Убийца из ФБР

Глава 1

Фриберн расположен прямо в центре исторического района Хэтфилд-Маккой, и легенды о кровавых рейдах и местах, связанных с враждой, ещё живы в памяти его жителей. Основанный в 1911 году, город сначала назвали Лисс в честь Лисс Хэтфилд. В 1932 году его переименовали во Фриберн из-за добычи в этом районе некоксующегося угля. В холмистой сельской местности жили 400 человек, которые ездили по делам в Пайквилл, расположенный в 50 км отсюда, или в Матьюан, расположенный в нескольких милях за границей штата в Западной Вирджинии. Раскинувшаяся на западном склоне Аппалачского хребта земля отмечена многочисленными небольшими ручьями и притоками, которые стекают с возвышенностей, составляющих в среднем около 450 м, при этом среднее дно ручья находится примерно в 200 м над уровнем моря.

Сьюзен Дэниелс была потомком “Дьявола Энса” Хэтфилда, бородатого патриарха клана Хэтфилдов, чья могила, отмеченная высокой итальянской мраморной скульптурой, находится в округе Логан, Западная Вирджиния. Вместе с ним похоронены причины вражды, окутанные легендами, передаваемыми из поколения в поколение более 100 лет. Некоторые говорят, что вражда началась из-за свиньи, которая принадлежала Маккоям, но оказалась в загоне Хэтфилдов. Другие говорят, что спор возник из-за Гражданской войны, в которой Хэтфилды сражались за Юг, а Маккои — за Север.

Какой бы ни была причина, насилие между семьями началось в 1882 году, когда брат Дьявола Энса, Эллисон Хэтфилд, получил два десятка ножевых ранений и был застрелен в день выборов в округе Пайк. Дьявол Энс Хэтфилд со своим кланом схватили Маккоев, ответственных за смерть брата, привязали их к деревьям азимины и казнили недалеко от Маккарра, в двух шагах от Фриберна. Сегодня, спустя много поколений, люди, выросшие в этом районе, возмущены тем, что им приходится жить с позорной репутацией, навеянной годами кровавой и отвратительной вражды. Действительно, современным поколениям, подпитываемым эпохой телевизионного и кинематографического насилия, погромы и убийства, совершённые враждующими сторонами, кажутся скорее вымыслом, чем правдой.

Как бы то ни было, жители долины Таг не могут откреститься от столь бурной истории. На протяжении десятилетий канцелярия секретаря окружного суда округа Пайк регистрировала смерти десятков мужчин, которых ежегодно расстреливали практически без провокаций. Год за годом полнились списки дел предумышленных и непредумышленных убийств. К сожалению, насилие привело к ограничению социальных контактов жителей региона. Это также стало причиной исхода более миролюбивых жителей, которые мигрировали в огромном количестве, двигаясь во всех направлениях, в основном на север, в поисках работы. Поскольку жестокость междоусобиц отпугивала чужаков, местные жители были склонны держаться собственных родословных. Жениться "на своих” стала обычным делом, и во Фриберне и прилегающих районах практически у каждого ручья и впадины живут множество двоюродных братьев, тётей, дядей, родителей, бабушек и дедушек.

Большинство жителей шахтёрских поселков не могут преодолеть чувство беспомощности и неволи, вызванное серьёзными несчастьями, обрушившимися на угольную промышленность. Со времён Великой депрессии увольнения шахтеров и жизнь за счёт социального обеспечения стало нормой. Жители Аппалачей были бедны в течение многих лет, а обнищание привело к апатии. Они живут от сезона к сезону, почти не надеясь на перемены.

К 60-м годам, когда родилась Сьюзен Дэниелс, пятая из девяти детей, согласно переписи населения, у жителей восточного Кентукки был самый высокий уровень рождаемости в стране, что только усугубляло проблемы бедности в регионе. На самом деле Сьюзен родилась в Матеване, Западная Вирджиния, но родители переехали в Барренши-Крик, лощину во Фриберне, когда она была ещё ребенком. К тому времени, когда она стала достаточно взрослой, чтобы ориентироваться в окружающем мире, отца, Сида Дэниелса, уволили с работы из-за травмы руки.

— Я так усердно работал в шахтах, что вырастил девятерых детей, но этого оказалось недостаточно, — настаивал Сид. — По субботам и воскресеньям я рубил древесину в шахте, чтобы подзаработать, и разорвал себе запястья.

Сид Дэниелс проработал шахтером в угольных компаниях "Majestic Collier" и "Estep" в общей сложности 18 лет. Он заболел пневмокониозом — шахтёрской болезнью, в результате которой перекрывается приток кислорода к легким, — но ввиду курения потерял право на какую-либо компенсацию от работодателей. Он мог бы подать в суд, но не хватало денег на адвоката.

Поскольку Сид перестал работать, когда Сьюзен была ещё маленькой девочкой, она помнила только вечно безработного отца, бывшего шахтёра средних лет, у которого на иждивении находилась целая банда “юнцов”. Социальное пособие стало средством существования её семьи. У шахтеров мутилось в глазах, легкие наполнялись частицами угольной пыли, а спины ломились от напряжённой работы в тесных помещениях, где часто приходилось ползать на четвереньках. Поэтому таким, как Сид Дэниелс, которые были недостаточно сильны, чтобы выполнять такую тяжёлую работу, стало выгоднее сидеть сложа руки и получать пособие.

Как и другие пожилые безработные шахтёры, он попал в ловушку, и дети таких шахтёров, в том числе Сьюзен Дэниелс, которые считали социальное обеспечение единственным средством выживания, во взрослой жизни будут обращаться к различным средствам общественной поддержки. Порочный круг низкого уровня образования, высокого уровня безработицы и лёгких государственных субсидий не оставлял таким, как Сьюзен Дэниелс, реального выбора, если, конечно, они не переезжали туда, где не было друзей и семьи.

— Если бы нас воспитывали по-другому… если бы нас учили гордости, — однажды пожаловалась сестра Сьюзен Карла, — но сколько себя помню, мы жили только на пособия. Не помню, чтобы папа когда-нибудь работал. У него была страховка по социальному обеспечению, и он знал все хитрости.

Карла называла мать Трейси “конвейерной лентой”, которая рожала очередного ребёнка ради небольшой суммы денег. Но, очевидно, Сьюзен относилась к ней по-другому. Она любила мать и отца и не была такой ожесточённой сердцем, как братья и сёстры.

Сид и Трейси Дэниелс в гостиной

— Мы ходили в школу в старых ботинках. Над нами смеялись, — вспоминает Карла. — Папа мог работать. Он мог дать нам больше. Я имею в виду, что нам приходилось жить с двумя кроватями в каждой комнате и чёрно-белым телевизором, который принимал только три канала. Тепло давала старая угольная печка. Нужно признать, это не назовёшь лёгкой жизнью.

Но Сьюзен, похоже, не испытывала в детстве сильной потребности в материальных вещах. У неё были вечеринки по случаю дня рождения, рождественские ёлки и Библия у кровати, и этим она была относительно довольна. Отец построил для семьи небольшой деревянный дом в устье реки Холлер, и дети делились комнатами, одеждой и игрушками. Семья по-армейски вместе садилась за стол, каждый брал столько порций домашних блюд Трейси, сколько хотел. У них не было ничего из того, что могли позволить себе “богатые люди”, но никто никогда не голодал и не страдал от отсутствия одежды.

Дом, в котором выросла Сьюзен

Это не значит, что Дэниелсы не были бедны. Их жизнь была полна неудобств. В лощинах не было асфальтированных дорог, стиральных машин и современной бытовой техники, а в доме Дэниелсов на одну кровать приходилось по меньшей мере двое детей. Тем не менее, Сьюзен, казалось, всем нравилась и была всем довольна.

— Она была счастлива, когда росла. Ей нравилось учиться в школе. Она брала в библиотеке книги и всё время читала, — вспоминает Сид. — Она любила читать, ей нравилось узнавать что-то новое. Она хотела стать секретаршей. Она говорила об этом с детства.

Однако к тому времени как ей исполнилось 10 лет, для Сьюзен всё начало меняться. Она стала недовольной своей участью, и хотя они не могли себе этого позволить, Сид и Трейси пытались удовлетворять её запросы. Большинству детей, выросших во Фриберне, приходилось довольствоваться подержанной одеждой, купленной на местных дворовых распродажах, но Сьюзен это не устраивало. Она хотела закупаться в магазинах Матевана. Ей хотелось приличной одежды.

— Она хотела одеваться красиво, поэтому мы возили её в универмаг "Hopes" в Матеване. Тогда всё было дёшево. Всего на 5 или 10 долларов можно было много чего купить, — вспоминает Трейси. — В том возрасте она повсюду носила зонтик. Ей нравилось наряжаться и таскать по дому старые сумочки. Она знала, что здесь жизнь тяжела, но у неё была новая одежда, куклы, трёхколесный велосипед и братья с сёстрами. У неё всё было просто отлично.

Пока Сьюзен училась, семья Дэниелс изо всех сил старалась выжить. Они во всём обеспечивали себя сами. Сид каждый год выращивал свинью, которую мальчики помогали ему забивать. Он также выращивал фрукты и овощи, а Сьюзен и сёстры помогали Трейси консервировать маринованные огурцы, шинковать капусту, собирать фрукты и ягоды, а также готовить желе и джем. Раз в неделю они все ездили в Матеван на грузовике Сида, чтобы купить самое необходимое: муку, сало, соль, мыло, зубную пасту и шампунь. Но на самом деле жизнь семьи Дэниелс была не так уж плоха. Другим на холмах, жилось намного хуже. Сьюзен же росла с электричеством и водопроводом — значит, Дэниелсы жили не так уж плохо. Дети выполняли долю работы по дому. Девочки убирали, вытирали пыль и складывали выстиранное бельё. Мальчики работали по дому, что-то строили и ремонтировали.

Дети Дэниелсов также предавались невинным шалостям, пока росли. Они играли в прятки на дикой девственной местности, которая их окружала, взбирались на холмы, перебегали реки по подвесным мостам. Вдали от шума и стрессов городской жизни, они имели практически всё, что им было нужно, прямо в устье ручья Барренши. Сид даже держал пони, чтобы дети на нём катались. Для Сьюзен в детстве жизнь во Фриберне была простой, но драгоценной. Река Таг-Форк, притока Биг-Сэнди, поражает красотой и безмятежностью, типичными для всего изолированного и нетронутого региона, и Сьюзен была счастлива жить там.

На самом деле большинство жителей округа Пайк, даже те, кто переехал сюда после Второй мировой войны, когда угольная промышленность была автоматизирована, ещё испытывают чувство счастья от принадлежности к этому месту, главным образом потому, что жители Аппалачей обладают острым чувством связи с миром природы. Ранним утром в горах лежит туман, его белые ленты тянутся по холмам и долинам, а покрытые белесым туманом горы возвышаются над бревенчатыми хижинами. И люди проводят много времени на свежем воздухе, много рыбачат и охотятся, наслаждаясь щедростью окружающей природы.

Более того, жители привязаны к этому району, потому что, в отличие от остальной Америки, многие старосветские ценности жителей Аппалачей остались прежними. Семья — это самое важное. В большой семье можно ощутить близость, которую не везде найдёте. Во Фриберне и окрестностях друзья и соседи помогают друг другу так, как неведомо городским жителям. Некоторые отдают другим свою машину, бесплатно нянчатся с детьми, дают нуждающимся деньги, еду и кров.

Хотя посторонним в это трудно поверить, люди, выросшие в долине Таг, любят убогие улицы, которые они называют домом, где тебе всегда протянут руку помощи и тепло улыбнутся. И, конечно, тут господствует уникальный музыкальный стиль, насчитывающий сотни лет — музыка, в которой чувствуется “старина”, которую местные жители называют своей. По вечерам в пятницу музыканты собираются и исполняют традиционные шахтёрские песни в реконструированных бревенчатых домах. Их музыка особенная, порождение гор, она далека от сегодняшней коммерции.

До 15 лет Сьюзен Дэниелс ходила в начальную школу Фриберн. Однако она так и не перешла в среднюю школу Фелпс, всего в нескольких милях отсюда. Она бросила школу, “перейдя в восьмой класс”, как говорят. До этого она была чирлидершей и популярной девушкой в школе. Дэниелсы даже купили ей костюм чирлидерши, и Сьюзен умела подбадривать команду. Ей нравилось бывать на играх с мячом, нравилось быть привлекательной для мальчиков. Но Сьюзен, к сожалению, как и многие подростки вокруг, не считали учёбу самым важным в жизни.

— Когда ей было 15 лет, она ездила на мотоцикле с Кеннетом Смитом в почтовое отделение Фриберна. Потом она поднималась к нему в трейлер и проводила всё время с ним, — вспоминает Сид. — Я хотел, чтобы она окончила школу, пытался отвадить её от Кеннета, заставить вернуть домой. Но она не захотела остаться с нами. Но она каждый раз убегала к нему. Мне это очень не нравилось.

Сьюзен была без ума от Кеннета Даррелла Смита. Она влюбилась в него по уши с первой же встречи. Ему было 22 года, а ей 15. Он был искушённым и открыл для неё взрослый мир. Он знал, что такое настоящая жизнь. И он был хорош собой, с длинными тёмными волосами и прекрасными зелёными глазами. Обычно он надевал ковбойскую шляпу и сапоги и засовывал пачку сигарет в рукав рубашки. Сьюзен познакомилась с ним в бильярдной дяди во Фриберне. Брат Сида, Чарли Дэниелс, владел забегаловкой, где местные мужчины играли в покер по выходным, а Кеннет, игрок и повеса, у которого всегда было много наличных, проводил там большую часть своего времени.

Кеннет также торговал наркотиками, продавая PCP[1] — транквилизатор для животных, а также кокаин, марихуану и кислоту. Это было незадолго до того, как Сьюзен познакомилась со взрослым миром секса, наркотиков и рок-н-ролла. Она потеряла девственность с Кеннетом и начала встречаться с ним по нескольку раз на день в его трейлере в Маджестике, штат Кентукки, всего в нескольких минутах езды от Фриберна. С самого начала Сьюзен собиралась проводить выходные в его трейлере, и через несколько недель Кеннет приобщил ей к торговле наркотиками.

— Я тогда играл в азартные игры, толкал наркоту и зарабатывал этим себе на жизнь, — признался Кеннет. — В то время ей было 15 лет. Она занималась наркобизнесом вместо меня всякий раз, когда меня не было рядом. Тогда было всё равно кому продавать, так что поступало много денег. Я заходил к ней в субботу, и она давала мне 1800 или 2200 долларов. Ей нравилось в этом участвовать, потому что она получала всё, чего хотела.

Это был первый опыт Сьюзен с наркотиками, и ей понравилось ощущение кайфа и лёгкого заработка. Всё было для неё в новинку. Впервые в своей жизни она пошла в магазин и купила дорогую одежду. Она всегда что-нибудь покупала: новые джинсы, украшения, обувь — что угодно, и Кеннет говорил ей покупать только “самое лучшее”. Позже он узнал, что Сьюзен даже открыла собственный банковский счёт в "Matewan National", но не придал этому значения.

— Я поднимал нехилое бабло. Бывало, брал штуку баксов и просто просаживал их в покер или отрывался по полной, — объяснил Кеннет. — Я шёл в магазин и покупал что-то для других, угощал всех друзей выпивкой, покупал дорогие подарки. У меня денег куры не клевали.

Итак, ритм жизни у Сьюзен зашкаливал, но у всего есть цена. У неё больше не было дома, потому что Сид, зная о “бизнесе” Кеннета Смита и не совсем здоровых отношениях дочери с этим человеком, выгнал её из дому. Поскольку она не была достаточно близка с Кеннетом, чтобы переехать к нему, Сьюзен пришлось искать другое убежище.

В течение следующего года она жила у сестры Шелби Джин, которая затем неудачно вышла замуж за местного жителя Джеймса Хардина. Иногда Сьюзен жила у двоюродной сестры Верси, девушки с проблемами, которая позже покончила с собой, наглотавшись таблеток. Джонни Бризинтайн с женой иногда позволяли Сьюзен оставаться в их квартире во Фриберне в течение этого периода, давая ей деньги то тут, то там и подкармливая её всякий раз, как Кеннет уезжал из города за наркотиками. И, по-видимому, к нежному 16-летнему возрасту Сьюзен уже хорошо знала уличные нравы. Когда однажды она пришла к Джонни за 50 долларами, а Джонни отказался отдать ей деньги, Сьюзен попыталась шантажировать его.

— Она пошла к жене и заявила, что я трахаю её, что было ложью, — вспоминает Джонни. — Я, наконец, догнал её и заставил рассказать жене правду, но после этого вычеркнул Сьюзен из своей жизни.

Через 6 месяцев после начала ухаживаний Кеннет продал трейлер в Маджестике, и они со Сьюзен переехали к его матери, Бетти Смит, у которой был скромный дом на берегу реки Таг во Фриберне. У них был отдельный вход в спальню. Мать Кеннета сводила концы с концами за счёт пособия по борьбе с пневмокониозом и социальной страховки. Его отец, давно умерший, проработал на шахтах 25 лет и вышел на пенсию со сломанной спиной. Теперь Бетти вела хозяйство, готовила и убирала для Кеннета и Сьюзен. Двое молодых влюблённых прожили с ней 7 или 8 месяцев, и жизнь обошлась с ними по-доброму. Они были двумя детьми с громким радиоприёмником, которые много смотрели телевизор и зарабатывали большие деньги, торгуя наркотиками.

Затем, как раз когда всё, казалось, шло так гладко, произошло неизбежное: Кеннета арестовали. 27 ноября 1979 года ему предъявили обвинение в незаконном обороте контролируемого вещества.

— Меня подставили. Когда меня привезли в Пайквилл, у меня не было при себе наркотиков. У них было два свидетеля, которые сказали, что они покупали наркотики у меня во Флориде, но я никогда раньше не видел этих парней, — утверждает Кеннет.

Однако согласно материалам уголовного дела он продал РСР детективу округа Пайк, работающему под прикрытием.

После ареста 1979 года брат Кеннета Рой внёс за Кеннета залог в размере 5 тыс. долларов. До назначенного суда Кеннет сбежал, и в марте 1980 года был выдан ордер на его арест. Прежде чем уехать из города, Кеннет отправил Сьюзен жить к брату Роджеру Смиту в Монро, штат Луизиана, небольшой городок на севере штата. Он купил для Сьюзен билет в один конец и посадил её в автобус, пообещав встретиться с ней в Монро после поездки к сестре Айрин в Принстон, Западная Вирджиния.

Однако Кеннет не спешил в Монро. Очевидно, он прожил несколько месяцев с женщиной в Эллистоне, штат Вирджиния, недалеко от Роанока, так и не связавшись со Сьюзен. Становясь всё нетерпеливее и беспокойнее, та в конце концов съехала от Роджера, найдя соседку по комнате и работу в ресторане KFC в Монро. Сьюзен какое-то время была одна, ей было страшно и одиноко, и она молилась, чтобы появился Кеннет.

И действительно, вскоре после того, как Сьюзен съехала от Роджера, Кеннет приехал в Луизиану. Кеннету потребовалось несколько дней, чтобы решиться навестить Сьюзен. К её большому удивлению, он просто заскочил в KFC без предупреждения.

Сьюзен Дэниелс и Кеннет Смит в Луизиане

Через несколько часов они вдвоём продолжили прямо с того места, на котором остановились во Фриберне. Сьюзен, по-прежнему влюблённая в Кеннета, боялась расспрашивать о его отсутствии, боялась каким-либо образом разозлить его. Она просто предположила, что он скрывался от закона. В то время она не понимала, что он лишь пользовался ей, как вещью. На самом деле Кеннета она не привлекала. Сьюзен не отличалась развитой грудью, она была худенькой, и ей было всего 17 лет — слишком юная на его вкус. Тем не менее, в течение 3 недель после приезда Кеннета в Луизиану Сьюзен уволилась с работы и переехала к Роджеру. У Роджера была жена Фрэнсис, которая работала бухгалтером в мотеле в Монро, и какое-то время Фрэнсис содержала всех четверых. Прошло около месяца, прежде чем Кеннет понял, каким будет его следующий шаг. Всё это время он поддерживал связь с братом Роем, который жил во Фриберне, и ему сообщили, что старый приятель Карл “Кошачий Глаз” Локхарт собирается провернуть ограбление банка.

Когда стало известно, что Кошачий Глаз и двое других ограбили банк Херли в Гранди, штат Вирджиния, это попало на первые полосы новостей. Добыча составила 318 тыс. долларов. Это было крупнейшее ограбление банка в истории Вирджинии, за которое Локхарт впоследствии получил 18-летний тюремный срок.

— Для меня не было никакого сюрприза, когда я узнал, что у Кошачьего Глаза всё получилось. Я вырос вместе с ним, — говорит Кеннет, — и он всегда мечтал ограбить банк. Он говорил об этом с детства.

Вскоре после ограбления банка Херли Кошачий Глаз приехал к Роджеру за рулём нового белого "Кадиллака Эльдорадо". Он был в бегах вместе с Роем Смитом. Сьюзен и Кеннет пили кофе на кухне, и тут заявился Кошачий Глаз и попросил Кеннета пройти в заднюю спальню; он хотел, кое-что показать Кеннету. Кошачий Глаз открыл портфель и показал Кеннету более 100 тыс. долларов наличными — его долю в ограблении. Кеннет просто посмотрел на пачки банкнот и вернулся на кухню, не сказав ни слова.

— Кошачий Глаз не мог быстро потратить такую огромную сумму, — вспоминает Кеннет. — Он умолял меня поехать с ним в Чикаго, но я отказался. Он хотел купить наркотики, поэтому улетел и оставил на меня портфель с деньгами, что было несколько забавно, потому что не доверял мне. Он звонил мне почти каждый час, пока отсутствовал.

Очевидно, у Кошачьего Глаза были причины для беспокойства, потому что Сьюзен действительно пыталась сбежать в "Эльдорадо" с портфелем денег, пока его не было, но Кеннет успел её поймать. Кошачий Глаз вернулся из Чикаго с унцией кокаина, которым поделился со Сьюзен, Кеннетом, Роджером и остальными. Все около пяти дней закидывались коксом, а Кошачий Глаз рассуждал об инвестировании денег. Но Кеннету не удавалось убедить его последовать какому-либо дельному совету.

— Я пытался помочь ему: предложил купить 6 трейлеров и сдавать их в аренду, чтобы был доход. Но судя по тому, с какой скоростью он тратил, я понимал, что скоро ему придется ограбить ещё один банк и его поймают. Деньги жгли ему карман.

Очевидно, Кошачьему Глазу нравилось разбрасываться деньгами, потому что в Чикаго он купил унцию кокаина, заплатив за по 100 долларов за грамм, и оставил дилеру ещё 500 долларов чаевых. По словам Кеннета, Кошачий Глаз вернулся и стал хвастаться, что отдал той девушке-дилеру 2800 долларов за унцию кокаина, хотя мог заплатить около 1500 долларов.

— Он просто хотел произвести на неё впечатление, — объяснил Кеннет.

Во время короткого пребывания в Луизиане Кошачий Глаз нашёл и другие способы спустить деньги. Он проиграл Кеннету почти 10 тыс. долларов в покер, потом уехал, в конце концов добрался до Хендерсонвилля, штат Теннесси, и взял с собой брата Кеннета Роя. У Хендерсонвилле Кошачий Глаз потратил остаток своих 100 тыс. долларов на дорогих шлюх и наркотики, которые привёз из соседнего Нэшвилла. Позже Рой рассказал другим, что Кошачий Глаз “подсел” на одну проститутку и платил ей 2,5 тыс. долларов в день.

Всего через полтора месяца после ограбления банка Кошачий Глаз вернулся во Фриберн без гроша в кармане. В течение двух дней полицейские задержали его в баре на другом берегу реки в Вулкане, штат Западная Вирджиния, и через год Кошачий Глаз загремел в федеральную тюрьму.

Тем временем Сьюзен и Кеннет подружились с одним из соседей Роджера в Монро, проповедником по имени Майкл, который регулярно приезжал с женой Линдой. Сьюзен и Линда быстро подружились, обмениваясь рецептами и рассказывая о своих любимых видах мыла, о том, кто застрелил Дж. Р. в "Далласе" и тому подобных мелочах. Для Сьюзен настала лёгкая жизнь, и она была счастлива с Кеннетом, но Кеннету не нравилось жить в Луизиане. Он устал от этого места. Вокруг не было наркотиков, ему было скучно.

Когда Майклу поступило предложение устроиться на работу в конгрегацию в Колумбусе, штат Индиана, Кеннет ухватился за идею переехать на север со Сьюзен. Это было бы ближе к Кентукки, ближе к Иллинойсу. И не успели они опомниться, как все три пары: проповедник и его жена, Роджер и Фрэнсис, а также Кеннет и Сьюзен, — переехали со всем скарбом в Колумбус, штат Индиана.

В Колумбусе Кеннет на деньги, выманенные у Кошачьего Глаза, купил за 6500 долларов трейлер. Затем он устроился на стройку и начал возводить сборные дома, зарабатывая довольно неплохие деньги. Роджер продавал страховки и получал около 500 долларов в неделю; он жил в квартире недалеко от Кеннета. А Майкл, казалось, преуспевал со своей паствой. Какое-то время всё складывалось благоприятно.

Однако уже через несколько месяцев Сьюзен стала проявлять беспокойство. Ей хотелось более быстрого темпа жизни. Хотелось получить доступ к наркотикам. Начались ссоры с Кеннетом. Когда появилась возможность переехать в Чикаго вместе с сестрой Кристин, Сьюзен сбежала и нашла работу на фабрике в Сисеро, штат Иллинойс, пригороде Чикаго. Но с работой ничего не вышло, и Сьюзен уволили. После этого она, казалось, не могла найти никакой постоянной работы. Сменив несколько мест, она в итоге устала от такой жизни. Через 6 месяцев Кеннет поехал в Чикаго и привез Сьюзен обратно, чтобы она жила с ним в Индиане.

Сьюзен Дэниелс в возрасте 18 лет в Чикаго