В барханах песочных часов. Экстремальный роман

Глава 3

Начало 90-х

Внизу - сплошной облачный кисель. Леночка уткнулась в иллюминатор, разглядывая крыло самолета, оно мелко дрожало. “Вибрация. Ничего хорошего”, - отметила про себя, и отвернулась, откинулась на мягкую спинку кресла, погружаясь в свои ощущения, задремала. Тело стало наполняться светом и легкостью, все вокруг постепенно растаяло, и салон самолета, и небо, осталось лишь это месиво облаков, и она плывет в нем, как во взбитом креме, в этом облачном сладком креме. На душе - сладко и радостно, словно она на поэтическом вечере, и тут она вспомнила обрывок стихов, которые писала в школьные годы, в эпоху влюбленности в Оскара (то была прекрасная и дикая эпоха, тогда она стала сочинять стихи):

“Ты так хотел, ты создал это сам,

весь этот страстный мир для нас обоих.

Но я одна стою пред аналоем.

Я горсть огня несу твоим слезам…”

В те дни она завела “Дневник жизни” и исповедовалась в нем самой себе, и давала почитать Янке, посвящая ее в свои тайны. И заразила ее дневникописанием. Янка тоже завела сокровенную тетрадь: “Дневник страшных тайн”.

Отец приехал встречать ее один.

- Мама немного приболела, - сказал он, - а в основном, все в порядке.

Всю обратную дорогу Леночка не закрывала рта: рассказывала ему о тайге, о Сибири, о золоте, о “Махорке”, о Норде.

- Па, знаешь, как приятно возвращаться из дальних странствий в свою деревню, - острила она.

- Как не знать, - весело откликнулся отец, - Москва ведь и моя деревня тоже…

Возле самого подъезда Леночка открыла сумочку и выбросила кленовый листок на то самое место, где взяла его, уезжая.

Дома их ждала Ирина Николаевна. Мама приготовила праздничный стол с яблочным пирогом. Первым делом она спросила, как беременность, и наказала завтра же сходить в клинику, провериться. Она где-то в очереди услышала, что в Сибири страшная радиация, и ночей не спала, думая, как там Леночка?!

- Нет, мама, там никакой радиации, - успокоила ее Лена, - там такие здоровяки живут, как медведи. Ты бы на Виолетту посмотрела, жену бывшего шефа Влада, и сразу бы поняла, что климат там в сто раз здоровее московского.

- А как политическая обстановка? - поинтересовался отец, - у нас тут все кипит, того и гляди переворот будет.

- А политическая обстановка там тоже плохая, - улыбнулась Леночка: - все что-то добывают и всё уплывает за границу. Весь город об этом знает, а КГБ никого поймать не может. Общаются тоже как-то странно: представитель власти приветствует производственного воротилу: “Привет, жулик!”, а тот, улыбаясь ему, отвечает: “Привет, мент проклятый!”, и они начинают чинную беседу за рюмкой коньяка о том, что это, по сути, очень даже интересный факт, что золотишко уплывает за границу: “Народ стал, как маленькие дети”, - говорит воротила, - “золото ведь плавать не может”. А представитель власти ему отвечает: “Откуда же народу это знать, если он золота этого отродясь не видел и не увидит.”

Трошин засмеялся и возразил:

- Какая же это политическая жизнь? Это сплошной криминал. Вот в Москве настоящая политика: борьба за власть. Я тебе поэтому и говорил тогда по телефону, чтоб домой не торопилась. События назревают смутные. Может и гражданская война начаться.

- Не пугай дочь, - перебила его Ирина Николаевна, - никакой гражданской войны не будет. А если произойдут беспорядки, то мы их в Погорелом Городище пересидим, до тех мест никакая зараза не доходит. Правильно я говорю, Леночка?

На следующий день Леночка отправилась в свое новое семейное гнездышко. За три месяца на зеркалах и мебели скопилось много пыли. Пришлось потратить кучу времени на уборку. Протирая холодильник-бар, она нащупала с тыльной стороны ручки потайной рычажок, но поднимать его в верхнее положение не стала. Однако ей все же было очень любопытно узнать, что Влад написал для нее в письме, которое лежит в сейфе.

“Когда приедет, попрошу его открыть мне эту тайну, не могу же я всю жизнь сгорать от любопытства?” - решила она.

Вечером позвонил отец и пригласил на чай, как он обычно выражался, “почайпить”, сказав, что будет Боб, который очень ее хочет видеть.

Она обрадовалась возможности увидеться с Божмеровым, и тут же решила привести себя в порядок и отправиться к родителям.

Но, приподнявшись с кресла, ощутила резкую боль в позвоночнике и неприятную тяжесть внизу живота. Голова закружилась, и едва не теряя сознание, она плюхнулась назад в кресло.

- Ого! Вот это заявочки! - сказала она, осторожно прикоснувшись к животу ладонью и поглаживая его, будто нечто уже отдельно живущее от нее, да к тому же еще и капризное. Словно в ответ на свои мысли, она тут же ощутила толчки внутри живота.

В неудобной позе, завалившись чуть набок, Леночка лежала в кресле минут двадцать, боясь шелохнуться. Потом все-таки решила вновь попробовать подняться. На сей раз все было нормально, но тяжесть в животе осталась. С этой минуты она стала осторожно двигаться, стараясь не делать резких движений, ведь будущее дитя предупредило ее, что пришло такое время.

- Ну, погоди у меня! Вот родишься, я тебе покажу, шалунья, как мамку пугать! - говорила она, нежно улыбаясь и грозя пальчиком своему уже явно обозначившемуся животу. “Почему я решила, что это шалунья, а не шалун. Наверное, под впечатлением маминых просьб назвать, если родится девочка, Ирочкой”, - рассудила она.

Надев просторное платье, которое ей к этому случаю подарила мама, она отправилась к своим на чаепитие. Пересекая родной двор, взглянула на Янкины окна. “Интересно, как мои сексбомбы поживают? Вот дождусь Влада и покажу им фотки, где меня призрак трахнуть собирается. Это вам не какая-то там сосисочная “мурзилка”!” - подумала она и, представив, какие физиономии будут у Янки с Пончиком, громко засмеялась.

Боб уже был у Трошиных. Он прямо в прихожей расцеловал Леночку и пришел в восторг от ее живота.

- Привет, сибирячка! Привет! - воскликнул он.

- Ты так радуешься, будто имеешь прямое отношение к Леночкиному состоянию, - пошутил Трошин.

- А что, между прочим, все окружающие беременную женщину люди имеют прямое отношение к ее состоянию. Плод впитывает в себя все эмоции окружающего мира, через мать, конечно. Если я, например, нежно отношусь к Леночке, то дитя моментально вбирает в себя мою отцовскую энергетику, и я частично становлюсь его папочкой. Вот так, короче говоря.

- Ну, длинных разговоров на эту тему заводить не будем, - засмеялась Ирина Николаевна, - а то, не ровен час, до настоящего отца дойдут. Но мне все-таки интересно, кем же тогда такой энергетический папочка настоящему отцу ребенка приходится? Вопрос на засыпку.

- Закономерный вопрос. Отвечаю, - разошелся Боб, - меня законный муж в идеале должен воспринимать не иначе, как посланника божьего, ангела хранителя его дитяти.

- А не в идеале? - вставила Леночка.

- Просто донором, энергетическим донором, к тому же любящим, а это все равно что кровь родственника.

- Ну ладно, родственнички, садитесь за стол, - пригласила Ирина Николаевна.

За столом Боб вручил Леночке очередной затейливый подарок. Новинку электроники: записную книжку, кнопками и всем остальным напоминающую калькулятор, с блоком памяти.

- Опять шпионская аппаратура, - сострил Трошин, - а если стих надо срочно записать, тогда как?

- Запомни, Саша, поэзия и электроника две разные вещи. Стихи записывают на манжетах. Электроника, брат, дело серьезное! Так сказать, не связанная с бельем…

Леночка вдруг встрепенулась и перебила Боба:

- Насчет поэзии и электроники у меня тоже есть, что сказать. Ты, дядя Боб, здесь не прав, очень даже не прав. Вспомни Карпова, Боб!

- А, Карпов! Карпов да, это поэзия, конечно… Совсем забыл… Надо принять к сведению. Вот чем хороши откровения в кругу друзей: всегда открываешь для себя что-то новое в, казалось бы, уже отработанной теме…

- И оказавшись в кругу врагов, уже не болтаешь глупостей, - вставил Трошин.

- Примерно так, Саша, - ничуть не смутившись, отмахнулся Боб.

- Кстати, дядя Боб, я поняла, что Карпов тоже один из твоих энергетических сыночков, - продолжала Леночка, - он каким-то образом вместо тюрьмы оказался в Сибири. Я встретила его у подъезда нашего дома, и первое, что он сделал, это передал от тебя привет. Интересно судьба сводит людей. Прямо клубок у нас какой-то получается…

- Нет, дорогой Боб, ты меня извини, но ты точно резидент Погорельской разведки, - засмеялся Трошин, - попался! Раскалывайся, как ты вышел на Карпова и к Ленке в Сибирь его забросил?

- Саша, ты же знаешь, что меня все связанное с электроникой интересует. А этот парень наделал такого шороху, что им ЦРУ заинтересовалось, ну а нам-то и сам Бог, как говорится, велел. Я по нему сделал неплохой матерьяльчик, скоро опубликуют… Да, чуть не забыл, - перевел он разговор на другую тему. - Я, видишь ли, Леночка, уже позаботился о моем энергетическом ребеночке: рожать будешь в Парижской частной клинике с полным комфортом и гарантиями. Тебе уже сейчас надо сделать заграничный паспорт, и этим я тоже сам займусь. С визой проблем не будет.

Леночка вдруг погрустнела и, вздохнув, сказала:

- Милый, добрый наш дядя Боб, мы тебе так благодарны за такую заботу о нас (она огладила живот), но, к сожалению, нам надо появиться на свет именно в Москве… так наш законный папочка хочет, вот…

Божмеров несколько растерялся и недоуменно переводил взгляд то на Леночку, то на Трошина, то на Ирину Николаевну.

- То есть как в Москве? Что значит, хочет в Москве? Речь идет о здоровье его ребенка, а не о патриотическо-географических чувствах его отца… Что значит рожать в Москве, сейчас, вообще… инфекция, грубость, незащищенность… да он с ума сошел… дай его телефон, я позвоню и постараюсь убедить, что это глупо сейчас рожать в Москве. В конце концов, у тебя есть родители, которым, между прочим, тоже небезразлично, где ты будешь рожать, в каких условиях. Нет, это лирика…

- Леночка, миленькая моя доченька, Боб совершенно прав и мы на его стороне. Правда, Саша? - взглянула Ирина Николаевна на мужа, ожидая поддержки.

Трошин задумчиво потер висок и просто сказал:

- Пусть Ленка сама решает, что-нибудь случится, тьфу, тьфу, тьфу, по дереву постучать, Влад будет думать, что мы виноваты, настояли… Нет, меня увольте, пусть молодые сами решают, где рожать, кого рожать, зачем рожать. Я свое дело уже в этом плане сделал: вот сидит умная, рыжая, самостоятельная. А все потому, что я ничьих советов не слушал.

- Подождем решения Влада, - согласилась Лена.

После долгого чаепития вперемешку с коньяком Трошин захмелел, стал острить невпопад, изрекать сверх-откровения, и жена тут же поспешила изолировать, так сказать, его от общества. Боб заторопился домой и попросил Леночку немного проводить его, прогуляться с ним по скверу.

- Па как переберет, хуже сломанного компьютера становится, - покачала головой Леночка, вздохнув. - Сам не замечает, что несет. Может запросто вспомнить, какие ощущения он испытывал, когда ласкал маму, например, в речке. Ему кажется, что всем это потрясающе интересно. А бедная мама сквозь землю готова провалиться.

- Да, влияние алкоголя на интеллектуального творческого человека дает забавные результаты. Хам откровенен по хамски, а такие люди, как твой отец… ну, словом, у них не пошло это выходит.

- Ну, знаешь, Боб, может, для окружающих это и не кажется пошлым, а близким родственникам при этих излияниях не очень приятно присутствовать.

Незаметно для себя Леночка сама разоткровенничалась. Столько было переживаний, что она почувствовала необходимость поделиться этим с уважающим и понимающим ее человеком. В то, что Божмеров ее любит, она не верила, не допускала возможности перехода их отношений в любовь. Он был для нее другом, с которым можно посоветоваться, приоткрыть свою душу. Она рассказала ему все, что им с Владом пришлось пережить в Сибири, кроме, конечно, потайного сейфа с завещательным письмом.

- Логично, логично, - сказал Боб, выслушав ее, - очень даже логично. Пока золотая жила будет засекречена, твоему мужу всегда будет грозить смертельная опасность, он это понимает. С другой стороны, если это дело вскроется, он автоматически становится участником авантюры, вернее, преступления. Расчеты ведь делал он, и доказать это будет не трудно. Да, ситуация! Замкнутый круг... При таком раскладе выходит, что Владу выдержать свою золотую середину никак не удастся. Из этого круга для него лишь два выхода: или стать с ними за одно, или объявить им войну. И это он отлично понимает. Но пока, насколько я уяснил из твоего рассказа, Леночка, Влад придерживается из последних сил своей золотой формулы: ждет, что они сами наделают ошибок и все вскроется раньше, чем они успеют воспользоваться этим золотом, то есть раньше, чем появится состав преступления.

Леночка вдруг резко остановилась и привалилась к нему. Она была очень бледна и одну руку держала на животе.

- Что с тобой, деточка? - испугался Боб, поддерживая ее.

Она открыла глаза и с кислой улыбкой проговорила:

- В пузе словно зонтик раскрылся, кожа на животе того и гляди треснет.

- Зонтик - это замечательно, Леночка, - успокоился Боб, - маленький гномик раскрыл свой зонтик, чтобы маленький мальчик не написал ему на колпачок.

- Почему ты думаешь, что там мальчик, когда все хотят девочку? - спросила она.

- Неужели и этот бородатый викинг Влад тоже хочет девочку? - удивился Боб.

- Откуда ты знаешь, что он отпустил бороду? - в свою очередь удивилась она, - ты же видел его без бороды.

Боб рассмеялся и самодовольно объяснил:

- Запомни, деточка, на слове ты дядю Боба никогда не поймаешь. В Сибири все бородатые и усатые, вот. Об этом даже я знаю. Ты лучше мне скажи, где ты подцепила этого художника с пьяной фамилией? - добавил он, грозя ей пальцем.

- Кирного, что ли? - переспросила Леночка.

- Вот именно, Кирного-бухого, - поиронизировал Боб.

- Он сам объявился, а точнее, как ты уже знаешь, Влад его мне из Читы привез. Так что я здесь ни при чем…

- Деточка моя, не советую тебе и дело с картиной доводить до экспертизы. Рисунок явно сделан с натуры!

- Да ну вас, - засмеялась она, - скоро вы и меня саму на экспертизу потащите убедиться, саламандра я или нет, горю в огне или он меня не берет.

- Вообще, в этом что-то есть, - задумчиво произнес Боб. - Пути Господни неисповедимы. Может случиться, что этот Бухой, то есть Кирной, не спроста появился в твоей судьбе. Очень уж похоже изобразил, и прозвище угадал. И твой муж не зря на него так остро отреагировал, словно каким-то шестым чувством что-то неуловимое уловив. Жизнь, игра… случайности, совпадения, парадоксы - это елочные игрушки судьбы, и кто в это верит, тому легче в мире.

Мимо прошла женщина, обдав их тонким ароматом туалетной воды.

- Духи пахнут осенними листьями, а еще лишь начало августа, - сказал Боб, втянув носом воздух, - наверняка такой эффект произошел от смешения с запахами, которые принес ветерок. Не сама же она себе осень предпочла?!

- А может и сама, - возразила Леночка.

- Нет, деточка, осень любят лишь художники и поэты, а женщины воспринимают ее также, как деревья: обреченно. Если когда-нибудь ты встретишься с этим Кирным художником, он тебе подтвердит мою правоту.

- Отвяжись ты со своим Кирным, - отмахнулась Леночка, - мне еще только этого не хватало. И так моя последняя жизнь сплошная мистика, а ты еще какого-то Кирного мне пророчишь. Мою потребность в художниках полностью удовлетворяет дружба с Ларисой-Пончиком. Кстати, она, может, и знает этого Кирного, надо спросить… А что он, в самом деле, рисует портреты без разрешения натуры. В результате муж устраивает сцену ревности, друзья иронизируют. За натуру, в конце концов, платить надо.

- Вот-вот, началось, я так и предполагал, что Кирной не зря появился на твоем, на нашем, горизонте.

- Влад мой золотой муж, ты - энергетический, а этого куда отнести? - засмеялась Леночка.

- Кирной сможет стать только романтическим, потому что художники ни на какую другую любовь к женщине не способны. И ты знаешь, деточка, они всегда побеждают соперников по брачным схваткам. Удивительное дело: измазанные красками, несущие фантастический вздор, переполненные щенячьим восторгом, худые и гордые как мумии фараонов, и беззащитные, как влюбленные калеки с потенцией динозавров, они не имеют конкурентов в любви. “В чем дело?” - спрашивал я себя много раз, - “нельзя же иллюзию любить больше реальности?” Но тем не менее пришел к выводу, что можно, и такая любовь дает несравненно больший эффект, нежели реальная со всей физиологической атрибутикой: температура тела, запах волос, тембр голоса, реакции и так далее.

- Дядя Боб, тебе не кажется, что ты слишком увлекся этим сперматозавром, как ты его обрисовал, Кирным этим, - оборвала его Леночка. - И потом, зачем тебе еще один конкурент?

- Представь себе, детка, Боб любит троицу! - остроумно выкрутился Божмеров, - а вообще-то, деточка, когда дядя Боб говорит о других увлеченно, это значит, что он говорит о себе. Кстати, деточка, ты меня очень заинтересовала тем снимком, в баньке Акулина. Из твоего рассказа я понял, что этот снимок несет в себе более глубокую информацию, и мне бы очень хотелось на него взглянуть. Правда об этом снимке могла бы очень пригодиться твоему мужу.

Ее несколько смутило желание Божмерова взглянуть на фотографию, но она не подала виду и только сказала:

- Фотографии у Влада. Когда он прилетит, я тебе обязательно доставлю такое удовольствие. Кстати, у меня есть соперница в банном порно - Виолетта. Вот там действительно размах!

- Договорились, - подытожил Боб. - Ну, а теперь, деточка, я должен ехать в свою берложку дописывать статью о разбойниках-демократах, друзьях твоего папочки.

Божмеров нежно поцеловал ее в щечку, а вернее в самый краешек губ, и вдруг, неожиданно наклонившись, громко чмокнул ее округлый тяжелый живот.

- Береги нашего сыночка, Леночка! - крикнул он, уже удаляясь быстрым шагом в сторону Ленинского проспекта.

Она, смущенно улыбаясь и качая головой, помахала ему вслед ладошкой, а вслух сказала:

- Чао, странный, добрый, загадочный дядя Боб, - и, обращаясь к своему животу, добавила, - а ты не против, что он называет тебя своим папой?

К ее большому удивлению, в этот момент внутри нее что-то нежно толкнулось…