Удача лишней не бывает

Глава 7, в которой попытки соблазнения продолжаются, еще бы понять кто кого…

Деревня под названием Смоляницы и правда оказалась весьма большой. Она находилась на перекрестке двух больших дорог. Мне очень хотелось узнать, откуда и куда ведет другая дорога, если она даже выглядела широкой и наезженной. Но спрашивать побоялась, ведь это все равно, что расписаться в незнании местной географии.

Обед в нашей обширной компании я почти не помнила. Что-то ела, не вдаваясь во вкус, пропускала болтовню и подкаты Алоиса, делала вид, что близость барона меня совершенно не волнует. Хотя на самом деле все мужики раздражали, даже Фенька, который смотрел на менестреля исподлобья, будто подозревая того во всех смертных грехах. Самое удивительное — больше всех в тот момент мне импонировал Лорс, вот уж кому было на меня совершенно плевать, и он предавался собственным невеселым мыслям. Почему у него так скоро поменялось настроение? Все просто. Алоис вытащил из седельной сумки какую-то наливку в маленьком бурдюке. Предложил всем, исключая меня. Я и не хотела, мало ли какая отрава может быть у этого самовлюбленного типа, вдруг он травит всех женщин, что ему отказали? Но из вредности спросила, по какой причине такая дискриминация? Оказалось, что настойка крепкая, барон даже дал мне понюхать, думаю, она была градусов под сорок, а женщинам крепкое спиртное нельзя. Запрещено законом и господом.

Вот и как тут не молчать, когда буквально в каждой мелочи проскальзывает мое невежество? Надо срочно учиться читать, и изучать местные традиции и законы. Кстати, о рыбках, а не попросить ли барона об одолжении? Он ведь целую теорию моего появления в его землях придумал. Так что вряд ли я своей просьбой его сильно удивлю, мне кажется, он наоборот ждет чего-то подобного. Не в смысле научить меня читать, а вообще — просьб и вопросов ждет. Сколько раз замечала, как он намеренно делал паузу в своих рассказах, как бы намекая, что он ожидает с моей стороны интереса к данному предмету разговора. И как он мрачнел, когда я ни о чем не спрашивала и переводила тему. Неужели он не может понять, что доверять тайны чужому человеку это, по меньшей мере, странно? Или он априори не считает женщин людьми? Да не похоже.

Так вот, возвращаясь к Лорсу. Он тоже с радостью протянул свою кружку и сделал несколько глотков, а потом с полчаса блевал в ближайших кустах. А барон так спокойно ему сказал, что даже на эль, местное пиво, будет такая же реакция. Что, мол, все, мил человек, ты свое отпил, с этого дня тебе дорога либо в трезвенники, либо на тот свет. Вот мужик и сидел, понурив нос.

Когда мы выехали, стало значительно веселее. Алоис, поняв, что я его просто игнорирую, решил обратить на себя внимание другим путем, а именно пением. Знал, гад, чем взять! Я еще за обедом поглядывала на его лиру, которая очень походила на мою детскую арфу, так хотелось проверить ее звучание. Сам Алоис играл неплохо, но мелодии у него были очень простыми, возможно для того, чтобы даже верхом на коне их наигрывать. А вот такого голоса, как у него, мне слышать не приходилось. Даже оперные певцы не шли с ним ни в какое сравнение. Богатый тембр и диапазон, и море эмоций. Чтобы не смотреть на этого богоподобного красавца, я же вроде как на него в обиде, улеглась на дно телеги и глядела в небо. Лорс сидел рядом с Фенькой на облучке, так что мне никто не мешал вытянуться во всю длину. А над дорогой стелился завораживающий голос Алоиса, и будто наяву я видела битвы, страдание героев и трагическую любовь. Душа тянулась ввысь, взлетала и падала, разбивалась на осколки, чтобы вновь ожить, едва зазвучит голос менестреля. Глупо, наверно, но я ему все простила и не только ему, но и Владу. Да и прощать особо было нечего, ну приставал, ну пытался соблазнить, а другой бы не заморачивался и просто изнасиловал, времени было достаточно. Конечно, я решила не говорить ничего Алоису, а то начнет приставать по новой, но невозможно обижаться на такого талантливого певца. Ведь если он так поет, с душой, сопереживая, то он не может быть плохим человеком. Я почему-то в это верю. Почему простила Влада? Наверно потому, что он остался в прошлом, а прошлое надо отпускать, чтобы впереди тебя ждало будущее.

— Я снял две комнаты рядом, так что, Агна, хватит витать в облаках, пошли устраиваться на ночь, — вывел меня из собственных мыслей барон.

— А почему две? Одну мне, а другую вам четверым? А вы там все поместитесь? — задала глупый вопрос, правда, я это поняла, только когда спросила.

— Две, потому что одна комната мне, другая тебе. Но если хочешь, можешь спать со мной, а в твоей пусть ночует Фенька, — усмехнулся Гилберт. — А если нет, то он, как обычно, проведет ночь на сеновале, ему не привыкать. Ты, видимо, хочешь спросить, а как же Лорс? Почему я о нем ничего не говорю? Так он даже не твой защитник, к тому же взрослый мужик и сам о себе позаботится.

— А я? Мне почему комнату не снял? — обиженно спросил Алоис.

— По той же причине, что и Лорсу. Да и зачем она тебе? Все равно ночевать у какой-нибудь бабы будешь, — отмахнулся барон, закинул на плечо сумку и отдал подбежавшему конюху своего коня, чтобы о животинке позаботились. — Агна, пошли, у меня еще много дел на вечер.

Пришлось пойти, не ругаться же на людях, хватит того, что на нас бросали очень любопытные взгляды.

— Господин барон, сколько я вам должна за комнату? Я сама в состоянии ее оплатить, — заговорила сразу же, как мы зашли в мой номер.

— Агна, ты меня оскорбляешь! Ты специально это делаешь?! — взвился Гилберт, прижимая меня к стене за плечи. Ну хоть не за горло, как в прошлый раз.

— Нет. Я не собиралась вас оскорбить. Извините, если так вышло, — пробормотала я, удивляясь такому повороту. Кажется, я чего-то не понимаю, а точнее — многого.

— Тогда к чему все это?

— Я не хочу быть вам обязанной, то есть вообще никому. Я же понимаю, что потом все равно придется отдавать долги и хорошо, если это будут просто деньги, — честно ответила ему, не отводя глаз.

— То есть ты думаешь, что я потом потребую расплатиться за комнату телом?! — Гилберт выглядел таким ошеломленным и обиженным, что даже его раздражение куда-то пропало. — Ты, вообще, в своем уме?

— Только не говорите, что все делаете по доброте душевной?! Я не верю в бескорыстных дядечек, которые оплачивают расходы незнакомых девушек, и еще предлагают пожить в их доме. И тоже совершено бесплатно, наверно?!

— Агна, ну почему ты не такая же дура, как большинство благородных девиц? — в голосе барона появилась усталость. — Ты права, я не стал бы что-то делать просто так. Но с тебя я денег не возьму, их у тебя наверняка мало. Я их возьму с твоих родственников, если они объявятся.

— А если нет? — я-то знаю, что меня никто не ищет.

— Значит, будешь должна услугу, но не такую, как ты подумала. К тому же дом действительно пустует и, если у тебя получится договориться с покойным мэтром, я буду очень рад. Даже будешь платить мне символическую арендную плату, если для тебя это так важно. Ладно, я зайду примерно через час, а ты можешь пока ванну принять. Она вон за той дверью, думаю, дальше сама разберешься.

— Подождите, извините, если невольно вас обидела. И все-таки, что за услуга? Не люблю сюрпризов, знаете ли.

— Обсудим за ужином, сейчас я тороплюсь. Но не бойся, ничего неприличного или противозаконного предлагать не буду, — чуть улыбнулся мужчина и вышел. Что самое интересное, ключ от моей комнаты он мне не оставил. Забыл? Наверно.

Пришлось в ванну идти со всеми своими вещами, ну да их у меня немного. Я ожидала деревянного корыта или бочки с горячей водой, но была приятно удивлена, увидев, что ванна самая что ни на есть настоящая. А то, что она не из чугуна или пластика, а из керамики или фаянса, особо не разбираюсь в этом, то и это неплохо. Но больше меня поразило то, что был кран, пусть больше похожий на вентиль, и канализационный слив. Господи, да я уже люблю этот мир! Я-то думала, что у них тут дремучее средневековье, что теперь всю жизнь придется ходить в туалет либо под куст, либо тот, который на улице. А нет, у них был практически унитаз. Конструкция больше походила на горшок, который приделали к широкой трубе, и не было бачка для слива воды. Но разве это могло меня расстроить? Нет, конечно, тем более специальный кувшин для смыва висел рядом, а воду можно было набрать из-под крана. Все, жить можно!

В ванне я отмокала долго и с удовольствием, к тому же на полочке нашлось мыло и не такое, как было у Феньки, а весьма душистое. Хорошо-то как. Но надо выходить, а то скоро барон заявится, а он терпением не отличается. Да ладно если ворчать будет, а вдруг полезет с нравоучениями о том, как должно вести себя благородной девушке? Нет, не хочу, у меня сегодня слишком хорошее настроение. Полотенца, видимо, были не в ходу, а может, вообще не придуманы еще, и пришлось завернуться в белое полотно, а вторым, поменьше, замотать волосы.

Так получилось, что в комнату мы с бароном вошли одновременно, он во входную дверь, а я из ванной. Стало неловко, мысль о том, что под полотнищем я голая, заставила покраснеть.

— В общем, вот, — замялся Гилберт, потом, не глядя на меня, сгрузил ворох одежды на мою кровать. — Разберешься сама. Как оденешься, зайдешь в дверь напротив, я буду ждать там.

Едва он вышел, я пошла смотреть, что же он мне принес. Барон меня удивил, нет, не тем, что принес мне вещи, чтобы я смогла переодеться. Это-то как раз входило в мое преставление он нем, я за этот день не раз замечала, с каким выражением лица он смотрит на мой прикид. Дай ему волю, он с меня бы все содрал и сжег. Видимо, в его понимании девушка не имеет права так себя уродовать, даже если скрывается. Мужчина, что с него взять. Меня поразили сами вещи. Во-первых, платье светленькое, в бледно-розовую полоску в стиле ампир, лиф с кружавчиками, хорошо хоть белыми. Плюс был мини-корсет (для поддержки груди, а не формировании талии) из белого атласа, и из такого же материала трусики-шортики с завязками по бокам. А вот нижняя рубашка почему-то была из хлопка, простая, на широких бретельках, но мне понравилась.

В холщовом мешочке обнаружились полусапожки, кожаные, коричневые, там же, аккуратно свернутые, лежали новенькие розовые чулочки с подвязками. Я в шоке рассматривала такую пикантную деталь гардероба, они оказались связаны из тонкой шерсти, очень нежные и приятные к телу. Странно, но меня даже трусики с корсетом так не удивили, как чулки. В довершение всего, шла коротенькая курточка или жакет, которая как раз заканчивалась под линией груди, и объемный мягкий берет с опять же розовым пушистым пером. У меня сразу возник вопрос, это сам Гилберт неравнодушен к розовому цвету или ему какая-нибудь продавщица все это подсунула? Хорошо, что жакет с беретом были из замши и цвет имели спокойный, темно-коричневый.

Но привередничать я не стала, к тому же самой было любопытно увидеть себя таких вещах. С одеждой разобралась быстро, никаких проблем у меня не возникло. Только с платьем повозилась, потому что оно застегивалось на крючки. Нарядившись во все, я пошла в ванну, там было зеркало, хоть не во весь рост, но все же. Кстати, глазомер у барона отличный, в размере он не ошибся, платье сидело идеально, только было чуть длинновато, подол задевал пол. И сапожки были чуть свободнее, чем я обычно ношу. Но я думаю это от того, что Гилберт брал готовое, а не потому, что он слегка ошибся. А нежно-розовый мне, оказывается, идет, я сразу стала выглядеть молодо и невинно. Может, поэтому он и взял этот цвет?

Пришлось для усиления эффекта собственной привлекательности накрасить ресницы и чуть-чуть добавить блеска на губы. Решила с более насыщенным макияжем не экспериментировать, вдруг девушкам краситься нельзя или это прерогатива падших женщин. Ну и волосы заплела в косу, убрав ее под берет, оставив только челку, она уже высохла. А неплохо. Можно идти сдаваться, даже интересно посмотреть на реакцию барона.

Вот только что делать с собственными ценностями? Под платье их не спрячешь, оно хоть и трехслойное, но очень тоненькое, струящееся. Спрятать в номере, а у барона взять ключ и закрыть его? Наверно, это единственный вариант. Хотела затолкать под матрас, но подумала, что там найдут в первую очередь если что. Поэтому кошелек с золотом запихала в саму подушку, благо она оказалась не перьевая, а наполненная душистым сеном.

Мой путь через коридор до двери барона показался мне очень долгим, почему-то в последний момент навалилась неловкость. Захотелось вернуться, переодеться в свою одежду, чтобы спрятаться в ней, как в раковине. Я всегда не особо любила привлекать внимание, а сейчас и подавно. Чужой мир, чужие люди, положиться не на кого, все это заставляло сильнее замыкаться в себе. Самое удивительное, но один день в образе старушки мне понравился больше всего, наверно потому, что я играла. Для меня это была всего лишь роль, за которой пряталась настоящая я. Так, может, и дальше продолжить играть? Только теперь я буду благородной девицей на выданье. Улыбнулась своим мыслям, представив, что было бы, узнай Гилберт, что я три года была замужем. Наверно, затащил бы в постель, а потом бы благополучно забыл. Кстати, это хороший выход, если он мне надоест настолько, что я захочу избавиться от его внимания, то так и сделаю. Приняв такое решение, постучала в дверь барона.

— Входи, Агна.

— А как вы узнали, что это я? — спросила, едва зайдя в комнату. Больше для того, чтобы избавиться от смущения, ведь Гилберт был полуголый, явно только из ванной. Интересно, он это специально? Подумал, что я над ним решила поиздеваться, представ в полотенце? И решил отомстить таким же образом? И все-таки спина барона нравилась мне больше красивого тела Алоиса. У Гилберта была спина воина, а не качка, жилистая, с парочкой застарелых шрамов. Мужчина как раз вытирал волосы, находясь вполоборота ко мне, и пока не заметил моего изменения.

— Ты молча постучала, остальные еще с коридора кричат, кто они и что им надо, — улыбнулся Гилберт и вскинул на меня взгляд. И застыл, обозревая полученный его стараниями результат. Я взирала на него с не меньшим удивлением. Барон побрился! Если раньше я думала, что ему лет тридцать пять, то теперь видела, что ему не больше тридцати. Самое странное, симпатичнее он не стал, даже наоборот, брутальность ему однозначно шла сильнее. Но зато сейчас на всем лице выделялись глаза, умные и красивые, а еще удивительно теплые. Почувствовав, что щеки стремительно краснеют, разорвала зрительный контакт с бароном. Черт, что-то я слишком сильно вжилась в образ невинной девушки, если смущаюсь восхищенного мужского взгляда. А ведь приятно. Самой себе в этом стыдно признаться, но захотелось немного пококетничать, чтобы еще раз увидеть восторженный блек светло-карих глаз.

— Агна, вам очень идет это все, — проговорил барон, нервно комкая полотенце в руках, не зная, куда его деть.

— Спасибо. А вы уверены, что мне все идет? Вы ведь не все на мне смогли оценить, — заулыбалась я, видя его неловкость. Не одной же мне страдать, пусть тоже помучается. — Кстати, розовый — это ваш любимый цвет? Знаете, для меня розовые чулки стали практически откровением.

Лицо Гилберта стало пунцовым, не знаю только — от смущения или ярости. Глаза его сверкали, тряпка была отброшена в сторону. Он приближался ко мне с решимостью, которая могла означать только одно, сейчас меня будут или убивать, или раздевать.

— Агна, — вкрадчиво произнес он, нависая надо мной. — Тебе разве не говорили, что на некоторые темы с мужчинами лучше не шутить?

Он стоял так близко, что я ощущала тепло его тела. Откуда-то пришло желание дотронуться до кубиков пресса, провести пальцами по груди барона. Черт, месяцы воздержаний дают о себе знать! А я думала, меня мужчины еще долго интересовать не будут после Влада. Сделала шаг назад, чтобы увеличить расстояние между нами и уперлась спиной в дверь. Гилберт шагнул ко мне опять, и пришлось выставить руку, чтобы он не дотронулся до меня своим телом. Когда моя ладонь в отталкивающем жесте легла ему на грудь, мы оба вздрогнули, почувствовав легкий разряд тока.

— Что это было? — прошептала я, хотя разрывать сложившуюся интимную ситуацию не хотелось. Глупо, но меня никогда еще не било током при прикосновении к мужчине, только в книжках об этом читала.

— Думаю, это предупреждение вашего браслета, — холодно ответил Гилберт, отходя от меня и отворачиваясь. — Агна, мне надо одеться, я не думал, что вы так быстро придете. Женщины, в основном, собираются дольше.

— Я подожду вас у себя, — разочарование нахлынуло волной, все-таки я дура, верю всяким романтическим книжкам или своим фантазиям. А это всего лишь браслет. — Кстати, вы забыли оставить мне ключ от комнаты.

— На столе возьмите, это ваш.

Я проскочила к столу, что стоял недалеко от двери, взяла ключ и, не глядя на мужчину, стремительно направилась к выходу.

— Агна, простите мою грубость, — перехватил мою руку барон. — Но иногда вы бываете…

— Невыносима? — усмехнулась я.

— Да. Хотя, признаться, посмотреть на розовые чулки мне до сих пор охота, — хмыкнул Гилберт, криво улыбаясь. А мне стало очень легко, приятно услышать искренние извинения. И пусть для барона это была грубость, для меня же спонтанность, а на нее я не злилась. Ведь она доказывала, что я ему симпатична как женщина.

— Ну, услуга за услугу, кажется, так вы недавно говорили? К тому же вы меня в таком виде видели, что показать вам ножку в чулке уже не будет чем-то вызывающе неприличным, — рассмеялась я, глядя на его шокированную и недоверчивую физиономию.

— Можете просить все, что в моих силах, — сглотнув, произнес барон.

— Научите меня читать, Гилберт, — серьезно произнесла я, напряженно ожидая ответа и встречных вопросов. Но их не последовало, барон улыбнулся в ответ солнечно и открыто.

— Почту за честь, леди Агна.

— Тогда договорились, — обрадовалась я, забыв обо всем.

— Агна, а ты ничего не забыла? — с лукавыми искорками в глазах смотрел на меня барон, когда я взялась за ручку двери.

— Ах да, чулочки, розовые, — притворно скривилась я и, жестом заправской соблазнительницы, приподняла край подола до колен. Шумный вздох барона, его потемневшие глаза с поволокой, никак, по моему мнению, не могли принадлежать такому непробиваемому мужчине, как он. Или я чего-то не понимаю в этом мире? А может просто в мужчинах? Выскользнула за дверь, пока Гилберт не надумал, что потрогать интереснее, чем просто увидеть.

— Прелестная незнакомка, позвольте узнать ваше имя, дабы запечатлеть его в стихах, — догнал меня незабываемый голос менестреля, когда я собралась зайти в свою комнату.

— Алоис, вы когда-нибудь поднимаете взгляд выше женской груди или ягодиц? — усмехнулась я, оборачиваясь к нему. — Знаете, у нас еще и лица есть, а по ним запоминать намного легче. Не надо, не думайте над моим риторическим вопросом, я даже на таком значительном расстоянии слышу, как скрипят ваши мозги. Я не переживу, если невольно стану причиной вашей преждевременной кончины.

— Агна?! — только смог выдохнуть офигевший Алоис, а я уже зашла к себе и закрыла перед его носом дверь. Вот теперь можно было и рассмеяться. Кажется, я нашла способ бороться с его притягательностью, немного иронии, чуть больше насмешки и вот уже первый в королевстве ловелас растерян и не знает, что ответить. Главное, не перегнуть палку.