Услуга

Глава 20

Что-то изменилось.

Чувствуя себя несколько сбитой с толку, на следующее утро я стояла в дверях кухни и просто смотрела на своего фальшивого мужа. Ни разу за все время, что я здесь жила, я не спускалась вниз и не видела, как он готовит для нас завтрак. Бывали случаи, когда наши пути как бы «пересекались» на кухне, и поэтому мы ели тосты, хлопья или датскую выпечку одновременно. Но ни один из нас никогда не готовил еду для другого по утрам. До сих пор.

Я не жаловалась. Это пахло так вкусно, и я умирала с голоду. Но это вызвало у меня небольшие подозрения. Возможно, это просто означало, что я была цинична. Я предполагала, что скоро узнаю.

Словно почувствовав меня, Дейн оглянулся через плечо.

— Доброе утро.

— Доброе утро.

Он указал подбородком на остров.

— Присаживайся, — пригласил он, а затем вернулся к раскладыванию еды.

Я подошла к островку и опустилась на табурет. Там меня ждала кружка дымящегося кофе вместе со столовыми приборами. Как заботливо. И совсем не в стиле Дейна.

Он поставил на стол две тарелки с яйцами, беконом, сосисками, тостами и картофелем для завтрака. Я удивленно вскинула брови. Он выложился по полной.

— Спасибо, — сказала я, беря свои столовые приборы.

Он сел на табурет напротив меня.

— Хорошо спалось?

— Вполне, спасибо. А ты?

Он пожал плечами и принялся за еду.

Я сделала то же самое, и, черт возьми, это было вкусно. Одна вещь, которую я узнала о Дейне, заключалась в том, что он знал толк в кухне. Он был компетентен во многих вещах, что заставляло меня чувствовать себя немного несуразной. Я могла бы лучше насладиться едой, если бы не ноющее чувство в моем нутре, говорящее, что это доброе дело не будет «бесплатным».

В середине трапезы я спросила:

— Хорошо, чего ты от меня хочешь? Я бы предпочла знать заранее.

Он поднял свою кружку.

— У меня должен быть скрытый мотив, раз я приготовил нам завтрак?

— Обычно ты ничего не делаешь по доброте душевной, — заметила я. — Не пойми меня неправильно, я ценю, что ты приготовил завтрак, независимо от того, почему ты это сделала. Я просто предпочла бы узнать сейчас, чего ты добиваешься.

— Все, чего я хочу, это чтобы ты закончила завтракать, — он сделал глоток кофе, а затем вернулся к своей еде.

Все еще испытывая неловкость, я, тем не менее, снова переключила свое внимание на еду. Независимо от того, что сказал Дейн, я была совершенно уверена, что это был не просто добрый или вежливый жест. Может быть, он сделал это, чтобы смягчить меня. Возможно, он беспокоился, что я все еще могу быть слишком расстроена, чтобы остаться; что он думал, что, попробовав вести себя «мило», у меня будет меньше шансов уйти. Мотивы Дейна иногда имели смысл только для него.

Почувствовав на себе его взгляд, я подняла глаза и увидела, что он изучает меня поверх края своей кружки. Я нахмурилась и проглотила последнюю яичницу.

— Что?

— Ты должна пригласить свою семью как-нибудь прийти сюда на ужин.

Он… он хотел, чтобы люди пришли к нему домой? Это было что-то новенькое.

— Почему?

— Потому что ты скучаешь по ним, — он поставил свою кружку. — Раньше ты часто их навещала, а теперь почти не видишь. Почему?

— Они продолжали спрашивать, не было ли что-то «не так дома», потому что я слишком часто навещала их. Они думали, что у нас с тобой возникли проблемы, особенно с тех пор, как ты перестал ходить со мной к ним.

Он нахмурился.

— Я был с тобой, когда ты в последний раз виделась с приемными родителями, и в последние два раза, когда ты навещала Саймона.

— Да, и они все это время наблюдали за нами, как ястребы, ища намеки на то, что наш брак, возможно, уже на грани срыва.

— Это еще одна причина пригласить их сюда. Они должны видеть, что все в порядке.

Но все не было в порядке. Особенно теперь, когда я поняла, как легко этот человек мог причинить мне боль. Влюбленность сделала меня очень эмоциональной. Я больше не могла контролировать свои чувства. Он проник сквозь мою защиту, и его чувство собственничества потрясло меня.

В общем, я изо всех сил старалась проявлять бдительности в присутствии людей. Я была слишком осторожна, слишком недоверчива. Не имело значения, насколько хорошим был парень, мне всегда казалось, что я жду, когда он напортачит. Я ненавидела это в себе; ненавидела то, что ожидала, что люди причинят мне боль. Это было несправедливо по отношению к ним.

Дейн не был милым, или приятным, или добрым, и я подозревала, что именно поэтому он смог обойти мою защиту. Я не ожидала, что он будет представлять для них реальную угрозу, поэтому не была полностью настороже. Я практически преподнесла ему власть причинять мне боль на блюдечке с голубой каемочкой, и это был полный отстой.

— Я не знаю, насколько хорошо я смогу убедить свою семью, что все «в порядке». — Дело было не только в том, что я была настолько эмоционально неуравновешена, а в том, что я была немного раздражена тем, что была единственной, которая испытывала чувства. Если бы ему прислали мои компрометирующие фотографии, он бы разозлился на то, что я нарушила свое слово, но он бы не почувствовал никакой пожирающей ревности, которая пронзила меня прошлой ночью.

— Почему же?

— То, что люди все время пытаются играть с нами, начинает меня раздражать, — подметила я. — Я думаю, это повлияло на мое… притворство, скажем так?

— Притворство? — повторил он с мрачной ноткой в голосе.

Я отодвинула свою пустую тарелку в сторону и пожала плечом.

— Разве мы не этим занимаемся? Притворяемся?

— Хм, — он пригвоздил меня взглядом охотника, от которого волосы на затылке встали дыбом. Он встал со стула и подошел ко мне, ни разу не отведя от меня глаз.

— Скажи мне.

Я свела брови на переносице.

— Что?

— Скажи мне, что у тебя на уме. Все было в порядке, пока ты не получила флешку — и как только я смогу доказать, что за этим стояла Хизер, я заставлю ее заплатить. Теперь ты выглядишь так, словно несешь на своих плечах тяжелый груз.

Были времена, когда я действительно презирала то, каким проницательным он был. Как будто всерьез презирал это.

— Ты сказала, что поверила моему объяснению тех фотографий, — продолжал он. — Это правда?

— Да. Я тебе верю.

— Тогда что же тебя беспокоит?

— Как я уже сказала, то, что люди играют с нами в игры, поскольку это действует мне на нервы. Я устала от этого.

— И это все?

— Да.

Дейн приблизил свое лицо к моему.

— Я тебе не верю, — прошептал он. — Что-то не так, и это связано с той флешкой. Мы и так достаточно лжем людям, Виена. Мы не можем также вешать друг другу лапшу на уши. Мы должны быть на одной волне. Прошлой ночью ты сказала, что тебе нужно, чтобы я был честен с тобой, когда это важно. Я буду. Даю тебе слово. Я рассказал тебе все, что ты хотела знать. А теперь мне нужно, чтобы ты была со мной откровенен.

Должен ли он был быть таким рациональным и справедливым?

— Я уже сказала тебе все прошлой ночью.

— Ты упомянула, что ложь действует тебе на нервы. Но я знаю, что ты предпочла бы лгать своей семье, чем просить их принять участие в обмане, так что не это тебя тяготит, — его взгляд затуманился, как будто он глубоко задумался. Затем его темные глаза вернулись ко мне. — Тебе не нравится, как сильно тебя зацепили фотографии, — вспомнил он.

— Нет.

Он осторожно обхватил мое левое запястье и поднял мою руку. Он посмотрел на кольца, в его глазах сверкнуло что-то, чему я не могла дать точного названия.

— Ты рассматриваешь это как реквизит. Возможно, они не имеют для нас того же значения, что и для других супружеских пар, но они не бессмысленны. В некотором смысле, они представляют собой соглашение, которое мы заключили той ночью в твоей старой квартире. Если бы я думал, что ты предала мое доверие, как ты думала, что я предал твое, я был бы так же зол, как и ты, если не больше.

Его глаза потемнели, когда он крепче сжал мое запястье.

— И, если бы я думал, что ты позволила другому мужчине трахнуть тебя, я бы и близко не был так спокоен, как ты прошлой ночью, — сказал он низким и глубоким голосом. — Я бы не был в настроении разговаривать и задавать вопросы. Все, что я хотел бы сделать, это выследить этого ублюдка и выбить из него все дерьмо. Он бы писался кровью целую гребаную неделю. Пока ты носишь эти кольца, ты моя. Ни один другой мужчина не имеет права прикасаться к тебе. Я, мать вашу, не допущу этого.

Я сглотнула, совершенно пораженная одержимостью, вспыхнувшей в его глазах.

— А кольцо на твоем пальце?

— Говорит, что я также под запретом. Здесь нет различий — ни один другой мужчина не прикоснется к тебе, как ни одна другая женщина не прикоснется ко мне. Так что имей все это в виду, если тебе покажется, что ты встретила мужчину, который станет идеальным мужем. Я не позволю тебе уклониться от нашей сделки. Я не позволю ему заполучить тебя. И я ни капельки не раскаиваюсь в том, что прижимаю тебя к себе. Это делает меня эгоистичным мудаком? Да, без сомнения. Но ты так знала это, — он прикусил тыльную сторону моей ладони, а затем отпустил мою руку.

Я уставилась на него, несколько успокоенная осознанием того, что я была не единственной, кто чувствовал себя немного территориально. Было приятно, что я не переживала эту борьбу в одиночку; это заставляло меня чувствовать себя не такой жалкой.

— Позвони Саймону и своим приемным родителям сегодня. Пригласи их прийти сюда на ужин, — он приподнял бровь. — Хорошо?

Я медленно кивнула.

— Хорошо.

Он сжал мою шею.

— Допивай свой кофе. Сэм скоро приедет.

Мелинда поправила подушку позади себя.

— Как продвигаются планы относительно церемонии?

— Отлично, — сказала я, прижимаясь к Дейну на другом диване. Я была сыта после обеда из трех блюд, который мы съели благодаря его любезности. Я помогала ему готовить еду то тут, но основную часть блюд сделал он. — Крис и Майли полностью в курсе событий, и они держат нас в курсе каждой мелочи.

— Они работают очень плодотворно, не так ли? И они такие милые. Твое платье уже готово?

Я помотала головой.

— У меня последняя примерка в следующем месяце.

— Я с нетерпением жду, когда наконец увижу это платье, — сказал Дейн, обвив руку вокруг моей шеи и переплетя свои пальцы с моими, так что наши соединенные руки повисли на моей ключице. — Крис постоянно говорит мне, что оно мне понравится.

Крис постоянно говорил мне, что Дейн захочет сорвать его с меня.

— Ты не взглянешь на него до церемонии. Тебе придется подождать.

— Я не люблю ждать.

— Ты шутишь, — сухо сказала я.

Саймон усмехнулся.

— Да, мы заметили это, когда ты сделал ей предложение и женился на ней всего за два дня. Я действительно не могу дождаться церемонии, — он наклонился вперед в кресле, чтобы поставить свою пустую кружку на кофейный столик. Его взгляд переместился на свадебную фотографию, которую мы вставили в рамку и повесили на стену. — Мне очень нравится эта фотография.

— Мне тоже, — сказала Мелинда, ее глаза заблестели. — Я показываю свой экземпляр всем, кто приходит.

— Она не преувеличивает, — сказал мне Уайатт, сидя рядом с ней. — Каждый человек, который входит в дверь, направляется прямо к ней.

Мелинда вздернула подбородок.

— Ты делаешь то же самое, Уайатт, и ты это знаешь. О, кстати, Виена, мои сестры обещали, что приедут на прием. Они с нетерпением ждут встречи с тобой снова и с Дейном, — она посмотрела на него и объяснила: — Мои сестры живут в Орегоне со своими семьями. Я тоже там родилась, но переехал сюда с Уайаттом, когда нам было чуть за двадцать. Изначально мы планировали переехать в Австралию с его братом и родителями, но я не смогла справиться со змеями и пауками.

Ностальгическая улыбка коснулась губ Уайатта.

— В первый раз, когда мы поехали навестить мою семью в Австралию, мой брат предупредил нас, чтобы мы всегда переворачивали обувь, прежде чем надевать ее, чтобы убедиться, что в ней нет пауков. Он сказал, что никогда ничего не находил в своих ботинках, но лучше проверить. Однажды утром я был в ванной, когда услышал крик Мелинды. В ее туфле был паук. Она была так убеждена, что он мог отложить там яйца, что выбросила ее в мусорное ведро.

— Никогда нельзя быть слишком осторожным, — сказала Мелинда.

— После этого она каждый вечер, прежде чем лечь в постель, заворачивала свои туфли в пищевую пленку, просто чтобы убедиться, что в них ничего не заползет.

— Паук был размером с мой кулак, Дейн.

Покачав головой, Уайатт расставил большой и указательный пальцы примерно на сантиметр друг от друга.

— Крошечный, — одними губами произнес он.

Мелинда, не обращая внимания, добавила:

— И он был волосатым, и у него были большие толстые ноги.

Уайатт снова покачал головой.

— Ложь, — одними губами произнес он.

Саймон усмехнулся.

— Я несколько раз ловил Виену, когда она была маленькой, играющей с пауками; они ей нравились. Но она ненавидела жуков.

— Все еще не люблю их. Вы когда-нибудь раздавливали их? Этот ужасный хрустящий звук, который он издает… — я вздрогнула.

— Терпеть не могу этих тварей, — я посмотрела на своего бесстрашного босса. — А ты боишься насекомых?

Он пожал плечами.

— Они обычные существа, такие же, как и мы.

— А как насчет змей? — спросила Мелинда.

Он покачал головой.

— Они меня никогда не пугали.

Ну, конечно, нет. Они были агентами дьявола.

— У тебя должен быть хотя бы один страх, — настаивала Мелинда. — Каждый чего-то боится.

Он поджал губы.

— Мне становится не по себе, когда Виена пытается что-то испечь.

Я ахнула, ощетинившись.

— Эй!

— Ты готовишь как профессионал, малышка, но выпечка не твой конек.

Саймон, предатель, кивнул.

— Он прав. Мне жаль, милая, но это так.

— Выпечка — это совершенно другое, — защищалась я, пытаясь отстраниться от Дейна.

Он притянул меня ближе, используя руку, которую он обвил вокруг моей шеи.

— Не сердись, — уговаривал он, весь такой мягкий и сладкий.

Я надменно фыркнула.

— Я не сержусь.

— Тогда почему у тебя такой вид, будто ты хочешь выцарапать мне глаза?

— Мне не нужна причина.

Мелинда фыркнула.

— Раз уж мы заговорили о еде, Хизер заказала столик в своем любимом ресторане на свой день рождения на следующей неделе.

Я ожидала, что Дейн напряжется при упоминании Хизер, учитывая, насколько он был зол из-за того, что до сих пор не смог доказать, что она отправила флешку, несмотря на то, что ранее изучал этот вопрос. Но язык его тела оставался совершенно расслабленным.

— Она надеется, что вы оба придете, — добавила Мелинда.

Я сильно сомневалась, что у Хизер были какие-то такие надежды.

— Ее день рождения выпадает на пятницу, верно?

— Так и есть, — подтвердила Мелинда.

Я бросила на нее извиняющийся взгляд.

— Боюсь, у нас не получится. — Я действительно надеялась, что никто не сможет сказать, что я танцую счастливый танец в своей голове.

Дейн кивнул.

— Мы вылетаем в Нью-Йорк в пятницу днем. А вернемся только в воскресенье вечером.

— Это поездка по работе или для развлечения? — спросил Саймон.

Дейн посмотрел на меня сверху вниз, его глаза улыбались.

— Можем сказать, что в ней будет и то, и другое, верно?

— Верно, — сказала я.

— Пожалуйста, извинись за нас перед Хизер, — сказал он Мелинде. — Если бы мы могли отменить поездку, мы бы это сделали.

Чистая ложь.

— Она поймет, — заверила его Мелинда. — Вы раньше были в деловых поездках в Нью-Йорк, верно?

Я кивнула.

— Мне нравится этот город. Его быстрый режим, но такой живой.

— Тебе не надоело так часто путешествовать, Дейн? — спросил Уайатт. — Я знаю, что Виене это нравится.

— Я привык к этому, — сказал ему Дейн. — Это просто часть работы.

— Я хотел спросить тебе, — вмешался Саймон, — откуда взялось название «o-Verve»?

Пальцы Дейна незаметно сжали мои на самое короткое мгновение.

— Просто одна из идей, — сказал он небрежно, но я почувствовала, что он был далек от этого. — Мы с моим дядей придумали несколько и выбрали это.

Брови Мелинды приподнялись.

— Твой дядя?

— Да, Хью. Мои братья и я жили с ним много лет. Он был хорошим человеком, — Дейн посмотрел на меня сверху вниз. — Ты бы ему понравилась.

— Судя по тому, что ты мне о нем рассказал, я уверена, что он бы мне тоже понравился, — сказала я.

Раздался звонок.

Дейн достал свой телефон и проверил запись с камеры через приложение безопасности.

— Это Кент и Джен.

Снова? Я мысленно застонала. Отчего почувствовала себя паршиво, потому что для Дейна было хорошо, что его брат регулярно навещал его. Мне просто не нравилось находиться рядом с Джен.

— Кент? — повторила Мелинда. — Это твой брат, Дейн? — она села прямее и поправила блузку. — Хорошо, я надеялась встретиться с ним в какой-то момент. Виена сказала, что он очень милый.

Да, я предупредила свою семью, что, за исключением Кента, остальные Дэвенпорты были не очень приятными людьми, но не вдавалась ни в какие реальные детали.

Дейн поцеловал меня в макушку, а затем вышел из кабинета. Несколько мгновений спустя он вернулся с нашими гостями. И Джен, и Кент были вежливы и сердечны, когда представлялись моей семье. Мелинда перевела взгляд с меня на Джен, и я подозревала, что она заметила, что я не очень приветливо поздоровалась с брюнеткой, как с Кентом.

Он одарил меня застенчивой улыбкой.

— Прости. Мы не знали, что у вас гости, пока не увидели машины во дворе.

Мелинда отмахнулась от извинений, хотя они были адресованы не ей.

— Для нас это не проблема. Я с нетерпением ждала встречи с семьей Дейна, — она бесстыдно начала расспрашивать парня. Как долго они с Джен женаты? Как далеко живут отсюда? Были ли у них дети? Будут ли они на приеме?

Кент легко отвечал на ее вопросы, к счастью, нисколько не обеспокоенный ее явным любопытством. Он был так же дружелюбен по отношению к Уайатту и Саймону, разговаривая с той же легкостью и изяществом, которые часто демонстрировал им Дейн. Я задавалась вопросом, переняли ли братья это от Хью.

Джен была такой же приветливой, но немного чопорной временами… как будто чувствовала себя несколько неловко. Я задалась вопросом, думала ли она, что я рассказала своей семье о ее стервозном поведении. Она также продолжала наблюдать за моим отцом, как будто ожидала, что он в любой момент превратится в мистера Хайда и начнет творить безумную чушь, что выводило меня из себя. Я боялась, что он заметит, поэтому почувствовала облегчение, когда моя семья объявила, что им нужно уехать.

У входной двери я помахала им рукой. Затем Дейн обнял меня за талию и повел обратно в кабинет.

Кент одарил меня еще одной застенчивой улыбкой.

— Я был рад познакомиться с твоим отцом и приемными родителями, но я все еще сожалею, что мы вот так вторглись.

— Это не проблема, — сказала я ему. — Они были рады наконец-то познакомиться с вами.

— Что привело вас сюда? — спросил их Дейн.

— Две причины, — ответил Кент. — Они не очень важны, но я не хотел беспокоить тебя на работе. Во-первых, я знаю, что ты уже женат, но мне было интересно, не хочешь ли ты устроить вечеринку по случаю мальчишника.

Я хихикнула.

— Дейн? Устроить вечеринку? О, ты забавный.

Дейн нахмурился.

— Не все любят вечеринки.

— Эй, я не осуждаю. Должна сказать, я удивлена, что ты вообще согласился на свадебный прием, — я повернулась обратно к Кенту. — Это была идея Мелинды. Я не ожидала, что он согласится.

Джен кивнула.

— Ах, это твой способ извиниться перед ее семьей за тайное бракосочетание.

— Нет, — сказал Дейн. — Я не жалею о тайной церемонии, и я не чувствую необходимости извиняться за то, что Виена так быстро стала моей, — он крепче обнял меня, поймав мой взгляд своим. — Я хочу этот прием, потому что хочу отпраздновать самый важный день в нашей жизни.

— Мы много праздновали его, насколько я помню, — сказала я с ноткой намека.

Уголок его губ приподнялся.

— Но я знаю, что ты хотела бы устроить прием. Хотела бы надеть красивое платье с букетом цветов и разделить этот день с людьми, которых любишь. Так что я согласился на него ради тебя. Для меня важно, чтобы ты была счастлива.

О, он был таким галантным и правдоподобным, что я почти купилась на это.

— Спасибо тебе за то, что ты такой добрый и заботливый.

— Я не добрый и не заботливый. И ты единственный человек, который когда-либо говорил это.

— Ну, ты добр ко мне. Не волнуйся, я больше никому не скажу. Я бы не посмела разнести твой образ властного босса в пух и прах.

— Хорошо. Тогда я не буду рассказывать людям, что ты грызешь ногти на ногах.

Я разинула рот от ужаса.

— Я не грызу ногти на ногах.

— Я не говорил, что ты это делаешь. Но скажу, если ты будешь ходить и говорить людям, что я добрый и заботливый.

Я ахнула.

— Ты бы не стал.

— Ах не стал бы?

— Возможно, — пробормотала я. — Может быть, ты все-таки не такой добрый.

— Рад, что мы понимаем друг друга, — Дейн снова перевел взгляд на своего брата. — А какая еще причина, по которой ты пришел?

— Мне нужно написать речь для презентации, с которой я выступаю на следующей неделе, — ответил Кент. — Я надеялся, что ты мог бы прочитать ее и высказать мне свое мнение. Мне что-то в ней не нравится, но я не могу до конца понять, что именно. Мне нужна свежая пара глаз.

— Я посмотрю.

— У меня есть копия на телефоне.

— Ты можешь почитать мне это, пока я готовлю напитки. Кофе? — спросил он меня.

Я помотала головой.

— Нет, спасибо.

Он вопросительно поднял бровь, глядя на Джен.

Она улыбнулась.

— Кофе было бы великолепно. Два кусочка сахара, без молока.

Дейн запечатлел поцелуй на моих губах.

— Я всего на минутку, — он вышел из комнаты вместе со своим братом.

Я снова заняла свое место на диване, сев напротив Джен, которая сидела с такой прямой спиной, что я была готова поспорить, что та у нее болела.

Закинув ногу на ногу, она изобразила на лице улыбку, которая не коснулась ее глаз.

— Твоя семья кажется очень милой.

— Так и есть. Мне повезло.

Она прочистила горло.

— Я спросила у организаторов вашей свадьбы, могу ли я как-нибудь помочь с подготовкой к приему. Они сказали спросить тебя.

— Организаторы все предусмотрели, но с твоей стороны мило предложить.

Она прищурилась, внимательно наблюдая за мной.

— Ты думаешь, что я все испорчу, — догадалась она.

— Да, — я не видела необходимости отрицать это. Я не была сукой; я просто не собиралась оскорблять свой интеллект или ее, придумывая глупые оправдания.

— Я могу это понять. Но я прошу тебя дать мне шанс. Я просто хочу загладить свою вину за то, что сделала и сказала.

— Зачем? — спокойно спросила я. — Давай будем честны, и обсудим все раз и навсегда. Я тебе совсем не нравлюсь. Я чувствую это в каждом нашем взаимодействии, так зачем предлагать помощь с планами приема?

— Дейн не просто мой шурин, он мой друг — он был им долгое время. Он важен для меня. Он никогда раньше не сердился на меня. Теперь, когда он холодно ко мне относится, все кажется… неправильным.

— Ты не можешь винить его за то, что он злится на тебя.

— Я его совсем не виню. Я хочу исправить ситуацию, поскольку меня гложет совесть. Я хочу, чтобы мой друг вернулся.

— Не думаю, что это произойдет, пока ты не избавишься от своей решительности ненавидеть меня. Для меня это не проблема, а вот для Дейна да. Поставь себя на его место. Сомневаюсь, что ты хотела бы быть рядом с кем-то, кто так сильно не одобряет Кента. — С другой стороны, может, ей было бы все равно. За все время, что я видела их вместе, они никогда не вели себя как пара — не было ни прикосновений рук, ни объятий, ни даже крошечной «искры», но чувствовалось уважение. Как будто они были близкими друзьями. Она нахмурилась.

— Значит, ты должна мне нравиться, если я хочу, чтобы он простил меня? Вряд ли это получится. Мы не всегда можем помочь тем, кто нам нравится или не нравится.

— Мы можем, раз находим причины не любить кого-то, а не даем им шанс, — возразила я. — Послушай, мы с тобой никогда не будем лучшими подругами. Но мы можем, по крайней мере, быть вежливыми друг с другом. Хотя бы ради него.

— Я могу быть «вежливой». Как я уже сказала, я хочу исправить то, что натворила. Но этого не случится, пока ты стоишь на пути.

Я нахмурила лоб.

— Как я могу стоять на пути?

— Я прошу тебя дать мне шанс исправить то, что я сделала, но ты не позволяешь.

— Есть много способов, которыми ты могла бы попытаться исправить свою ошибку, — указала я. — Я не буду мешать, но я также не доверю тебе помогать с организацией приеме. Найди другой способ.

— И ты поддержишь мою дружбу с Дейном? — с вызовом спросила она, скрестив руки на груди. — Ты не почувствуешь угрозы от того, насколько мы с ним близки?

Угроза? Была ли она серьезна?

— Не думаю, что вы двое настолько близки, как тебе хотелось бы, чтобы я думала.

— Почему нет?

— Потому что люди делятся своими счастливыми моментами с теми, кто им ближе всего. Он не позвонил тебе, чтобы рассказать о нашей помолвке. Он не позвал тебя, когда мы стояли у часовни. Он даже не написал тебе. И я слышала, как он не раз говорил тебе, что ему все равно на то, во что ты веришь. Этим вроде как все сказано. — Так что было откровенно оскорбительно, что она ожидала, что я буду думать по-другому.

Краска залила ее лицо.

— Тебе просто не нравится, что мы с ним когда-то были парой.

— Пара? О, Дженни, это так мелочно.

— Я Джен.

— Вы с Дейном трахались. Один раз. Вот и все. Почему ты хочешь, чтобы я думала, что это было нечто большее? Честно говоря, я не понимаю, что бы ты получила от этого. Если только у тебя нет к нему чувств.

Ее глаза сверкнули, как кусочки льда.

— Я замужем за его братом.

Но, возможно, она хотела выйти замуж за другого Дэвенпорта, но остановилась на Кенте. Или, возможно, она просто испытывала какое-то чувство собственности к Дейну из-за их прошлой связи на одну ночь или многолетней дружбы.

— Я люблю Кента, — заявила она.

Это не обязательно означало, что она любила его так, как жена должна любить своего мужа, или что у нее не было таких же чувств к Дейну.

— Я забочусь о Дейне, он для меня семья, — добавила она.

— Приходить в его дом и вести себя подобным образом по отношению к его жене — это не то, как семья поступает с семьей.

Джен хотела заговорить снова, но замерла при звуке шагов, доносящихся по коридору. Она изобразила на лице выражение «самой невинности» и постаралась расслабиться.

Братья вошли в кабинет, разговаривая между собой.

Она мило улыбнулась Дейну, когда он протянул ей чашку кофе.

— Спасибо, Дейн.

Он слегка прищурился. Казалось, он не купился на ее игру. Дейн опустился на диван рядом со мной, и положил руку мне на плечо.

— Ты в порядке?

Я надулась и заставила свои губы дрогнуть.

— Нет. Обними меня.

Он бросил на меня забавный взгляд.

Губы Кента скривились.

— Мне нравится, что ты не воспринимаешь его слишком серьезно. Ему это нужно. Кто знает? Ты могла бы даже помочь ему развить чувство юмора.

Вряд ли.

— Давай не будем ждать чудес.

— У меня есть чувство юмора, просто меня нелегко развеселить, — сказал Дейн. — В отличие от некоторых людей, которые будут смеяться в самые неподходящие моменты. Как во время их свадебной церемонии.

От этого воспоминания мои плечи затряслись от беззвучного смеха.

— Это было бы и вполовину не так смешно, если бы ты не был так раздражен.

— Вы все еще не показали мне видеозапись церемонии, — сказал ему Кент.

Дейн вытащил свой сотовый из кармана.

— Я скачал ее на свой телефон.

Я моргнула. Он скачал ее на телефон? Я сохранила видео на своем ноутбуке, но не на телефоне. Честно говоря, я полагала, что Дейн засунул бы флешку куда-нибудь в нишу и выбросил запись из головы, как только показал бы ее соответствующим людям.

Взяв телефон, Кент придвинулся ближе к Джен на диване. Когда они смотрели видео, он фыркал, хихикал и недоверчиво качал головой. Джен улыбнулась, невольно забавляясь.

Кент вернул мобильник брату.

— Боже, Дейн, твое выражение лица было бесценным.

Дейн убрал телефон в карман.

— Хм.

— Ну, зато будет что показать внукам, — сказал Кент.

Только усилием воли я удержался от улыбки. Не будет ни детей, ни внуков. Не у нас с Дейном. Я уеду меньше чем через двенадцать месяцев. Это было почти так же грустно, как и мысль о том, что он будет жить в этом большом доме один, год за годом, становясь все старше и старше.

Я могла только надеяться, что, в отличие от Хью, одиночество в конечном итоге не угнетет Дейна. Мне не хотелось, чтобы он жил с сожалениями. Не хотелось, чтобы он чувствовал себя одиноким и опустошенным, даже если это означало, что он ни разу не пожалел о нашем предстоящем разводе.

Через некоторое время после того, как Кент и Джен проехали через ворота безопасности, Дейн закрыл входную дверь и повернулся ко мне.

— Что не так? Не говори мне, что все в порядке. Тебе хорошо удавалось скрывать это от них, но тебя что-то беспокоит.

Я все еще чувствовала себя немного подавленной при мысли о нашем неизбежном разводе. Я не только покину этот дом, я покинула «o-Verve»… и, вероятно, никогда больше не увижу Дейна.

— Джен тебе что-то сказала? — настаивал он. — Она тебя расстроила? Ты не выглядела расстроенной, когда я вернулся в кабинет, но на ее лице было выражение «я такая невинная». Что она сказала?

— Ничего такое. Она просто хочет исправить то, что натворила, — неопределенно ответила я, не видя смысла усугублять отношения между ними, добавляя, что именно она сказала.

— И?

— И она надеялась, что я позволю ей сделать это, разрешив помочь в организацией приема. Я предложила ей найти другой способ загладить свою вину перед тобой.

Он прищурился.

— Что еще?

— Ничего интересного.

Он вторгся в мое личное пространство, что делал слишком часто в последние дни, наглый ублюдок.

— Виена, расскажи мне остальное.

Я вздохнула.

— Она просто была мелочной, притворялась, что вы очень близки и когда-то были «парой». Я предложила ей перестать вести себя со мной озлобленно, и попытаться быть вежливой. Никогда не знаешь, может, она действительно последует моему совету.

— Итак, если тебя расстроила не Джен, то что же? С этого момента мы будем откровенны друг с другом, помни. Так скажи мне.

— Ты просто скажешь, что я веду себя глупо.

Он нахмурился.

— Я бы никогда не назвал тебя глупой.

Я выдохнула.

— Ладно. Хорошо. Когда Кент сделал небрежный комментарий о том, что видео можно будет показать внукам, я подумала, что этого не случится, потому что ты навсегда останешься в этом огромном доме совсем один. Мне грустно думать о том, что ты одинок. Что глупо, я знаю, потому что ты хочешь этого, так что давай: скажи мне, что я веду себя глупо.

Его стальные темные глаза смягчились, и хмурый взгляд медленно растаял.

— Виена, — прошептал он со вздохом, поглаживая ладонью мой затылок. Его взгляд опустился на мои губы, в нем вспыхнуло желание. Темное. Жгучее.

Я сделала прерывистый вдох, когда воздух между нами накалился. Мой желудок скрутило, а нервы были на пределе. Я почувствовала, как у меня участился пульс. Почувствовала, как возбуждение вспыхнуло где-то внизу живота.

Он стоял очень неподвижно, его ноздри раздувались, мускулы были напряжены. Было ясно, что он борется с самим собой. Казалось, здравый смысл возобладал, потому что он опустил руку и сделал шаг назад. Я не была уверена, испытала ли я облегчение или разочарование.

Я ухватилась за бессмысленную тему, пытаясь ослабить сексуальное напряжение.

— В любом случае, я бы сказала, что ужин с моей семьей прошел хорошо. Они, казалось, не беспокоились о нас, когда уходили.

Он наклонил голову.

— Ты сказала им не спрашивать меня о моих родителях, не так ли?

Раскусил.

— Только потому, что знала, что они это сделают — это обыденный вопрос, который большинство считает безобидным. Я просто сказала, что это деликатная тема для тебя, точно так же, как я просила тебя не упоминать Коррин или его мать при Саймоне. Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя неловко.

Его лицо стало мягким и расслабленным, но затем все эмоции исчезли из его глаз, и выражение его лица снова стало жестким.

— Тебе нужно быть осторожной, Виена.

— Осторожной?

— Я эгоист. Если ты продолжишь быть такой милой, я привыкну к этому, и, возможно, не захочу тебя отпускать. Тогда у нас обоих будут неприятности, — с этими словами он ушел, оставив меня стоять посреди фойе с широко открытым ртом.

Да, он определенно собирался заставить меня напиться.