекрасно понимала, что без Элдри они бы не смогли заработать и десятой доли того, что получили.

Майя не ответила на поцелуй и отвернулась.

— Что такое? — встрепенулся парень.

— Я его знала, — вздохнула она. — Он был образцовым авантюристом.

— Я тоже слышал, что в гильдии его любили, особенно любили его коронную фразу «Всем за мой счёт!»

— Такого человека убили!

— И не говори! — парень хотел продолжить, но Майя отвернулась.

А Лили тем временем устав от работы в городской больнице, куда она устроилась на время простоя, мирно спала в съемной комнате и видела седьмой сон.

Будь её воля, она бы тоже отпраздновала, но из-за наплыва, покалеченных в пьяных драках лишилась все сил.

После того, как она попала в храм, то она часто была в храме Ёрры. Этот храм всегда стоял пустым и был отличным местом для уединения. Вспоминая о Ёркмунде, Лили вспоминала и Ёрру — его сестру. В отличии от Ёркмунда, изображавшегося сидящем на горе, Ёрру рисовали одну в ледяной пустыне. В чёрных одеждах, истощенная от долгого перехода, она сидела на коленях среди ледяных торосов. Вдали белели ледники, над ней зеленело полярное сияние. Она была одна, совершенно одна, уставшая и больная. С юга к ней шли люди, духи и животные. Но они падали, умирали, и превращались в белые кости. И никто её так и не достигал.

Огромная фреска на весь торец храма всегда навевала у Лили тоску.

Но сейчас Лили спала, пропустив праздник.

Санчо брёл по улице к себе домой. До этого он почти весь день проторчал гильдии, слушал истории, ел и запасался ценной информацией. После праздника, он решил выйти на задание: найти группу и взять что попроще.

Вдруг он вспомнил свой день рождение, то, как его отшила Джульетта. И тут же у него родилась мысль посмотреть, как там она поживает. Санчо свернул и направился на довольно пустынную улицу. Издали увидев, что в доме своей бывшей возлюбленной горит огонь, авантюрист ускорил ход, решив проверить, что там происходит.

Слышались крики. В доме скандалили.

Улицу наполнил громкий голос отца Джульетты.

— Сейчас же дай мне денег!

— Нет!

— Ты такая же ссучка, как и твоя мамаша! — орал пьяный старьёвщик. — Нет у меня денег даже на стакан вина, а ты не можешь дать бедному и больному отцу на этот стакан! Дай мне деньги, дрянь! Я знаю, что они у тебя есть!

— Нет, уйди! — теперь на всю улицу в открытое окно полились вопли Джульетты.

— Не дашь, убью, как и твою мамашу! Вся ваша семья ссук! Ни одной нормальной бабы нет, что ты, что она!

— Убирайся!

— Хватит! — рявкнул старьёвщик.

— Нет!

За стеной что-то разбилось, и Санчо, опьянённый фантазиями будущих подвигов, выбил непрочную дверь ногой и вбежал в дом старьёвщика.

Вдрызг пьяный старик таскал Джульетту за волосы по грязному полу, а в другой рукой держал топор.

— Вали отсюда, ублюдок! — бросив девушку, он полетел на Санчо.

Храбрость бывшего пекаря испарилась в одно мгновение. Он бросился бежать, оря на всю улицу:

— Стража! Стража!

— Убью, ублюдок! — орал обезумевший папаша. — Сладу с вами нет! Во все щели мою дочь хотите иметь, а ни монеты не даёте, ублюдки! Не для этого я её растил, чтобы какой-то малолетний дебил её долбил…

Он не успел договорить, поскольку его схватило два стражника.

— Ну что, папаша Гарх, — рассмеялся один из них. — Не мила тебя свобода.

— Долго мы тебя терпели! — согласился второй стражник.

— Стойте! — орал старик. — Проклятые ублюдки, вы ничего не понимаете! Он хотел поиметь мою дочурку, ничего мне не дав! Стойте!

Они уволокли папашу Джульетты в сторону дома охраны, а Санчо решил посмотреть, что там и как у Джульетты.

Он вернулся к её дому и вошёл в распахнутую дверь с выломанным замком. Пройдя в большую комнату, Санчо увидел плачущую на полу девушку.

— Похоже, твоего папашу увела стража, — пролепетал Санчо, не зная нужно ли ему гордиться этим или стыдиться.

Джульетта ревела.

— Он забрал все мои деньги! — она сжалась в комок. — Он пропил всё!

— А как же работа старьёвщика?

— Он слишком сильно заламывав цены последний год, и пытался купить всё слишком задёшево. У него мало кто что-то покупал и никто не хотел продавать ничего стоящего. Он был зол на весь мир!

«Что это дура себе позволяет! — подумал Санчо. — Она оттолкнула такого приятного кавалера, как я. У неё всё в порядке с головой? Да на её месте я бы выскочил замуж за любого креста, только бы не сидеть с безумным папашей. А она отвергла мою любовь. Отвергла меня! Пускай и сидит здесь одна!»

— Он хотел, чтобы я стала проституткой! — бросила Джульетта. Она протерла глаза и посмотрела на Санчо.

В это время в открытую дверь вбежали два мужика бандитского вида.

Санчо обернулся, и лишь успел посмотреть на них.

— Походу здесь авантюрист, — бросил главный своему дружку. И они так же быстро исчезли в темноте ночи.

— Ты авантюрист? — протёрла глаза девушка.

— Да, теперь я авантюрист! — задрал подбородок Санчо, который ещё не отошёл от страха после встречи с ворами. До этого момента он считал Илд мирным и спокойным городком. Но бандиты появились неслучайно, поскольку два стражника патрулирующих эту улицу были заняты папашей Джульетты, воры решили прошвырнуться по ней, и если удаться что-то стащить.

— Не может быть!

— Я уже прошёл экзамен в гильдию и выполнил несколько сложных заданий! — Санчо похлопал себя по ржавой кольчуге, которую теперь постоянно носил, хотя она и отягощала его. Но это была вынужденная жертва, чтобы выглядеть как можно круче.

— Не может быть, — Джульетта хлопала глазами. — Я ещё помню, как ты совсем недавно признался у крыльца. Ты был таким пухлым дурачком.

— Теперь я авантюрист аметистового ранга! — он гордо поднял голову. — Я сражался с гоблинами, с колдунами, с нежитью и везде выходил победителем!

— Да?

— Я проходил по пятьдесят километров в день! Я тренировал волю и дух! У меня было множество трудностей, но я их преодолел!

Джульетта встала и, подойдя к двери, закрыла её.

— Замок сломан, что же нам делать? — она посмотрела на Санчо.

Юный авантюрист был не особенно хорошим плотником, посему, сдвинув в сторону старую тумбочку, он забаррикадировал ей дверь.

— Вот и всё!

— На первое время сойдёт.

— Здесь же есть задний ход?

— Конечно, — кивнула девчонка. — Но чтобы мне хорошо спалось, ты можешь остаться дома.

— А здесь есть, где спать?

— Пошли, — Джульетта повела его к тёмной лестнице, и они поднялись на второй этаж. — Есть спальня родителей, после того, как отец убил маму, он не спал там.

Джульетта открыла дверь в спальню.

— Хорошо, кивнул Санчо, я тогда разденусь.

Однако снять кольчугу ему удалось только с помощью Джульетты.

А в это время в пекарне «Свежий хлеб» стояла суматоха.

Бабушка Санчо носилась по обставленной старой мебелью гостиной.

— Немедленно отправляйтесь искать моего внука!

— Да, он уже взрослый! — буркнул захмелевший дед, сидя в кресле.

— Заткнись, старый хрен, тебя никто не спрашивал! — отрезала она.

— Да, он уже взрослый! — хотела уйти из комнаты мать Санчо. — Наверняка нашёл себе какую-то потаскушку.

— Мой сын, никогда не опуститься до такого! — поднялся с кресла отец Санчо — Пончо.

— Какая разница! — визжала бабушка. — Его могли ранить в пьяной драке! Немедленно идите его искать!

Дед поднялся с кресла.

— Пошли, делать нечего! Иначе она не успокоиться! Будет нам до утра мозги полоскать!

За ним вышел и отец.

— А ты что стоишь, старая кошёлка? — закричала бабушка на невестку. — Немедленно ищи моего внука!

И семейство Бродино вышло на улицу празднующего города. Отец побывал в гильдии, и там узнал, что Санчо уже давно ушёл домой. И Пончо пошёл по улице, думая, куда же решил пойти его блудный сын. Но на улицах нигде не было. Санчо видел только торговец квасом, и, опираясь на его указания, Пончо пошёл по улицам, но всё было напрасно. Затем отец подошёл к дому Джульетты. Он был закрыт и окна не горели.

— Санчо, ты здесь? — прокричал уставший за день отец. Но в ответ последовала лишь тишина.

А Санчо на втором этаже в постели с девчонкой, сделал вид, что он не слышит крики своего отца и, дождавшись, когда тот уйдёт, продолжил начатое дело.

Дед, побывав в трактире, напился и через пару часов, вернувшись домой, встретил свою суженную.

Держа трёхлитровую бутыль, купленную там, чтобы продолжить банкет дома, он улыбнулся бабке. Однако она не оценила его широкого жеста.

— Ах ты, старая козлина! — заорала бабушка Санчо. Схватив бутылку за горло, она разбила её о тумбочку.

Дед замер. Лицо его и без того красное от хмеля, покрылось пятнами.

— Да пошло всё к чертям! — заорал он, маша руками.

— Замолкни!

— Всё, я устал! — кричал он! — Сколько можно терпеть! Старая тварь! Ты и так испоганила мне всю жизнь, так ещё последнюю радость отнять хочешь!

Он схватил масляную лампу, открыл платяной шкаф и швырнул её туда. Стеклянный абажур разбился, и масло загорелась, опаляя одежду.

— Моя шуба! — завизжала бабушка Санчо, рванувшись вперёд.

— Тебе только шуба и дорога! — заорал дед. — Только твоя проклятая шуба! А мне никакой жизни не было!

— Старый козёл, какая тебе жизнь! — толкала его к огню бабка. — Ты только об одном думаешь, раз поехал один в столицу, так золотой потратил в борделе. Это сколько на эти деньги можно бы было купить всего. А тебе только один раз в жизни дали деньги! Пропусти меня к шубе!

— Да пускай сгорит твоя чёртова шуба! — он оттолкнул бабку, и она упала на пол.

— Старый придурок! — старуха поднялся, схватила вазу и, замахнувшись, разбила её о голову деда. Старик упал без сознания, а бабка бросилась к шкафу, вырвала оттуда пылающую шубу, пронесла её несколько шагов и уронила на пол.

— Моя шуба! — взревела она.

Кусая губы, она опомнилась. Быстро побежав в пекарню за водой, она посмотрела на бочку.

С тех пор, как в Илде сломался построенный ещё в давние времена гномами водопровод, воду брали в колодцах. А в тех районах, где гномы когда-то делали канализацию, нарушились водоносные слои, и колодцы были особенно глубоки. И воды в бочке в пекарне, как назло, не оказалось. Обычно мужчины набирали её рано утром.

Побежав в задний двор, в баню, бабка искала там ведро. И выбежав оттуда с деревянным ведром полным целительной влаги, она помчалась через задние двери в сени.

Там уже всё пылало, а шуба уже полностью сгорела. Облив её водой, она чуть не задохнулась, от поднявшегося пара. Дым тут же дал о себе знать, и она закашляла. И бабушка Санчо поспешно покинула дом, выйдя через переднюю дверь.

Когда она вышла наружу, то поняла, что пламя через деревянные перекрытия уже перекинулось на второй этаж.

Только когда у дома собралась не спящая толпа зевак, бабка вспомнила о деде. Проклянув его за потраченный в молодости золотой, она стала звать пожарных. Однако благодаря тому, что сейчас шёл праздник, маги были мертвецки пьяны, чтобы погасить огонь, а стража не могла ничего делать. Благо ветра не было, и пламя рисковало перекинуться только на соседние дома.

Стены у дома семьи Санчо были каменные, поэтому хорошо выдерживали, бушующий внизу огонь.

Когда стражники подъехали с телегой с водой, и появились пожарные, внутренности дома уже полностью сгорели.

Посетовав на неудачи, они уехали, оставив бабку горевать перед своим домом.

— Моя шуба! — ревела она. — Моя прекрасная шуба! Сколько я денег на неё потратила. И была она такая прекрасная на зависть всем соседям! Я так её любила! Старый козёл, будь ты проклят! Чтобы ты в преисподней сдох! Как ты посмел отобрать самое ценное, что у меня было!

— Что такое! — к ней подбежал отец Санчо. Он уронил челюсть. — Наша пекарня!

— А это всё твой проклятый папаша! — закричала бабушка Санчо. — Он спалил дом, выродок несчастный!

— Я помню, как отец гордился этой пекарней! — Пончо встал на колени. — Где он?

— Там и остался, там и сдох! — ревела бабушка, сидя на брусчатке. — Кобель недоделанный, это же надо измыслить такое — на шлюху золотой спустил! Да у подзаборной швали тоже самое за пять медяков получить мог! Старый козёл! Как он посмел, моя шуба!

— Отец! — глава семейства, заглянул в сени через дверной проём. Внутри дома, всё ещё бушевал местами огнь, и тлели угли.

— Что такое? — к нему подбежала мама Санчо.

— Мой бедный отец, — рыдал мужчина. — Затравленный матерью, он не выдержал и спалил пекарню!

— Нет!

— И сам сгорел!

Выспавшись до обеда, после тяжёлой ночи, Санчо шёл домой. В животе у него всё урчало, ему не терпелось вкусить бабушкиных пирожков. Он представлял, как есть пирожные и пьёт чай.

Выйдя на свою улицу, он не придал значение толпящимся там людям, пока не подошёл к своему дому, точнее тому, что от него осталось. Смотря на то место, где ещё сутки назад была дверь, он впал в ступор.

Это что такое?

Из ступора его вывели разговоры прохожих, из которых Санчо узнал, что его дед, не выдержав травли бабки, сжёг пекарню.

— Ну и фигня! — Санчо посмотрел на то, место где была его комната. Пол, потолки, крыша — всё сгорело. Остались только каменные стены.

Он ещё долго стоял перед домом, не веря в то, что такое могло произойти в их семье. Ведь какая у него была мирная и любящая семья. Такой тёплый и трудолюбивый дедушка, заботливая бабушка, мягкая мама, любящий отец. Как такое могло случиться?

И ворох вопросов не утихал в его голове. Они множились, вызывая непонимания. То, что вчера казалось за гранью фантастики, теперь стало его реальностью.

Дома не стало.