Тыловое обеспечение войск в Московской битве

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ОРГАНИЗАЦИИ ТЫЛА И ТЫЛОВОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ НЕМЕЦКОЙ АРМИИ

Анализируя проблему организации тылового обеспечения войск Красной Армии в период битвы под Москвой, безусловно, небезынтересно: а как была в данный период времени организована эта работа у нашего противника? На основе архивных документов рассмотрим некоторые вопросы тылового обеспечения вермахта в период Московской битвы.

Подготавливаясь к нападению на Советский Союз, немецко-фашистское командование уделяло большое внимание вопросам подготовки тыла и снабжения своей действующей армии. Система организации тыла, подвоза и снабжения строилась в соответствии с планами молниеносной войны. Это выразилось прежде всего в создании многочисленных тыловых учреждений с раздутыми штатами, большом насыщении армейского и войскового тыла автомобильным и гужевым транспортом, а также в заблаговременном планировании эксплуатации местных средств на оккупированной территории СССР и ши-

роком использовании местного населения для работ по постройке, ремонту, а также содержанию путей подвоза.

Порядок организации тыла, наставления и инструкции по тылу и снабжению немецкое командование разработало еще до начала войны, на основе опыта, полученного в боевых действиях вермахта с армиями европейских государств. Во главе тыловых органов были поставлены опытные войсковые и армейские хозяйственники. Однако уже спустя некоторое время после начала Великой Отечественной войны, в результате больших потерь в живой силе и технике, растянутости коммуникаций и активных действий партизан, немецкому командованию пришлось в значительной степени отказаться от принятой схемы организации тыла.

Тяжелая обстановка, сложившаяся на советско-германском фронте к концу 1941-го — началу 1942 года, вынудила немецкое командование, так же как и командование Красной Армии, значительно сократить состав тыловых учреждений и использовать личный состав тыловых подразделений в качестве пополнения своих боевых частей, понесших к этому времени большие потери. Вместо них в составе тыловых частей и соединений все больше стали использоваться добровольцы из числа советских граждан, а также военнопленные Красной Армии, в большом количестве захваченные в первые месяцы войны.

В обеспечении Действующей армии все больше стали применяться эрзац-продукты. Потери боевых соединений и частей в технике привели к тому, что значительная часть автотранспорта тыловых подразделений была изъята и передана в войска, а вместо них стал усиленно эксплуатироваться конский состав. Значительные потери в командном составе, в том числе и тыловых органов, привели к тому, что на тыловые должности стали назначаться офицеры, не имевшие должного опыта работы. Все это привело к тому, что организация тыла вермахта на советско-германском фронте стала резко отличаться от первоначальной схемы, а организация тылового обеспечения войск не всегда соответствовала требованиям обстановки. Тем не менее, несмотря на громадные трудности, которые испытывал в это время вермахт, и крайне тяжелые климатические условия зимы 1941/42 г., существовавшая система тылового обеспечения немецких войск, природная педантичность и высокая воинская дисциплина позволили противнику в период Московской битвы в целом положительно решать вопросы снабжения войск всем необходимым.

Руководство тыла Красной Армии постоянно отслеживало обстановку с организацией тылового обеспечения войск противника, изучая и анализируя его сильные и слабые стороны. Начало этой работе было положено 2 сентября 1941 года, когда начальник Тыла Красной Армии генерал А.В. Хрулев в письме начальнику Генерального штаба Красной Армии изложил просьбу: обязать общевойсковые штабы добывать от военнопленных информацию о деятельности органов снабжения немецкой армии и ставить в известность штаб Тыла. В письме, в частности, отмечалось:

«Практика показывает, что общевойсковые штабы, производя опрос пленных, совершенно не затрагивают вопросов тыла и материального обеспечения войск противника. По результатам этого отсутствует какая-либо возможность изучения состояния тыла противника.

Считаю необходимым вменить в обязанность штабам, при производстве опросов пленных, в обязательном порядке освещать следующие вопросы:

1. Состав и дислокация тыловых частей и учреждений.

2. Методы работы тыловых учреждений в различных условиях.

3. Эшелонирование подвижных и стационарных запасов.

4. Организация управления тылом.

5. Организация служб регулирования на грунтовых путях подвоза.

6. Производство дорожных работ на тыловых путях подвоза.

7. Способы и темпы восстановления железных дорог.

8. Виды транспорта, используемые для подвоза.

9. Роль транспортной авиации в подвозе.

10. Использование местных средств.

11. Организация связи по тылу.

12. Организация водоснабжения в войсковом тылу.

13. Охрана и оборона тыла.

14. Ремонт материальной части на поле боя и в тылу.

15. Способы эвакуации аварийной материальной части.

16. Организация эвакуации больных и раненых.

17. Обеспеченность частей войск противника вооружением и прочей материальной частью.

18. Обеспеченность войск обмундированием и снаряжением (особенно второочередных и третьеочередных формирований).

19. Организация подвоза боеприпасов и горючего.

20. Организация питания горячей пищей и сухим пайком в бою»⁴⁵³.

Таким образом, органами Тыла Красной Армии с самого начала войны принимались самые активные меры по изучению опыта тылового обеспечения войск противника. Целями этих мер были: эффективное использование положительного опыта работы тыловых органов противника, а также умение грамотно и достоверно спрогнозировать возможности гитлеровцев по всестороннему тыловому обеспечению своих войск в каждой конкретной ситуации. Следует отметить, что в период битвы под Москвой органы Тыла Красной Армии не имели в своем составе структуры, которая занималась бы изучением и анализом вопросов деятельности как своего тыла, так и тыла противника. Этот аппарат появился в его составе только в середине войны. Так что вся эта работа проводилась параллельно с решением других задач по организации тылового обеспечения войск.

Однако анализ архивных документов показывает, что общевойсковые штабы не особенно утруждали себя опросом пленных в части касающейся деятельности тыла противника. В основном эти сведения добывались, когда в плен попадали военнослужащие тыловых частей и подразделений врага или захватывались документы, в которых отражались вопросы тылового обеспечения немецких войск. Тем не менее уже к концу Московской битвы руководством Тыла Красной Армии были накоплены достаточные сведения о том, как было организовано, как было налажено тыловое обеспечение немецкой армии. Так что нам было чему научиться у противника.

345

Тылом и снабжением вермахта руководил генерал-квартирмейстер. Ему были подчинены: управление снабжения вооружением и имуществом, управление боепитания, автотранспортное управление, управление продовольственного снабжения, управление вещевого снабжения, санитарное управление и ветеринарное управление.

Каждый армейский тыловой район, в свою очередь, подразделялся на собственно тыловой армейский район и фронтовой (ближайший к линии фронта) армейский район. Граница между этими двумя районами определялась приказом командующего армией. Глубина тылового армейского района составляла 50—100 км, глубина фронтового армейского района не превышала 100 километров.

Таким образом, общая глубина всего армейского района достигала около 200 километров. Фронтовой армейский район также подразделялся на собственно армейский район, глубиной 40—50 км, и войсковой тыловой район, глубиной 50—60 км. Войсковой тыловой район, по опыту боевых действий, состоял из дивизионных тыловых районов, глубиной 30—40 км, и полковых тыловых районов, глубиной 8—12 километров¹.

На территории фронтового тыла страны, то есть на удалении свыше 200 км от линии расположения войск, были организованы центральные базы с запасами материальных средств, станции сосредоточения военных грузов и распорядительные станции (по 1—2 на каждую армию). На распорядительной станции организовывались армейская база, состоящая из артиллерийского, интендантского и продовольственного управлений и управления горюче-смазочных материалов, а также полевые армейские склады по всем видам снабжения.

Для удовлетворения материальных нужд войск на армейской базе содержались переходящие и маневренные запасы. Переходящие запасы по боеприпасам обычно составляли 0,75—1,5 армейского бк, ГСМ около 1 заправки, продфуража — около 3 суточных дач.

' См.: Организация немецкого тыла на советско-германском фронте // Тыл и снабжение Красной Армии. 1945. № 2-3. С. 19.

Маневренные запасы были несколько ниже: боеприпасов — 0,25 — 0.5 бк, ГСМ — около 1 заправки, продфуража — 1—2 суточных дачи. Переходящие запасы находились в распоряжении обер-квар-тирмейстеров, маневренные — в ведении непосредственно командующих армиями.

На территории армейского района, на стыке между фронтовым и собственно тыловым армейскими районами, были развернуты станции снабжения. Здесь, как правило, заканчивался железнодорожный подвоз и начинался подвоз по грунту. В войсковом тылу, на границе дивизионного и полковых тыловых районов, располагались дивизионные обменные пункты, а в 3—4 км от переднего края — раздаточные полковые пункты. При большой растяжке грунтовых путей подвоза между станциями снабжения и дивизионными обменными пунктами за счет средств армейских складов организовывались передовые армейские базы, развертываемые обычно в 35—40 км от линии дивизионных обменных пунктов.

Во время наступления на Москву немецкие армии создавали выгрузочные станции и приближали их к границам полковых тыловых районов. Эти станции работали, как правило, только в ночное время. Грузы подвозились железнодорожными летучками в составе 5—6 вагонов. Никаких складов и запасов на выгрузочных станциях не создавалось. В ходе наступления имелись случаи, когда выгрузочные станции превращались в станции снабжения.

Подвоз снабженческих грузов в звене группа армий — армия осуществлялся строго по принципу сверху вниз. Все предметы снабжения, необходимые для обеспечения действующей армии, поступали с заводов, фабрик и сельскохозяйственных предприятий на центральные базы. Запасы этих баз находились в непосредственном распоряжении верховного главнокомандования. По железным дорогам, а в некоторых случаях и по шоссейным, грузы с центральных баз доставлялись на станции сосредоточения военных грузов и здесь переходили уже в ведение генерал-квартирмейстера, ведавшего снабжением сухопутной армии.

Дальнейшими этапами следования снабженческих грузов из тыла к фронту (сверху вниз) являлись распорядительные станции, откуда грузы поступали на станции снабжения. Как правило, на каждой станции снабжения базировался один армейский корпус, или одна-две пехотные дивизии с частями усиления, или одна танковая дивизия.

Со станций снабжения армейский автотранспорт подвозил грузы на передовые армейские базы (в 40—50 км от станций) или на выгрузочные станции. С передовых армейских баз, либо со станций снабжения или выгрузочных станций при небольшом их удалении от войск, грузы поступали на дивизионные обменные пункты. При этом использовались дивизионные транспортные средства, а в некоторых случаях и транспортные средства корпусов. Войсковые части высылали свои легкие транспортные колонны и продовольственные обозы на раздаточные и обменные пункты, где снабженческие грузы передавались с дивизионного транспорта на транспорт частей.

Таким образом, в звеньях: станция снабжения — передовая армейская база — дивизионные обменные пункты — раздаточные пункты полков, подвоз осуществлялся не по схеме «сверху вниз», а по смешанной схеме, в зависимости от оперативной и тыловой обстановки. Для подвоза грузов в этих звеньях использовался, как войсковой, так и армейский транспорт.

В условиях значительной протяженности своих коммуникаций, которая к началу битвы за Москву достигала 2500-3000 километров, немецкая армия широко использовала для подвоза, особенно при наступлении, так называемые «тяжелые автоколонны снабжения». Эти колонны, являясь средством главнокомандования сухопутных сил. по распоряжению генерал-квартирмейстера придавались армиям, корпусам, а иногда и дивизиям.

Тяжелые автоколонны, состоявшие из большегрузных машин с тремя-четырьмя прицепами, могли перевозить до 40 т груза. Они использовалась на наиболее важных операционных направлениях, и иногда обеспечивали снабжение частей, находившихся на удалении 500-600 километров.

Обращает на себя внимание применявшаяся немецкими войска ми на оккупированной территории СССР многоэтапность эшелонирования и подвоза снабженческих грузов. Следует также отметить то, что немецкое командование не придерживалось в своей деятельности какой-либо строгой схемы по тыловому обеспечению войск, каждый раз используя наиболее рациональный способ для конкретной обстановки.

Захватчики не гнушались никакими методами в решении своих задач, жестоко эксплуатируя на погрузочно-выгрузочных и других работах местное население советских городов и сел, оказавшихся в районе расположения тыловых частей и учреждений противника. Около 60—70% всех железнодорожных бригад, задействованных противником на железнодорожных перевозках, были составлены из наших соотечественников, оказавшихся на оккупированной территории.

Основными звеньями тыла и снабжения в действующей армии Германии являлись армейские и дивизионные органы. Ни группа армий, ни корпус вопросами снабжения, по существу, не занимались, так как являлись лишь передаточными инстанциями. Во главе тыла армии находился обер-квартирмейстер, при котором были созданы два управления с соответствующими отделами по видам снабжения и обслуживания войск. Кроме того, в армии имелась должность командующего тыловым районом, который был обязан организовать работу военной и гражданской администрации в своем районе. Учреждение этой должности было рассчитано на управление территорией, оккупированной немецкими войсками.

В армии имелся так называемый уполномоченный по военным перевозкам, который подчинялся начальнику управления военных сообщений германской армии и работал в тесном контакте с оперативным отделом штаба армии. Рабочий аппарат квартирмейстера корпуса состоял из отделения боепитания, интенданта, корпусного врача, корпусного ветврача, автотранспортного отделения.

Служба тыла немецкой пехотной дивизии, по немецкой терминологии — «служба обеспечения дивизии», возглавлялась начальником отделения тыла штаба дивизии. Руководили отдельными отрас лями «службы обеспечения» начальники служб. В оперативном отношении они подчинялись начальнику отделения тыла, а в административном — непосредственно командиру дивизии.

В службу обеспечения входили: отделение интендантского снабжения, санитарная часть, ветеринарная часть, отделение вооружения и имущества, отделение автотранспорта и горюче-смазочных материалов, отделение дивизионных подразделений подвоза, а также полевая почта (схема 6).

Схема 6. Управление тыловыми подразделениями в немецкой пехотной дивизии

Всего в службе обеспечения дивизии было занято около 1600 человек, или 9,5% от всего личного состава. Интендантское отделение ведало продфуражным, вещевым, квартирным и денежным довольствием войск, маркитантскими лавками⁴⁵⁴, а также кадрами интендантских чиновников дивизии. Интенданту дивизии были подчинены: скотобойня, хлебопекарня, продфуражный и вещевой склад, дивизионная полевая касса. Аппарат интенданта дивизии включал в себя четыре человека: чиновник в чине капитана (штабцальмейстер), который ведал продовольствием и лавками, чиновник в чине обер-лейтенанта и два писаря.

Скотобойня, предназначенная для забоя скота, расфасовки мяса и изготовления мясных изделий в пределах потребности дивизии, имела в своем составе 70 человек и 7 грузовых машин, хлебопекарня — 5 передвижных двухподовых печей производительностью 10 тонн хлеба в сутки. Хлебопекарню обслуживали 130 человек. В их распоряжении находилось 15 грузовиков с пятью прицепами для перевозки печей. Продфуражный и вещевой склад, имевший в своем составе 38 человек и 10 машин, обеспечивал сохранность и выдачу продфу-ража и вещевого имущества.

По инструкции продфураж для дивизии должен был доставляться из армейского склада или заготовляться самостоятельно на месте расположения войск. В действительности же на оккупированной советской территории основным и во многих случаях единственным источником снабжения дивизий являлись самозаготовки, проводимые широко разветвленной сетью специальных органов во главе с так называемыми «зондерфюрерами». Кроме того, заготовкой сельскохозяйственных продуктов занимались интенданты дивизий и сельскохозяйственные офицеры армий. Осуществляя в занятых районах СССР политику открытого грабежа, немецкое командование особыми приказами устанавливало методы обирания местного населения.

Медицинское обслуживание в войсковом тылу было возложено на санитарную часть дивизии, которая имела в своем составе две санитарные роты и отдельный эвакуационный взвод. Санитарные роты были предназначены для эвакуации раненых с полковых медицинских пунктов, организации главного перевязочного пункта и оказания первой хирургической помощи. Назначение эвакуационного взвода — эвакуация раненых с главного перевязочного пункта в армейские лечебные учреждения. 1-я санитарная рота обслуживалась гужевым транспортом. 2-я рота и отдельный эвакуационный взвод — автомобильным.

В немецких войсках был установлен следующий порядок эвакуации раненых. На поле боя раненому оказывалась первая медицинская помощь бойцами или взводным санитаром, после чего его доставляли на войсковой перевязочный пункт (ВПП), развертываемый за каждым батальоном на удалении 1-2.5 км от линии фронта, откуда раненых на санитарных автомашинах или санитарных повозках направляли на главный перевязочный пункт (ГПП). Санитарные машины и повозки с ГПП высылались по телефонному требованию ВПП. При большом количестве раненых обработке на ГПП подвергались только тяжелораненые солдаты и офицеры, повязки которых кровоточили. Остальных эвакуировали в корпусный полевой госпиталь без санитарной обработки. Если раненых было немного, главный перевязочный пункт обрабатывал всех поступающих. Здесь же иногда делали срочные операции, после чего раненых направляли на машинах и повозках в полевой госпиталь.

Сроки лечения в полевых госпиталях, обслуживающих непосредственно корпус, в значительной степени зависели от количества раненых. Обычно раненый находился в полевом госпитале не более четырех недель. Когда накапливалось большое количество бойцов, подлежавших эвакуации, их перевозили на военно-санитарных поездах в эвакогоспитали, где они находились до окончательного излечения. В условиях активных боевых действий часть раненых эвакуировали в глубь страны.

Госпитали, находившиеся в армейском тылу, не разделялись на специализированные группы по характеру ранений. Инфекционные госпитали создавались лишь на время вспышки инфекционных заболеваний. Что интересно, каждая рота имела свою баню. Кроме того, в частях были созданы дезинфекционные пункты, а на железнодорожных станциях — контрольно-санитарные пункты, которые вели активную работу по нераспространению инфекционных заболеваний.

Большое внимание в немецкой армии уделялось ветеринарному обеспечению и это не случайно. Так по штату пехотной дивизии в ней должно было быть 6358 лошадей, что в 2,6 раза больше, чем предусматривалось штатом от 29.07.1941 года стрелковой дивизии Красной Армии. Ветеринарное обеспечение было возложено на ветеринарную роту, в которой имелось 100 лошадей и 300—350 человек обслуживающего персонала. При ветеринарной роте находился лазарет на 100—110 мест и резерв конского состава, поступающего из запасных пунктов поставки лошадей.

Отделение вооружения и имущества дивизии ведало приемом, выдачей и учетом оружия, технического имущества, запасных частей, трофеев. В распоряжении начальника отделения находился склад технического имущества дивизии.

Отделение автотранспорта и ГСМ занималось ремонтом и получением автотранспорта, снабжением запасными частями и горючесмазочными материалами. При каждом таком отделении имелся дивизионный склад ГСМ.

Отделение дивизионных подразделений подвоза имело в своем составе:

— роту обслуживания, численностью в 120 человек, предназначенной для обслуживания всех складов дивизии;

— автороту в количестве 80 человек и 30 трехтонных автомашин, предназначенной для подвоза грузов с армейских складов в дивизию, главным образом боеприпасов;

— шесть гужевых колонн (25—30 повозок в каждой колонне);

— ремонтную роту в составе 150 человек и 15 машин, которая занималась ремонтом всего автотранспорта дивизии;

- колонну подвоза горючего (10 автобензоцистерн) для доставки ГСМ из корпусного или армейского склада⁴⁵⁵.

Продовольствием и фуражом дивизия снабжалась из корпусных или армейских складов. Заготовка продуктов и фуража производилась в основном централизованным порядком. Фактически основным, а порой и единственным источником снабжения дивизии были самозаготовки. Так, например. 9-я пехотная дивизия путем самозаготовки обеспечивала свои потребности в хлебе, мясе и фураже на 100 %, овощей на 70 %. Такая же ситуация была и в других соединениях. Однако немецкая, как и наша армия, постоянно испытывала трудности с обеспечением войск продовольствием. Причин этому было много, и в первую очередь протяженность коммуникаций, различного рода обстоятельства, связанные прежде всего с условиями боевой обстановки, хотя ассортимент питания в немецкой армии был намного разнообразней. В то же время калорийность красноармейского пайка составляла 3450 калорий, а немецкого — всего 2750.

Обеспечение войск вермахта продовольствием во многом зависело от того, сколько запасов продовольствия он смог захватить у нас, а точнее, сколько мы ему оставили. А оставлено было продовольствия довольно-таки много: одних только окружных продовольственных складов — 14. А добавьте сюда 11 баз государственного резерва с запасами продовольствия, оцениваемых в 43 тысячи вагонов⁴⁵⁶, которые органами государственной власти были переданы в распоряжение продовольственной службы Красной Армии уже тогда, когда их нельзя было эвакуировать. И все это практически в полном объеме, за исключением несколько сот вагонов продовольствия, которые успели уничтожить войска при отходе, досталось врагу. Поэтому данные о том, что в первый период немецкие войска почти что на 100% были обеспечены нашим продовольствием, не выглядят столь уж и неубедительными.

Причем подсчет оставленного войсками Красной Армии продовольствия даже не производился. Так, в докладах командующих фронтами и армиями того периода фигурируют данные только о потерях вооружения, боеприпасов и военно-технического имущества. Кадры кинохроники, на которых показаны горящие хлебные поля Украины и Белоруссии, отображают прежде всего трагедию войны, но абсолютно не свидетельствуют о том, что все было уничтожено врагом. Немецкие войска как раз и не были заинтересованы в том, чтобы весь урожай хлеба и остальных зерновых культур был уничтожен огнем. Сожжено, убрано и вывезено хлеба нами с этих территорий было всего лишь не более десятой части, все остальное было захвачено врагом, который в значительной степени облегчил себе работу по доставке продовольствия: хлеба, различных круп, мяса и т.п. Согласно докладу начальника войск НКВД по охране войскового тыла Юго-Западного фронта полковника Рогатина, ситуация в прифронтовых районах летом 1941 года выглядела следующим образом:

«.. .обмолоченный хлеб лежит в ворохах в поле, в ряде случаев — неукрытым. На 15.8.41 г. государству было сдано не более 2% в счет хлебопоставок.

В то же время отмечается неблагополучное состояние с отправкой хлеба нового урожая ж.д станциями. Так, на станции Хорол скопилось свыше 5 тыс. тонн зерна, приток которого продолжается. Станция же не имеет вагонов для отправки этого зерна»⁴⁵⁷.

И таких докладов были сотни. Об этом же свидетельствуют и другие документы. В главном историко-теоретическом исследовании, обобщающим гигантскую работу Тыла Красной Армии по всестороннему обеспечению армии и флота в годы Великой Отечественной войны под названием «Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» констатируется: «В связи с вынужденным отступлением наших войск государство лишилось крупных запасов продовольствия на складах, оказавшихся в оккупированных районах. Из западных приграничных областей не удалось вывезти свыше 70 процентов мобилизационных запасов. Только частично они были обращены на текущее снабжение войск»⁴⁵⁸.

По неполным данным начальника продотдела Западного фронта интенданта 1 ранга Разина потери запасов продфуража войсками Западного фронта по состоянию на 1 сентября 1941 года достигли 60-70% (табл. 29)⁴⁵⁹.

Продовольствия, захваченного врагом только в полосе Западного фронта, хватило ему надолго. Так, например, крупы и сахара было оставлено столько, что хватило бы обеспечить по нормам первой категории до конца 1941 года соответственно 75 428 и 86 875 солдат и офицеров. А добавьте сюда государственные запасы продовольствия, оставшиеся на территории, занятой врагом.

Таблица 29

Потери запасов продфуража войсками Западного фронта по состоянию на 1 сентября 1941 года

Можно не сомневаться в том. что все. что не удалось вывезти, было обращено на обеспечение войск противника. Так что в первый год войны немецкая армия в основном питалась тем, что было оставлено Красной Армией при отступлении.

Самозаготовка продовольствия на оккупированной врагом территории производилась следующим образом: в каждом районе назначался особый сельскохозяйственный руководитель (зондерфюрер), который ведал всеми вопросами заготовки продовольствия за счет местных ресурсов. Согласно приказу германского верховного командования зондерфюреры в прифронтовой полосе подчинялись интендантам тех дивизий, в полосе которых они действовали. В районах армейских тылов они подчинялись офицеру штабу соответствующей армии ведающему сельским хозяйством.

Интендант дивизии представлял зондерфюреру заявку на потребное количество продовольствия и фуража. На основании этой заявки зондерфюрер выдавал интенданту ордер в склад или зернохранилище. Помимо интенданства дивизии, в армейском тылу заготовками занимались и офицеры штабов армий, ведающие сельским хозяйством.

Обозно-хозяйственное снабжение к ведению интенданта дивизии не относилось, им ведал первый отдел техники и вооружения (служба квартирмейстера). В дивизии имелись походные кухни на конной тяге — большие с передком (емкостью 250 л) и малые (120 л). В моторизованных частях применялись те же кухни, но смонтированные в кузове автомашин. Кухонь-прицепов на автошасси не было.

Хлеб выпекался в печах, смонтированных на автоприцепах или на конной тяге. Каждая печь выпекала в сутки до 1500 буханок, или 3 тыс. порций. Вес буханки 1400 граммов⁴⁶⁰. Выпечка производилась без форм. Правда, имеются свидетельства местных жителей, в частности проживавших на территории Наро-Фоминского района, что немцы выпекали хлеб маленькими аккуратными буханочками весом 300—400 граммов.

В вермахте существовали различные нормы отпуска вещевого имущества для частей действующей армии и запасных соединений.

Срока службы вещевого имущества в военное время не было, отпуск осуществлялся по мере необходимости.

Обеспечение личного состава зимним обмундированием подразделялось на плановое и дополнительное. К плановому обеспечению относилось: подшлемник шерстяной, перчатки шерстяные, свитер (для водителей), гетры или шерстяные чурки (для мотоциклистов).

Дополнительное обмундирование составляли:

— вторая шинель на ватине (для ездовых и водителей), надевавшаяся поверх обычной шинели;

— валенки (отпускались в зависимости от наличия);

— варежки из материи;

— теплые кальсоны (выдавались тем. кто не получил второй шинели или комбинезона);

— телогрейка на ватине или меховой жилет;

— длинная шинель на меху (тулуп) для постовых;

— кальсоны и рубахи из бумаги;

— меховые конверты для перевозки раненых зимой.

Кроме того, на период распутицы было предусмотрено выдавать всем мотоциклистам резиновые сапоги и прорезиненные плащи.

Уже позднее, в 1942 году, для солдат, находившихся на переднем крае, а также для водителей, если они не получали вторую шинель, был введен зимний комбинезон на ватине с капюшоном.

Однако в период битвы под Москвой, из-за просчетов немецкого командования со сроками боевых действий против СССР многого из того, что было установлено нормами вещевого довольствия, в наличии не оказалось. Поэтому в первую зиму противник нещадно обобрал местное население на оккупированной территории, изъяв значительное количество хороших теплых вещей. Причем поначалу эта работа проводилась, на первый взгляд, цивилизованным путем: населению за теплые вещи выдавались из казны немецкие деньги, правда, в размерах, явно не соответствовавших стоимости изъятого. Затем, когда морозы начали крепчать, а войска вермахта все больше стали ощущать недостаток теплого обмундирования, эта работа приобрела вид обычного грабежа, о чем свидетельствуют многочислен-

ные инструкции немецких командиров, требовавшие изымать у местного населения в интересах армии все теплые вещи без какой-либо компенсации.

Надо отметить, что в период Московской битвы зимнее обмундирование, которое было положено иметь в соответствии с нормами вещевого довольствия, и то, которое было отобрано у местного населения и собрано в Германии, распределялось между солдатами таким образом, чтобы каждый получил что-либо из теплых вещей. В первую очередь теплое обмундирование поступало в боевые части и на передовую, в последнюю — зимним вещевым имуществом обеспечивались штабные и тыловые работники.

В ходе Московской битвы немецкие командиры самых высоких рангов в своих приказах неоднократно обращали внимание на обеспечение войск теплым имуществом, требуя, чтобы солдаты, сражавшиеся на передовой, были обеспечены им сверх всяких норм. Так, командующий 4-й немецкой армией генерал-лейтенант Г. Хейнрицн в своем приказе на ведение боевых действий от 21 января 1942 года требовал: «...Стремиться обеспечить части маскхалатами, шубами, валенками, двумя подшлемниками, двумя парами перчаток...»⁴⁶¹.

Офицеры обмундирования в плановом порядке не получали. Они были обязаны обмундировывать себя на отпускаемые для этого деньги. Кроме денег, каждый офицер получал от командира части ордер на покупку вещей. Таким образом, он мог купить лишь определенные вещи и в определенном количестве. Покупали их в офицерских магазинах, находящихся при армии, как правило, в крупных городах. При срочной надобности они могли купить их в своей части.

Солдат был обязан сам чинить себе белье, пришивать пуговицы, исправлять мелкие повреждения в обмундировании и обуви. В роте по штату был предусмотрен один штатный портной и один штатный сапожник. Они производили ремонт обуви и обмундирования. Все, что нельзя было отремонтировать в роте, сдавалось через батальон в дивизию.

В дивизиях распоряжением интендантов были организованы ремонтные мастерские. Штатом они не были предусмотрены, для работы в них привлекалось местное население. Использование солдат для этой цели было категорически запрещено. Обычно такая мастерская организовывалась при сравнительно длительном пребывании дивизии в крупных населенных пунктах. Интендант дивизии давал заявку бургомистру, который мобилизовывал для этой цели местное население. Набор считался добровольным. Как правило, в такую мастерскую набиралось до 12 сапожников из числа мужчин и до 30 портных из числа женщин, хотя, как правило, количество мастеровых зависело от объема работы и наличия соответствующих специалистов. Ремонтными материалами мастерская, так же как ротные портные и сапожники, обеспечивала армия по заявкам дивизии. При убытии дивизии из данного пункта мастерская обычно распускалась. Продолжительность работы в мастерской составляла 10 часов в сутки. Оплата труда по тарифу: 1 час — 70 пфеннигов, или 1 рубль 70 копеек. Кроме того, мастерам полагалось питание: хлеба — 500 г, жиров растительных — 20 г, крупы — 250 г⁴⁶².

Причем это довольствие дивизия из своих ресурсов не отпускала. Для обеспечения мастерской продуктами подавалась заявка зон-дерфюреру, который и принимал меры к ее обеспечению. Что еще интересно, состав мастерской приказом не оформлялся, а составлялась лишь раздаточная ведомость на выплату денег. Эта раздаточная ведомость и была единственным отчетным и оправдательным документом.

Поскольку срок службы вещевого имущества отсутствовал, оно отпускалось по мере надобности. Негодность обмундирования определялась командиром роты, после чего негодное обмундирование передавалось в батальон, где казначей батальона проверял его изношенность и выдавал расписку, которая служила основанием на получение нового имущества. Новое имущество бралось из запасов

роты, в которой должно было быть 10% запаса обуви и 5% запаса обмундирования.

Батальоны один раз в месяц давали заявки в дивизию: одну на основное имущество и вторую на дополнительное. Дивизия суммировала поступившие заявки и передавала общую заявку в корпус, а последний в армию.

В маркитанской лавке из вещевого имущества, как правило, ничего не продавалось, за исключением пуговиц, ниток и иголок.

Каждый солдат должен был сам стирать свое белье. Для стирки отпускалось 100 г мыла в месяц. Офицерам стирали денщики. Однако нередко, особенно при размещении в населенных пунктах или вблизи них, для стирки привлекалось местное население. Иногда, когда это было возможно по условиям боевой обстановки, для этих целей организовывались прачечные с привлечением для стирки женщин из числа мирных жителей. В этом случае солдатам мыло не выдавалось. При расположении частей в тыловых районах, как правило, организовывалась гарнизонная прачечная.

Общее руководство службой обеспечения в полку осуществлял командир полка. Непосредственная организация тылового обеспечения полка была возложена на офицера в чине лейтенанта, оберлейтенанта, который ведал обеспечением полка боеприпасами, оружием, техническим имуществом и обозом. В его подчинении были фельдфебель, два унтер-офицера и два писаря.

Снабжение подразделений полка обмундированием и денежным довольствием было возложено на казначея (штабцальмейстера), которому подчинялись унтер-офицер и два писаря. В батальоне, как и в полку, тылом и снабжением, соответственно, ведали орднанс-офи-цер и казначей.

В роте снабжением подразделений занимались три унтер-офицера, из которых один ведал выплатой содержания и выдачей обмундирования, второй — продовольствием, третий — ротной кухней.

В полку, батальонах и ротах имелся свой обоз, который делился на боевой обоз, продовольственный обоз 1-го разряда, продовольственный обоз 2-го разряда и вещевой обоз.

Боевой обоз полка состоял из 26 повозок и 78 лошадей; продовольственный обоз 1-го разряда — из одной повозки, кухни и 6 лошадей; продовольственный обоз 2-го разряда — из 1 автомашины; вещевой обоз — из 2 автомашин.

В батальоне боевой обоз состоял из 15 повозок и 52 лошадей, продовольственный обоз 1-го разряда — из 2 повозок и 6 лошадей, продовольственный обоз 2-го разряда из 2 автомашин, (вещевой обоз

- из 2 автомашин. В роте обоз состоял, как правило, из 7 повозок, 1 кухни, 16 лошадей и 1 автомашины⁴⁶³.

Дивизионные колонны и авторота подвозили боеприпасы из корпусного или армейского склада в дивизию, батальонный боевой обоз

- из дивизии в батальон, ротный — из батальона в роту. Боевой обоз полка доставлял боеприпасы в батальоны, а иногда непосредственно в некоторые роты.

Полковой продовольственный обоз 1-го разряда обслуживал управление и штаб полка, обоз 2-го разряда — отдельные подразделения полка, доставляя им продовольствие из дивизионного склада.

В батальоне продовольственный обоз 2-го разряда доставлял продовольствие из дивизионного склада непосредственно в батальон, а продовольственный обоз 1-го разряда — из батальона в роту. Никаких запасов у полкового и батальонных продовольственных обозов не было. Продовольственный, обоз роты имел 2 суточные дачи для текущего довольствия роты и 1 суточную дачу переходящего неприкосновенного запаса. Возимый запас в дивизионном транспорте обычно не превышал двух сутодач.

Сокращенная дача НЗ (250 г сухарей и 200 г мясных консервов) — это носимый неснижаемый запас на солдата. Он возился лишь в том случае, если не выдавался на руки солдатам. Таким образом, в полку имелось четыре дачи (две НЗ и две расходные). Полная дача НЗ содержала 250 г сухарей и 400 г мясных консервов⁴⁶⁴. В батальон ном и полковом обозах запасов не было: он служил только средством подвоза от дивизии к роте.

В батальоне продовольственный обоз 1-го разряда предназначался для доставки продовольствия из батальона в роту, а продовольственный обоз 2-го разряда для получения продовольствия в дивизии и подвоза в батальон.

Вещевой обоз был предназначен:

— в роте — для перевозки личных вещей солдат, ранцев, вещевых мешков, багажа офицеров, канцелярского имущества, установленного запаса обмундирования и обуви, а также некоторого количества конской упряжи и ремонтных материалов;

— в батальоне — для транспортировки личных вещей офицеров штаба батальона и вещей личного состава пулеметной роты;

— в полку — для перевозки багажа офицеров штаба полка, вещей личного состава штабной роты, подразделений противотанковой и полковой артиллерии.

Таким образом, тыл немецкой армии в первый период Великой Отечественной войны, и в период Московской битвы в частности, был организован примерно так же, как и в Красной Армии в начале войны. Однако его организация была более четкой и осмысленной, чем в частях и соединениях Красной Армии, что было обусловлено в первую очередь тем опытом тылового обеспечения войск, который немецкая армия получила во время боевых действий в Европе. Такая схема организации тыла немецкой армии на советско-германском фронте с небольшими изменениями просуществовала на протяжении всей войны. Централизация его работы, как в Красной Армии, не потребовалась.