Тыловое обеспечение войск в Московской битве

МАТЕРИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ВОЙСК

еятельность органов и учреждений тыла по материальному обеспечению войск в битве под Москвой занимает особое место в истории Тыла Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. По объему проведенной работы и напряженности она является наиболее значимой. Тяжелейшее положение, в котором находилась тогда экономика страны, вызывало чрезвычайные трудности в обеспечении Действующей армии и новых формирований вооружением, боевой техникой, боеприпасами, обмундированием снаряжением. Обеспеченность войск к началу оборонительного сражения была крайне низкой. Например, на фронтовых и армейских складах Западного фронта имелось всего 0,2—0,3 боекомплекта основных видов боеприпасов. Исключительно трудными были условия подвоза: автомобильного транспорта катастрофически не доставало, железные дороги работали с огромным напряжением. Достаточно сказать, что только на станции, примыкавшие к столи-

це, за период Московской битвы было выгружено 315 тысяч вагонов²¹⁵. Значение этого факта станет еще понятнее, если учесть, что обходных дорог вокруг Москвы не существовало, а из пяти подходивших к городу с востока железнодорожных направлений два были заняты народнохозяйственными перевозками. В этих условиях решающее значение приобретало продуманное, своевременное и полное обеспечение войск Действующей армии необходимыми материальными средствами.

В ходе битвы под Москвой на разных этапах сражения были задействованы Западный, Резервный, Брянский, Калининский, Юго-Западный и Северо-Западный фронты. Автор сосредоточил свое внимание на действиях Западного фронта, который действовал на направлении сосредоточения основных усилий, отражая наступление главной группировки немецких войск, и наносил главный удар в период контрнаступления войск Красной Армии. В составе Западного фронта на 1 декабря 1941 года находилось 73,2% личного состава, почти 72% танков, около 75% самолетов, 75,4% артиллерии, в том числе 76, 5% всей реактивной артиллерии, имевшейся во фронтах, оборонявшихся на подступах к столице²¹⁶.

К тому же документы Западного фронта, сохранившиеся в Центральном архиве Министерства обороны, наиболее полно раскрывают деятельность государственных и военных органов управления СССР по тыловому обеспечению войск в период Московской битвы, чего, к сожалению, не скажешь о других фронтах.

Одной из самых главных и в то же время самых сложных задач материального обеспечения войск в период Московской битвы была задача обеспечения войск боеприпасами, вооружением, боевой и другой техникой. Государственные и военные органы управления

СССР уделяли этому вопросу большое значение. Об этом свидетельствует тот факт, что только в период с 1 октября по 31 декабря 1941 года Государственным Комитетом Обороны было принято 118 постановлений (32,5% от их общего количества), в той или иной степени касавшихся вопросов организации работы предприятий военной промышленности и производства ими боеприпасов вооружения, боевой и другой техникой для нужд Действующей армии.

Снабжение войск Красной Армии различными видами вооружения и боеприпасов в октябре 1941 года в период вынужденного отхода к Москве было делом чрезвычайно сложным. Упущения и серьезные недостатки в решении этого важного вопроса, допущенные накануне Великой Отечественной войны, помноженные на очень большие потери вооружения, боеприпасов и военной техники в первые месяцы войны, до предела осложнили работу в этом направлении.

Выпуск всех видов вооружения, боевой техники и боеприпасов в сентябре-октябре 1941 года значительно сократился. Принятое Государственным Комитетом Обороны постановление (8 сентября 1941 года) «О сверхплановом выпуске предметов вооружения, боеприпасов и интендантского имущества на Украине» накануне Московской битвы оказалось невыполненным из-за резко изменившейся обстановки на южном участке советско-германского фронта. Работа многих органов управления государственной и военной власти СССР в этот период была буквально парализована, с одной стороны, большим количеством задач, стоявших перед ними, с другой — крайне слабыми их возможностями по обеспечению войск. На 1 декабря 1941 года из общего количества демонтированных заводов полностью прибыло к новому месту размещения лишь 38% предприятий Наркомата вооружения. Из них вступила в строй только половина²¹⁷.

Часто менявшаяся оперативная и тыловая обстановка до крайности затрудняла организацию снабжения войск боеприпасами и вооружением. Тыловые органы управления как Центра, так и фронтов и армий сами не всегда владели обстановкой, своевременно не

получая донесений и заявок на боеприпасы и вооружение от подчиненных им войск. Таким образом, соединениям и частям Красной Армии, оборонявшимся на дальних подступах к столице, оставалось довольствоваться только тем. что имелось на фронтовых и армейских складах. Однако запасы эти были весьма скудными, о чем свидетельствуют многочисленные доклады, поступавшие от войск. Например, начальник политотдела 43-й армии Западного фронта бригадный комиссар Г.Г. Ковальков, сообщал, что «...боевую способность армии снижает плохое снабжение снарядами 152-мм, минами разных калибров и другими боеприпасами. Во всех стрелковых подразделениях большой некомплект станковых, ручных пулеметов и другого автоматического оружия»²¹⁸.

Отрицательно сказывались на снабжении войск вооружением и боеприпасами недостатки в работе Главного артиллерийского управления (начальник управления генерал-лейтенант Н.Д. Яковлев), которое в тот период не всегда имело сведения о состоянии обеспеченности войск фронтов, так как строгая отчетность по службе отсутствовала²¹⁹.

Руководители некоторых оборонных предприятий, производивших вооружение и боеприпасы, зачастую отпускали их без разрешения Главного артиллерийского управления (ГАУ), внося еще большую путаницу. Дело доходило до того, что командующие и члены военных советов соседних фронтов сами решали вопросы перераспределения некоторых видов вооружений. Так, командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков 2 ноября 1941 года в письме на имя члена Военного совета Ленинградского фронта А.А. Жданова просил: «... К тебе и т. Кузнецову у меня просьба — прошу с очередным рейсом «дугласов» отправить мне лично 4 — 82-мм минометов и 60 минометов 50-мм, за что я и Булганин будем очень благодарны. Вы имеете это в избытке, а у нас этого нет совершенно...»²²⁰.

В целях наведения порядка в учете вооружения и боеприпасов Го-сударственный Комитет Обороны в ноябре 1941 года принял постановление «О запрещении директорам заводов (НК В и НК Б) выдачи оружия и боеприпасов без разрешения ГАУ НКО»²²¹. Это позволило несколько улучшить учет и распределение выпускаемых наименований вооружения и боеприпасов.

Самое пристальное внимание ГКО уделял вопросу обеспечения Действующей армии техникой и вооружением, особенно танками, самолетами, реактивной и полевой артиллерией, минометами и автоматами. Практически еженедельно на его заседаниях обсуждались вопросы обеспечения ими войск. ГКО не только контролировал работу наркоматов вооружения и боеприпасов, но и помогал им в интересах увеличения выпуска военной продукции, организовывать взаимодействие с другими наркоматами.

Вместе с тем не все решения, принятые государственными органами управления, позволяли быстро наладить дело, как того требовала обстановка. Так, когда возникли проблемы с выпуском гильз для артиллерийских выстрелов. Государственный Комитет Обороны незамедлительно обсудил этот вопрос на своем заседании, приняв соответствующее решение и обязав ряд заводов увеличить их выпуск (постановление ГКО № 792сс от 14 октября 1941 года²²²). Однако принятое решение не соответствовало обстановке, сложившейся к этому времени на предприятиях Наркомата боеприпасов, а отсутствие в достаточном количестве цветного металла свело на нет это решение ГКО. Выпуск гильз в октябре 1941 года не только не увеличился, а еще более сократился, вследствие чего обстановка с ними в войсках стала критической. Командующие фронтами были вынуждены, на основании директивы Народного комиссара обороны, издать приказы о принятии решительных мер в организации сбора и направления стреляных гильз в тыл. Например, в своем приказе № 052 от 1 ноября 1941 года командующий Западным фронтом потребовал: «...Отпуск артснарядов с полевых артскладов армий про-

изводить только при сдаче гильз не менее 75 процентов от полученных снарядов. Командиров артчастей, преступно относящихся к сбору и эвакуации гильз привлекать к судебной ответственности...»²²³.

Несмотря на серьезные трудности с обеспечением войск боеприпасами, к началу боевых действий на ближних подступах к Москве в войсках был создан некоторый их запас. Общие запасы боеприпасов войск Западного фронта на 1 ноября 1941 года составляли (в боекомплектах): по 45-мм артиллерийским выстрелам — 10,0; по 76-мм — 4,5; по 122-мм пушечным и гаубичным выстрелам — 3,5; по 152-мм гаубичным выстрелам — 3,1; по 50-мм минам — 5,4; по 82-мм минам - 1,6; по 120-мм минам — 1,1; по винтовочным патронам — 6,0²²⁴.

Однако этот запас создавался своеобразным путем. Так по воспоминаниям начальника тыла 49-й армии Западного фронта генерала Антипенко основным способом накопления боеприпасов была их экономия. Строжайше запрещалось вести огонь по малозначимым целям. Тогда же был введен лимит на расходование артиллерийских боеприпасов. Расход планировался поштучно, по два-три выстрела на орудие в сутки — так мало было снарядов. Рассказывая о ноябрьских боях под Москвой, генерал Антипенко в своих воспоминаниях привел довольно интересный случай:

«Однажды мне случилось быть в деревне, одну половину которой занимали немцы, а другую — наши. На краю деревни стояла полковая батарея. Ее командир отдал мне рапорт и доложил о наблюдаемом передвижении противника группами на противоположном конце улицы, примерно в 2 километрах. Я спросил, почему они не накроют их огнем?

— К сожалению, не имею права, — огорченно доложил он. — Суточную норму мы уже израсходовали.

... В результате ежедневного подвоза боеприпасов с фронтовых складов и жесткой экономии в расходовании их к 5 декабря 1941 года армия накопила не менее двух боевых комплектов, то есть по 160-200

снарядов на орудие. Этого было достаточно для артиллерийского обеспечения прорыва немецкой обороны»²²⁵.

В то же время, обеспеченность одними и теми же видами боеприпасов двух соседних армий, находившихся примерно в одинаковых условиях, была различной. Так, на конец ноября 1941 года в 49-й армии имелось всего 0,2-0,4 боекомплекта 76-мм артвыстрелов, а в 50-й армии — почти 16 боекомплектов данного вида боеприпасов²²⁶.

Такая неравномерность запасов боеприпасов в войсках была обусловлена выполнением армиями различных боевых задач, от состава и активности вражеских группировок, действовавших в полосе армий, разницей в составе и укомплектованности армий различными видами вооружения, отсутствием контроля и учета в обеспечение подчиненных войск боеприпасами, а также неудовлетворительной организацией маневра боеприпасами разных видов.

Напряженные бои во второй половине ноября 1941 года предъявили к органам тыла и снабжения еще большие требования, чем раньше. Если в октябре и первой половине ноября 1941 года из фронтовых складов в армии ежедневно подавалось 420 тонн боеприпасов, то во вторую половину ноября фактический расход основных видов боеприпасов составлял не менее 450 тонн в сутки.

По имеющимся данным в период с 16 ноября по 5 декабря 1941 года Западным фронтом было израсходовано:

— 82-мм мин — 92 тыс. шт. (1 бк);

— 107-мм и 120-мм мин — 32 тыс. шт. (3,5 бк);

— 76-мм артвыстрелов (для полковой и дивизионной артиллерии) — 144 тыс. шт. (1,5 бк);

— 122-мм артвыстрелов — 83 тыс. шт. (3,3 бк);

— 152-мм артвыстрелов — 25 тыс. шт. (2,6 бк)²²⁷.

Однако приведенные данные свидетельствуют не столько о большом расходе боеприпасов, сколько о том, что боеприпасов основ-

В цехе боеприпасов электромеханического Ремонт танков на московском оборон-завода им. Владимира Ильича. 1941 г. ном заводе

Изготовление артиллерийских снарядов. Москва. 1942 г.

ных видов было явно не достаточно для активного ведения боевых действий.

Так, например, учитывая тот факт, что в войсках Западного фронта на 1 декабря 1941 года насчитывалось 1795 полевых орудий калибром 76 мм и выше²²⁸, то среднесуточный расход ими снарядов (при постоянном количестве огневых средств) составлял всего 7 снарядов. Еще ниже этот показатель был у минометов калибром 82 мм и выше

— всего 3,9 мины.

О плохом обеспечении войск боеприпасами также свидетельствуют и письма бойцов и командиров Красной Армии, поступавшие в адрес Наркома обороны СССР И.В. Сталина. Так, командир минометной роты 112-го лыжного батальона 3-й кавалерийской дивизии лейтенант Симуткин в своем письме сообщал:«.. .плохо обстоит дело со снабжением 82-мм минами (я как командир минометной роты за 45 дней на 6 минометов получил всего 380 мин)...»²²⁹.

Не сложно подсчитать, что в день на один миномет приходилось всего 1,5 мины.

Обеспеченность войск Западного фронта различными видами боеприпасов к началу контрнаступления была не особенно высокой и выглядела следующим образом: винтовочные патроны — 1,5 бк; 45-мм пушечные — 2,8 бк; 76-мм пушечные, полковой артиллерии — 4,0 бк; 76-мм пушечные, дивизионной артиллерии — 1,4 бк; 122-мм пушечные — 1,0 бк; 122-мм гаубичные — 1,3 бк; 152-мм гаубичные

— 3,0 бк; 152-мм пушечные — 1,0 бк; 50-мм мины — 2,3 бк; 82-мм мины — 2,3 бк; 120-мм мины — 1,3 бк²³⁰.

Главной причиной сравнительно невысоких запасов боеприпасов всех видов по-прежнему было их недостаточное производство предприятиями страны. А также еще и то, что всего за несколько

дней до начала контрнаступления войска Западного фронта отразили на наро-фоминском, солнечногорском и каширском направлениях несколько очень сильных ударов противника, что потребовало значительного расхода боеприпасов, восстановить который в кратчайшие сроки не представлялось возможным. О слабой обеспеченности войск боеприпасами в период контрнаступления под Москвой свидетельствуют в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза в.д. Соколовский²³¹, бывший в то время начальником штаба Западного фронта, и Маршал Советского Союза И.С. Конев²³², в то время — командующий Калининским фронтом.

Таким образом, именно отсутствие достаточного количества боеприпасов, а не слабая оборона противника, как считают некоторые авторы, в частности А.Ф. Ковалишин, предопределило их небольшой расход в период контрнаступления. Низкий расход боеприпасов тяжелой артиллерии в значительной степени объяснялся значительным отставанием артиллерийских частей из-за сильных снежных заносов и бездорожья²³³.

Обеспечение боеприпасами в этот период управления тыла фронтов и армий поддерживали путем отправки транспортов с боеприпасами непосредственно в войска, что освобождало командование соединений от чрезмерных забот об обеспечении своих частей основными видами боеприпасов, и придавало им большую решительность в выполнении поставленных перед ними боевых задач. Однако постепенно, с увеличением плеча подвоза и ухудшением состояния дорог, обстановка с обеспечением боеприпасами стала еще более ухудшаться.

Сводка Западного фронта по тылу по состоянию на 22 часа 5 декабря 1941 года, подписанная заместителем командующего фронтом по тылу В.П. Виноградовым, заканчивалась следующим выводом: «Запасы по боеприпасам... продолжают оставаться низкими»²³⁴.

В такие критические моменты выручало Главное артиллерийское управление, направлявшее порой боеприпасы из своих подмосковных складов или с заводов на машинах авторезерва Верховного Главнокомандования непосредственно в части и соединения. Так, например, 5 декабря 1941 года в 64-ю стрелковую дивизию было отправлено 3 тыс. бутылок с жидкостью КС непосредственно с завода. С заводов и подмосковных складов для 331-й стрелковой дивизии были отправлены на 36 автомашинах ружейно-пулеметные патроны, ручные гранаты и выстрелы для 122-мм гаубиц. В этот же день были отправлены боеприпасы также для 35-й, 17-й, 336-й и 338-й стрелковых дивизий.

Эти факты, а их можно было бы привести и больше, говорят о гибкости в работе аппарата тыла и снабжения, о его умении в интересах дела отступить от существующей схемы, быстро сосредоточить все силы и средства для обеспечения войск на решающем участке борьбы или угрожаемом направлении.

Вместе с тем положение дел с обеспечением войск боеприпасами на протяжении всей Московской стратегической наступательной операции оставалось сложным. Так, по свидетельству начальника Генерального штаба Красной Армии Маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова, в период контрнаступления и общего наступления в войсках и на армейских базах имелось наиболее ходовых видов боеприпасов не более 1—1,5 боекомплекта, и «перспективы на их быстрое пополнение были далеко не радужные...»’.

По-прежнему серьезным было положение с обеспечением войск стрелковым и другими видами вооружения. Установленный ГКО план по выпуску основных видов стрелкового оружия в декабре 1941 года — январе 1942 года был выполнен: по автоматам ППШ на 74,5%; по станковым пулеметам на 41,4%; по противотанковым ружьям на 76,7%; по минометам на 69,0%.

После войны начальник Тыла Красной Армии генерал армии А.В. Хрулев вспоминал о том, что обстановка с их обеспечением была

настолько сложной, что Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин лично распределял между фронтами противотанковые ружья, автоматы, противотанковые 76-мм полковые и дивизионные орудия²³⁵.

Таблица 11

Обеспеченность Западного фронта важнейшими видами боеприпасов на 1 января 1942 года

Производство боеприпасов по-прежнему отставало от потребностей войск, в связи с чем ГКО только в течение последней недели декабря 1941 года принял восемь постановлений, касавшихся выпуска различных видов вооружения и боеприпасов²³⁶.

Факт неудовлетворительного обеспечения войск боеприпасами в январе-феврале 1942 года подтверждает в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза Г.К. Жуков:

«...Особенно плохо обстояло дело с боеприпасами. Так, из запланированных на первую декаду января боеприпасов фронту было подано: 82-миллиметровых мин — 1 процент; артиллерийских выстрелов — 20-30 процентов. А в целом за январь 50-миллиметровых мин — 2,7 процента, 120-миллиметровых мин — 36 процентов, 82-миллиметровых мин — 55 процентов, артиллерийских выстрелов

— 44 процента. Февральский план совсем не выполнялся. Из запланированных 316 вагонов на первую декаду не было получено ни одного. Из-за отсутствия боеприпасов для реактивной артиллерии ее пришлось частично отводить в тыл.

Вероятно, трудно будет поверить, но нам приходилось устанавливать норму расходов... боеприпасов 1-2 выстрела на орудие в сутки. И это, заметьте, в период наступления! В донесении Западного фронта на имя Верховного Главнокомандующего от 14 февраля 1942 года говорилось:

«Как показал опыт боев, недостаток снарядов не дает возможности проводить артиллерийское наступление. В результате система огня противника не уничтожается, и наши части, атакуя малоподавленную оборону противника, несут очень большие потери, не добившись надлежащего успеха»²³⁷.

В итоге дело дошло до того, что в марте 1942 года приказом Наркома обороны был установлен лимит расходования артиллерийских боеприпасов на день на основные виды вооружения^{238239 3}.

12 марта 1942 года, в целях активизации работы по выпуску боеприпасов, ГКО ввел должность заместителя Наркома по боеприпасам в некоторых наркоматах, а также должность заместителя директора по производству элементов боеприпасов на ряде заводов не входящих в систему Наркомата боеприпасов²³⁸. Принятые меры позволили несколько улучшить работу по обеспечению предприятий необходимым оборудованием и сырьем, наладить более тесное взаимодействие между предприятиями, производившими одинаковые наименования боеприпасов.

Значительная работа проводилась также по увеличению производства боевой техники и вооружения. В течение сентября-декабря 1941 года на Урале и в Поволжье, на основе эвакуированных и некоторых вновь построенных предприятий были развернуты восемь

танковых, шесть корпусных (по производству корпусов для танков) и три завода по производству танковых дизелей.

Так, на базе Челябинского тракторного завода вырос мощный танкостроительный комбинат (Танкоград), уже в октябре 1941 года выпустивший 88 танков КВ, к апрелю 1942 года доведя их выпуск до 284 машин²⁴⁰. В результате принятых мер в марте 1942 года было произведено танков Т-34 в 2,8 раза больше, чем в ноябре 1941 года. Если во втором полугодии 1941 года танковая промышленность выпустила всего 4,8 тыс. танков, то уже в первом полугодии 1942 года, несмотря на все трудности, которые продолжала испытывать экономика страны, их выпуск составил 11,2 тыс. штук^{241242 3}.

Государственный Комитет Обороны не только рассматривал вопросы увеличения выпуска различных видов вооружения и боевой техники, но и постоянно уделял внимание повышению качества военной продукции. 23 февраля 1942 года было принято сразу два Постановления ГКО «Об уменьшении веса танка КВ-1» и «О повышении толщины брони танка КВ-1 до 95-110 мм»²³⁹. Принятые решения в значительной степени способствовали повышению боевых качеств танков, поступавших на вооружение войск.

Придавая особенную важность выпуску запасных частей к танкам, Государственный Комитет Обороны СССР 9 марта 1941 года принял Постановление «Об усилении производства запасных частей к танкам»²⁴³, а 17 марта 1942 года — «О ежедневной отчетности по выпуску танков»²⁴⁴.

Не меньше, чем в танках, фронт испытывал нужду в самолетах. Решением ГКО предприятиям авиационной промышленности были пере-

Сборка противотанковых орудий на одном из военных заводов Москвы

Ремонт танков. Москва

даны многие машиностроительные и станкостроительные заводы, а также предприятия, выпускавшие электротехническое оборудование. На основании постановлений ГКО от 8 и 23 сентября 1941 года началось массовое производство более совершенных типов самолетов, в частности бронированных штурмовиков Ил-2, пикирующих бомбардировщиков Пе-2 и истребителей ЛаГГ-3. Так, если в первом полугодии 1941 года было выпущено 322 истребителя ЛаГГ-3, то во втором — уже 2141, истребителей Як-1 произведено соответственно 335 и 1019, штурмовиков Ил-2 — 246 и 1293. Выпуск бомбардировщиков в 1941 году составил 1867 машин, причем во втором полугодии он был в 3 раза больше, чем в первом. Во втором полугодии 1941 года Красная Армия получила от авиапромышленности около 8200 боевых самолетов всех типов²⁴⁵, причем произошло это в условиях, когда многие заводы находились в стадии эвакуации в восточные районы страны.

Государственный Комитет Обороны и лично И.В. Сталин уделяли большое внимание производству установок реактивной артиллерии М-8 и М-13 и боеприпасов к ним. Только в течение первых двух недель октября 1941 года ГКО было принято пять постановлений, в которых определялись конкретные задачи по формированию и вооружению новых частей, производству минометных установок и боеприпасов к ним, что позволило уже к началу 1942 года выпустить реактивных снарядов в пять раз больше, чем предусматривалось предвоенным планом²⁴⁶.

Осознавая большое значение для войск «малой артиллерии» -минометов, решением Совета Народных Комиссаров СССР в ноябре 1941 года был образован Народный комиссариат минометного вооружения, который сконцентрировал свое внимание на производстве минометов и боеприпасов к ним. К моменту создания наркомата производством минометов было занято 53 предприятия страны.

В своем постановлении от 30 ноября 1941 года «О плане произ-

водства минометов на декабрь 1941 г.» ГКО потребовал выпустить в декабре 1941 года следующее их количество: 50-мм минометов — 10 065 шт.; 82-мм минометов — 5085 шт.; 120-мм минометов -820 шт.'. Однако Государственный Комитет Обороны явно переоценил возможности этих предприятий, и план выпуска минометов в декабре 1941 года был выполнен всего на 48%.

Наряду с увеличением выпуска боевой техники и вооружения в финансово-экономической политике государства постоянно присутствовало стремление к снижению цен на военную продукцию. Так, стоимость некоторых видов вооружения и военной техники в 1942 году по сравнению с 1941 годом уменьшилась: самолета Ил-4 — на 41,5%, танка КВ — на 54, 6%, танка Т-34 — на 28,3%, 122-мм гаубицы — на 58,5%, автомата ППШ — на 20%^{1 247 248}.

Большие усилия прилагались органами государственного управления для увеличения выпуска стрелкового оружия. В октябре 1941 года, в самый разгар боев под Москвой, было принято решение о развертывании выпуска автоматов ППШ на автомобильном заводе и заводе по изготовлению пишущих машин в Москве. Первый успешный опыт дал толчок для дальнейшего усиления работы в этом направлении. Постановлением ГКО № 946сс от 22 ноября 1941 года²⁴⁹ на предприятиях Москвы было развернуто массовое производство автоматов. Их выпуском к концу 1941 года занимались 106 предприятий.

Если в ноябре 1941 года было выпущено всего 400 автоматов, то с декабря 1941 по апрель 1942 года предприятия столицы дали фронту 155 тысяч автоматов²⁵⁰. Это позволило в значительной степени удовлет-

ворить потребности соединений и частей, сражавшихся у стен столицы, в автоматическом оружии. Для сравнения следует отметить, что четыре дивизии 33-й армии Западного фронта, по состоянию на 1 декабря 1941 года, имели на вооружение всего 322 автомата ППД и ППТТТ²⁵¹.

Благодаря принятым мерам, во втором полугодии 1941 года было изготовлено 1567,1 тысяч винтовок и карабинов. Выпуск пистолетов-пулеметов, и пулеметов всех видов увеличился по сравнению с первым полугодием, более чем в 8 раз и достиг почти 196 тысяч²⁵².

Однако этого количества стрелкового оружия по-прежнему явно было недостаточно не только для вооружения вновь создаваемых формирований, но и даже для восполнения потерь войск в стрелковом оружии, которые достигли к этому времени угрожающих масштабов. Так, убыль винтовок в войсках за июнь-декабрь 1941 года составила 5 547 500 шт. За это же время промышленностью, как уже отмечалось, было произведено всего 1 567 141 винтовок.

Таким образом, дефицит винтовок составил 3 980 359 единиц. Причем, как показывает анализ архивных документов, значительная часть стрелкового оружия была попросту утеряна и брошена личным составом, и лишь незначительная часть пришла в негодность в результате ее эксплуатации и по другим причинам боевой обстановки (табл. 12).

Потери оружия в войсках приобрели в этот период массовый характер, о чем свидетельствует ряд приказов, изданных командующими армиями в ходе битвы под Москвой. В приказе командующего 33-й армией генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова говорится, что «... в 113 СД по отчетным данным за 15 дней убыль оружия составила около 4 тыс. единиц...»²⁵³.

Винтовок не хватало даже для маршевого пополнения, которое прибывало в дивизии, часто не имея оружия. В своем донесении командир 113-й стрелковой дивизии полковник К. И. Миронов сообщал:

«...29.10.41 г. прибыло 210 чел. с одним станковым, одним ручным пулеметом и 29 винтовками.

30.10.41 г. прибыло 85 чел. с 33 винтовками.

Прибывающее пополнение в дивизию без вооружения деморали-зующе действует на остальных бойцов...»^{254 2 2}.

Таблица 12

Ведомость потери вооружения в войсках 5 армии

за период с 1.10 по 1.11.1941 г.²⁵⁵

На основании распоряжения Ставки ВГК от 28 октября 1941 года, во фронтах и армиях, оборонявших столицу, были изданы приказы о создании в стрелковых и артиллерийских полках специальных постоянных рабочих команд по сбору оружия и военно-технического имущества на поле боя²⁵⁶.

Командирами и политорганами была усилена работа среди личного состава по сохранности вверенного оружия и боевой техники. В ходе работы, проведенной в войсках командирами, военными со-

ветами и политорганами, к 1 декабря 1941 года удалось резко снизить процент потерь стрелкового оружия. Выделенными командами было собрано и отремонтировано значительное количество вооружения и в первую очередь стрелкового оружия.

Однако с началом контрнаступления эта проблема вновь встала перед войсками. Так в 1077-м стрелковом полку (командир полка майор

З.С. Шехтман) 8-й гвардейской стрелковой дивизии имени генерала Панфилова в период с 18 января по 1 апреля 1942 года было утеряно: винтовок — 966. карабинов — 41. винтовок СВТ — 28, автоматов ППД - 196, станковых пулеметов — 9. противотанковых ружей — 29²⁵⁷.

Такое положение с сохранностью оружия наблюдалось в ходе битвы под Москвой во многих частях, что, безусловно, затрудняло обеспечение Действующей армии стрелковым оружием. Ситуация с производством вооружения и боевой техникой и обеспечением ими войск, несмотря на все принимаемые меры, оставалась серьезной, так как многие оборонные предприятия наркоматов вооружения и боеприпасов, эвакуированные за Урал, только начинали выходить на запланированные мощности.

Вместе с тем следует отметить, что государственные органы управления порой ставили предприятиям нереальные планы по выпуску вооружения, боевой техники и боеприпасов. Так. Куйбышевскому заводу № 16 по выпуску самолетов в соответствии с постановлением ГКО № 872сс был определен срок прибытия на новое место 5 ноября 1941 года, а уже 10 ноября завод должен был выпустить 1-й самолет, а всего в ноябре 1941 года — 80 штук²⁵⁸.

Завод № 314 по производству стрелкового оружия, эвакуированный из Тулы в Ижевск должен был прибыть в указанный район 5 ноября 1941 года, 15 ноября — выпустить первую винтовку, а всего за ноябрь месяц выпустить 40 тысяч штук²⁵⁹.

Такое положение дел не могло не отразиться на плане выпуска военной продукции, порождая в то же время очковтирательство.

Изготовление гранат на одном из московских заводов

Конвейер сборки автоматов ППШ на автозаводе им. Сталина. 1941 г.

Руководители многих заводов оборонной промышленности были вынуждены идти на всякие хитрости, отправляя в районы эвакуации не только оборудование предприятий, но и некоторую часть почти готовой продукции, с таким расчетом, чтобы в установленные сроки можно было рапортовать о начале выпуска продукции. Причем такая ситуация была не только с выпуском стрелкового оружия, но и с танками, и с самолетами.

В феврале 1942 года комиссия Народного комиссариата государственного контроля СССР проверила снабжение Действующей армии боеприпасами и вооружением. По итогам работы этой комиссии заместитель Наркома обороны СССР Маршал Советского Союза С.М. Буденный 28 марта 1942 года издал приказ, в котором были вскрыты серьезные недостатки, характерные как для ГАУ Красной Армии, так и для фронтов, в том числе и Западного, которые были подвержены этой проверке. В приказе говорилось:

«В феврале месяце 1942 г. Народным комиссариатом государственного контроля СССР была произведена проверка снабжения действующей армии боеприпасами, стрелковым и минометным вооружением.

Проверка была произведена в Главном артиллерийском управлении Красной Армии, в артиллерийских управлениях трех фронтов, в восьми армиях и в одиннадцати фронтовых и армейских складах.

Установлено:

1. Контроль за отгрузкой, продвижением и прибытием транспортов со стороны Управления снабжения боеприпасами и Управления снабжения артиллерийским вооружением Главного артиллерийского управления Красной Армии и фронтов поставлен неудовлетворительно.

2. Учет боеприпасов в армиях, дивизиях и складах запутан и не отражает фактического наличия их.

Оперативные донесения дивизий и армий о расходе и наличии боеприпасов и вооружения представляются несвоевременно и нерегулярно.

3. Возврат из войск стреляных гильз организован плохо.

Основными из выявленных недопустимых фактов являются:

В Главном артиллерийском управлении Красной Армии:

4. Систематические опоздания отправок фронтам транспортов с боеприпасами и вооружением.

Из запланированных 5 фронтам в декабре —январе месяцах транспортов с боеприпасами 205 отправлены были с опозданием от 1 до 26 суток. Из них 30 транспортов были несвоевременно отправлены по вине работников Управления снабжения боеприпасами и подчиненных ему баз.

Имели место случаи запаздывания распоряжений об отправках на 4-5 суток (полковник Коротков, интендант Iранга Чемирев).

5. Путаница в распоряжениях об отправках транспортов и в переадресовках их. В результате этого имелись недопустимые случаи засылок боеприпасов и вооружения не в надлежащие адреса:

транспорт с боеприпасами № 65/1351 вместо одной армии был направлен в другую;

транспорт № 98/0314 с вооружением вместо ст. Крестцы был направлен в Вологду.

6. Контроль за продвижением и получением транспортов в Управлении снабжения боеприпасами ГА У поставлен плохо. В книгах учета отправок (начальник отделения полковник Мареев) — путаница; по многим транспортам нет отметок о их отправке и прибытии.

На 17 февраля в Управлении снабжения боеприпасами ГАУнет сведений о прибытии на 418 транспортов, запланированных фронтам еще в октябре — ноябре месяцах 1941 года.

7. В Управлении снабжения артиллерийским вооружением ГАУ имеют место случаи, когда в заявках на вагоны при отправках вооружения в одно место, с одной базы и в одни сроки планируется несколько транспортов с небольшим количеством вагонов каждый.

8. Планы обеспечения боеприпасами формируемых частей срываются, транспорты неоднократно переадресовываются и зачастую приходят на места формирования частей после их ухода оттуда.

Все эти факты свидетельствуют о недопустимой расхлябанности и безответственном отношении к порученному делу со стороны ряда работников указанных управлений ГА У Красной Армии.

На фронтах:

(Западном, Северо-Западном, Волховском и Ленинградском)

9. Контроль в артиллерийских управлениях фронтов за продвижением транспортов отсутствует.

На 29 января на железных дорогах Западного фронта скопилось 23 транспорта, из которых некоторые находились на дорогах по 2 недели и более.

Артиллерийские управления фронтов не сообщают армиям об отправленных им боеприпасах (Волховский фронт). Прибывающие на склады фронтов транспорты простаивают под разгрузкой по несколько дней. На ПААСе № 1439 59-й армии Волховского фронта вагон № 508897 простоял 3 суток, вагон № 765204 — 4 суток и т. д.

10. Учет боеприпасов на фронтовых и армейских складах, а также в армиях и дивизиях поставлен недопустимо плохо и не отражает их фактического наличия и расхода.

Выборочная поверка, произведенная на складах Западного фронта (заместитель начальника артиллерии фронта генерал-майор интендантской службы Волков), обнаружила на ФПА С № 2233 (начальник склада воентехник 1 ранга Шумилов) недостачу 416 штук 85-мм бронебойных выстрелов и 101 240 винтпатронов;

на ПА АС № 1395 50-й армии (начальник склада интендант 2 ранга Зайцев) излишек 618 670 винтпатронов с легкой пулей и недостачу 15 840 винтпатронов с тяжелой пулей и т. д.

Поверкой отчетности в управлении начальника артиллерии Ленинградского фронта выявлено, что по одним документам пулеметов Максима числится 1521 штука и винтовок 161 440, а по другим — в свободной ведомости 1958 пулеметов и 223 116 винтовок и т. д.

Немногим лучше обстоит дело с учетом и на остальных фронтах.

11. Хранение боеприпасов на складах и ДОПах организовано очень плохо (Северо-Западный фронт, Ленинградский фронт).

Особенно недопустимо хранятся боеприпасы на складах и ДОПах Волховского фронта (бывший заместитель начальника артиллерийского управления генерал-майор Черемисинов). На ПААСе№ 143952-й армии выгружено прямо в снег в 1,5-5 м от линии железной дороги 8884 штуки 76-мм, 1880 152-мм и 999 45-мм выстрелов, 39 240 ручных гранат, 13 286 мин и т. д.

Среди боеприпасов валяются 2 разбитых ящика с ручными гранатами и разбитый ящик с запалами для них.

Боеприпасы на ДОПах №№ 46, 225 и 259 52-й армии хранятся совместно с артиллерийской упряжью, смазками и другим имуществом и никем не охраняются.

12. На всех фронтах оперативные сводки о наличии и расходе вооружения поступают нерегулярно и несвоевременно. В штаб 33-й армии Западного фронта (начальник артиллерийского снабжения армии полковник Гоффеншефер) за период с 11 по 24 января с. г. поступило вместо 140 сводок всего лишь 38, т. е. 27%.

Сводки, представляемые в штаб фронта из этой и особенно из 50-й армии (начальник артиллерийского снабжения полковник Колпаков), составляются безответственно и не отражают действительного расхода и наличия вооружения и боеприпасов.

13. Вследствие бесконтрольности и плохого руководства со стороны командования дивизий и начальников артиллерийского снабжения армий и фронтов имеют место случаи прямого нарушения приказов НКО № 259 1941 г. и № 015 1942 г., когда потери артиллерийского имущества списываются не по инспекторским свидетельствам, а по актам и оперативным донесениям.

Так, в 93 сд Западного фронта (начальник артиллерийского снабжения дивизии капитан Петров) списано без инспекторского свидетельства 790 винтовок, 30 ручных и 8 станковых пулеметов, 71 С ВТ, 20 ППШ и т. д.

14. Приказы НКО о сборе и отправке гильз из войсковых частей и армейских складов грубо нарушаются на всех фронтах.

В 52-й армии сдано войсками в январе месяце всего лишь 48,5°/о стреляных гильз. На 8 февраля ПАА Сом № 1439 (52-й армии) не отправлено 22 000 гильз и 8000 ящиков укупорки, ПААСом 59-й армии 30 000 гильз и т. д.

В январе месяце 188 сд (Северо-Западного фронта) сдано ПААСу № 1391 46 238 гильз, а начальник ПААСа удосужился отправить на фронтовой склад всего лишь 9534 штуки, т. е. 20%).

15. На складах фронтов и армий хранится большое количество некомплектных и ненужных войскам выстрелов.

На складе 52-й армии (Волховский фронт) лежат 1800 выстрелов к 152-мм гаубицам обр. 09/30 г., тогда как этих гаубиц в армии нет.

То же самое имеет место в отношении 85-мм зенитных выстрелов. На ПААСе № 1395 (50-я армия Западного фронта) имеется 980 штук 82-мм мин без дополнительных и 308 без основных зарядов и т. д.

16. Имели место случаи хищения вооружения и боеприпасов в частях Ленинградского фронта. Так, в январе месяце в 219 сд с командного пункта похищены 2 станковых и 2 ручных пулемета и с батареи ПТО одна противотанковая пушка (командир батареи старший лейтенант Хорошилов).

Расследование фактов пропажи не произведено и виновные не обнаружены.

Все приведенные выше недопустимые и зачастую преступные факты свидетельствуют об инертности, отсутствии контроля и слабой требовательности как со стороны начальников артиллерии фронтов и армий, так и со стороны их заместителей по артиллерийскому снабжению.

Несмотря на ряд приказов и директив НКО, необходимые меры воздействия по отношению к работникам, виновным в плохом снабжении и недопустимом хранении и учете артиллерийского вооружения, со стороны общевойсковых начальников и начальников артиллерийского снабжения не принимаются.

Предлагаю начальникам артиллерии фронтов:

Ленинградского — генерал-лейтенанту артиллерии Бесчастному, Западного — генерал-лейтенанту артиллерии Камера, Волховского — генерал-майору артиллерии Тарановичу и Северо-Западного — генерал-майору артиллерии Устинову — принять решительные меры и в месячный срок устранить отмеченные в настоящем приказе недопустимые нарушения и разгильдяйство в учете, снабжении и хранении артиллерийского имущества.

За плохой учет транспортов начальнику транспортного отделения Управления снабжения боеприпасами Главного артиллерийского управления полковнику Марееву объявляют выговор.

За несвоевременную отправку транспортов объявляю выговор полковнику Короткову и интенданту 1 ранга Чемиреву.

За отдачу путаного распоряжения военной базе № 22 воентехника 1 ранга пгов. Соловьева арестовываю на 5 суток.

Предупреждаю начальника Управления снабжения боеприпасами ГАУ бригинженера Цыбина о недостаточной требовательности и слабом контроле за отправкой в войска транспортов с боеприпасами и за продвижением их.

За неверную переадресовку транспортов с вооружением, допущенную работниками Управления снабжения артиллерийским вооружением, ограничиться наложенными на виновных приказом НКО № 0111 и Управления снабжения артиллерийским вооружением ГА У № 31 взысканиями.

От начальника Управления снабжения артиллерийским вооружением ГА У генерал-майора Соколова требую повысить контроль за прибытием транспортов с вооружением как на фронты, так и в места новых формирований.

Приказываю:

1. Начальникам Управления снабжения боеприпасами и Управления снабжения артиллерийским вооружением Главного артиллерийского управления:

а) пересмотреть и уточнить положения по учету и контролю транспортов с вооружением и боеприпасами;

б) обратить особое внимание на снабжение боеприпасами новых формирований и установить особый контроль за продвижением транспортов в их адреса.

2. Военным советам фронтов:

а) установить контроль за постановкой учета боеприпасов и вооружения в артиллерийских управлениях фронтов, в армиях и дивизиях;

б) упорядочить хранение имущества на артиллерийских складах фронта, армий и ДОПах и организовать охрану его;

в) проверить выполнение приказа НКО об изъятии стреляных гильз и отправить накопившиеся на складах и в войсках гильзы на базы Главного артиллерийского управления Красной Армии;

г) наложить строгие взыскания на лиц, указанных в настоящем приказе и материалах обследования Наркомата государственного контроля;

д) расследовать факты о хищении и недостатке вооружения и боеприпасов на складах и в войсках и виновных привлечь к судебной ответственности.

3. Начальнику Главного артиллерийского управления Красной Армии проверить выполнение настоящего приказа и результаты поверки доложить мне 25 апреля с. г.»\

Государственный Комитет Обороны не только ставил задачи по производству той или иной военной продукции, но и через своих уполномоченных представителей контролировал ход их выполнения, строго спрашивая с тех, кто без уважительных на то причин не выполнял план или не обеспечивал качество военной продукции. Причем к виновным принимались самые строгие меры.

11 ноября 1941 года на основании постановления ГКО № 934сс за срыв производства минометов был привлечен к уголовной ответственности директор завода «Двигатель революции» В.П. Суслов. Этим же постановлением Народному комиссару тяжелого машиностроения Н.С. Казакову был объявлен выговор «за плохое руководство заводом»^{1 260 261}.

4 февраля 1942 года на заседании ГКО был рассмотрен вопрос о низком качестве выпускаемых автоматов ППШ и наказании виновных. В результате этой работы появилось постановление ГКО № 1243 «О наказании должностных лиц за нарушение технических условий производства ППШ»²⁶².

Понимая, что необходимо усилить контроль за качеством выпускаемого вооружения и боеприпасов ГКО назначил руководителем по контролю за их выпуском Л.П. Берию, а 16 февраля 1942 года А.С. Александров. В.А. Махнев и А.Н. Борисов были назначены его заместителями²⁶³.

Вместе с тем Государственный Комитет Обороны не забывал поощрять лучших руководителей и специалистов. Многие передовики производства в период битвы под Москвой были награждены орденами и медалями за доблестный труд. Постановлением ГКО от 16 февраля 1942 года ряд работников конструкторского бюро ОКБ-15 были награждены денежными премиями за добросовестную работу²⁶⁴.

6 марта 1942 года вышло постановление ГКО № 1400сс «О премировании инженерно-технических работников и рабочих завода № 30, за каждый самолет Ил-2, выпущенный сверх плана». Ввиду большой значимости для войск самолетов этой марки Государственный Комитет Обороны принял решение премировать рабочих и инженерно-технический состав завода за каждый самолет, выпущенный сверх плана.

Постановлением Совета Народных Комиссаров № 7703-п от 1 мая 1942 года за выполнение производственного плана в апреле было выделено 2 млн. рублей для премирования рабочих и инженерно-технических работников Народного комиссариата вооружения²⁶⁵.

Эти факты как нельзя лучше свидетельствуют о стиле работы государственных органов управления СССР, которые не только были заняты решением проблемы обеспечения Действующей армии всем необходимым, но и изыскивали возможности для поощрения людей, занятых производством техники, оружия и боеприпасов. Труженики тыла, в свою очередь, видели, что их вклад в защиту Родины оценивается самым достойным образом.

Существующее мнение о том, что значительную часть потребностей в вооружении, боевой и другой технике, а также в стрелковом оружии в период Московской битвы Красная Армия покрывала за счет поставок по ленд-лизу, не соответствует действительности. С момента заключения договора о ленд-лизе и до конца 1941 года, то есть в самый тяжелый период Московской битвы, США и Англия

передали Советскому Союзу 750 самолетов, 501 танк и 8 зенитных орудий. (Что составило: по самолетам — 7,4%, по танкам — 8,4%, и по зенитным средствам — 0,1%, от общего количества техники поступившей на вооружение частей и соединений Красной Армии на 1 декабря 1941 года.) Поэтому говорить о существенном вкладе союзников в обеспечение войск Красной Армии вооружением в этот период не приходится: битва под Москвой была выиграна советскими бойцами и командирами при помощи отечественного вооружения и боевой техники.

Серьезное положение сложилось к началу Московской битвы с обеспечением соединений и частей Действующей армии горюче-смазочными материалами. По среднесуточным нормам расхода войска Западного, Брянского и Резервного фронтов были в целом обеспечены горючим в достаточной степени, за исключением автомобильного бензина. Обеспеченность войск горючим на 30 сентября 1941 года была следующей:

— высокооктановые бензины — 4417 т (16 заправок);

— бензины Б-70, КБ-70 — 2642 т (7,3 заправки);

— автомобильный бензин — 5924 т (2,2 заправки);

— дизельное топливо — 2763 т (7,8 заправки)²⁶⁶.

Однако вследствие больших трудностей с подвозом в пределах фронтов и армий, горючее доставлялось в значительно меньшем количестве, чем требовалось, и не всегда в установленные сроки. Главной причиной сложившегося положения с горюче-смазочными материалами в войсках было отсутствие транспорта для его подвоза и тары на складах, о чем неоднократно докладывалось в донесениях командиров всех степеней.

Такое положение дел с обеспечением войск горючим сложилось не только вследствие потери значительного количества технических средств доставки горюче-смазочных материалов в первые месяцы войны, но и вследствие просчетов, допущенных государственными и военными органами управления СССР в предвоенный период в обеспечении соединений и частей техническим средствами службы снабжения горючим.

Так, по состоянию на 22 июня 1941 года обеспеченность войск Красной Армии некоторыми видами технических средств составляла:

— автоцистернами и бензозаправщиками — 17,7%;

— водомаслозаправщиками — 25,4%;

— резервуарами РГ-50 — 20,2%;

— резервуарами РГ-15 — 26,0%:

— насосами ручными — 32,0%'.

В первые месяцы войны, в обстановке вынужденного отхода, количество технических средств заправки горючего значительно уменьшилось, существенно ухудшив и без того сложные условия обеспечения войск горючим. В связи с тяжелым положением, сложившимся с обеспечением войск горючим, государственные и военные органы управления СССР приняли ряд неотложных мер по исправлению сложившейся ситуации.

В конце августа 1941 года на заседании Государственного Комитета Обороны был обсужден вопрос о состоянии дел в соединениях Действующей армии с наличием технических средств заправки и тары под горючее, результатом чего стал выход Постановления «Об обеспечении Наркомата обороны бензотарой, средствами заправки и перекачки горючего», в котором определялись первоочередные меры по выходу из создавшегося положения^{1 267 268}.

Однако последовавшее вскоре поражение войск Западного, Резервного и Брянского фронтов под Вязьмой и Брянском еще более ухудшило положение с наличием средств заправки в частях Действующей армии.

В связи с тем, что прежний порядок планирования и обеспечения войск горючим и маслами, основанный на квартальных заявках в Госплан СССР и распределении выделяемых фондов между фронтами, не соответствовал задачам, выполняемым войсками, в октябре 1941 года решением Ставки Верховного Главнокомандования был изменен, обеспечение горючим стало производиться по пятидневным, а с ноября 1941 года по декадным планам. В этот же период была перестроена система подвоза горючего фронтам. Для повышения оперативности на основе крупных баз Главнефтеснаба были созданы распределительные базы центра, а штаб начальника Тыла Красной Армии направил 200 офицеров в качестве сопровождающих транспортов с ГСМ²⁶⁹.

Постепенный рост боевого парка войск Западного фронта в ходе Московской битвы требовал все большего обеспечения горючим. Несмотря на это, имевшееся в войсках и на складах фронта горючее в целом обеспечивало потребности войск, тем более что расход топлива по основным его наименованиям был невелик. Так, за период ведения оборонительной операции с 30 сентября по 5 декабря 1941 года расход основных наименований горючего составил:

— высокооктановые бензины — 7231 т (24 заправки);

— бензины Б-70, КБ-70 — 7361 т (17 заправок);

— автомобильный бензин — 45967 т (14 заправок);

— дизельное топливо — 5426 т (9 заправок)²⁷⁰.

Государственные и военные органы управления СССР стремились не только создать запас горючего, но и по возможности немедленно подать его в войска.

Ежедневный расход горючего в войсках Западного фронта в период Московской стратегической оборонительной операции, по расчетам автора, составил:

— по высокооктановым бензинам — 0,35 заправки;

— по бензинам Б-70. КБ-70 — 0,25 заправки;

Таблица 13

Движение и расход горючего в период оборонительной операции²⁷¹

— по автомобильному бензину — 0,21 заправки;

— по дизельному топливу — 0.13 заправки.

Низкий расход автомобильного бензина в войсках свидетельствует о том, что автомобильная техника в этот период эксплуатировалась без особого напряжения.

Определенные трудности возникли при планировании обеспечения войск горючим на период контрнаступательной операции. Не следует забывать о том. что это была первая стратегическая наступательная операция войск Красной Армии в Великой Отечественной войне, и органам государственной и военной власти СССР в решении задач тылового обеспечения войск многое приходилось делать впервые.

В целях создания необходимых резервов горючего для обеспечения контрнаступления советских войск под Москвой, государственными органами управления СССР и Ставкой ВГК еще в середине ноября 1941 года было принято решение о сосредоточении в районе столицы десятидневного запаса горючего в размере 58 тыс. тонн за счет поступления горючего со складов государственных резервов, местных нефтебаз Главнефтесбыта и складов НКО, расположенных на территории Западного фронта, а также с нефтеперерабатывающих заводов Башкирии, Орска и волжских нефтебаз^{1 1 272}.

К началу контрнаступления удалось создать 35-40-суточный за-

пас топлива для гусеничной и колесной техники и 10-12-суточный запас—для работы авиации. Обеспеченность войск Западного, Брянского и Калининского фронтов горючим на 5 декабря 1941 года была следующей:

— высокооктановые бензины — 1120 т (5,7 заправки);

— бензины Б-70, КБ-70 — 1178 т (2,9 заправки);

— автомобильный бензин — 4055 т (1,2 заправки);

— дизельное топливо — 1063 т (1,8 заправки)²⁷³.

По данным начальника Генерального штаба Красной Армии маршала Б.М. Шапошникова, обеспечение войск Западного фронта горючим в начале контрнаступления было в целом удовлетворительным. Однако уже начиная со второй половины декабря 1941 года из-за трудностей с подвозом и резкого возрастания расхода горючего его запасы, особенно бензина, резко сократились²⁷⁴.

Снабжение горючим по-прежнему в значительной степени было затруднено из-за недостатка железнодорожных цистерн, хранилищ для слива в полевых армейских складах, автоцистерн и мелкой тары для подвоза, войскам горючего, особенно масла, по шоссе и грунтовым дорогам. И это несмотря на то, что с 6 по 15 декабря 1941 года количество автоцистерн в Западном фронте выросло на 327 единиц. Однако укомплектованность подразделений подвоза ГСМ автоцистернами составляла всего 25-30%. Это обстоятельство требовало четкого планирования подвоза и экономного использования имеющихся средств.

Положение также осложнялось крайне неравномерным распределением горючего по армиям. Так, 5-я армия имела в армейских складах 1,6 заправки и в частях 2 заправки автобензина. В то же время в соседней 16-й армии, выполнявшей в январе 1942 года важные оперативные задачи, в армейских складах было 0,4 заправки и в войсках около одной заправки. Почти половина всех запасов дизельного топлива находилась в 20-й армии, в то же время в 16-й армии было

всего 0,5 заправки. Малейшие проблемы в подвозе могли поставить армию в критическое положение.

Продолжавшийся рост боевого парка, продолжительность операций и активность боевых действий предопределили повышенный расход горючесмазочных материалов в период контрнаступления советских войск под Москвой. Так, только с 6 по 15 декабря 1941 года количество колесной техники в Западном фронте выросло с 29 500 до 31 284. Во второй половине января 1942 года парк автомобилей увеличился еще на 25%'.

Медленные темпы восстановления железных дорог приводили к отрыву войск от своих баз, к удлинению путей подвоза по грунту. В результате объем перевозок и расход автомобильного бензина к середине января 1942 года резко возросли. В период наиболее активных наступательных действий войск Красной Армии с 5 декабря 1941 года по 8 января 1942 года среднесуточный расход основных видов ГСМ составил:

— высокооктановые бензины — 171,6 т (0,56 заправки);

— бензины Б-70, КБ-70 — 156 т (0,29 заправки);

— автомобильный бензин — 1271,9 т (0,31 заправки);

— дизельное топливо — 83,3 т (0,11 заправки).

Обеспеченность войск горючим в период проведения контрнаступления войск Красной Армии под Москвой выглядела следующим образом:

Таким образом, расход горючего в ходе контрнаступления по сравнению с оборонительным периодом вырос на 30-50% и превысил нормы, которые были спланированы на операцию. Это привело к тому, что на 9 января 1942 года в войсках Западного фронта оставалось всего 1,4 заправки автомобильного бензина, вследствие чего стали возникать большие проблемы с подвозом материальных средств^{1 275 276}.

Таблица 14

Обеспеченность горючим войск Западного, Калининского

и правого крыла Юго-Западного фронтов в контрнаступлении²⁷⁷

Сложившаяся обстановка потребовала от тыловых органов более детального планирования расхода горючего. Помимо месячного плана, для его корректировки в соответствии с новой обстановкой и сложившимися условиями начали составляться декадные, а в некоторых армиях полумесячные планы. Там, где не было изобретательности в этом вопросе, происходили сбои в обеспечении войск горючим. Так для 5-й армии (начальник тыла армии — полковник В.Ф. Степин) на вторую половину (как и на первую) января 1942 года фронтом было запланировано выделить 266 тонн дизельного топлива. Между тем заправка армии по этому виду топлива снизилась с 53 тонн на 1 января 1942 года до 34 тонн на 10 января, и до 20,5 тонн на 20 января 1942 года. В результате фактическая потребность армии в

дизельном топливе на вторую половину января не превышала 125-150 тонн, а ей было выделено 226 тонн²⁷⁸.

Подобные просчеты тыловых органов приводили к тому, что в войсковом и армейском тылу в избытке накапливались горючесмазочные материалы, которые не были нужны. Так в начале январе 1942 года более половины всех запасов фронта крекинг-бензина (КБ-70) оказалось в 43, 20 и 33-й армиях. В это же время на складах 43-й армии находилось 46 заправок масла^{1 279}.

Помимо опасности хранения такого количества горючего в непосредственной близости к району боевых действий, отправка горючего в армии и соединения вызывала большие простои железнодорожных цистерн, автоцистерн, которых и так катастрофически не хватало, что приводило к неэкономичному расходованию горючего и его растрате.

Это стало следствием появления соответствующих приказов Наркома обороны СССР и начальников тыла фронтов, в которых отмечались многочисленные факты преступного отношения к сохранности горючего в ряде частей и соединений. Обеспеченность фронтов горючим в период Московской битвы показана в таблице 15.

Анализ деятельности государственных и военных органов управления СССР в этот период позволяет сделать вывод, что они постоянно отслеживали и знали обстановку, складывавшуюся в области обеспечения войск горючим, о чем свидетельствует принятие Государственным Комитетом Обороны 11 января 1942 года постановления № 1134сс, которым предусматривалось изменить систему снабжения соединений и частей Действующей армии горючими и смазочными материалами и установить переходящие запасы из расчета на 15 суток.

16 января 1942 года на заседании Государственного Комитета Обороны вновь был вновь рассмотрен вопрос обеспечения войск горючим и принято постановление № 1157сс, определявшее ряд до полнительных мер по улучшению снабжения Действующей армии горючим. В частности, в связи с необходимостью накопления горючего непосредственно во фронтах, было принято решение ликвидировать распределительные базы центра и организовать фронтовые базы горючего.

Таблица 15

Обеспеченность горючим войск Западного, Калининского, Брянского, Юго-Западного (правого крыла) и Северо-Западного (левого крыла) фронтов в битве под Москвой

Таким образом, несмотря на ряд существенных недостатков в обеспечении войск Действующей армии горючесмазочными материалами, битва под Москвой обогатила службу горючего ценным опытом, который помог установить более целесообразные организационные формы и способы обеспечения войск при подготовке и проведении последующих операций Красной Армии.

Одной из сложнейших задач, которые пришлось решать войскам в ходе битвы под Москвой, была задача обеспечения войск продовольствием. Неудачи в первые месяцы Великой Отечественной войны и отход Красной Армии в глубь страны поставили продоволь ственное снабжение войск в очень тяжелые условия. Ресурсы продовольствия и фуража, которыми располагал к началу Московской битвы Западный фронт, в целом удовлетворяли потребности в текущем довольствии войск. Однако в связи с тяжелым поражением в районе Вязьмы и последовавшим за этим вынужденным отходом войск большие запасы продовольствия были уничтожены, а часть попала в руки противника.

В связи с создавшимся положением руководство страны вынуждено было на период ведения оборонительных боев ограничить запасы продовольствия и фуража: на полевых складах армейских баз — до трех-пяти сутодач, на станциях снабжения и в отделениях складов — до 2 и на фронтовых продовольственных складах — до двух-трех сутодач. Запасы продовольствия и фуража в войсках оставались в пределах двух-трех сутодач²⁸⁰. Проблемы с организацией подвоза продовольствия, из-за слабой укомплектованности войск автомобильной техникой и тяжелых погодных условий, сводили порой на нет всю работу по обеспечению войск продовольствием. Однако даже там, где удавалось обеспечить войска основными наименованиями продуктов, соединения и части сталкивались с проблемой отсутствия технических средств приготовления пищи.

Обеспеченность войск Западного фронта обозно-хозяйственным имуществом по продовольственной службе в ноябре 1941 года не превышала: кухни разные — 45%, термосы 12— литровые — 51%. На 1 ноября 1941 года 61,9% личного состава соединений и частей Западного фронта не были обеспечены котелками, 87,5% бойцов не имели фляг^{1 281}.

По данным штаба тыла Западного фронта, в подчиненных армиях не хватало 677 полевых кухонь и почти 100 тыс. котелков. В сложившейся обстановке Ставка ВГК вынуждена была в этот период пойти на беспрецедентную меру — утвердить решение о выдаче одного котелка на двух красноармейцев.

Стрелковые дивизии, вместо положенных им 50-60 полевых кухонь, имели всего по 12-16, то есть обеспеченность ими составляла 20-27%’. И такое положение с обозно-хозяйственным имуществом по продовольственной службе было во всех соединениях и армиях.

Отсутствие необходимого ассортимента продовольствия и возможностей по приготовлению пищи приводило к тому, что бойцы и командиры, особенно находившиеся на переднем крае, очень часто питались сухим пайком, не употребляя даже горячего чая. Причем под сухим пайком понималось не то, что мы знаем по армейской жизни: набор консервов, которые только надо разогреть и они готовы к применению, а часть наименований продуктов, выдававшаяся россыпью. А дальше личный состав должен был думать, как из них приготовить себе пищу. От длительного отсутствия горячей пищи в войсках, особенно в частях и подразделениях, находившихся на передовой, резко участились случаи желудочно-кишечных заболеваний^{1 282 283}.

Положение со снабжением войск техническими средствами продовольственной службы осложнялось еще тем, что в распоряжении Управления продовольственного снабжения Красной Армии в это время почти не было запасов техники. В связи с этим Совет Народных Комиссаров СССР был вынужден рассмотреть этот вопрос на своем заседании, где было принято решение об изготовлении упрощенных походных кухонь, пищевых котлов и запасных частей к полевым хлебозаводам, на предприятиях страны.

6 декабря 1941 года вопрос обеспечения Действующей армии техническими средствами приготовления пищи был рассмотрен и на заседании Государственного Комитета Обороны, после чего было принято постановление № 999сс «О производстве походных кухонь в декабре 1941 г. и в январе 1942 г.»²⁸⁴.

Чтобы выправить положение, сложившееся с состоянием технических средств тыла в Действующей армии, Управлением продовольственного снабжения Красной Армии предприняло следующие меры:

Доставка пищи на передовую. Западный фронт, 1942 г.

Раздача обеда

— трехкотельные кухни стали выдаваться из расчета на 300 человек вместо 180, что позволило сократить на 30-40% количество походных кухонь в стрелковых и танковых дивизиях;

— было организовано массовое переоборудование под кухни походных наливных кипятильников, которых во внутренних военных округах имелось около 18 тысяч;

— войскам были переданы все походные кухни и значительная часть 12-литровых термосов из военных академий, училищ, тыловых и других частей и учреждений внутренних военных округов;

— была предпринята срочная переброска полевых кухонь с Дальнего Востока.

Значительная часть этих технических средств была направлена в войска Западного фронта, однако это позволило только несколько снять напряженность в решении этой задачи: до полного ее решения было еще далеко.

Неудовлетворительное положение дел с организацией питания бойцов и командиров Западного фронта стало причиной того, что в конце ноября 1941 года в с. Перхушково, где располагался штаб фронта, было созвано совещание начальников тыла армий и начальников тыловых служб Западного фронта. Совещание проводил член Военного совета Западного фронта Н.А. Булганин, который в своем выступлении подчеркнул, что И.В. Сталин лично интересуется тем, что делается для улучшения продовольственного снабжения воинов на переднем крае²⁸⁵.

По окончании совещания состоялся Военный совет Западного фронта, на который были приглашены все начальники тыла армий. Военный совет принял решение о наведении порядка в принятии пищи, особенно на переднем крае, и изготовлении из подручных средств недостающего хозяйственного имущества по продовольственной службе.

Выполняя решения Военного совета, работники тыла Западного фронта проявили незаурядную изобретательность. Вместо недоста-

ющих кухонь стали использовать очажные кухни, кипятильники и термоса из местных материалов, что позволило несколько улучшить положение дел с организацией приема пищи, о чем свидетельствует доклад комиссии Генерального штаба о результатах работы в частях 32-й стрелковой дивизии (командир дивизии полковник В.И. Полосухин) 5-й армии, в котором говорилось, что «...питание пищи организовано хорошо, даже при недостатке кухонь...»²⁸⁶.

Только за ноябрь-декабрь 1941 года силами походной обозноремонтной мастерской 43-й армии было изготовлено 449 очажных кухонь²⁸⁷. С помощью местных общественных и производственных организаций Коломны и Серпухова для 49-й армии буквально в недельный срок было изготовлено несколько сот жестяных бидонов емкостью 10-20 литров. Принятыми мерами удалось несколько облегчить положение с состоянием технических средств приготовления пищи в частях и соединениях, однако до полного решения этого вопроса было далеко (табл. 16).

Таблица 16

Обеспеченность войск Западного фронта обозно-хозяйственным имуществом по состоянию на 1 января 1942 г.²⁸⁸

Несмотря на работу, проделанную тыловыми органами Западного фронта по обеспечению соединений и частей продовольствием, в войсках на протяжении всего периода оборонительных боевых действий имелось немало случаев неудовлетворительной организации питания, особенно на передовой, о чем свидетельствует донесение начальника политотдела 43-й армии Западного фронта бригадного комиссара Г.Г. Ковалькова: «.. .Несмотря на то что продуктов питания вполне достаточно, доставка их на передовую поставлена из рук вон плохо. В результате чего бойцы не получают горячей пищи, а иногда и вовсе остаются голодными. Такие факты имеют место во многих частях...»²⁸⁹.

Много недостатков было в организации питания в частях и соединениях 5-й армии, где бойцы и командиры 50-й стрелковой дивизии (командир дивизии полковник С.И. Иовлев) по нескольку дней не получали горячей пищи, довольствуясь только сухим пайком. Серьезные недостатки в организации питания личного состава имели место в некоторых частях 33-й армии. В одном из донесений отмечалось, что в «407 и 444 СП со стороны красноармейцев имеются жалобы на плохое питание. При проверке оказалось: жидкий суп и мало по количеству. Хозяйственный аппарат частей нужд красноармейцев не знает и мало в них бывает»^{1 290}.

Особенно часто высказывались нарекания на отсутствие растительного масла, сахара, крупы, махорки. Отсутствие или недостаточное количество этих и других наименований продовольствия были обусловлены рядом объективных и субъективных причин: недостаточным наличием транспортных средств; непродуманной организацией снабжения войск продовольствием; а также слабой инициативой отдельных должностных лиц. Так, например, на центральных складах растительного масла было предостаточно, но не хватало тары для его хранения и слива в полевых условиях, а также для его транспортировки. По этой причине прибывшие в адрес фронтовых складов железнодорожные цистерны с растительным маслом простаива

ли под выгрузкой по нескольку дней, а затем возвращались неразгруженными обратно. Планы завоза продовольствия часто срывались из-за перегрузки железнодорожного транспорта эвакуационными и оперативными перевозками.

Вместе с тем в некоторых частях и соединениях, пользуясь отсутствием должного учета и контроля, имели место случаи перерасхода продуктов. Так, в 17-й сд (дивизионный интендант — интендант 1 ранга Прокофьев) Западного фронта только за пять дней ноября 1941 года было незаконно получено и израсходовано 3256 пайков. Продовольствие, особенно сало и мясо, расходовалось сверх нормы, так мясо выдавалось по 500 г на человека в день²⁹¹.

Заготовки продовольствия на местах были организованы в соответствии с постановлением СНК СССР от 1 июля 1941 года и директивой начальника тыла Западного фронта № 980 от 19 ноября 1941 года. Однако работа в этом направлении в силу различных причин проводилась недостаточно эффективно. В директиве начальника тыла Западного фронта отмечалось:

«...Местные ресурсы полностью не учтены. Помол зерна на местных мельницах не организован, пищевая промышленность в тыловых районах армий совершенно не используется.

Все это приводит к совершенно нетерпимым встречным перевозкам, созданию пробок, дезорганизации транспорта и нерациональному использованию ресурсов страны»^{1 292}.

Обеспечение частей и соединений хлебом в ходе оборонительной операции в целом было удовлетворительным, несмотря на ряд случаев несвоевременного его доставки частям. Однако виной этому была не плохая работа хлебозаводов, а нераспорядительность некоторых должностных лиц тыла. Полевые хлебозаводы и хлебопекарни, начиная с 5—7 ноября 1941 года, в основном работали бесперебойно, постоянно поддерживая неснижаемый запас хлеба в пределах 1-1,4 сутодач. Запас хлеба в войсках не опускался ниже 0,8 —1,7 суто-дач, несмотря на то что полевые хлебопекарни и хлебозаводы по- прежнему испытывали большую недостачу в оборудовании для производства хлеба'. Вместе с тем во многих донесениях отмечалось, что качество хлеба было плохое. Обеспеченность хлебозаводов армий Западного фронта печами для приготовления хлеба (ПАХ) по-прежнему была очень низкой и составляла менее 22%. Приходилось использовать различные способы приготовления хлеба нетрадиционными методами. Широкое распространение получила выпечка хлеба в напольных печах в армейском тылу, а также в печах гражданских хлебопекарен. Очень большую помощь в этом отношении оказывали войскам органы советской власти на местах и местное население.

К началу контрнаступления на складах Западного фронта имелось: муки хлебной — 5 сутодач; сухарей — 1,9; крупы разной — 15; мяса — 7,3; растительного масла — 6,4; сахара — 3,7; соли — 9,5; махорки — 0,6 сутодач^{1 293 294}. Однако уже к 1 января 1942 года обеспечение войск продовольствием резко ухудшилось. Сказался отрыв войск от складов, а также трудности с подвозом из-за погодных условий. Маршал В.Д. Соколовский отмечал, что «...на начало января 1942 на армейских складах имелось всего 1-1,5 сд продовольствия и фуража, при этом некоторых видов довольствия не было совершенно»²⁹⁵.

Тяжелое положение сложилось в этот период времени с обеспечением войск мясом, концентратами и махоркой. Особенно большое недовольство в войсках было по поводу постоянного отсутствия махорки. Даже нехватка некоторых видов продуктов не сказывалась на морально-психологическом состоянии войск так отрицательно, как отсутствие табака. Перебои в снабжении им, как показывает анализ донесений по тылу армий, участвовавших в Московской битве, были практически постоянно. Так, по состоянию на конец декабря 1941 года на складах 33-й и 49-й армий махорки не было вообще, а в 16-й армии имелось всего 100 кг.

По воспоминаниям заместителя командующего 49-й армии по тылу генерала Н.А. Антипенко, дело дошло до того, что бойцы придумали способ самодельного изготовления табака из листьев. Страдал от недостатка табака даже командный состав самого высокого ранга. Так, член Военного совета Западного фронта дивизионный комиссар Д.А. Лестев в письме генерал-лейтенанту А.И. Еременко, находившемуся на излечении в госпитале, в ноябре 1941 года писал: «...К тебе просьба — пришли из своего неприкосновенного запаса папирос. Получилась с этим продуктом заминка»²⁹⁶.

Снабжение войск Западного фронта продовольствием в январе 1942 года было организовано неудовлетворительно. Так, например, 5-я армия (начальник тыла армии полковник В.Ф. Степин) по своей заявке в течение 25—31 декабря 1941 года получила: крупы разной 54 тонны или 30% от потребностей, мяса 0, комбижира 0, сухарей 0, масла сливочного 3 тонны (38%), махорки 3.6 тонны (12%), а мяса, комбижира, сухарей вообще не получила^{1 297}.

Военный совет 5-й армии (командующий армией генерал-лейтенант Л.А. Говоров, член Военного совета генерал-майор А.А. Филатов) в своем донесении сообщал, что «...войска живут буквально одним днем, имея всего 1-2 сутодачи. Учитывая отдаленность большинства войск от армейской базы такое положение надо считать угрожающим»²⁹⁸.

Войска Западного фронта, в период активной фазы наступления с 7 декабря 1941-го по 1 марта 1942 года, израсходовали около 49 155 тонны продовольствия десяти основных наименований продуктов, при среднесуточном потреблении в 585,2 тонны²⁹⁹. При детальном анализе этих данных обнаруживается, что обеспечение продовольствием соединений и частей фронта в этот период было явно недостаточным.

Так, по данным научно-справочного издания «Великая Отечественная война: Действующая армия», войска Западного фронта, на 1-6 декабря 1941 года насчитывал 801 358 бойцов и командиров (по другим источникам³⁰⁰ 558 800 человек или 748 700 человек). Вес одного красноармейского пайка, в соответствии с приказом Народного комиссара обороны СССР № 312 от 22 сентября 1941 года, составлял в среднем 2070 г (по нормам № 1-3), а по десяти основным наименованиям продуктов — 1230 г^{1 301}. Следовательно, фронт (при неизменном количестве бойцов) должен был ежедневно расходовать в среднем 687,3 — 985,7 тонн продовольствия, а всего с 7 декабря 1941-го по 1 марта 1942 года — 57 735,2 — 82 796,3 тонны продуктов основных наименований (в зависимости от численности войск Западного фронта на тот период времени).

Таким образом, обеспеченность Западного фронта, по расчетам автора, составляет, в зависимости от данных численного состава войск, всего 59,4 — 85,1% от необходимой потребности. Это свидетельствует о явно недостаточном обеспечении войск продовольствием, даже с учетом того факта, что частью продуктов поступала из местных ресурсов, а численность войск не всегда соответствовала первоначальным данным.

Неудовлетворительному состоянию дел с обеспечением войск продовольствием было посвящено специальное заседание Государственного Комитета Обороны, состоявшееся 24 января 1942 года. ГКО принял решение о реорганизации имевшихся продовольственных отделов фронтов и армий в управления продовольственного снабжения, подчинив их во фронтах и армиях начальникам тыла, а по службе продовольственного снабжения — Главному управлению продовольственного снабжения Красной Армии. Начальниками продовольственного снабжения фронтов были назначены: Калининского — генерал-майор интендантской службы С.С. Петров; Западного — генерал-майор интендантской службы П.И. Запахров; Брянско го — генерал-лейтенант интендантской службы Н.К. Жижин; Юго-Западного — генерал-майор интендантской службы В.М. Нартов. Начальнику Главного управления продовольственного снабжения Красной Армии была поставлена задача в пятидневный срок укомплектовать продовольственные управления работниками, могущими обеспечить снабжение Красной Армии*.

Анализ архивных документов свидетельствует о том, что в период наступательной операции соединения и части по-прежнему часто жаловались на отсутствие сахара, махорки и водки, перебои с которыми ощущались на протяжении всей битвы. Особенно большие трудности были в снабжении продовольствием и фуражом войск левого крыла Западного фронта (50-я, 10-я армии).

Рассказывая в письме на имя И.В. Сталина о трудностях с обеспечением войск продовольствием, лейтенант Козлов писал: «.. .Обеспечение продуктами неудовлетворительное, хотя продуктов у фронта достаточно.. ,»^{1 302 303}.

В марте 1942 года появились проблемы с обеспечением Действующей армии крупами, мясом и рыбными консервами³⁰⁴. Органам тыла, особенно оперативного и войскового звена, пришлось немало потрудиться, чтобы обеспечить войска необходимыми наименованиями продуктов питания.

Продовольственный отдел Западного фронта предпринял попытку улучшить распределение продовольствия и фуража в армиях, путем перехода на пятидневное планирование, однако заметных сдвигов, несмотря на старание всего аппарата и помощь начальника тыла фронта генерала В.П. Виноградова, добиться не удалось. Однако этот факт свидетельствует о попытке органов тыла перестроить свою работу в интересах улучшения снабжения войск продовольствием.

В ходе контрнаступления и общего наступления Красной Армии под Москвой, значительных перебоев в обеспечении войск хлебом не было. Перед началом контрнаступления Западный фронт имел в свом составе 19 полевых хлебозаводов, 18 хлебопекарен, которые снабжали хлебом 80% личного состава фронта. Остальные 20% покрывались за счет использования местных хлебозаводов и хлебопекарен. С целью быстрейшего восстановления разрушенных хлебопекарен и хлебозаводов в освобождаемых районах в каждой армии создавались строительные отряды в 40 — 80 человек, которые следовали непосредственно за войсками³⁰⁵.

На протяжении января — февраля 1942 года во многих частях и соединениях продолжали иметь место недостатки в обеспечении войск горячей пищей. Это было обусловлено не только отсутствием необходимого количества термосов, кухонь и котелков, но и тем, что, тылы порой не успевали за войсками, быстро продвигавшимися вперед. К тому же имевшиеся немногочисленные дороги использовались боевыми частями и соединениями. Найти обходные пути из-за частых метелей и снежных заносов было очень трудно. Очень часто обеспечение подразделений горячей пищей затруднялось сложностями боевой обстановки и сильным огневым воздействием противника. Иногда приходилось доставлять продукты питания в некоторые части и подразделения, оторвавшиеся от главных сил или оказавшиеся в окружении. Делалось это, как правило, с помощью авиации, сбрасывая продовольствие с воздуха (110-я сд 33-й армии)^{1 306}.

Анализ расхода основных видов продовольствия войсками Западного фронта за период со 2 октября 1941 года по 1 марта 1942 года (табл. 17) позволяет, зная численность войск Западного фронта (см. выше), получить полную картину с обеспечением соединений и частей продовольствием.

Государственные и военные органы управления СССР постоянно отслеживали ситуацию с обеспечением войск Действующей армии продовольствием. Так, когда в войсках Западного фронта воз-

222

никла проблема с овощами, по распоряжению Совета Народных Комиссаров из районов Московской области фронту было выделено картофеля и овощей в количестве трехмесячной потребности. Несмотря на меры, принимаемые органами государственного и военного управления СССР по улучшению снабжения войск продовольствием, имелись практически во всех армиях Калининского и Западного фронтов на протяжении всей Московской битвы серьезные недостатки в решении этой важной задачи.

Таблица 17

Расход основных видов продовольствия войсками Западного фронта

со 2 октября 1941 г. по 1 марта 1942 г.³⁰⁷

На завершающем этапе битвы особенно тяжелое положение сложилось в частях и соединениях 33-й армии (командующий армией генерал-лейтенант М.Г. Ефремов, начальник тыла генерал-майор А.Г. Вязаничев), попавших в окружение восточнее Вязьмы. Однако это еще как-то можно понять, но те безобразия, которые были обнаружены в соединениях 50-й армии (командующий генерал-лейтенант И.В. Болдин, начальник тыла генерал-майор К.В. Сурков), не поддаются никакому объяснению.

В докладной записке инспекторов Наркомата Государственного контроля СССР Зотова и Орлова на имя члена ГКО А.И. Микояна «О положении с продовольствием в 50 армии» говорилось:

«Нами проверена выдача продуктов в 116 стрелковой дивизии на месте. Эта проверка показала следующие данные о выдаче продуктов по отдельным соединениям и полкам в течение первой половины апреля, причем 656 полк с 10 по 15 апреля ни хлеба, ни сухарей, ни крупы, ни жиров не получал, получив только в эти дни по 150 грамм мяса и 35 грамм сухофруктов.

В день нашего посещения — 22.IV. — 116-й дивизии в батареях артиллерийского полка хлеба выдавалась только по 400 грамм.

Капитан Хотев и лейтенант Васильев — 886 стрелк. полка 298 дивизии, жаловались, что 12, 13 и 14 апреля они получили только 40-50 грамм муки.

В беседе с нами красноармеец Фомин — 548 полк 4 5-мм батареи, рассказал, что 12 дней они питались очень плохо, что им ничего не давали, кроме небольшого количества сухарей и хлеба, а последние 4-5 дней питание значительно улучшилось — «конина нас поддерживала».

По заявлению самого командира дивизии, полковника Самсонова, бойцами съедено 170 голов лошадей. По заявлениям же командиров и бойцов нами опрошенных, это количество съеденных лошадей, безусловно, больше, так как бойцы заявляют, что раненых и убитых лошадей они использовали для питания. Из общего количества 2400 лошадей с 1 по 20 апреля убито 359.

...Старшина Столяров — 9 роты 548 полка, рассказывает, что кроме хлеба и сухарей — неполной нормы — они получали очень мало продуктов, а с 9 по 14 включительно апреля их рота ни хлеба, ни сухарей не получала и других продуктов также никаких не получала, за исключением 150 грамм мяса.

Это систематическое недополучение продуктов, при беспрерывных боях, привело к тому, что бойцы его роты обессилели, не могли рыть окопов и сделать необходимых укрытий, вынуждены были лежать в шалашах, следствием чего во время боя было выведено из строя убитыми и ранеными 42 человека.

Ослабевших 5 человек красноармейцев он вынужден был отправить в медсанбат, а красноармеец Ивачев умер в роте.

Проверить причины смерти Ивачева не удалось, так как он похоронен на месте боя вместе с другими бойцами.

...Врапорте от 22.IV. ст. врач 441 стрелкового полка сообщает: «Довожу, что 14.IV.42 г. в ПМП 441 сп обратился красноармеец Морозов с явлениями крайнего истощения. Врачом Акимовым Морозову был предоставлен 3-дневный отдых в тылу части. 15. IV. 42 г. Морозов скончался. По заключению врача Акимова и моему Морозов умер от крайнего истощения, явившегося причиной голодания в течение двух недель и предшествующего недоеданию. Установлено также, что красноармеец Морозов, будучи уже немолодым вообще отличался слабым здоровьем.

12. IV. 42 г. на ПМП поступил красноармеец Фарин (минометный батальон) с резким отеком ног. 5. IV. 42 г. на ПМП поступил красноармеец По су хин с явлением отека ног и резкого истощения. Оба случая отека конечностей по заключению врача т. Бондарь представляют собой — голодные отеки. Оба красноармейца имели явления общего исхудания и упадка сил».

В рапорте от 20.IV. старш. врач 548 полка сообщает:

«За период совершения марша от ст. Жердево и боев с немцами, т.е. примерно с 14 марта, личный состав 548 сп получал крайне нерегулярное питания. В марте по несколько дней не получали ни грамма хлеба и приварка, даже в период боев в апреле был перерыв в снабжении хлебом 5 дней. Много раз выдавалось хлеба, или сухарей 150-200 грамм. Люди, чтобы не умереть с голоду, ели конину (павших лошадей на дороге), вследствие этого большая часть людей была крайне обессилена и неполноценна».

...Следствием неблагополучия в вопросах продснабжения армии является плохая работа и неудовлетворительная организация тыла армии, которую возглавляют генерал-майор интендантской службы Сурков, комиссар тыла армии старший батальонный комиссар Нарышкин...»³⁰⁸.

Обо всех этих безобразиях А.И. Микоян доложил Сталину, который был крайне возмущен таким положением дел с организацией питания личного состава. Результатом этого явился выход приказа Народного комиссара обороны СССР № 0362 «О неудовлетворительной работе управления тыла 50-й армии и перебоях в снабжении войск армии», в котором была дана оценка случившемуся. Причинами этого наряду с халатным отношением ряда должностных лиц тыла армии к исполнению своих прямых служебных обязанностей, по мнению Сталина были:

«...Военный совет армии (тт. Болдин и Сорокин) мало уделяли внимания делу организации тыла армии и бесперебойного снабжения войск.

Руководство тыла Западного фронта также мало интересовалось работой аппарата тыла 50 армии и, зная о перебоях в питании частей армии, своевременно не помогло армии в период создавшихся затруднений в снабжении»^{1 309}.

За бездеятельность и несвоевременное обеспечение войск армии средствами снабжения, повлекшими серьезные последствия, начальник тыла 50-й армии генерал-майор интендантской службы К.В. Сурков, комиссар тыла армии старший батальонный комиссар Нарышкин и начальник продовольственного отдела армии Захарьев были отданы под суд Военного трибунала. Еще ряд должностных лиц были наказаны в административном порядке.

Несмотря на все недостатки, которых, к сожалению, в тот период было очень много, необходимо отметить, что должностные лица тыла, и продовольственной службы в частности, в большинстве своем старались сделать все от них зависящее, чтобы решить эту важную задачу — накормить личный состав. Сложнейшая оперативная и тыловая обстановка порою сводила на нет эту работу, но воины тыла не опускали рук, изыскивали пути решения этой важной проблемы. Следует отметить терпение и понимание, с которым относились большинство бойцов и командиров боевых частей и соединений к трудностям в снабжении продовольствием. Крайняя неприхотливость в этом вопросе наших солдат и офицеров в тот период ничего, кроме восхищения, не вызывает. Низкий поклон тебе за это, советский солдат и офицер!

Большие трудности в ходе Московской битвы представляло обеспечение сеном и фуражом конского состава, который являлся основной тягловой силой. Без использования гужевого транспорта не решалась ни одна боевая или тыловая задача. В значительной части трудов по истории Московской битвы этому вопросу или вообще не уделяется внимания, или говорится о том, что в целом все было удовлетворительно. Однако эти данные абсолютно не соответствуют действительному положение дел, сложившемуся с обеспечением конского состава сеном и фуражом. Московская битва оказалась для конского состава большим испытанием: в годы Великой Отечественной войны для него не было более тяжелого периода, чем зима 1941/42 года.

В начале оборонительного периода в составе Западного, Калининского и Брянского фронтов в боевых действиях принимало участие одиннадцать кавалерийских дивизий и один отдельный кавалерийский полк³¹⁰. К началу декабря 1941 года их количество удвоилось. Только в войсках Западного фронта в тот период насчитывалось свыше 158 тысяч лошадей^{1 311}. По расчетным данным, потребность одного Западного фронта в сене на два месяца составляла 19 тысяч тонн (около 1600 вагонов)³¹².

Уже в самом начале Московской битвы обеспечение конского состава сеном и овсом было неудовлетворительным. Так, за период с 10 по 20 октября 1941 года 32-я стрелковая дивизия (командир дивизии полковник В.И. Полосухин) 5-й армии Западного фронта получила фуража и овса всего 30-40% от потребности^{1 313}.

Еще тяжелее было положение в кавалерийских частях и соединениях, имевших в своем составе значительное количество лошадей. Командир 9-й кавалерийской дивизии полковник Н.С. Осликовский в своем докладе командиру 2-го кавалерийского корпуса генералу А.П. Белову сообщал: «Конский состав, учитывая несвоевременное кормление, отсутствие, как качественного объемистого фуража, так и овса, большие переходы в осеннюю распутицу, доведен до предела и очередные 1 -2 перехода могут вывести из строя большое количество конского состава, некомплект которого на сегодняшний день составляет уже 65%. Особенно измотан конский состав дивизионной и полковых артиллерий»³¹⁴.

Подобное положение имело место во всех армиях и кавалерийских дивизиях. Это было обусловлено, прежде всего, отсутствиехМ железнодорожных вагонов и неудовлетворительной организацией работы по обеспечению войск сеном и фуражом. Так, ни в ноябре, ни в декабре 1941 года фронты так и не получили комбикорма, запланированного к отправке, так как железная дорога не выделила требуемого количества вагонов.

Сено, на которое Западному фронту были выданы наряды, находилось, как правило, далеко от проезжих дорог. Так, на пунктах Заготсено Московской области из 175 сутодач на железнодорожных станциях оказалось лишь 35, из них прессованного сена только 5 су- тодач³¹⁵. Органы НКПС и ВОСО не смогли подать фронту требуемое количество сена, так как для его перевозки требовалось слишком большое количество вагонов.

Положение с обеспечением конского состава сеном и фуражом было настолько серьезным, что Государственный Комитет Обороны был вынужден обсудить этот вопрос на своем заседании 20 ноября 1941 года. Однако его решения никак не повлияли на снабжение войск: принятое ГКО Постановление так и осталось нереализованным. В конце ноября — начале декабря 1941 года снабжение частей и соединений, сражавшихся у стен столицы, сеном и фуражом еще более ухудшилось. В своих воспоминаниях генерал Н.А. Антипенко пишет: чтобы сохранить конский состав, «начали скармливать уцелевшие соломенные крыши и остатки фуража, покинутого эвакуированными жителями. Вскоре на всем фронте наступил жесточайший фуражный кризис»^{1 316}.

К началу контрнаступления запасы сена и овса в войсках Калининского, Западного и правого крыла Юго-Западного фронтов в среднем не превышали: 1 — 2,1 сутодачи сена, 1,0 — 1,5 сутодачи овса³¹⁷.

Начавшиеся во второй половине декабря снежные заносы и недостаток во фронте транспортных средств, еще больше ограничили возможности по подвозу сена, значительно ухудшив и без того сложную обстановку. Непринятие своевременных мер по обеспечению частей и соединений фуражом и сеном привело к тому, что начался падеж лошадей. Так. только в армиях Западного фронта в декабре 1941 года пало 1039 лошадей, в январе 1942 года еще 1027³¹⁸. Причем это далеко не полные данные.

Положение удалось несколько выправить лишь после того, как начальник Тыла Красной Армии генерал Хрулев доложил правительству о массовом падеже конского состава. После чего заместитель Председателя СНК СССР А.И. Микоян отдал в феврале 1942 года указание отпустить Западному фронту дополнительно около двухмесячной потребности в сене за счет разбронирования фондов Управления государственных мобилизационных резервов во фронтовом тылу³¹⁹.

В составе Западного, Калининского и Юго-Западного фронтов в период контрнаступления и общего наступления на разных этапах сражения принимали участие в боевых действиях 23 кавалерийских дивизии, которые испытывали значительные затруднения в обеспечении сеном и фуражом, в результате чего состояние конского состава резко ухудшилось. Значительно выросло количество истощенных лошадей.

Особенно большие трудности в период контрнаступления выпали на долю кавалерийских соединений 1-го гв. кавалерийского корпуса под командованием генерала П.А. Белов и 2-го гв. кавалерийского корпуса под командованием генерала И.А. Плиева. 1 февраля 1942 года штаб 2-го кк в оперативной сводке за день докладывал: «Конский состав ввиду отсутствия фуража в районе действия корпуса и на армейском складе — переутомлен и истощен до предела. За период марша в 3-й гв. кд оставлено 16 лошадей, не в состоянии двигаться. В новом районе отсутствует не только сено, но и солома»^{1 320}.

1-й гв. кавалерийский корпус, который в ходе наступления на Вязьму оказался в окружении и действовал в отрыве от главных сил фронта, с января по май месяц 1942 года, питание конского состава производил исключительно за счет местных ресурсов. Остается только восхищаться нашими кавалеристами, которые не только выстояли в такой тяжелой обстановке, но и смогли прорваться через заслоны противника и выйти к своим войскам. Правда, надо отметить, что за это время, по воспоминаниям генерала П.А. Белова, в тех районах, где действовали части корпуса, конскому составу была скормлена солома многих сотен крестьянских домов.

Положение с обеспечением частей и соединений сеном и фуражом в период общего наступления лучше не стало. В ходе проверки в начале марта 1942 года состояния конского состава и его фуражировки, проведенной ветеринарной службой Западного фронта было выявлено следующее:

«10-я армия

Кормились лошади в марте главным образом ржаной соломой, что привело к резкому снижению упитанности, работоспособности, падежу от истощения.

5-я армия

Во всех частях были перебои в фураже, лошади кормились соломой, которой также не доставало. Овес частично был и выдавался не по полной норме только артиллерийским лошадям. С 27.3.42 г. овес и сено поступали нормально.

1-й гв кк

Зернофуража не имеет на протяжении 2-х месяцев. Сено отсутствует. Лошадей кормят соломенной резкой, запаренной и посыпанной мукой.

16-я армия

В плановом порядке фураж поступал только на 30% потребности. Основное довольствие — солома,

20-я армия

Лошадей кормят соломой. Фураж внутри армии распределяется неравномерно.

33-я армия

Овес и сено почти отсутствуют, кормят соломой, и она бывает с перебоями. Большинство лошадей по худоконности освобождены от работы. Увеличился падеж лошадей от истощения.

43-я армия

Перебои с фуражом продолжаются. Работоспособность конского состава понижена.

49-я армия

За 3-ю декаду марта лошади получили овса 30%> нормы, а сена и того меньше. Работоспособность конского состава резко снизилась.

50-я армия

Сено с 10-20.3 отсутствовало, овсом обеспечены на 40-60%. Лошадей кормили ржаной соломой»'.

Начальник ветеринарного отдела Западного фронта военный ветврач 1 ранга Ребров в донесении на имя члена Военного совета Западного фронта И.С. Хохлова и начальника тыла фронта генерала Виноградова 18 марта 1942 года докладывал: «несмотря на принимаемые меры — положение с фуражировкой конского состава войск Западного фронта продолжает оставаться исключительно тяжелым, а в ряде армий (43, 49) прямо катастрофическим...»^{1 321 322}.

За период с 1 по 10 марта 1942 года 9-я гв. стрелковая дивизия получила 4 сутодачи овса и 1,5 сутодачи сена. 18-я стрелковая бригада — в среднем по 1300 грамм овса на каждую лошадь, а 186-й армейский запасной стрелковый полк не получил ни грамма корма. Остальные части и соединения 43-й армии довольствовались не более 30% положенного корма.

В течение апреля 1942 года армиями Западного фронта было получено всего 40% положенного по нормам овса и 51% сена. Причем 16-я армия получила в этот период только 23% положенного ей овса и столько же сена, а 50-я армия — 7% овса и 10% сена. Вследствие неудовлетворительной организации питания в Западном фронте к концу сражения было 13 241 истощенных лошади, и только за 20 дней апреля пало 2470 лошадей³²³. И это — далеко не полные данные.

В этих тяжелейших условиях ветеринарный состав соединений и частей Западного и других фронтов принимал все возможные меры, чтобы поддержать конское поголовье в боеготовом состоянии, ибо от этого, без преувеличения можно сказать, во многом зависел успех Московской битвы. И, несмотря на все трудности и недостатки в работе, надо признать, что им удалось положительно решить эту задачу, а недостатки в обеспечении конского состава фуражом и сеном

Изготовление теплых вещей для фронта В походной ремонтно-обувной мастерской

Отправка обмундирования на фронт

пусть останутся на совести тех должностных лиц, которые отвечали за этот участок работы.

Анализ деятельности Управления продовольственного снабжения Красной Армии, военных советов фронтов и армий, участвовавших в Московской битве, показывает, что ими была проделана достаточно большая работа по обеспечению войск продовольствием в тяжелейших условиях зимы 1941/42 г., при значительном некомплекте технических средств приготовления пищи. Вместе с тем многочисленные факты неудовлетворительной организации питания бойцов и командиров и плохого снабжения конского состава на отдельных этапах операции свидетельствуют о недостаточно эффективной работе органов государственного и военного управления СССР в решении этой важной задачи.

Одной из главных задач тыловых органов, частей и соединений в условиях дождливой и холодной осени 1941 года и последовавшей за ней морозной и снежной зимы было обеспечение войск обмундированием и теплыми вещами. Несмотря на то что Государственный Комитет Обороны еще в июле 1941 года обсудил вопрос обеспечения Действующей армии теплыми вещами и принял специальное постановление³²⁴, снабжение войск положенным вещевым имуществом в октябре — первой половине ноября 1941 года было организовано неудовлетворительно, о чем свидетельствуют данные обеспеченности войск Западного фронта теплым вещевым имуществом. Основными причинами такого положения были:

1. Большие потери запасов вещевого имущества в первые месяцы войны.

2. Значительное снижение выпуска вещевого имущество для нужд армии, в связи с потерей квалифицированной рабочей силы, районов производства сырья, топлива, электроэнергии и эвакуацией большого количества заводов и фабрик за Урал (недостаток рабочих рук в текстильной промышленности на конец 1941 года составлял 46 705 человек^{1 325}).

3. Недооценка руководством страны и Красной Армии значения того важного вопроса по сравнению с задачами обеспечения войск юеприпасами, вооружением и продовольствием.

4. Тяжелое положение на советско-германском фронте, неудачи юйск Красной Армии в первые месяцы войны, большие потери тех-шки, вооружения, продовольствия и материальных средств, пере-:тройка экономики страны на «военный лад», отодвинули на задний шан вопросы подготовки войск к зиме, а когда эта проблема заставила руководство страны повернуться к ней лицом — время оказа-юсь упущенным.

К началу битвы за Москву в непосредственном распоряжении /правления вещевого снабжения Главного интендантского управления Красной Армии находилось всего 96 тысяч шинелей, 150 ты-:яч комплектов хлопчатобумажного обмундирования, 21 тысяча пар эбуви и 8 тысяч плащ-палаток³²⁶. Эти запасы вещевого имущества позволяли лишь частично покрыть потребности войск сражавшихся на западном направлении. Очень плохо обстояло дело с наличием механизированных походных автомастерских, предназначенных для проведения среднего ремонта обуви, обоза и шорно-седельных изделий, в чем сильно нуждались войска в тот период.

Война потребовала коренной перестройки порядка снабжения войск вещевым имуществом, реорганизации складского хозяйства и развертывания заготовки вещевого имущества в огромных количествах в короткие сроки. Большую работу в этом направлении провели Госплан СССР, наркоматы финансов, текстильной и легкой промышленности^{1 327}. Постоянную помощь предприятиям в выполнении военных заказов и службе вещевого снабжения Красной Армии оказывал заместитель Председателя СНК СССР Алексей Николаевич Косыгин, отвечавший за снабжение войск Действующей армии вещевым имуществом. Надо сказать, что одновременно А.Н. Косыгин активно занимался эвакуацией промышленных предприятий на восток страны.

По инициативе ГКО в стране был организован активный сбор теплых вещей для бойцов и командиров Красной Армии. Многочисленные предприятия и кустарные артели по всей стране занимались пошивом зимней одежды, рукавиц и изготовлением обуви. О важности этой работы говорит тот факт, что возглавлял комиссию по сбору теплых вещей Председатель Совета Союза Верховного Совета ССР, Председатель комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), член Политбюро Андрей Андреевич Андреев³²⁸.

Только предприятия Москвы в течение октября 1941 года изготовили для нужд Западного фронта: 20 900 телогреек ватных; 390 600 подшлемников; 326 700 портянок теплых; 166 200 кальсон теплых; 264 400 пар перчаток зимних; 16 400 шаровар суконных и много других вещей.

Преодолевая огромные трудности, промышленность страны уже во второй половине 1941 года поставила для армии более 5 млн. шинелей, 8,6 млн. хлопчатобумажных гимнастерок и 9,2 млн. пар обуви^{1 329}. Однако в связи со значительным увеличением численности Красной Армии этого количества вещевого имущества не хватило даже для того, чтобы обеспечить войска теплым имуществом в достаточном объеме. Неожиданно рано наступившая в 1941 году холодная погода поставила войска в очень сложное положение.

Кроме того, надо отметить, что в период вынужденного отхода Красной Армии, осуществление мероприятий по вещевому обеспечению в войсках проводилось по остаточному принципу. Вначале выполнялись мероприятия по обеспечению частей вооружением, боевой техникой, ГСМ, продовольствием и уже в последнюю очередь обеспечение вещевым имуществом. Имелись случаи, когда вагоны с теплым вещевым имуществом по 7—10 дней простаивали на станциях, дожидаясь своей очереди, а войска в это время страдали от моро за. Зачастую тыловые органы фронтов и армий не имели даже точных сведений о состоянии дел в подчиненных частях и соединениях с вещевым имуществом^{330 2}. Обеспеченность соединений и частей Западного фронта, сражавшихся на подступах к Москве, теплым вещевым имуществом по состоянию на 1 ноября 1941 года была следующей:

Таблица 18

Обеспеченность войск Западного фронта зимним вещевым имуществом на 1 ноября 1941 года³³¹

Особенно плохо с обеспечением зимним обмундированием обстояли дела в соединениях 50-й (командующий армией генерал-лейтенант А.Н. Ермаков) и 30-й (командующий армией генерал-майор ^{1 2}

B. А. Хоменко) армий Западного фронта. Имелись существенные недостатки в обеспечении положенным вещевым имуществом и в других армиях и соединениях. Так, при проверке этого вопроса в 108-й сд (командир дивизии генерал майор И.И. Биричев) 33-й армии было выявлено, что «в 407 СП имеется 60 человек совершенно без обуви, а 449 пар ботинок требуют починки...»³³².

Еще хуже обстояли дела с обеспечением зимним вещевым имуществом войск Калининского и Юго-Западного фронтов, о чем свидетельствует донесение комиссара запасного стрелкового полка Калининского фронта: «...Значительная часть прибывающих бойцов не имеют сменного белья, шинелей, плащпалаток, а некоторая часть совсем не обмундирована. Особенно остро обстоит дело с бельем, т.к. многие по месяцу и более не были в бане. Имеется вшивость...»^{1 333 334 3}.

По воспоминаниям фронтовиков и местных жителей населенных пунктов, оказавшихся в районе боевых действий, дело доходило до того, что приходилось снимать обмундирование с погибших бойцов и, после стирки и дезинфекции, выдавать вновь прибывшему пополнению. В частях и соединениях имелись многочисленные факты смешивания военной и гражданской одежды. Однако это была единственная возможность выжить в этой тяжелейшей обстановке. Полная объективная картина с обеспечением войск Западного фронта зимним обмундированием представлена в докладе интенданта фронта генерала Власова от 9 ноября 1941 года’.

Вместе с тем имелись многочисленные факты того, что многие бойцы и командиры безответственно относились к сохранности выданного им вещевого имущества. Так, в докладе интендантского управления Западного фронта говорилось, что недостаток в обмундировании был вызван:

«Первое, .. .у нас погибло все н/з.

Второе, сейчас выходит из окружения очень большое количество бойцов и командиров, преимущественно босые и раздетые, или переодетые в крестьянскую одежду. Их обмундировать нечем.

Третье, очень большое количество бойцов бросают ранцы, когда идут в атаку, это 50%, из-за неудобства и тяжести в период атаки.

Четвертое, многие части, прибывшие из внутренних округов, прибыли не обмундированы.

Пятое, части прибывшие на фронт, в местах разгрузки много бросают имущества, а потом приходят и требуют...»³³⁵.

Этот доклад очень точно раскрывает основные причины недостачи вещевого имущества в войсках в период битвы под Москвой. Однако кто бы ни был виноват в этом, органам государственного управления и тыловым органам всех инстанций предстояло проделать большую работу по обеспечению войск необходимым вещевым имуществом.

Не последнюю роль в плохом обеспечении войск вещевым имуществом на начало ноября 1941 года сыграл тот факт, что начальная фаза работы в этом направлении совпала по времени с крупными неудачами Красной Армии в районе Вязьмы и Брянска. Основное внимание государственных и военных органов управления, а также тыловых органов фронтов и армий в это время было сосредоточено на обеспечении войск, выполняющих боевые задачи, а также на спасении и эвакуации материальных средств, которые оказались в опасности. Кроме того, большое количество тыловых органов соединений и армий в этот период времени утратили свою боеспособность. Таким образом, задачи обеспечения войск вещевым имуществом по зимнему плану оказались отодвинутыми на второй план.

Даже прибывшие в начале декабре 1941 года соединения и части из Сибирского военного округа, в частности 229-я сд (командир дивизии генерал-майор М.И. Козлов), 284-я сд (командир дивизии комбриг С.А. Остроумов). 298-я сд (командир дивизии полковник М.Е. Еро-

хин), 312-я сд (командир дивизии полковник А.Ф. Наумов)³³⁶ и др., в отличие от дивизий и бригад, прибывших в ноябре 1941 года, были также очень плохо обеспечены зимним вещевым имуществом. Пришлось обеспечивать их в прямом смысле слова на ходу: на остановках, во время осуществления перевозок, и в районах выгрузки. В результате срок выдачи теплых вещей пришлось растянуть до самого контрнаступления. Например, 10-я армия (командующий армией генерал-лейтенант Ф.И. Голиков) выдачу теплых вещей закончила лишь в ночь с 5 на 6 декабря 1941 года, буквально за несколько часов до наступления^{1 337}. В ходе битвы под Москвой в войсках имели место многочисленные случаи выдачи вещевого имущества и обуви не по росту и не по размеру, что приводило к самым негативным последствиям. По этому поводу начальник Тыла Красной Армии вынужден был 26 ноября издать директиву № 758 «О мерах по улучшению подбора обмундирования личному составу по ростам и полнотам», в которой было приказано принять меры по выдаче имущества по размеру. Командиров, виновных в выдаче обмундирования не по росту, приказано было привлекать к уголовной ответственности³³⁸.

Имеющиеся в некоторых источниках сведения о том, что значительную помощь нашей стране в обеспечении войск обувью, шерстяной тканью и снаряжением в период битвы под Москвой оказывали США, также не соответствуют действительности. Удельный вес поставок США вещевого имущества во второй половине 1941 года составил всего 8% от общей, а обуви — 20%. В 1942 году эти показатели еще снизились до 5,1% и 7,5%³³⁹. К тому же, по свидетельству генерала Н.А. Антипенко, полученные из США обувь и другое имущество оказались низкого качества. У ботинок была неудобная колодка, подошва быстро лопалась³⁴⁰.

Однако и за то, что 8—10 бойцов и командиров Красной Армии из ста в этот тяжелейший период в истории нашей Родины были экипированы союзниками, мы обязаны сказать им большое спасибо.

Только к началу декабря 1941 года удалось несколько выправить положение и улучшить обеспечение войск зимним вещевым имуществом (табл. 19). Несвоевременное и неполное обеспечение бойцов и командиров положенным зимним обмундированием, явилось одной из причин того, что количество заболевших и обмороженных бойцов и командиров в частях и соединениях фронтов, участвовавших в Московской битве, составило 313 262 человека, или 24,5% от общего количества санитарных потерь в период сражения³⁴¹.

Государственные и военные органы управления СССР, понимая недопустимость фактов неудовлетворительного и несвоевременного обеспечения войск, убывающих на фронт, положенным вещевым имуществом, приняли меры к недопущению впредь подобного.

8 января 1942 года вышел приказ Народного комиссара обороны № 6 с объявлением «Инструкции о порядке отправки частей и соединений, убывающих на фронт», в которой регламентировался порядок подготовки частей и соединений к отправке на фронт, а также организация их материального обеспечения.

Наряду с отсутствием достаточного количества теплых вещей, одной из причин несвоевременного снабжения бойцов и командиров положенным вещевым имуществом, имело место недобросовестное исполнение отдельными должностными лицами интендантской службы своих служебных обязанностей, несмотря на то что к таким руководителям принимались крайне жесткие меры наказания. Так, в приказе по тылу 33-й армии говорилось:

«...интендант 3 ранга Калинин получил валенки с указанием немедленной раздачи, для чего ему был предоставлены машины от управления тыла, но Калинин отказался от их использования. В результате такого безответственного и преступного отношения бойцы при морозе в 27 градусов, оставались без валенок.

За такое преступное отношение 6 декабря перед представителями всех батальонов Калинин расстрелян..,»³⁴².

Таблица 19

Обеспеченность войск Западного фронта основными предметами

вещевого имущества по состоянию на 1 декабря 1941 г.^{343 1 2}

Однако, как показывает анализ архивных документов, такие случаи в войсках были не так частыми. Основная часть интендантов понимала роль и значение своевременного обеспечения бойцов и командиров положенным вещевым имуществом.

В период битвы под Москвой Государственный Комитет Обороны неоднократно обсуждал вопрос обеспечения Действующей армии предметами вещевого довольствия, а, начиная с марта 1942 года, на его заседании ежемесячно рассматривался план снабжения Красной Армии вещевым имуществом на последующий месяц, и принималось соответствующее решение. Напряженная обстановка с обеспечением войск Действующей армии вещевым имуществом, заставила ГКО принять в конце марта 1942 года постановление в соответствии с которым была прекращена выдача шинелей рядовому и младшему начсоставу тыловых частей, учреждений, курсантам военных училищ и другим категориям военнослужащих³⁴⁴.

В связи с недостатками в обеспечении бойцов и командиров вещевым имуществом Государственный Комитет Обороны 25 марта 1942 года принял Постановление № 1492сс «О порядке расходования вещевого имущества в Красной Армии на военное время»^{1 345}. В соответствии с решением ГКО и последовавшим за ним приказом Наркома обороны сроки носки предметов вещевого имущества в Действующей армии были отменены, а замена изношенных вещей стала производиться только после установления причин износа и полной их непригодности к дальнейшей носке.

Наряду с задачей обеспечения войск вещевым имуществом в период битвы под Москвой появилась проблема сохранности стальных шлемов (касок), потеря которых в войсках приняла угрожающие размеры, с одновременным ростом раненных в область головы. Только в ноябре 1941 года в войсках было утеряно 130 тысяч стальных шлемов. В ходе проведенного Главным санитарным управлением Красной Армии анализа было установлено, что из 1636 человек, получивших ранение в голову, в момент ранения не имели на голове каски 1370 человек, или 83,7% от общего количества раненых.

В связи с большими потерями личного состава от ранений в голову Народный комиссар обороны издал специальный приказ «О ношении стального шлема бойцами во время боя в зимних условиях», в котором, в частности, говорилось:

«...Анализ по ранениям головы на Западном фронте подтверждает, что более частые и тяжелые ранения в голову получили бойцы, не имевшие шлема.

Однако командный состав частей и соединений за ношением бойцами стальных шлемов во время боя и за сохранением им как боевого оружия не следит. Сбора стальных шлемов, оставленных на поле боя, не организует...».

В приказе были определены задачи должностных лиц по наведению порядка в решении этой немаловажной проблемы³⁴⁶.

Московская битва поставила перед командирами и тыловыми органами ряд задач по организации вещевого обеспечения военнослужащих. которые не были разработаны накануне войны даже теоретически. Например, с наступлением холодной погоды бойцам и командирам выдавались валенки, в то же время сапоги также оставались у личного состава. Не стоит говорить о том, что они занимали значительное место в вещевом мешке солдата. Однако собрать эту обувь и перевозить ее в тылу батальона, полка из-за отсутствия транспорта не представлялось возможным. Собрать и отправить эту обувь в тыл также было нельзя, так как погода в средней полосе России в зимнее время характеризуется частыми и продолжительными оттепелями, которые сводили на нет возможность пребывания бойцов и командиров в валенках. В армиях Западного фронта командиры и тыловые работники пытались как-то решить эту проблему. Одни части пытались хранить обувь на дивизионных, другие — на армейских складах. Но ни в пер-

вом, ни во втором случае это не позволяло быстро сменить обувь³⁴⁷. Эта задача так и не нашла своего решения ни тогда, ни в последующие периоды Великой Отечественной войны, ни в современной Российской армии. Этот вопрос остался попросту забыт.

Несмотря на ряд серьезных недостатков в обеспечении войск вещевым имуществом в период Московской битвы, государственные и военные органы управления обогатились бесценным опытом организации снабжения войск в тяжелой оперативной и тыловой обстановке, в сложнейших погодных условиях зимы 1941/42 года.

Битва под Москвой убедительно показала, что успех боевых действий во многом зависит также и от эффективности обеспечения войск имуществом связи, медицинским, инженерным, химическим и военно-техническим имуществом, а порой, как ни удивительно, и водой, что неоднократно имело место. В период контрнаступления наших войск имелись случаи, когда, отступая, противник отравлял источники воды. Такой факт зафиксирован, например, в распоряжении штаба 16-й армии: «Отмечены случаи отравления колодцев немцами при отходе. Необходимо питьевыми источниками при продвижении вперед пользоваться только после тщательного анализа воды»^{1 348}.

Опыт войны показал, что без полноценного обеспечения соединений и частей необходимым имуществом, средствами, продуктами и водой невозможно эффективно и с наименьшими потерями решить поставленные боевые задачи.

Таким образом, Московская битва со всей очевидностью подтвердила, что всестороннее и своевременное материальное обеспечение войск является одной из главных задач тылового обеспечения войск, от которой во многом зависит успех в современном бою. Несмотря на имеющиеся недостатки и упущения, тыловые органы проделали поистине колоссальную работу по снабжению войск необходимыми материальными средствами, что явилось одним из решающих факторов победы войск Красной Армии под Москвой.