Убойная практика

Глава 16. Если совершение чуда законодательно не закреплено, оно имеет все шансы рассматриваться как преступление

Оба мага (из тех, кто хоть как-то мог противостоять морденту) оказались выведены из строя. Мила Свон валялась на земле и едва шевелилась. Лорд Грумберг, пусть и стоял на своих двоих, но его так шатало, что вряд ли бы он смог создать какие-либо дельные чары. Даже владей он магией воды, истончающийся ледяной щит у него не получилось бы укрепить. И мордент как будто почувствовал это. Он снова встал на дыбы, грозно зарычал десятками пастей. Причём этот звук был столь мерзок, что люди даже зажали ладонями уши.

- Эй, ты как? Как? – вдруг ощутила Мила, как кто-то теребит её за плечо.

Этим кем-то оказался Джон Воробушек. Перепуганный мальчик не рванул со всех ног в избу, как сделали некоторые из солдат, он остался рядом.

- Встать сможешь? Надо уходить отсюда.

Если бы у Милы имелись силы на улыбку, она бы уже улыбнулась. А, быть может, даже рассмеялась бы в голос. Молодая женщина прекрасно понимала насколько ослаб её щит. Следующую атаку мордента он бы не выдержал, а потому какой смысл бежать? Нежить была ловчее, быстрее. Мила прекрасно понимала сколь бессмысленна надежда, но… судьба всегда любила преподносить сюрпризы. Всего один миг, один удар сердца, и отчаяние вдруг сменилось глубоким удивлением. Щит Милы забурлил от вливаемой в него силы. Кто-то с лёгкостью проник в её чары, перехватил над ними контроль и теперь брал на себя нити управления заклинанием.

«Кто же это?» - была поражена Мила. При этом она мысленно представила себе прекрасную картину, будто Лютье Морриэнтэ вдруг почувствовал, как здесь, на Стене Мрака, ей нужна его помощь. Молодая женщина так и видела, что перед ней вот-вот предстанет его силуэт, что она вновь увидит, как он грациозно вскидывает головой и его золотые волосы колышутся, подобно полю зрелой пшеницы. Но нет, не эльфийский маг явился на помощь, и об этом Миле стало понятно благодаря чьему-то довольному возгласу.

- Смотрите-ка, Иштван. Старик-то наш живой, ха-ха!

Радость и гнев забурлили в душе Милы. Подмога была как нельзя кстати, но и простить своего так называемого «наставника» молодая женщина покамест не сумела. Поэтому мысленно она произнесла несколько крепких ругательств, а никак не слова благодарности.

- Ха, да откуда ж ты взялся, старый пень?

- Откуда-откуда, - донёсся до Милы знакомый ворчливый голос. – Я, мать вашу, за стеной всё сидел, ждал когда меня схарчит кто-нибудь. Заколебался, сил нет, здесь службу нести, но шиш! Сдохнешь тут, коли помирать всерьёз вознамерился. Что это за беспредел с порывом произошёл?

Судя по голосу, Иштан отнюдь не бахвалился, а действительно злился. И поэтому невольно Мила старику посочувствовала. Прослужи она на Стене Мрака тридцать с лишним лет, встреть она здесь свою старость, так тоже бы о чём-то подобном думать начала. Однако, на сочувствие никто не расщедрился. Кто-то нервно хохотнул. Кто-то презрительно фыркнул. Ну, а кто-то рассудил логически.

- Ах, сдохнуть тебе, ублюдку, приспичило, значит? – донёсся до Милы зловещий голос командора. – Так давай, подыхай. Задержи, сука, эту херотень к едрене фене, покуда мы ноги делаем. Справишься?

- А то ж, - уверил начальство маг. – Я, конечно, думал, что больше энту зверюгу никогда не увижу. Помнится, славно мы её на пятый год моей службы здесь в землю вморозили и проклятьями, словно невесту цветами, осыпали…

Тут Иштван замолк, так как мордент прекратил прежние вялые атаки (о да, по сравнению с начавшимися, они стали казаться вялыми), и, снова громко заревев, принялся напирать на ледяной щит. Даже Мила в своём никудышном состоянии и то от испуга сумела на пару метров отползти назад. Что уж говорить о прочих? Если бы Дэвид Грин своевременно не гаркнул, что надо Намира из избы вынести, то все бы уже бежали сломя голову. А так, так оно всё иначе вышло. И Мила даже порой криво улыбалась от того, что по итогу это не она мальчика к ритуальному телепортационному кругу ведёт, а он помогает какому-то мужику её на себе волочить.

***

Несмотря на то, что он был умыт, переодет в чистое и расчёсан, Герман Грумберг понимал, что вид у него всё равно какой-то взъерошенный. И, пожалуй, причиной тому была его оживлённая мимика. Там, на Стене Мрака, с него сошла привычная бесстрастная маска и отчего-то она никак не хотела возвращаться на место.

- Вы сообщите мне истинную подоплёку произошедшей трагедии?

- Эм-м, - нисколько не улыбаясь, протянул архимаг. - Она не столь далека от того предположения, что вы сообщили при обращении в Ковен.

- В таком случае, я вынужден настаивать. Мне нужно доподлинно знать, кто желал поставить под угрозу репутацию Верлонии. Кто этот человек?

- Поверьте, у вас нет необходимости это знать.

- Что? – грозно нахмурил брови Герман Грумберг. – Ваше магическое величие, в таком случае я вынужден напомнить – Ковен взял на себя обязательство заниматься вопросами магии, столь яркое вмешательство в вопросы политики для вас недопустимо.

- Ну да, ну да, - возникла едкая улыбка на лице архимага. – Вот только когда речь заходит о необходимости помочь Верлонии, то из ваших уст сыплются совсем другие слова. Вы говорите про благо для всего мира и прочее, прочее.

Сказанное заставило Германа Грумберга нахмуриться ещё сильнее. Он был недоволен и недоволен настолько, что даже с угрозой посмотрел на архимага.

- Я требую.

Архимаг сказанным не впечатлился, это было по нему видно. Однако, и перечить он больше не стал. Ему хватило той шпильки, что он уже отпустил в адрес королевского советника.

- Вам придётся принять факт, что никто не желал Верлонии зла. Во всяком случае, зря вы столь досконально отслеживали каждый шаг тех, кого со Стены Мрака с собой в Казорд‑Бар вытащили.

- Пф-ф, быть такого не может, - недовольно фыркнул лорд Грумберг. – Записи моих маячков лучшее тому подтверждение, кто-то воздействовал на прорыв. Определённо, это было именно что намеренное деяние. И раз всю дорогу до ритуального круга эпицентр продолжал смещаться, то…

Граф Мейнецкий уставился на своего собеседника так, как если бы намеревался вот‑вот уличить его в гнусной лжи. Ему было достаточно любого неосторожного слова, действия, но… но архимаг совершенно спокойно подлил себе в чашку ромашковый чай и, только сделав пару глотков, произнёс:

- Именно из этого обстоятельства исходили все мои суждения.

- Да что вы такое… - начал было выговаривать ему в раздражённом тоне Герман Грумберг, но архимаг вскинул руку, призывая к молчанию.

- Я проверил всех этих людей. Скрупулёзно. И хотя виноватый нашёлся, вина его, а точнее её, крайне косвенная.

- Так речь про аир Свон, – сощурил глаза граф. Он предполагал подобное, так как его всерьёз насторожила необычная для студентки книга. Такой фолиант и у какой-то простолюдинки не мог просто так оказаться.

- Вчера поутру аир Свон отправили задействовать точки силы. В намерениях руководства было очистить пространство от слежавшегося снега, на студентку такую обязанность возложить можно было. Но если бы хоть кто‑то внял словам аир Свон, что женские дни мешают ей заниматься подобным, то ничего бы не произошло. Всё было бы спокойно. Увы, это замечание оказалось проигнорировано, и девушка подчинилась приказу. Она была вынуждена отправиться за Стену Мрака, а дальше… Хм, понимаю, для ушей любого воспитанного человека, и тем более мужчины, подобное прозвучит крайне неприлично, но аир Свон, справляя естественную для любого живого существа нужду, невольно пролила кровь в крайне неподходящем на то месте. Теперь вы понимаете? Заклинатель пролил собственную кровь.

Щёки графа Мейнецкого зарделись. Само собой, он понял и причину, и отчего произошли такие последствия. Будучи магом, да ещё некромантом, ему было бы сложно не понять. Но да, для его восприятия всё это действительно прозвучало чрезвычайно неприлично.

- Немыслимо, - всё же протянул лорд Грумберг устало. Ему было сложно смириться с тем, что все его догадки, все его планы на дальнейшие разбирательства оказались, как говорится, коту под хвост. Он даже почувствовал ужасную разбитость из-за этого.

- Вот-вот, - со вздохом подтвердил архимаг. – Поэтому не знаю, кого вы там наказывать намерены. Психика аир Свон и так не в самом лучшем состоянии, а если она ещё и узнает, что это именно из-за неё за сотню человек погибло.

- А что по этому поводу думает командор? – решил выяснить кому и что именно известно лорд Грумберг.

- Он гневно матерится, и на это у него две существенные причины. Во-первых, ему хочется отомстить то ли самой аир Свон, то ли верлонской академии, которая её к нему на практику отправила. А, во‑вторых, он крайне недоволен, что в живых остались все те, кто лично слышал, что это именно он, зная об, эм‑м, физическом состоянии аир Свон, изменил её обязанности и за Стену Мрака очищать от снега местность отправил. Разбирательство Верлонии над этой студенткой грозит ему смертным приговором, а потому он жаждет приватной беседы с вами.

- Да, встретиться, чтобы всё это обсудить, нам придётся, - недовольно поджал губы лорд Грумберг, но затем встрепенулся. – А что касательно моего второго предположения?

- Вы о книге или о том, что мордент долгое время спал на территории Стены Мрака? – уточнил архимаг, прежде чем снова подлил себе чай. Правда, на этот раз он положил в чашку два кусочка сахара и взял из вазочки печенье. Архимаг успел проголодаться за то время, что помогал в уничтожении мордента. Да и расследование причин странного появления нежити не было таким уж быстрым. В настоящий момент на улице стемнело так, что хоть глаз выколи.

- Это вы восприняли моё разъяснение про мордента за некое предположение, - между тем, с оттенком обвинения ответил Герман Грумберг. – Поэтому, разумеется, речь о книге. Это артефакт?

- Да, это артефакт. И нет, аир Свон он достался самым из приемлемых путей. Ей книгу подарили из дружеской симпатии, и это подтверждает тот факт, что девушка сумела ею воспользоваться. Эльфийские артефакты очень капризны, знаете ли. В чужих руках они словно теряют свои свойства. А аир Свон не просто этот артефакт задействовала, она воспользовалась им не понимая, как сей артефакт в принципе активировать надо. По этой причине можно даже сказать, что книга услышала зов своей хозяйки и самостоятельно решила ей помочь.

- У этого артефакта есть свой разум? – скептически поднял брови Герман Грумберг.

- Нет, но многие артефакты перенимают яркие черты личностей своих создателей. Так бывает. И в данном случае, подобное спасло человеческие жизни. Без артефакта аир Свон не смогла бы создать ледяной щит, способный удерживать мордента. А там… подпитать чужое заклинание своей силой намного проще нежели творить собственные чары. Только благодаря этому погибший криомаг сумел задержать мордента на достаточное для вашего отбытия время.

- Скажу честно, от ваших слов мне стало гораздо легче, - действительно повеселел граф Мейнецкий. – Мне было бы крайне неприятно осознавать, что я мог столь сильно ошибиться в оценке способностей какой-то третьекурсницы.

- Скажите уж прямо, вам было бы неприятно осознавать, что какая-то третьекурсница смогла сделать тоже, из-за чего вы едва не довели себя до магического истощения, - усмехнулся архимаг, и на этот раз лорд Грумберг доброжелательно рассмеялся. До этого он действительно ощущал себя уязвлённым.

Дальнейшая беседа не вышла продолжительной. Вскоре архимаг покинул покои лорда Грумберга, и граф остался один. При этом, едва его гость ушёл, лицо Германа Грумберга сделалось предельно серьёзным. И нет, не из-за предстоящего объяснения перед королём он беспокоился. Раз уж командор был лично заинтересован в том, чтобы истинную причину скрыть, то преподнести соседним странам можно было абсолютно любую байку. Тревожило Германа Грумберга другое – он прекрасно понял, что представляет из себя Мила Свон, и, в результате, уверения его сына в том, сколь никчёмна и отвратительна эта женщина, стали казаться ему гнусной ложью.

«Похоже, Каролина оказалась права лишь частично, - невольно подумалось графу. – Пусть эта девушка не имеет желания сблизится с Антуаном, он всё же увлечён ею. Всерьёз увлечён, но в силу того, что между ним и ней некогда пробежала кошка, теперь он всячески убеждает себя и остальных в обратном».

Мысль об этом оказалась для Германа Грумберга приятна и неприятна одновременно. С одной стороны, не произойди некий конфликт, быть может, у него бы уже имелась вот такая неприглядная невестка из низшего сословия. Но, с другой, а лучше в нынешней ситуации и не сыщешь. Эта девушка не просто была одарена, она имела отличные способности к чёрной магии, а умение владеть чёрной магией являлось для рода Грумбергов приоритетным аспектом.

«Проблему составляет её скверная репутация, - рассуждал Герман Грумберг, - но даже эта скверная репутация в настоящий момент под большим вопросом. Под очень и очень большим вопросом».

Собственно, с дум об этом и началось небольшое приключение лорда Мейнецкого. Несмотря на важность многих политических моментов, которые ему было бы желательно урегулировать, Герман Грумберг едва прибыл в столицу, так практически сразу её и покинул. Помимо нескольких деловых встреч он всего лишь воспользовался связями при дворе, чтобы заполучить в свои руки копии личных дел на Милу Свон. Он собирал их из разных ведомств, так как каждому из ведомств был важен только определённый тип информации. Увы, результатом сбора данных оказалась не такая уж пухлая папочка. Кроме того, все листы в ней, кроме первого, появились после поступления Милы Свон в академию, и это означало только одно – в Оркрест ему было суждено отправиться.

Нет, разумеется, такой влиятельный человек, каким был Герман Грумберг, мог бы отправить в провинциальный городок заместо себя некое доверенное лицо. Тут не в нехватке денег или же верных людей было дело. Просто будучи королевским советником граф Мейнецкий давно уже понял – верность понятие относительное. Ему же, в случае правоты его подозрений, посторонние знающие были ни к чему. Поэтому так вот и вышло, что Герман Грумберг отправился в путь, и, хотя не так уж длинна благодаря врождённой устойчивости к телепортации была его дорога, он всё равно чувствовал раздражение.

***

В то время, как граф Мейнецкий использовал служебное положение для путешествия к ближайшему к Оркресту ритуальному телепортационному кругу, сама Мила только готовилась к выезду из Казорд-Бара. При этом ей больше не приходило в голову сетовать на то, каким долгим маршрутом академия её на Стену Мрака отправила. Подумаешь, едва ли не через всю страну по самой длинной её диагонали на перекладных мчаться. Это ли беда? «Ха, да уж лучше так, чем телепортация. Да что б я ещё хоть раз в круг для неё свой нос сунула!» - не раз и не два подумала Мила со злостью. Молодой женщине по полной хватило того, в какую развалину её превратила обратная телепортация в Казорд‑Бар. Даже уверение Дэвида Грина, что так мол оно вышло только из-за её изначально паршивого состояния, нисколько не пробудило в Миле жажду почаще пространственными перемещениями заниматься.

«Это ж пока устойчивость выработается, так меня раз семь похоронить успеют», - уверенно сообщила она целителю, и тот, доброжелательно рассмеявшись, ответил, что все так поначалу говорят.

Но прав Дэвид Грин оказался или же нет, но в тот момент Мила была рада тому, что возвращаться в академию ей предстояло самым обычным способом. Таким, каким все нормальные люди пользуются. Чему она не была рада, так это тому, что её каникулярная трудовая отработка по факту не состоялась. Командор наотрез отказался «эту проклятую суку» на Стену Мрака для продолжения практики брать, а, значит, ей могли выставить неустойку во всей её космически огромной сумме.

- Да ладно тебе, - дружески потрепал её по плечу Намир. – Он же все нужные документы подписал, а кому из наших тебя сдавать надобно?

- У меня есть сомнения в юридической силе сих документов, - буркнула Мила и демонстративно развернула бумаги перед Намиром. – Ты же видишь, тут не только его подпись, а ещё вон какая матерная надпись. И ещё такими буквами огромными.

- Ну да, не приписка к контракту мелким шрифтом, - весело хмыкнул маг. – А, главное, как коротко и как ёмко командор свои мысли насчёт тебя и академии выразил, э.

- Иди ты, - насупилась молодая женщина. А затем она свернула документы, убрала их в тубус, а после и в наплечный мешок, где уже лежали все её вещи.

- Нет уж, это ты иди отсюда и куда подальше, - безо всякой злобы ответил Намир. Это он по-дружески подтрунивал так, Мила это понимала. Иначе бы неделей ранее она пешком бы до Казорда добиралась, а не верхом. Сидя за спиной телепориста, ей было тепло. Снег в лицо не падал. А ещё Намир пригласил её в доме его знакомой остановиться. Это позволило Миле не считать свои скудные финансы в ожидании, когда настанет подходящий день для отъезда. Да и хозяйка дома пусть сперва и настороженно к ней отнеслась, в конце концов той ещё весёлой тёткой оказалась. Не иначе, она всего-то взревновала её к магу поначалу. Но отношения этих двоих Милу нисколько не касались. Она всего-то была рада домашнему теплу, и была рада обнять на прощание Намира. А там Мила Свон помахала рукой, села в дорожный дилижанс с уже знакомым ей возницей и, прислоняясь к занавешенному шторкой окну, вскоре задремала. Она знала, дорога ей предстояла долгая и тяжёлая.

***

Оставим ненадолго Милу Свон в покое и вернёмся к Герману Грумбергу. По причине того, что ритуальные круги для телепортации отнюдь не повсеместно имелись, и не до каждого из них телепортисты королевских служащих переносить возможность (или право) имели, графу около суток пришлось добираться до Оркреста в наёмном экипаже. И, стоит сказать, не сразу королевский советник понял, что уже въехал в нужный ему городок. Сперва он подумал, что проезжает какую-то очередную деревушку, но деревянные кособокие дома всё не заканчивались, а вскоре и добротные каменные здания появились. Их было не так уж много, но для того, чтобы центр Оркреста выглядел более-менее прилично, их оказалось достаточно. Выглядели представительно и большие механические часы на городской ратуше.

- Приехали, милсдарь.

От слов кучера Германа Грумберга скривило. «Милостивый сударь, пф-ф», - посчитал он за оскорбление обращение, а потому, выйдя из наёмного экипажа, потребовал:

- Обращайтесь ко мне «лорд Грумберг» и никак иначе. Понятно?

- Эм-м, да, - кивнул головой мужик да так, что меховая шапка-ушанка слетела с его лохматой головы и упала на снег. Разумеется, увиденное ещё больше разозлило графа. Он даже решил пригрозить:

- Ваша забывчивость всерьёз скажется на вашей плате.

Сказав так, Герман Грумберг оставил кучера в покое и уверенным шагом двинулся в сторону ратуши. Немногочисленные прохожие с интересом рассматривали его и его богатый наряд. Они зашептались, обсуждая незнакомца. Граф Мейнецкий спиной чувствовал обращённые к нему любопытные взгляды и если что его и удивило, так это то, что также повёл себя градоправитель. Глаза этого человека округлились, когда лорд Грумберг вошёл в его кабинет. Не иначе, ему виделось, что секретарь шутит про некоего важного посетителя, раз он даже не смахнул со своего толстого брюшка крошки сахарной булочки, остатки которой лежали на блюдце.

- Эм-м, какая честь, - промямлил градоправитель, вставая. Блюдце он при этом постарался тайком отодвинуть за стопку документов так, чтобы его не было больше видно. – Чему обязан вашему визиту?

- Оркрест насчитывает всего две с половиной тысячи населения, - сделав вид, будто он нисколько не заметил нескладности речи собеседника, сказал Герман Грумберг. – По этой причине я посчитал, что вам хорошо известны все жители, и вы сможете внести для меня ясность касательно одного местного человека.

- Эм-м, - снова замычал градоправитель, - а кто именно вас интересует?

- Вот эта женщина, - показал Герман Грумберг портрет, нарисованный его сыном. – Она вам знакома?

- Позвольте поинтересоваться, а из-за чего вы про эту женщину спрашиваете?

То, как градоправитель напрягся, дало Герману Грумбергу понять, что лицо на портрете тот узнал. Поэтому граф воодушевился.

- О, ничего такого. Просто личное дело этой студентки Первой Королевской Академии магических наук оказалось меньше положенного минимума и, так как я всё равно по долгу службы собирался в эти края, то решил избавить сына своего хорошего друга от утомительной поездки. Пусть молодой человек готовится к свадьбе.

Речь его прозвучала доброжелательно и непринуждённо, а потому Герман Грумберг сперва не понял отчего градоправитель нахмурился. Но причина оказалась проста.

- Ох, лорд Грумберг, тогда вы меня не про миссис Дору Винстон спрашиваете. Она у нас никуда не поступала, куда ей с такими малолетними шалопаями о профессии мага думать.

- Да, верно. Меня интересует женщина по имени Мила Свон, - счёл нужным сообщить имя граф.

- Хм, вроде бы я слышал про такую, - глубоко задумался градоправитель, прежде чем его осенило. – О, действительно. Года два или три назад по ней к нам в Оркрест запрос приходил. И да, как раз Первая Королевская Академия данные запрашивала. Но что-то там с документами нехорошее было. Я уже не помню, что именно, но из-за этого не стал я распространяться, что у нас в Оркресте исключительный человек появился – тот, кто сумел в академию поступить.

- Что же, тогда вы вряд ли мне поможете. Ваши данные нисколько не сделают информацию на аир Свон более полной, - в расстроенных чувствах сказал Герман Грумберг. Он нисколько не хотел посещать последнее место жительства Милы Свон. Оно располагалось по адресу с красной пометкой, и человеку его происхождения и положения непристойно было бы заходить туда. Но жизнь выбора не предоставила. Закончив разговор с градоправителем, Герман Грумберг сел в экипаж и с неописуемой грустью в душе отправился в дорогу.

Дверь ему открыла позёвывающая девица не первой свежести. Лицо её было помятым, волосы были плохо расчёсаны. Изо рта у неё пахло луком и брагой, но пуховый платок, в который она куталась, девица всё равно поправила так, чтобы обнажить декольте. Не иначе, впечатлил её вид облачённого в дорогую шубу графа.

- Я бы хотел увидеть хозяйку этого дома, мисс Беатрис Хаммер, - с каменным лицом сообщил Герман Грумберг, и девица, поняв, что этого мужчину ей ни за что не впечатлить, обернулась и громко выкрикнула:

- Эй, Бетти! Тут не молочник пришёл, а джентльмен. Говорит, тебя вовсю хочет!

Откуда-то изнутри раздался женский смех. Не самый приятный. Собственно, дом тоже выглядел отвратительно. Это был неказистый и кособокий домишка в два этажа, причём верхний этаж удерживали прислонённые с улицы подпорки. Бревенчатые стены давно нуждались в покраске, крыльцо скрипело. Определённо, живущие здесь женщины не пользовались спросом.

Между тем девица сделала приглашающий жест, и Герман Грумберг, едва не скрипя зубами от недовольства, вошёл внутрь. Ему не хотелось этого делать, но стоять на пороге и этим привлекать к себе внимание хотелось ему ещё меньше. Достаточно, что местные мальчишки уже начали окружать экипаж. Дети пялились на наёмную карету, как на какое‑то чудо из чудес.

- Ум-м, - задумчиво и даже немного испуганно протянула дородная женщина, когда увидела своего визитёра. Как и ещё две девицы, в компании которых она находилась, одежда на ней выглядела помятой и фасон её был таков, что скорее обнажал, чем прикрывал тело.

- Меня интересуют ответы на вопросы, - напрямую сказал Герман Грумберг и демонстративно положил на стол перед женщиной стопку из пяти серебряных монет. – Этих вопросов будет не больше пяти, но мне нужна честность.

- А вы умеете заинтересовывать, милсдарь… - Беатрис Хаммер замолчала, рассчитывая так спровоцировать собеседника назвать своё имя. Но Герман Грумберг отреагировал иначе, он улыбнулся и сказал:

- Прекрасно. В таком случае, вопрос первый - скажите, знакома ли вам эта женщина? – так же, как и в случае с градоправителем, он сперва показал рисунок.

- Хм, напоминает дурочку Дору Винсент.

- Точно её? – уставился на Беатрис Хаммер граф.

- Да.

- Тогда следующий вопрос. Мне известно, что ранее в вашем доме жила некая мисс Мила Свон. Вы способны ответить, где она находится сейчас?

- Ну, а то, - рассмеялась Бетти так, что стали видны её пожелтевшие зубы. – Мы с девочками подумали-подумали да скинулись на похороны. Поэтому на кладбище нынче Милочка наша покоится. И, надеюсь, она действительно нашла там покой.

Под конец речи пропитое лицо Бетти всё же выразило скорбные эмоции, однако, вопросы про людей умерших редко кого оставляют спокойным. Вот Бетти и насторожилась.

- А что вам до неё? Из-за чего спрашиваете?

- Я расследую происхождение ребёнка, - не моргнув глазом, соврал Герман Грумберг. - Моя бездетная сестра прониклась душой к некоему мальчику из сиротского дома, но я не могу позволить ей усыновить его, ничего не узнав об его родственниках. Записи, что он родом из Оркреста, для меня мало. Дурная кровь может взыграть даже в самом прекрасном малыше. Поэтому для меня важно понять, является ли мисс Мила Свон и женщина на этом портрете одним человеком.

- Вот уж точно нет, - уверенно ответила Бетти. – Они нисколько не похожи, да и у нашей Милочки с детьми всё не выходило. Она ж, дурёха такая, мечтала ребёнка воспитать. Матерью себя видела, но, - грустно развела женщина руками, - уберегла её детей судьба от такой гнилой удачи. Померли они все. Кого-то она не доносила, а прочие при рождении на тот свет сразу и отправились.

- Хм… А где мисс Свон похоронена? На местном кладбище?

- Нет, здесь её не похоронить было бы. И я уж, милсдарь, поняла зачем вы оно спрашиваете. Коли ещё столько же монет положите, так скажу, где её могилка. Раскапывайте, проверяйте магами останки на то, мамка она вашему сироте али нет. Только уж закапайте потом, чтобы по-человечески было.

Разумеется, никакого торга не возникло. Герман Грумберг сразу положил на стол нужную сумму и вскоре узнал, что Мила Свон покоится на кладбище близ деревни Соловушки. Это была очень важная информация, однако, не на кладбище граф Мейнецкий поехал. Сперва он решил посетить ещё одно учреждение – местный лазарет. Раз уж в личном деле Милы Свон значилось, что она покинула Оркрест вскоре после неудачных родов, то место, где эти роды происходили, обязательно следовало посетить.