Удивительные приключения запредельно невероятной, исключительно неповторимой, потрясающей, ни на кого не похожей Маулины Шмитт. Часть 2. В ожидании чуда

Глава 54 Перезимовать лето

Барту уже пора домой, Пауль остаётся сверхурочно, я с ним. Развозим последние заказы, теперь мы — служба доставки. Как доставка пиццы, только не пиццы, а мороженого. И не на машине — на велосипеде. Аккумулятор, прицеп и велосипед у нас уже были, Генерал-от-сыра раздобыл ещё маленькую морозилку — и вуаля!

Следующей большой инвестицией, говорит Пауль, будет настоящая, профессиональная мороженица. Она стоит по-настоящему дорого, заказывать надо где-то за океаном, но оно того стоит. Я слушаю как-то рассеянно, вполуха. Отдаём последний заказ, и я рассказываю Паулю про санаторий и Того Человека. Пауль пожимает плечами:

— Дай ему всё-таки шанс.

— Не хочу их видеть вместе. И потом, я поклялась!

— Ну да, иногда клянёшься в чём-то, а потом понимаешь: смысла в этом никакого нет.

— Клятва есть клятва.

— Никто ж не пострадает.

— Своё слово надо держать. Что ж это будет, если все станут клясться и обещать — и ничего не выполнять?

— Я просто имел в виду…

Звонит мобильник. Это Юлиус.

— Паулина? Тут вроде как опять письмо для зебры. Я видел, как твой папа писал мелом на тротуаре. Прочесть?

— Давай!

— И всё? — спрашиваю я.

— Да. А ты знаешь, что он имеет в виду? — хочет знать Юлиус.

— Не совсем… Спасибо, что позвонил!

— Само собой. Пока!

Кладу трубку и размышляю. Мы садимся в парке на нагретый солнцем камень, глядим на маленький пруд. Утиная парочка плывёт вместе с утятами вдоль берега. Даже утки всю жизнь остаются вместе.

— Хотя вообще-то я ведь не у него лето перезимовывать буду, а на чердаке…

Объясняю Паулю мой план: всего-то и нужно добиться, чтобы мы вдвоём и Ричи смогли жить наверху всё лето. Тот Человек освободит для нас пространство, мы там обустроим всё как надо, он разрешит взять Ричи в Мауляндию, а за это — так уж и быть — мы не станем настаивать на отдельной ванной, будем поначалу пользоваться той, что в Мауляндии, хоть я и не собираюсь окончательно туда возвращаться.

Согласны ли мы есть на мауляндской кухне — это мы ещё посмотрим, тут надо подумать.

Вечером в пятницу Паулю можно остаться у нас. На ужин сооружаю Вечерние СуперБутеры. Представляю на суд публики новые модели класса «люкс»:

Играем пару раз в маули-маули, потом пора укладываться. Это значит, я помогаю маме лечь в постель, где она ещё будет писать, читать и думать, а потом и мы выдвигаемся в сторону сна.

Возвращаюсь из маминой спальни обратно к Паулю, а он уже прибрал на кухне и улёгся с последним кусочком бутера на мою кровать. Пялится в потолок. Медленно, задумчиво жуёт. Потом говорит:

— Просто потому, что он такой вкусный — нет, просто потому, что он вообще есть, вот этот вот бутер, или сэндвич, или тост, или как он там называется, — от одного только этого мне уже счастье. И за это я хочу тебе сказать спасибо, Паулина, — потому что с тех пор, как ты здесь, для меня всё стало лучше. Вот всё.

Слёзы тут же льются рекой. Пауль. Ну что за Пауль. Взять и сказать такое ни с того ни с сего. Как будто в нём внутри очень долго стояла плотина, за которой копились и копились слова, а потом — раз! — их стало слишком много, и они прорвались наружу концентратом речи. Отпускается в аптеке по рецепту врача. Пауль, кажется, тоже плачет или почти: во всяком случае, голос у него подрагивает, когда он снова говорит:

— Я тут подумал, хорошо бы купить Кларе электроскутер, знаешь такие? Вроде маленького мотороллера, на нём сидишь, но можно и стоять, кнопку нажал — и поехал. Потому что на аккумуляторе. И Клара сможет везде ездить сама. Ты же говорила, пришлось бы ещё долго ждать, пока новую коляску, ну, электрическую, дадут, да?

Он смотрит на меня, а я ничего не могу выговорить. Как будто ролями поменялись: я — это Пауль, а он — это я. Я молчу, а он говорит дальше:

— Сейчас Клара в санаторий поедет, потом лето и каникулы, будем мороженым торговать как бешеные, и деньги откладывать, и купим такой вот скутер.

Он садится, глаза горят, легонько пихает меня:

— Ну, ты как? В деле?

— Я? Ну да. Конечно. Только… тебе-то это зачем? Ты же вроде мороженицу купить хотел, нет?

— Это потом. Самое важное — сначала.

Пауль смотрит на свои руки, я смотрю на его руки, потом он тихо говорит:

— Потому что я знаю, каково это.