Удача лишней не бывает

Глава 1, в которой все только запутывается

Темно. Холодно. Шум льющейся воды. Это точно не ад. Тогда что? Неужели я провалилась в какую-нибудь заброшенную шахту метро? Или в открытый канализационный люк? А может я нашла Янтарную комнату? Ну-ну, не с моим везением. Хотя помечтать же я могу. Представляю, как будет кусать себе локти Влад, если найду я клад! Ух, да я прямо в ударе, еще чуть-чуть и стихами заговорю. Я уже собиралась проверить, все ли у меня в порядке с конечностями, то, что боли нет, это не показатель, у меня явно шок, как раздалось бубнеж. Равномерное, на одной ноте, слова мне ни о чем не говорили, но вся веселость слетела. Вспомнились газетные страшилки про сектантов и бомжей в подземельях. Встречаться ни с теми, ни с другими мне не хотелось. Я даже дыхание задержала в надежде, что меня не найдут, если не услышат. К тому же вокруг было очень темно и раз я никого не вижу, то и меня никто не увидит. Почему-то встреча с крысами или даже крокодилом мне показалась менее опасной, чем с людьми в таком месте.

— Узри! — громко произнес голос, и моего лба что-то коснулось. Я зажмурилась и завизжала.

— Молчать, — резкий приказ и мой вопль оборвался сам собой. Как я ни пыталась выдавить хоть слово из себя, у меня не получалось. Пришлось открывать глаза. Закричать повторно захотелось сразу же. Напротив меня на коленях стоял скелет с капюшоном на голове и с горящей палкой в руке. Черт, все-таки ад! Нет, нет, поминать чертей не буду, а то вдруг, и они явятся. Тем временем существо скинуло капюшон, и я с облегчением перевела дух. Не скелет, а просто до жути худой мужчина. Его абсолютно лысый череп был обтянут будто пергаментной кожей, все, что могло ввалиться на его лице — ввалилось. Поэтому я и приняла его в неясном свете пламени за скелет. Только глаза казались единственным средоточием жизни в этом теле. Кстати, кисть, держащая факел, напоминала высушенную куриную лапку, только большего размера. Одним словом — жуть. Если бы могла, давно бы с криками сбежала.

Тем временем сектант, ну или маньяк, воткнул факел в землю, расстегнул плащ и откинул его куда-то в сторону. Так, не паниковать, насиловать он меня точно не собирается, потому как нечем. Все, что могло, у него явно отсохло. Но страху чужд рационализм, убедить себя не бояться не получалось. В мозгу крутилась только одна мысль: да лучше бы бомж нашел, чем вот этот.

— Мое время на исходе. Я не успею ответить на все твои вопросы, поэтому слушай меня, — с этими словами мумия (буду его так называть), снял с шеи кожаную тесемку с прозрачным камнем в форме капельки. Положил к себе на ладонь и неуловимым движением разрезал ее кривым кинжалом. Я не заметила, как он успел оказаться у него во второй руке. Дернулась в сторону, но с места сдвинуться не смогла. Кстати, я так же сидела на коленях внутри какого-то рисунка, смутно напоминающего расходящуюся от меня спираль с иероглифами вдоль линии. Я боялась, что кровь польется ручьем, ведь этот маньяк рассек себе ладонь до кости, но она едва выступила.

— Боли нет, она давно умерла вместе с другими чувствами, — заметив мой страх и жалость, произнес мужчина. — Я, Ульрин Алан ин Даимарк, исполнил клятву, данную тому, чье имя запрещено произносить вслух, исправил совершенную мною ошибку. Засим я дарую деве все, что имею, все, чем живу, все, что принадлежало мне и моим предкам, ибо потомков у меня нет. Распоряжайся и властвуй!

Капля крови впиталась в камень, делая его розовым, похоже, глюки продолжаются. Все-таки психиатр мне на самом деле нужен.

— Протяни руку, — приказ, от которого невозможно отказаться. И моя ладонь сама открывается навстречу кинжалу, боли не было, да и рану мумия-маньяк сделал мне не такую огромную, как себе. Кровь потекла, и мужчина с силой приложил мою окровавленную руку к своей, накрывая камень. Все в моей душе ужаснулось, достаточно было вспомнить, сколько неизлечимых заболеваний передается через кровь. Панику остановила боль, под моей ладонью разгоралось пламя. Кричать все еще не получалось, поэтому я судорожно хватала ртом воздух, впиваясь ногтями в руку маньяка. Боль прошла так же резко, как и началась. Я даже смогла сама отнять свою руку. Удивительно, от ранки не осталось и следа.

— Носи его всегда, не снимай. Это твоя единственная защита. Я сделал так, что никто не будет обращать на него внимания, но магов сторонись. Они могу почувствовать его, — с этими словами мужчина завязал мне на шее шнурок с камнем, который от моей крови стал рубинового цвета. — Я понимаю, вопросов у тебя стало больше. Я чувствую твой страх и недоверие. Но ты должна пообещать, что не снимешь Кровь, пока не вступишь в права наследования. А потом решать тебе. Говори.

Блин, да я что угодно пообещаю, дай только выбраться отсюда живой.

— Я обещаю, — мой голос прозвучал хрипло и каркающе.

— Хорошо, — вздохнул маньяк, расслабившись. Из него будто вынули металлический стержень, он начал оседать на глазах. — Но это еще не все. Это ключ. Как им пользоваться, я не знаю, но род подскажет тебе, когда придет время.

Мужик вытащил из кармана серую тряпицу, развернул ее и, не дотрагиваясь до изделия, протянул мне. Это был браслет из металла, определить точнее не представлялось возможным, слишком уж он был темным и потертым. Ни тебе волшебных рун, ни драгоценных камней, даже простого узора не было.

— Надень его, лучше на левую руку, — почему-то уточнил Алан или правильнее его называть по первому имени — Ульрин? Во мне почему-то взыграло чувство противоречия, и я надела браслет на правую. Маньяк как-то загадочно улыбнулся и произнес. — Ну что же, это будет интересно, жаль, я не увижу, чем все закончится. Я возродил в тебе память нашего языка, но читать надо будет учиться как обычно, с помощью магии это невозможно сделать. Ведь ты была очень мала и не умела этого раньше. Я записал все, что важно, но написанное откроется лишь тебе, никто другой не сможет прочесть мое письмо. Это магия крови, по-другому те знание нельзя передавать. Мой тебе совет, не торопись все узнать. Сначала полюби свой мир и дай ему шанс полюбить тебя. А теперь прошу, отпусти меня, я больше не могу. Нет сил.

— Но ведь я вас не держу?! — он хочет уйти, какое счастье!

— Скажи, что прощаешь и отпускаешь, — устало улыбнулся Ульрин.

— За что простить?

— За то, что вырвал тебя из родного мира, за то, что пришлось познать беды и лишения. За то, что дал шанс тебе расти без ненависти в сердце. Уходя к богам, я верю, что поступил правильно, но ведь ты, наверное, будешь думать иначе, когда прочтешь мое письмо, — он смотрел на меня глазами фанатика, ждал моего слова. Ему было нужно мое прощение.

— Я прощаю тебя, Ульрин Алан ин Даимарк, и отпускаю тебя. Иди с миром, — мне показалось, что так будет правильно. Мужчина радостно выдохнул, поднялся на ноги, запрокинул голову, подставляя лицо потоку искрящегося света. Я сидела, завороженно наблюдая, как он окутал Алана, как прошел сквозь одежду и тело, а потом начал подниматься вверх, таща за собой душу или ауру этого маньяка. Раньше я не видела ни души, ни ауры, но ничем другим это быть не могло. Прозрачная бестелесная сущность с обликом прекрасного молодого и счастливого мужчины, на прощание он улыбнулся мне и поднял руку в благословении.

«А ведь в молодости Алан был очень красив», подумала я, с отвисшей челюстью наблюдая, как его душа уносится ввысь к звездам. Брр, какие к черту звезды?! Мы же в пещере, в общем, под землей! Потрясла головой, избавляясь от наваждения. Встала.

— Слушай, Ульрин, мне тут привиделось, — заговорила я, осторожно дотрагиваясь до плеча мужчины. Лучше уж он, почти понятное зло, чем непонятное и сверхъестественное нечто. От моего прикосновения маньяк осел на землю кучкой одежды и пепла. Вот так взял и рассыпался. Мозг решил, что с него хватит, и тоже вырубился, оправив меня в обморок.

Сколько я пролежала без сознания, не знаю, очнулась от того, что кто-то по мне пробежал. Пронзительно взвизгнув, подскочила на ноги и чуть не рухнула обратно на землю. За несколько часов, проведенных в неудобной позе, все тело затекло и не желало гнуться. В душе теплилась надежда, что мне все приснилось, что не было маньяка Алана, и все произошедшее вчера — игры разума. Но нет, чуда не случилось, я находилась в той же пещере. Правда, стало намного светлее, несмотря на то, что факел давно погас. Все-таки я удачно вчера свалилась в обморок, лучше уж проваляться в пепле, чем упасть на огонь.

«Черт! Я вся в пепле, в человеческих останках! Меня сейчас вырвет!», я так думала, но обошлось.

Чтобы побороть тошноту, побрела к выходу, рассудив, что он там, где свет. Почти не ошиблась. То есть выход из пещеры я нашла, но воспользоваться им не представлялось возможным. Я оказалась в еще одной пещере, но без свода над головой. Сверху светило солнце, был слышен щебет птиц, но отвесные стены мне бы не покорились. Зато я нашла воду. Небольшой водопадик срывался со скалы и падал, образуя естественный бассейн у ее подножия. Вода из чаши не вытекала, это наводило на мысль о том, что избыток уходит куда-то в гору. Опустила кисть в воду, удивляясь тому, что она вполне комфортная, а не ледяная, как обычно бывает в горах. Долго оттирала жирную сажу с ладоней, жалея, что нет мыла. Когда их чистота была восстановлена, рискнула сделать глоток, собираясь выплюнуть, если почувствую посторонние примеси. Но нет, вода оказалась приятной на вкус и очень освежала. Естественно я зачерпнула не из чаши, а из водопада. Еще бы умыться, а лучше помыться полностью. Глядя на серые руки в жирных разводах, поняла, что сделать это будет непросто. Но сначала надо забрать из пещеры свои и Алана вещи, раз уж он их мне завещал. Возвращаться в темную каменную келью не хотелось, но делать было нечего, ведь где-то там находился настоящий выход. Первым делом внутри пещеры я нашла факел и свою сумку, в ней должна была быть зажигалка. Сама я не курю, но так повелось, что Влад всегда держал в каждой моей сумке запасную зажигалку. Пока мы были вместе, я соглашалась на такие мелкие уступки, а потом и забыла про нее. Зато сейчас она мне очень пригодится. Факел неохотно разгорелся, освещая небольшую, похоже, рукотворную келью. На первый взгляд кроме лежанки, на которой стоял мешок с имуществом Алана, ничего не было. При более детальном осмотре нашлась моя сумка, плащ мага и еще один выход за уступом.

Я на свой страх и риск прошла по нему и вот удача — метров через пятнадцать блужданий в извилистом коридоре вышла на склон горы. Даже не представляю, куда меня занесло. Ведь в нашем городе максимум попадаются холмы, да и те небольшие. А я же находилась где-то в предгорье. Потому что сквозь деревья были видны горы с заснеженными вершинами, далековато, конечно, но ведь они были, если только это не обман зрения. Мысль, что людей в округе может не быть, и придется плутать по лесу не одну неделю, меня не обрадовала. Что ж, пойду обратно, соберу все, что смогу унести с собой. В моем положении брезговать имуществом покойного глупо. Вернувшись в пещеру, я с грустью посмотрела на кучку одежды и пепла. Особого сожаления по поводу смерти Алана я не испытывала, но и обиды на него у меня не было, хоть он и виноват в том, что меня занесло незнамо куда. Все его намеки на другой мир я решила пока не принимать всерьез, вот когда появятся доказательства, тогда и подумаю.

Я стояла и размышляла о том, что неплохо бы похоронить останки. Но с другой стороны у меня нет лопаты, не кинжалом же копать ямку? Да и неясно, какое погребение должно быть, ведь у каждого вероисповедания свои обряды. Решила просто сжечь нательную одежду покойного, я ее все равно не возьму. А вот кинжал забрала себе, хоть совесть меня немного и мучила. Мне предстояла дорога по лесу, а там без ножа делать нечего. Подпалив одежду, я произнесла молитву. Я крещеная, но не особо верующая, во всяком случае, была до недавнего времени. Думаю, стоит пересмотреть свое мировоззрение и взгляды на религию, потому что, когда на твоих глазах душа человека возносится на небеса, по-любому поверишь в божью силу. Я помню, как мама ненавязчиво пыталась добиться моей веры, но у нее не получилось. Будучи подростком, я заявила, что сама решу, во что мне верить. Вспоминая тот возраст, становится немного стыдно за свое поведение, в целом я была хорошей девочкой, но и у меня случалось плохое настроение или депрессия. У родителей я была единственным и очень поздним ребенком, маме было сорок три, а папе сорок восемь, когда я появилась. Когда Алан намекнул, что я не родная дочь своих родителей, это не стало для меня шоком. Потому что что-то подобное я и подозревала.

А вот лишения и невзгоды долгое время меня обходили стороной. Родители меня любили, баловали, во многом потакали, но я росла добрым и наивным ребенком. В первый раз подозрения о том, что в моем рождении есть какая-то тайна, у меня возникло лет в пятнадцать. Мы в очередной раз просматривали старые фотографии, на моих самых ранних мне было примерно год. Спросив у родителей, почему так, получила ответ, что был пожар и многое сгорело. В целом ничего подозрительного, бывает. А потом я случайно нашла свое свидетельство о рождении, согласно которому в ЗАГСЕ меня зарегистрировали в возрасте десяти месяцев. Удивилась и пошла к отцу спрашивать, маму старалась не беспокоить, у нее уже тогда было слабое сердце. В ответ услышала подробную историю о том, что я родилась осенью, когда судоходство с северными островами уже закрыли. Отец с матерью в то время жили на маяке, обслуживали его. А весной сразу не поехали, потому что ждали, пока найдут сменщика. Мама отказывалась растить долгожданного ребенка вдали от цивилизации. Она всегда меня называла «мой подарочек», наверное, поэтому и имя мне дали Дарья.

На долгие годы меня удовлетворили объяснения отца, я даже не увидела ничего странного в том, что мы переехали на другой край страны. Мне исполнилось двадцать два, когда мамы не стало, для нас с отцом это была тяжкая утрата. Как-то, через несколько месяцев после похорон, я сидела и просматривала фотографии. Хотелось хотя бы на фото прикоснуться к маме, увидеть ее ласковую и нежную улыбку. Жаль, мы не ценим то, что имеем. Ведь только когда умирает родной человек, понимаешь, как сильно он был тебе дорог, как сильно нужны его слова и улыбка. Наверное, я бы все на свете отдала, чтобы еще хотя бы раз услышать от мамы: «Мой подарочек». Тогда я тоже об этом думала, и впервые обратила внимание, что мы с родителями совсем не похожи. Я светло-русая, среднего роста и комплекции, с голубыми глазами. Отец — коренастый брюнет с серыми глазами, с возрастом волосы поседели, а глаза выгорели до голубого оттенка. То есть я на него стала немного похожа, только когда он совсем постарел. А мама, вообще, южных кровей, высокая, смуглая, темно-русая и с карими глазами. Я ничего не сказала отцу о своих выводах. Зачем? Даже если они мне не родные, разве это играет какую-то роль? Они всю жизнь меня любили, а я их и другие родители мне не нужны.

После смерти мамы отец прожил три года. Умирая, он сказал, что оставляет меня в надежных руках Влада, мы тогда только-только поженились. Я рада, что он так и не узнал, что мой брак не сложился, а муж оказался мошенником и вором. Надеюсь, он умер счастливым. Жаль, я так и не узнала правду о своем рождении. Но неважно, что бы ни написал Алан в своем письме, это не изменит моего мнения о родителях.

Погребальный костер догорел, а я, подхватив вещи, пошла к водопаду. Плащ и посох, обычную отшлифованную палку без резьбы и драгоценных камней, я решила захватить с собой на обратном пути. При солнечном свете начала разбор вещей из мешка Алана.

Сверху лежали сухари в полотняном мешочке и фляжка с чем-то спиртным, похожим на настойку из лекарственных трав. Пить, конечно, не стала, а вдруг она для растирания или еще чего-нибудь, но и не выкинула. Следом нашелся кожаный кошелек с монетами. Три золотых, восемь серебряных и штук двадцать медных, они, кстати, размером были не больше рубля. А вот и первое доказательство иного мира, или нет? Эх, знать бы как они называются, а то решу что-нибудь купить, и не ту монетку протяну. А еще неплохо бы узнать, какой курс обмена. Ладно, это потом, сначала до людей надо дойти, а там на первом же базаре увижу, как расплачиваются этими деньгами. На самом дне лежала мужская чистая рубаха из небеленого полотна, а в ней завернут свиток. Раскрутила и ужаснулась, совершенно незнакомый язык, чем-то схожий с арабским. Жаль, а так хотелось найти какие-нибудь пояснения и указания. Да и вообще, не по-человечески это! Во всех книгах у попаданок есть цель, у самых крутых — мир спасти, у тех, чьи запросы поменьше, выйти замуж за короля или Владыку эльфов, на крайний случай, за Темного Властелина. А у меня? Вернуться домой? А кто меня там ждет? Искать свое место в этом мире? Так еще надо посмотреть, как они тут живут, может, мне не понравится.

Раз целей и указаний мне не оставили, придется придумывать самой. Во-первых, выйти к людям, а то на таких харчах я долго не протяну. Во-вторых, найти того, кто возьмется меня учить читать. Есть у меня подозрения, что это будет нелегко организовать. Ну и в-третьих, денег мало, а жить на что-то надо, значит надо придумать, как их заработать. Древнейшая женская профессия отметается сразу, да и в прислугу не охота идти. Сомневаюсь, что смогу провести промышленную революцию, изобрести порох, вспомнить формулу пенициллина, или на коленях собрать двигатель внутреннего сгорания. Не тому я в школе училась, да и в институте тоже. Какой толк в магическом мире от финансового менеджмента? Искать в средневековом мире биржи? Или, может, здесь есть крупные предприятия? Вряд ли. А даже если и есть, то достаточно вспомнить нашу историю, чтобы понять, женщине ничего серьезного не доверят. Вывод? Надо присмотреться к людям, к уровню жизни, узнать цены. Кто знает, может, если продать мое золотишко, удастся организовать какой-нибудь бизнес. Помимо денег Алана, у меня в сумочке были припрятаны мои золотые украшения. Уходя из собственного дома, я прихватила все мало-мальски ценные вещи, не оставлять же их было Владу? Пару чемоданов с личными вещами я сдала в камеру хранения, ведь мне нужно было найти себе жилье, а с чемоданами не побегаешь по городу. Так же, как и драгоценности не оставишь в камере хранения. Будь их у меня много, то отдала бы в банк на хранение. Тогда бы сейчас на руках у меня был только кошелек Алана. Так что можно считать, мне повезло. Я ведь и на это не рассчитывала. Да что там, я и в живых не чаяла остаться. Теперь предстояло пойти туда, не знаю куда, и найти для себя немножко удачи и счастья. Только вот ополоснусь напоследок, пока есть такая возможность.

Сначала думала не мочить волосы, они у меня длинные, густые, все равно толком не промою. Но сама мысль, что на моей голове останется пепел от покойника, радости не добавляла. Поэтому, поколебавшись пару минут, залезла под водопад полностью. Вода, конечно, прохладная для мытья, но все лучше, чем ничего. На дне бассейна нашла немного песка, с его помощью оттерла руки, лицо не рискнула, не хватало еще кожу поцарапать и занести какую-нибудь заразу. Волосы тщательно прополоскала, ополоснулась сама и уже собиралась вылезать из воды, как в районе копчика кожу начало пощипывать. Поранилась? Извернулась и увидела край татуировки. Что за черт?! Откуда эта пакость?! Выскочила из воды и устремилась к сумке, там, где-то была косметичка. Я все еще надеялась, что это ошибка, что мне привиделось или что рисунок ненастоящий. Зеркало и тщательное ощупывание показало, натуральная татушка. Что на ней изображено, я не поняла, переплетение зеленых и черных узоров. Вот и что делать? Никогда не любила татуировки и не мечтала о таком сомнительном счастье. Откуда она вообще взялась?! Вчера не было. Алан не успел бы поставить, ведь сознание я потеряла после его смерти. Идей никаких нет, и спросить больше не у кого. Вопросов появилось еще больше, чем вчера, и не факт, что ответы найдутся в письме. Но выбора нет, придется действовать исходя из своего плана. Да только с каждой минутой становится страшнее уходить в неизвестное.