Ты – ведьмец. Книга первая

Глава 12. Новое знакомство

Толком выспаться мне не дали. Среди ночи под окнами кто-то взялся горланить песни нетрезвым голосом. Потом я слушал звуки драки, а рано утром две какие-то склочные бабы выясняли, чей муж к кому ходит и как часто. Даже когда они наорались и разошлись, я больше не смог заснуть. А тут ещё и солнечные лучи заглянули в окно, отразились от высоченного зеркала, стоявшего у противоположной стены, и начали светить мне прямо в лицо. Я лежал, зажмурив глаза, и размышлял о том, какая же сволочь додумалась поставить зеркало под таким неудачным углом и в таком неудачном месте. По всему выходило, что зеркало там стоит специально, чтобы будить спящего на кровати практически с первыми лучами солнца.

Смысла валяться дальше не было. Я встал, умылся, надел майку и штаны, обул ботинки. Пшемек продолжал безмятежно сопеть в соседней комнате, и я решил его не будить. По пути от двери гостиницы до двери в трактир мне навстречу попалась какая-то местная бабка, которая при моём появлении вдруг начала креститься и пятиться назад. Потом она обошла меня по широкой дуге, обернулась и плюнула мне вслед. Я пожал плечами и пошёл дальше.

Внутри трактира посетителей не было. Лешек, увидев меня, сначала вроде бы побежал навстречу, но на полпути затормозил и испуганно шарахнулся в проход между столами, ведущий за стойку.

– Доброе утро! – я постарался быть как можно более приветливым. – Лешек, что у нас сегодня на завтрак?

Голова в съехавшем набок колпаке осторожно высунулась из-за стойки. Испуганные глаза не отрываясь смотрели на меня. Я прикинул направление взгляда, и тут до меня дошло. Поскольку я не надел куртку, пентаграмма и драконий медальон оказались на самом виду. Теперь мне стало понятно поведение встреченной на улице старухи.

– Кто там так рано? – Из двери, расположенной позади стойки, вышел Мойшек, и тоже замер, глядя на мою грудь.

Я прикрыл медальон левой рукой, а правую вытянул раскрытой ладонью в направлении хозяев и хотел было спросить, что случилось, но не успел. Трактирщик изменился в лице и отпрыгнул назад в тень дверного проёма со сдавленным возгласом «Оймля!». Лешек кинулся за ним, при этом продолжая смотреть на меня. Судя по дальнейшему шуму, за дверью они столкнулись и повалились на пол.

– Друзья мои, вернитесь, я не сделаю вам ничего плохого! Это же я, Витольд. Ваш постоялец из двухместного номера.

Из тёмного проёма послышалось шебуршение и взволнованное перешёптывание. Две пары глаз недоверчиво выглянули из темноты. Я решил не делать лишних движений и продолжал стоять в той же позе, успокаивающе показывая пустую ладонь.

– Милсдарь Витольд, умоляю, опустите руку, – в голосе трактирщика явно читалась растерянность, хорошо приправленная страхом.

Я задумался. Если я опущу левую руку, то они снова увидят медальон. Но если я опущу правую, то они перестанут видеть мой жест, призванный продемонстрировать мою открытость и дружелюбие. После недолгого совещания с самим собой, я решил, что будет лучше одновременно опустить правую руку, а левой спрятать медальон под майку.

– Выходите, не бойтесь. – Я опустил руки, но потом на всякий случай развёл их немного в стороны и повернул ладонями вперёд, чтобы было видно, что никакого оружия у меня нет.

«Теперь присядь и скажи «КУ!» – судя по интонации голоса в моей голове, подсознанию понравилась моя поза. Я не стал выполнять его дурацкое распоряжение и продолжил ждать, пока Мойшек и Лешек успокоятся и подойдут поближе.

– Милсдарь, вы нас, пожалуйста, простите, если что не так, – голос трактирщика слегка дрожал. – Вы только скажите, мы всё исправим.

– О чём это вы, друг мой? – Я никак не мог взять в толк, что происходит. – У меня нет к вам никаких претензий. Ну, если не считать того, что шум по ночам и под утро слегка спать мешает. Это же не вы там пьяный песни орали и дрались?

– Нет, не я, – уже чуть более спокойным голосом ответил Мойшек. – Лешек, бегом на кухню, неси завтрак! Милсдарь, пожалуйста, присаживайтесь за стол, сейчас мы вас обслужим в лучшем виде.

Я отправился за свой стол, по пути вспоминая, как напугал Вуйциков этим же медальоном.

– Мойшек, можно вас на минутку? – Я уселся на лавку спиной к стене.

Трактирщик немного помешкал, но всё же подошёл и встал возле стола.

– Да садитесь вы, я не кусаюсь. – Я положил руки на стол, чтобы они были на виду. – Скажите мне, в чём причина вашего страха?

Мойшек некоторое время смущённо молчал, не решаясь заговорить. Приглашение присесть он тоже проигнорировал.

– Простите меня, милсдарь Витольд, но вы, право, шутите. Я же своими глазами видел, как вы хотели нас с Лешеком живьём сжечь.

– Да ладно! – я не ожидал такого ответа. – И почему же вы так решили?

– Ну так вы левой рукой за драконий медальон взялись, чтобы силу из него брать, а правую ладонь точнёхонько в нас направили. Я уже с жизнью попрощался и ждал, когда из вашей ладони огонь вылетит и поджарит нас, как куропаток.

– Зря вы так подумали. Не собирался я из вас куропаток-гриль делать. Зачем мне это? Мы же вчера так душевно посидели за ужином, да и на утро сегодняшнее планы обсудили.

– Так откуда мне было знать, что у вас на уме, – трактирщик переминался с ноги на ногу и теребил штанину. – Вдруг у вас за ночь в голове что-нибудь вывихнулось. От ведьмеца всякого можно ожидать.

– А вот это сейчас неприятно было, – я нахмурился, а Мойшек с трудом удержался от шага назад. – Неужели все ведьмецы настолько непредсказуемые?

Трактирщик опустил голову и стоял как нашкодивший. Мне даже как-то неловко стало.

– Давайте договоримся так. Я обещаю, что жечь или каким-то другим способом лишать вас жизни не собираюсь. А вы с Лешеком перестаёте от меня шарахаться и выдумывать себе всякую ерунду. По рукам? – Я встал и протянул Мойшеку руку.

Он осторожно протянул в ответ свою. Мне пришлось немного наклониться и ухватить его ладонь, потому что первым он это сделать не решался.

– Вот и договорились. – Я отпустил Мойшека, и тот с облегчением убрал руку за спину. Не иначе думал, что я ему руку оторвать хотел. – И кстати, вы меня обещали сегодня познакомить с вашим поваром. Давайте не будем откладывать, а позавтракаю я немного позже.

В этот момент к столу подскочил Лешек с горой тарелок и начал торопливо выставлять их передо мной. Пришлось повременить со знакомством. Я снова сел за стол. Мойшек так и остался стоять, не зная, что ему предпринять.

– Да вы пока идите, занимайтесь своими делами. Я с едой закончу, тогда к повару и заглянем. – Я взялся за вилку и приступил к поеданию яичницы с беконом.

* * *

– Штефан, это милсдарь Витольд Крючковский из Мытищ, ведьмец, – трактирщик указал на меня рукой, – он просил, чтобы я вас познакомил.

– Штефан Цигаль, – повар кивнул мне в знак приветствия, но руки не подал.

– Ну, вы пока поговорите, а мне надо своими делами заниматься, – Милош ловко самоустранился из дальнейшей беседы и быстрым шагом вышел за дверь.

Мне показалось, что трактирщик слегка побаивается своего работника, и, в общем-то, было от чего. Повар оказался почти двухметровым великаном с жёстким волевым лицом. Чёрные гладкие волосы собраны на затылке в короткий хвостик. Чёрные усы, переходящие в небольшую бородку, тоже выглядели внушительно. Плавные неторопливые движения свидетельствовали о приличной силе и ещё более приличной ловкости. Было очевидно, что Штефан не собирается говорить первым, поэтому разговор пришлось начинать мне.

– Я недавно был в гостях у Эммета, и он с гордостью рассказал мне об одной из лучших своих работ, – я начал с бессовестной лести, надеясь, что это сработает, – о ноже, целиком выкованном из мельхифрила.

Повар сложил руки на груди и посмотрел на меня, как на ничтожество. Его слегка прищуренный взгляд красноречиво говорил мне: «Давай, парень, скажи или сделай какую-нибудь хрень, и я тебя голыми руками порву по диагонали». Мне стало не по себе, потому что я вспомнил, как Мойшек предостерегал меня от вопросов о ноже, но отступать было уже некуда. Поэтому я вдохнул побольше воздуха в грудь и продолжил свои попытки очаровать собеседника.

– А ещё мой друг Мойшек немного рассказал мне о великом бойце, для которого даже столь необычный нож – лишь скромная тень его мастерства, – я применил беззастенчивое подхалимство, лишь бы выкрутиться из этой непростой ситуации.

– Странно, что Мойшек мне ни разу не рассказывал о том, что у него есть друг ведьмец, – взгляд карих глаз всё ещё оставался недружелюбным.

– На самом деле, мы не очень давние друзья. К тому же, не все хорошо относятся к ведьмецам. Наверное, поэтому он обо мне никому и не рассказывает.

– Ну, и что же ты от меня хочешь, недавний друг? – Штефан опустил руки, что было очень хорошим знаком.

– Я надеялся, что у вас будет немного свободного времени, чтобы поделиться со мной маленькой частичкой вашего мастерства, – я пытался подобрать правильные слова, но получалось плохо. – Мне бы очень пригодилось умение обращаться с ножом в бою.

– И какой мне от этого прок?

– Я слышал, что каждый великий мастер мечтает о том, чтобы его мастерство продолжило жить в его учениках. – Я говорил, а сам не понимал, то ли это я сейчас на ходу сочиняю, то ли моё подсознание пытается мне подсказывать.

– То есть ты сейчас просишься ко мне в ученики?

– Ну да, – я надеялся, что не ляпнул ничего лишнего, – для меня будет великой честью, если вы согласитесь дать мне хотя бы несколько уроков.

Повар снова посмотрел на меня так, что мне опять стало не по себе.

– Разумеется, не бесплатно. – Я всё ещё надеялся, что смогу уговорить Штефана. – Я готов оплатить уроки, чтобы компенсировать вам потраченное на меня время.

– Слушай, а ты точно ведьмец? – впервые за весь разговор на лице повара появилась лёгкая тень улыбки. – А то мне по твоим речам показалось, что ты скорее торговец, или какой-нибудь придворный лакей.

Я хотел было ответить утвердительно, но почему-то засомневался. Штефан принял мою нерешительность за скромность и не стал развивать тему.

­­– Ладно, давай после ужина еще раз увидимся, тогда и поговорим о деле. А сейчас мне надо готовить обед, сегодня в трактире намечается серьёзная гулянка.

* * *

Когда я вернулся в номер, Пшемек ещё спал. Я бесцеремонно зашёл в его комнату и увидел, что он спит с книгой в руках. Фонарь, стоящий на столе у изголовья кровати, не горел, похоже, закончился керосин. Я забрал книгу и положил её на стол. Затем потормошил парня за плечо.

– Я не брал! – Пшемек вскочил и начал заранее оправдываться.

– Что не брал? – мне захотелось выяснить всё по горячим следам.

– Ничего не брал, милсдарь! Это вам всё приснилось, – ученик быстро сориентировался и ушёл в глухой отказ.

– Ну смотри, Павлик, я ведь всё равно узнаю. – Я укоризненно покачал головой. – К тому же я уже давно не сплю, в отличие от тебя.

Пшемек сидел на кровати и демонстрировал мне выражение абсолютной невинности на своём помятом лице. Судя по всему, он читал всю ночь и заснул только под утро, поэтому совершенно не выспался. Сам виноват.

– Вставай, а то там твой завтрак кто-нибудь съест. – Я хотел до обеда поискать мастера, которому можно будет поручить пришить карманы к куртке. Кроме того, стоит разузнать свежие новости, да и в целом составить общую картину местной жизни.

Хоть на улице и было тепло, я решил не смущать окружающих своим внешним видом и накинул куртку, прикрыв ею пентаграмму. Мы спустились в трактир. Пока Пшемек поглощал свой завтрак, он успел мне рассказать кучу разных героических историй, о которых он прочитал в книге. Поскольку ученик пытался говорить с набитым ртом, да ещё и перескакивал с одного на другое, я не особо запомнил суть рассказа.

Когда Пшемек закончил завтракать, я попросил его провести для меня небольшую экскурсию по деревне. Они с отцом бывали тут достаточно часто, поэтому мне досталась практически самая свежая и актуальная информация. Мы неторопливо прогулялись по центральной улице, я рассматривал дома и слушал рассказы об их жителях. Как это было ни странно, но Пшемек знал почти всех проживающих в деревне, при том, что она была немаленькой – больше двух сотен домов. Среди кучи имён и фамилий попадались уже знакомые мне. Мы прошли мимо скромного, но добротного дома, в котором живёт заместитель начальника стражи Ян Ходкевич, чуть дальше увидели заметно более богатый дом самого начальника. Дом и лавку кузнеца не сговариваясь обошли по противоположной стороне улицы.

Дом скорняка оказался совсем неприметным. Мы зашли, и я попросил приделать к моей куртке пару карманов по бокам и ещё пару внутренних. Пришлось подождать достаточно долго, но идти на улицу без куртки мне не хотелось, памятуя о реакции старухи, встреченной сегодня утром. Я отдал полкроны за работу и забрал куртку. Карманы были пришиты грубо, но ровно и аккуратно. Судя по толщине нитки и кожи, из которой они были сделаны, скорее куртка вся протрётся и развалится, чем износятся эти карманы.

Пока торчали у скорняка, наступило время обеда. Постоялый двор как раз оказался неподалёку, и мы зашли перекусить. В трактире было шумно и весело. Судя по разговорам, отмечали чью-то помолвку. К празднично одетому будущему молодожёну постоянно подходили из-за соседних столов и выражали то поздравления, то соболезнования по поводу предстоящей свадьбы. Не обошлось без грубых шуток, народ весело хохотал и подбадривал жениха, а тот благодарно соглашался выпить с каждым из присутствующих.

Пока мы с Пшемеком обедали, виновник торжества успел наприниматься поздравлений до верхней планки и отрубился, упав лицом в заботливо подставленный салат. Никто из гостей по этому поводу не расстроился, праздничный обед продолжился, планируя плавно перейти в праздничный ужин.

После обеда у меня в теле образовалась непреодолимая лень, и захотелось немного вздремнуть.

– Паша, мой организм приказывает мне немедленно прилечь и отдохнуть, а приказы, как ты знаешь, не обсуждаются.

Ученик согласно кивнул. Было заметно, что прогулка по деревне его тоже слегка утомила, хоть мы и успели обойти меньше половины. Единогласно утверждённый план был сразу приведён в исполнение. Мы вернулись в свой номер, я разлёгся на кровати, а Пшемек снова засел за чтение книги. Поскольку никаких дел больше не планировалось, я позволил себе уснуть, игнорируя едва слышимый шум праздника, и проспал до самого ужина.