Убийца из ФБР

Глава 4

Пайквилл, город четвертого класса[4] и центр округа Пайк, расположен на трассе 23/460, в 276 км к юго-востоку от центра Луисвилла. Первоначально в день своего основания в 1825 году он назывался Пайктон в честь Зебулона Пайка, военного исследователя США и первооткрывателя Пайкс-Пика. Город занимает около 14,5 км в длину и менее 1 км в ширину. Он проходит через горы в форме подковы и, что удивительно, является третьим по величине банковским центром Кентукки. В отличие от многих горных городков восточного Кентукки, в Пайквилле оживленный центр города, заполненный офисами, многочисленными забегаловками, магазинами с мебелью и одеждой и многолюдными улицами.

Будучи центром округа, он принимает многих из примерно 79 тыс. жителей округа в течение рабочей недели, особенно в первые числа месяца, когда по почте приходят чеки на социальное пособие. В этот день жители Пайквилля видят, как деревенские жители приезжают "из глубинки" на потрёпанных старых автомобилях с фургонами, полными босоногих детей, и просто качают головами в гневе и отвращении, ненавидя типичных “деревенщин”, представителей которых видят воочию. Пайквилльцы не понимают, почему жители холмов не могут стать более цивилизованными, получить работу и выбраться из ужасающей нищеты.

Большинство в округе Пайк не имеют достаточного жилья и не могут позволить себе приличную одежду. Они живут в трейлерах, прилепившихся к склонам холмов, и разгуливают в одежде, купленной со вторых или третьих рук. По последним подсчётам, в округе Пайк было зарегистрировано 11 тыс. передвижных домов. Это роскошь для многих местных жителей — тех, кому приходится ютиться в старых лачугах из фанеры.

Однако среди обнищавших масс есть и несколько миллионеров, разбогатевших на угле. В черте города Пайквилл или в радиусе 15 км от города проживает более 100 человек с чистым капиталом в миллион долларов и более, отчего район является одним из районов с наибольшей концентрацией миллионеров в Кентукки. Многие из этих угольных магнатов не снобы, хотя горстка действительно считает себя правителями маленького королевства. Такие отворачиваются от соседей с их проблемами и живут в особняках.

Некоторые из богатых носят дорогие, кричащие украшения и одежду и часто хвастаются тем, что встречались с такими людьми, как президент Джордж Буш и первая леди, на дорогостоящих политических мероприятиях по сбору средств. Многие из них сфотографировались более чем с одним президентом Соединённых Штатов и с гордостью демонстрируют эти фотографии в своих офисах и домах.

Неравенство между богатыми и бедными, вероятно, усугубляет местную проблему преступности, поскольку новости переполнены сообщениями об ограблениях банков, грабежах, убийствах, поножовщине на парковках, перестрелках наркоторговцев и самосуде в горах с использованием автоматов "Узи" и другого штурмового оружия.

Когда Марк Патнем прибыл в город для работы с Дэниелом Бреннаном, специальным агентом, отвечающим за Пайквилл, то предположительно воочию увидел, как отсталость этого района сказалась и на офисе ФБР. Бреннан уже 14 лет был специальным агентом и приближался к пенсионному возрасту. Ходили слухи, что он больше занимался своей лодкой, чем преступлениями. Патнем усвоил это в первые несколько дней в новой должности и вскоре понял, что ему придётся выполнять больше работы, чем он считал допустимым.

Перед приездом Кэти Марк сообщил ей по телефону, что вся работа в этом крошечном аванпосте легла на его плечи. Он не был уверен, что готов работать в офисе, где на него ляжет такая тяжкая ноша. Сообщалось, что Марк был несколько напуган, хотя коллеги из правоохранительных органов полагали, что Патнем лишь страдает от культурного шока.

Должно быть, для него было большим облегчением, когда в апреле 1987 года приехали Кэти и Даниэль. Жена, казалось, была счастлива жить с ним, и ей понравился почти новый семикомнатный дом, который они купили в районе под названием Сидар-Гэп. Это было очаровательное местечко недалеко от города и прямо за углом от красивого кирпичного дома специального агента Дэна Бреннана.

В современном доме Патнемов были просторные комнаты и панорамные окна хорошего размера, крыльцо с плетёными качелями, кусты розовой азалии во дворе и гараж на две машины. Соседями были профессора колледжей, юристы, доктора — состоятельные люди, у которых было по две-три машины[5] на подъездных дорожках: BMW, Mercedes, Range Rover. По сравнению с другими домами на улице, дом Патнемов был несколько скромнее. Там не было сильного озеленения и богато украшенных ворот.

Дом Марка и Кэти Патнемов в Пайквилле, штат Кентукки

Марку начал нравиться район Пайквилл. Несмотря на окружающую бедность, люди в Сидар-Гэпе были состоятельными, и он решил, что должность, в конце концов, не так уж плоха. Будучи членом многих клубов высшего общества и прирожденным лидером, Марк делал всё возможное, чтобы подружиться с соседями, помочь местной полиции и “вписаться” в южный образ жизни.

Но Кэти не нравилось новое окружение. Она чувствовала, что у неё нет ничего общего ни с кем из окружающих. Местный говор действовал ей на нервы, как и жирная кухня и салоны красоты, работающие в трейлерах. Кэти будто приговорили к двум годам ссылки, тем не менее она решила извлечь из этого максимум пользы, по крайней мере на какое-то время.

— У Марка была работа, которую он хотел, а я занималась домом, — позже сказала она журналистам. — Мы говорили о том, насколько это могло бы быть хорошо, потому что в маленьком офисе в таком месте, как Пайквилл, при всём, что тут происходило, он действительно мог сделать карьеру.

Однако вскоре после переезда Кэти Патнемы всё меньше времени проводили вместе. Работа занимала Марка по ночам и выходным. Он часто работал по 12-14 часов подряд. Полный решимости сделать себе имя в обществе, он также проводил много свободного времени вне дома: тренировал футбольный клуб в местном отделении YMCA, регулярно посещал католическую церковь Святого Франциска — один. По вечерам в пятницу он ходил на футбольные матчи средней школы Пайквилла, а после выпивал с друзьями. Он нравился местным жителям, что, по его словам, было крайне важно для работы. Ему пришлось подружиться со всеми, чтобы получить информацию о преступности "на районе".

К сожалению, у Кэти всё шло не так хорошо. Сейчас, когда она была беременна вторым ребёнком, её всё больше раздражало одинокое существование. Несчастная большую часть времени, она мерила шагами этажи своего дома, связанная с родителями и привычным образом жизни в Коннектикуте только по телефону. По её мнению, в этом районе не было приличных ресторанов, в городе никогда не показывали подходящих фильмов, а в Пайквилле не было подходящих магазинов. Без театра, музеев и концертов Кэти чувствовала себя пленницей на краю света. Позже она скажет, что Пайквилл был похож на пустошь.

— Там для меня не было ничего. Продуктовый магазин и универсам — вот и всё, — пожаловалась она. — Я привыкла к цивилизации. Даже покататься особо было негде. Не успела сесть за руль – как ты уже в горах, а я до смерти боялась по ним ездить.

Хуже всего для Кэти был менталитет местных жителей маленького городка — мысль, что все знают, кто она такая, и хотят знать, что она делает. На третий день пребывания в городе она зашла в банк, а кассирша подняла голову и воскликнула:

— А, вы, должно быть, жена сотрудника ФБР. Как вам нравится ваш дом?

Именно такого рода вторжения в личную жизнь Кэти не нравились. Она была закрытым человеком — вот почему они с Марком так хорошо ладили. Она не хотела, чтобы люди судачили о её финансах или совали нос в её личные дела.

Они с Марком держались особняком с тех пор, как познакомились в 1982 году. Оба избегали сплетен. Теперь внезапно у неё появились соседи, которые выглядывали из окон и сидели на верандах, казалось бы, наблюдая за каждым её движением. Это было невыносимо. Она не могла поверить, что этим людям нечем больше заняться, кроме как гадать, что происходит у неё в доме, в спальне, в голове. Их назойливость приводила её в ярость.

Однажды, когда Марка не было всю ночь (он встречался с начальником в Луисвилле), на следующее утро в дверь постучал сосед и сказал:

— Я не мог не заметить, что вчера вечером машины Марка не было на подъездной дорожке.

Для Кэти Пайквилл был болотом. Жители глазели на неё, совали нос в её дела и сочиняли о ней всякие небылицы.

От местных сплетен и любопытства соседей Кэти становилась всё более и более замкнутой, по большей части отказываясь общаться с кем-либо, кроме Марка и Даниэль. Некоторое время она занималась созданием сложных кукольных домиков — замечательных лилипутских конструкций в комплекте с крошечной мебелью, которые она брала с собой в местные торговые центры для “показов”. Но шли месяцы, а интерес окружающих к личной жизни Кэти не ослабевал. В итоге она забросила своё хобби из кукольных домиков и отказалась общаться с кем-либо в городе.

Дошло до того, что она даже не забирала Даниэль из детского сада, в который её записал Марк. Не желая общаться с местными жителями, она просила Марка забрать дочь.

Даниэль ходила в садик, потому что Кэти при любой возможности сбегала обратно в Коннектикут. Она часто брала Даниэль с собой, но поскольку Марк скучал по дочери, детский сад стал необходимостью.

Конечно, окружающие считали Кэти Патнем необычной, и одна из соседок, миссис Кэти Сон, рассказывала о странном поведении Кэти Патнем:

— Я пыталась подружиться с ней — принесла им торт, когда они переехали. Как обычно, я пригласила их на ужин, но пришел только Марк. Она никогда не приходила ко мне домой. Иногда я заглядывала к ней, но она всегда держалась холодно. Она была несчастна — это было очевидно. Единственное, о чём она говорила, было то, что она готовила Марку на ужин. Она готовила какое-нибудь мясо с картошкой — обычные блюда, ничего особенного — и говорила, что готовит еду для Марка на случай, если он вернётся домой пораньше.

По словам миссис Сон, единственный раз, когда она смогла поближе познакомиться с Кэти Патнем, была встреча с её родителями в 1987 году, во время первого года пребывания Патнемов в Пайквилле. Она сказала, что это был единственный визит родственников Марка Патнема, и вспомнила, что пока радом находились родители, Кэти казалась необычайно дружелюбной и уверенной в себе. Она даже рассказала о том, что отец помогал ей с некоторыми проектами по дому, на которые у Марка не было времени, и даже спросила соседку о покраске отделки в тот же тёмно-серый цвет, что и у соседей. За те два года, что Соны и Патнемы были соседями, это был единственный предметный разговор между миссис Сон с Кэти Патнем.

Кроме родителей Кэти, к Патнемам никто не приезжал, а поскольку у них не было общих друзей в Пайквилле и они не присоединились ни к одной из местных организаций или благотворительных групп, живя изолировано за дверьми своего дома. Даже у их дочери было мало друзей. Похоже, мать не одобряла её игр с соседскими детьми.

Лора, 12-летняя дочь Сонов, несколько раз приходила поиграть с Даниэль, потому что ей было жалко одинокую маленькую трёхлетку. Предположительно, Кэти Патнем не часто выпускала Даниэль на улицу, поэтому ребёнок проводил много времени в игровой комнате. Всякий раз как Лора ненадолго приходила, лицо Даниэль загоралось. Лора помнит, что Кэти никогда не играла с дочкой в игрушки, а обычно разговаривала по телефону с кем-нибудь из родственников или с подругой в Коннектикуте.

— Кэти была очень тихой, она редко со мной о чём-то разговаривала, — рассказывала Лора. — Она часто надевала чёрное и почти не выходила на улицу. Это было странно. Не могу сказать, что мы были толком знакомы — я даже не знала, что она беременна. Иногда я ходила туда с дочерью Дэна Бреннана, Кэти. Мы вдвоем ходили играть с Даниэль, потому что её почти не выпускали на улицу. Девочка всегда была рада нас видеть.

Лора помнит игровую комнату Даниэль, заполненную всеми мыслимыми дорогими игрушками, которые, по словам Даниэль, ей купили бабушка с дедушкой. Даниэль доставала свою новейшую игрушку или показывала Лоре семейные фотоальбомы Патнемов, фотографии со свадьбы родителей, семейной поездки в Диснейленд и тому подобное. Как и большинству трёхлетних детей, Даниэль нравилось проводить время над фотоальбомами, рассказывая о своих поездках в Коннектикут или Флориду. На этих снимках она указывала на себя. Из её рассказов и фотографий Лора поняла что у родителей Кэти есть дом в Коннектикуте и ещё один во Флориде. У Лоры сложилось впечатление, что семья хорошо финансово обеспечена.

Тем временем Марк часто отсутствовал дома. Когда он не работал, то встречался со знакомыми в городе или пил пиво (разумеется, не в рабочее время) в "Бульваре" — местном танцевальном клубе, где многим посетителям было известно, что он агент ФБР. Однако после футбольного матча или субботним вечером он заходил в клуб. Очевидно, о Кэти он больше не думал.

Казалось, он не мог заставить жену куда-нибудь выбраться. Даниэль была рада ходить с ним на “свидания”. Каждую пятницу вечером они с дочерью наряжались, даже перед футбольным матчем, и он брал её в "Coal Run Village", примерно в 11 км отсюда, где они ужинали в "McDonald's" или "Dairy Queen", а затем посещали зоомагазин в торговом центре. Они всегда были только вдвоём. Марк постоянно носил с собой фотографию Даниэль и хвастался дочерью перед коллегами из правоохранительных органов, часто рассказывая местным полицейским, какая она яркая и нежная. Так он коротал время во время утомительных и долгих засад.

В декабре 1987 года, ровно через 9 месяцев после приезда Кэти в Пайквилл, родился Марк-младший. Кэти отправилась в Коннектикут рожать ребенка и осталась у родителей почти на 3 месяца после родов. Она отказалась рожать в Пайквилле. Однажды Кэти пришла на приём местному гинекологу, доктору Гарри Альтману, и её взбесило, что пришлось долго сидеть в приёмной. Привыкшая к индивидуальному подходу, она не могла смириться с тем, что женщин много, а врач всего один, как она без обиняков рассказала Кэти Сон.

В её отсутствие Марк взял на работе несколько выходных, чтобы провести их с ней, а на Рождество взял двухнедельный отпуск, чтобы побыть со своей молодой семьей в Коннектикуте, попросив Сон присмотреть за домом. В Пайквилле все думали, что они с Кэти — идеальная пара, хорошо подходящая друг другу как по внешности, так и по характеру. Марк казался заботливым и любящим отцом и мужем, Кэти — заботливой домохозяйкой, которая могла сварить суп из топора и свить уютное семейное гнёздышко. Когда маленький Марк делал первые шаги, Кэти позвонила в полицию штата и попросила соединить её с рацией Марка. Когда ему поступил зашифрованный вызов, он помчался к ней, включив сирену – "код 2"[6].

Ли Дерамус, работавшая в детском саду Пайквилла, могла бесконечно восхищаться молодой семьёй. Она уважала Патнема и особенно любила его хорошенькую маленькую дочь.

— Даниэль была очень умным, милым и благополучным ребёнком. Кэти тоже была великолепна. У неё были длинные тёмные волосы. Она была стройной, стильной и одевалась как леди, хотя я редко её видела. Обычно за Даниэль приезжал Марк, — вспоминала Дерамус. — Знаете, мы называли его великолепным агентом ФБР всякий раз, когда он приходил посмотреть, чем Даниэль занималась в тот день, какие картинки рисовала и тому подобное. Я думала, что они с женой были прекрасной парой. Марк всегда был любящим и заботливым. У него была улыбка на лице всякий раз, когда вы с ним разговаривали, а его дочь была ему под стать — всегда любимая и счастливая. Было заметно, что они с папой очень любят друг друга.

Однако не все видели в Марке любящего отца. Сосед Сон, профессор психологии в колледже Пайквилл, помнит другого Патнема. Он до сих пор видит, как Марк каждый день ездит на работу и с работы, не сводя глаз с дороги прямо перед собой. У каждого из Патнемов было по автомобилю типа седан: у Марка — коричневый, у Кэти — синий. В регионе, полном угольной пыли и грязных автомобилей, как вспоминает Сон, безупречно коричневый автомобиль Патнема несколько выделялся. Это был четырёхдверный "Додж Дипломат" без опознавательных знаков, полностью оборудованный по последнему слову техники для тайных операций, и Патнем хвастался машиной перед Соном, гордясь тем, что автомобиль подарило ему ФБР. Сон понял, что Марк похож на мальчика, который хочет влезть в мужские ботинки.

— Всякий раз как Марк проезжал мимо моего дома, мне казалось, что он выглядит намного старше своих лет. Он всегда выглядел серьёзным и немного сутулился за рулём, — вспоминал Сон. — В машине он казался ‘стариком’, что совершенно не вязалось с его молодым телом и духом. Он всегда казался корректным и дисциплинированным – в 20-то с небольшим лет!

По словам Сона, Марк достаточно часто бывал по соседству, но, похоже, он уезжал из дома раньше и возвращался позже других на своей улице. Конечно, Сон не видел в этом ничего необычного для человека из правоохранительных органов. Однако ему казалось странным, что у Патнемов в доме было мало мебели. Видимо, они не планировали долго оставаться в Пайквилле.

Как понял Сон, Марк и Кэти Патнем переехали в “готовый” дом — двухэтажное строение, которое возвели очень быстро, не особо заморачиваясь вопросом отделки или качества. Патнемы украсили дворик кустарником и выкрасили дом в светло-серый цвет, придав ему утончённый вид; однако внутри дома не было ничего, что указывало бы на счастливый, налаженный образ жизни: ни картин на стенах, ни коллекций предметов или книг, ни фрагментов разговоров. Сон заметил, что обстановка была скорее суровой, почти такой же, как вид самого Патнема, когда он отправлялся на работу в вечной накрахмаленной белой рубашке и спортивном пиджаке. У него пальто едва прикрывало пистолет. Сон сделал вывод, что молодой человек полностью отдаётся работе без особых развлечений в рабочее время – ну просто идеальный сотрудник ФБР.

Сон знал, что Патнем спортсмен, и двое молодых людей время от времени вместе совершали пробежки по городской трассе, расположенной всего в нескольких минутах ходьбы от их улицы. Сон наблюдал, как Патнем пробегал трусцой 10-12 км, иногда на полном ходу взбираясь на холм в километр длиной, затем делая серию очень быстрых подтягиваний и, наконец, нарезая несколько 400-метровых кругов по трассе. И всякий раз, когда Патнем бегал, он надевал короткие шорты и майку в обтяжку, демонстрируя мускулистое тело.

Временами Сон полагал, что Патнем просто работает "на публику", но он также знал его и с другой стороны — как собрата по вере в католической церкви Святого Франциска в Пайквилле. Тем не менее Сон так и не сблизился с Патнемом даже в церковной обстановке, потому что Патнем всегда сидел один на одной и той же скамье и не оставался после службы на обычный час общения с кофе и пончиками.

— Вот он стоит на коленях в центре церкви, чуть правее центра скамьи. На нем белая рубашка с расстегнутым воротом, без галстука. И можно быть уверенным, что у него пистолет всё так же под пальто, потому что он вроде как говорил об этом. Для него было важно, что он — агент, — рассказывал Сон. — Отец Хопинджонс, наш священник, много раз навещал Патнемов в их доме. Ему было жаль Кэти. Он знал, что она страдает от одиночества.

Теплыми вечерами жители Хонисакл-драйв обычно выходили на улицу, смотрели за игрой детей и вели дружеские беседы. Сон вспоминает, что Патнемы ходили по району в основном в шортах и белых футболках с теннисными туфлями или шлёпанцами. Марк непринуждённо прогуливался по улице с Даниэль в детской коляске. Он хорошо вписался в местную тусовку.

Но Сон также помнит, что каждый раз, когда он разговаривал с Патнемом, разговор обычно превращался в дискуссию о работе полиции. Патнем вечно хвастался своими делами и различными зацепками, по которым шёл. Он предоставлял Сону всевозможную информацию, касающуюся его работы в ФБР, и это казалось Сону странным.

— Разве дела ФБР не должны держаться в тайне? – недоумевал он. — Помню, как во время президентской кампании 1988 года, когда Джесси Джексон продвигал свою платформу по борьбе с наркотиками, Патнем сказал мне, что пытается раскрутить дело о наркотиках в восточном Кентукки. Он даже назвал заместителей местного шерифа, которые, по его словам, были частью проблемы. Патнем утверждал, что не мог получить от них никакой помощи, никакого сотрудничества в решении проблемы, потому что они сами этим и занимались распространением наркотиков, — вспоминал Сон. — Когда он назвал имена, наша дискуссия показалась мне несколько рискованной, но я прислушался, потому что подумал, что любой оборот наркотиков в городе может когда-нибудь повлиять и на моих детей. Я беспокоился.

Не так чтобы Патнем был односторонним человеком, со всеми этими разговорами о своих делах. Он по-прежнему оставался великим спортсменом и хотел, чтобы его таковым считали. Марк тренировал сына Сонов по футболу вместе с десятками других детей и завоевал множество друзей в обществе. И в конце концов большинство людей доверяли ему и любили его. Когда Соны на несколько месяцев уехали в Аризону, Марк Патнем присматривал за их домом. Они верили, что он честен и заботлив, и не могли придумать никого лучше, кому можно было бы доверить ключи от своего дома.

— Патнем всегда вызывался помочь. Он хотел быть важняком. Он предлагал присмотреть за нашим домом, пока нас не будет, как большой защитник, — сказал Сон. — Забавно было то, что, когда мы вернулись, он так и не вернул нам ключ — он был слишком занят, — а потом переехал, даже не потрудившись попрощаться. Казалось, будто он хотел просто забыть о нас всех.

В любом случае Марка Патнема считали человеком, который искал уважения окружающих и, казалось, пытался заслужить его, обсуждая свои дела: ограбления банков, кражи, коррупцию с наркотиками. Ему нравилось, когда люди считали его "крутым челом".

Марк Патнем во время службы в ФБР

И, к большому удовольствию Патнема, с того момента, как он прибыл в Пайквилл, у него было множество возможностей занять место "большого стража порядка”. Недавно в этом районе произошла серия ограблений банков, полиция штатов Кентукки и Западная Вирджиния имела ряд зацепок и по горячим следам шла за преступниками. Патнему и его партнеру Дэну Бреннану пришлось провернуть много важной следственной работы, так как полиция по некоторым признакам догадывалась, что большинство ограблений совершено одним и тем же грабителем. Банки, расположенные по обе стороны границы штатов Кентукки и Западная Вирджиния, были ограблены схожим образом: преступники пользовались обрезами, прятали лица под лыжными масками и скрывались на угнанных автомобилях.

Если бы Патнем раскрыл банковские ограбления, он мог бы добиться перевода в офис ФБР в каком-нибудь желанном месте, где они с Кэти смогут жить счастливо вместе и растить двоих детей в мире и гармонии.

В начале 1987 года Сьюзен Смит расхаживала по дому и спрашивала себя: “Как я дошла до такой жизни?” Почему она связала себя узами брака с парнем, которого её семья считала конченным подонком? Она не покидала Кеннета все эти годы, но счастья как не было, так и нет. Он проигрывал все деньги в карты, избивал её, воровал у неё. Почему она не бросила его и не уехала? Неужели ей не хватает мужества?

Но каждый раз как Сьюзен спрашивала себя, почему осталась, она всегда находила Кеннету оправдание, чтобы всё казалось в порядке. Она убеждала себя, что он изменится, что её родственники слишком к нему предвзяты; Сьюзен говорила себе, что на самом деле он не такой уж ужасный и любит детей больше всего на свете. И он на самом деле хорошиё папа — всегда приносит им подарки и проводит с ними много времени. Брейди и Миранда действительно любили его.

Но всякий раз как Кеннет бил её или оскорблял словесно, Сьюзен бежала к сестре Шелби за утешением, крича о том, что хочет разорвать отношения.

— Почему бы тебе просто не вышвырнуть этого бездельника из своей жизни? – говорила ей Шелби.

— Знаю, что должна. Я продолжаю говорить ему, что если он не уйдёт, это сделаю я, — отвечала Сьюзен.

— Но почему, чёрт возьми, именно ты должна уйти? Это твой чёртов дом, Сьюзи, а не его! Почему бы тебе просто не вышвырнуть его ко всем чертям?

— Но тогда что мне делать с детьми? Нет, надо мне уходить самой. А потом в гостевой комнате живёт этот Теннис. Куда его девать?

— Какое тебе дело до Тенниса? Он взрослый мужик. Пусть сам ищет себе жильё. Ты не нанималась кормить его и всех этих чёртовых бродяг, которых он приводит. Тебе нужно думать о себе.

Но Сьюзен никогда не прислушивалась к советам Шелби. Вместо этого она продолжала заботиться о своих детях, брате, бывшем муже и любом из его друзей, кому мог понадобиться кров или еда. И какой бы ремонт в доме ни требовался, она делала всё сама. Если сточные канавы нужно было прочистить, этим занималась именно Сьюзен. Если нужно было покрасить комнату, она покупала брезент и кисти и всё делала сама, возможно, с помощью другого брата, Билли Джо. Что касается домашних дел, Сьюзен тоже всё тащила на себе.

Итак, в июне 1987 года, когда Кошачий Глаз пришел с просьбой пожить у Кеннета и Сьюзен, предлагая выполнять случайную работу по дому в счёт арендной платы, Сьюзен была счастлива, что он у неё есть. Она и Кеннет обсудили это, и оба были в восторге от такого поворота. Кроме того, подумала Сьюзен, присутствие Кошачьего Глаза помогло бы повлиять на откровенно мерзкое поведение Кеннета и, возможно, удерживало бы его от рукоприкладства. К тому же, когда тут живёт Кошачий Глаз, Кеннета не станет подселять других бездомных друзей, которые заявлялись без предупреждения и приглашения каждые выходные.

Семейная жизнь была для Кеннета всего лишь дешёвой и удобной операционной площадкой для приема наркотиков и карточных игр. Ему не нравилось, когда его контролируют или ставят в рамки, но в присутствии Кошачьего Глаза, возможно, он будет вести себя лучше.

Итак, Кошачий Глаз прожил у Смитов около 4 месяцев, в течение которых приводил погостить свою девушку Шерри Джастис. Сьюзен не была знакома с Шерри, но Кошачий Глаз сказал, что у неё “проблемы” в Вирджинии, поэтому Сьюзен согласилась позволить ей остаться с ними в Вулкане в обмен на помощь Шерри с некоторыми домашними делами. В то время у Кошачьего Глаза не было денег, но Сьюзен это не особо беспокоило. Она была из тех, кто, если у неё есть кусок хлеба, а ты голоден, отдавала тебе половину. Сьюзен никогда не просила у Кошачьего Глаза денег за аренду, даже после того, как стало ясно, что у него полно наличных. Однако она позаботилась о том, чтобы Кошачий Глаз снабжал её наркотиками.

Кошачий Глаз и Шерри поселились в гостевой комнате, расположенной за кухней в задней части дома. Он хранил свою одежду в зелёной спортивной сумке, а в другой сумке, на самом деле в наволочке, хранил оружие и лыжные маски. У него было два дробовика: один одноствольный, а другой — двуствольный обрез. Сьюзен была уверена, что Кошачий Глаз использовал оружие при ограблении банков, но у неё не было доказательств.

Сначала он появлялся с пачкой денег, а потом исчезал на неделю. Потом он появлялся снова на другой машине, а потом вновь исчезал на 10 дней. За ним просто невозможно было уследить. А Кошачий Глаз был достаточно хитер, чтобы не хвастать своей преступной деятельностью. За него говорила сумма добычи.

Тем временем в доме Сьюзен становилось всё больше народу: брат Теннис теперь спал на диване в гостиной, а брат Билли Джо околачивался в комнате Кошачьего Глаза в его отсутствие. Из-за детей и разных жильцов тут становилось очень неспокойно, но Сьюзен не жаловалась. На самом деле, ей нравилась вся эта суета, разные лица.

Как правило, Теннис каждые выходные приводил домой новую женщину, и это само по себе делало жизнь интересной. Будучи красивым мужчиной, Теннис обычно подбирал ярких и привлекательных женщин, именно такого типа, которые нравились Сьюзен. А младший брат Билли Джо тоже приводил к себе подружек. Сьюзен со всеми подружилась, а потом всех их снабжала наркотиками.

Тем временем она поддерживала тесный контакт со своей семьёй. Не проходило и недели, чтобы родители не заезжали повидаться с ней, и три её сестры, теперь все замужние, с детьми, также часто навещали её, проводя бесчисленные часы за чашечкой кофе и разговорами об испытаниях и невзгодах семейной жизни.

К сожалению, никто по-настоящему не замечал тёмной стороны жизни Сьюзен. Все видели, как она заботится о детях, готовит им еду и обходится без особых денег, и считали, что она прекрасно справляется. Никто не знал, насколько она разочарована в жизни, или о том, что она считает свой брак полный провалом и оставалась с Кеннетом только постольку, поскольку больше некому было занять его место.

По мере того как дети вырастали из одежды и обуви, Сьюзен всё сильнее ощущала финансовый кризис и начала активнее продавать наркотики, пряча от Кеннета все деньги, какие только могла. Она всё больше расстраивалась из-за того, что в одиночку тащила на себе детей, а Кеннет просто забирал все заработанные на наркоте деньги и проигрывал их. К середине 1987 года она потеряла всякую надежду, что Кеннет из безразличного манипулятора станет любящим мужем и исполнительным отцом.

Сьюзен ещё не знала, что за ней давно следит Марк Патнем. За её домом тщательно следили, как ФБР и полиция штата Западная Вирджиния, так и правоохранительные органы округа Пайк. У помощника шерифа округа Пайк Берта Хэтфилда были основания полагать, что именно Кошачий Глаз повинен в недавних банковских ограблениях и что он действует из дома Смита. Он рассказал о своих догадках Патнему, и они вдвоем регулярно взбирались на гору над домом Сьюзен, наблюдая за её повседневными делами, пытаясь мельком увидеть Кошачьего Глаза. В конце концов, Хэтфилд решил организовать встречу между Патнемом и Смитами, чтобы посмотреть – вдруг они пойдут на сотрудничество с ФБР.