В барханах песочных часов. Экстремальный роман

Глава 18

Утром третьего дня позвонила Янка и сообщила потрясающую новость. Вечером они с американским японцем улетают в Нью-Йорк. Она хотела бы видеть Саламандру среди провожающих. Сбор в 12 часов на Янкиной квартире, и оттуда в Шереметьево.

Леночку словно жаркой волной обдало, ощущение потери нарастало медленно и больно. Родителей дома не было, пришлось взять ребенка с собой.

- Иришка, пойдем тетю Янку провожать, на самолетик настоящий посмотрим, - бормотала Леночка, одевая дочку, которая от слова “самолетик” пришла в полный восторг. “Странная реакция, - подумала Лена, - уж не провидение ли? Сядет когда-нибудь так же на самолетик и улетит?”

Дверь Янкиной квартиры была не заперта. В прихожей курил Кирной. Вид у него был печальный, под каждый глазом - фингалы.

- Привет! Саламандра, забили тамтамы и…

Паша кивнул в сторону гостиной и больше ничего не сказал.

Леночка раздела Иришку и вошла с ней в комнату. Все были в сборе. Вполголоса переговариваясь, сидели за столом. Янка красовалась в дорогом темно-бордовом костюме, курила длинную коричневую сигарету.

- Ну, зашибенные дела! - воскликнула Леночка. - Вы что, нас на вынос тела пригласили? Прямо похороны устроили. Янка, ты что, блин, на тебя это не похоже. А где твой японец?

- Японец к шести часам ждет меня в Шереметьево, - спокойно ответила подруга.

Леночка смотрела на нее и глазам не верила. Перед ней была совсем другая, незнакомая женщина. Грустная полуулыбка, большие, овеянные печалью глаза, плавные медленные движения вытеснили все то, что еще вчера казалось настоящей Янкой.

- А что, господа, Саламандра права: слишком траурно прощаемся, - сказала Янка монотонным голосом, - Паша, разливай вино разлуки и расскажи что-нибудь веселенькое. Ты умеешь. А то соседи точно подумают, что у нас похороны.

Кирной наполнил вино по бокалы, встал и торжественно произнес:

- Господа, Янка правильно сказала, что мы сегодня пьем вино разлуки, но я хотел бы добавить, что оно одновременно является и вином обретения. Наконец-то сбылась заветная мечта нашей Золотой Рыбки: она попалась в сети к японцу, и в отличие от сказочного сюжета, теперь японцу придется исполнять желания нашей Золотой Рыбки…

- Бедный японец, - вздохнула Пончик, - оставит его Рыбка у разбитого корыта.

- Попрошу не перебивать, - погрозил ей пальцем Кирной, - не волнуйтесь, корыто под надежным контролем папуасов России, а японцу этому здорово повезло, потому что самая красивая женщина России на данный момент назвала его своим любимым человеком и мужем. Выпьем же, господа! Попрошу стоя!

Друзья поднялись, и комнату наполнил звон бокалов.

После торжественного тоста Леночка сказала вождю папуасов:

- Паша, что с тобой случилось, ты на глазах становишься занудой. Говоришь, говоришь, а никто не смеется, а ведь ситуация-то зашибенно смешная и радостная. Слава Богу, Россия освобождается сегодня от катастрофической своей дочери, и Америка получает в лице нашей Янки Троянскую кобылу…

Но и эта шутка никого не насмешила. Янка встала и быстро заговорила:

- В общем так, сейчас не до шуток, слушайте меня внимательно. Квартиру я отдаю Кирному с Пончиком в вечное пользование. Одно условие: вы обязаны будете принимать у себя дома наших общих друзей, в каком бы виде и в какое бы время они ни явились. То есть не нарушать традицию. Собственно, больше мне вам оставить нечего. Я думаю, никто не будет в обиде, что именно Кирному и Пончику, потому что все знают, что им жить негде, ведь свою они сдают, и живут в мастерской.

- Ребенок мой покинутый несчастный! - всхлипывая, заголосила Пончик, - зачем же в вечное пользование? Вот выгонит тебя японец, куда тебе возвращаться? Давай так: во временное пользование.

- Не выгонит, - успокоила ее Янка. - А если и выгонит, то к тому времени я себе пять квартир уже смогу купить.

В аэропорт решили ехать на двух машинах. Янка, Леночка с дочкой и Кирной очутились в одном такси. Ехали молча. На Пашу даже вино не подействовало. Леночка поинтересовалась, кто ему фингалов понаставил.

- Да маму он хоронить ездил, - бросила Янка через плечо, - брат его решил, что Кирной будет с ним делить наследство, и на всякий случай побил ему на поминках морду. Вот привез наследство: два фингала.

- Да, Россия, - глубокомысленно изрек Павел, - родным братьям лучше встречаться на похоронах чужих родителей… Зато военные летчики, друзья покойного отца, меня на бомбардировщике обратно в Москву доставили. Денег-то ни хрена не осталось… Если б не летчики, пришлось бы мне через Урал пешком чапать.

- Какая ты бестолочь, Паша! - воскликнула в досаде Леночка, - почему у меня не спросил, у меня же есть финансы! Ну, зашибенные дела, что я тебе, не друг больше?

- Саламандра, спасибо тебе от всего сердца, но сколько ты можешь платить, а Родина на что?!

- Родина родиной, а все равно за все надо платить, - засуетился водитель такси, видимо, заподозрив в откровениях Кирного нехороший намек.

- Да не беспокойся, командир, тебе мы заплатим, разговор не о том, - успокоил его Кирной.

А ты, парень, не переживай, - ободрился таксист, - на похоронах да на свадьбах у нас все что угодно может быть, но все равно все друг друга по большому счету любят. А вот, к примеру, не дай Бог стать тебе каким-нибудь политиком с мировым именем, да тебя терактом укокошат, представляешь, кто тебя в последний путь проводить приедет? А приедут к тебе такие же политические деятели со всего мира, то есть такие же чужие тебе люди, как сам ты им всем. Вот это горе! А то что морду набили, так то ж свои, родные. Все равно легче.

- Ты прав, командир, нам легче, - согласился Кирной.

В аэропорту их встретил Янкин японец. Он действительно был на голову ниже своей избранницы, но выглядел вполне порядочным человеком и, как не странно, они с Янкой смотрелись на все сто.

- Пора отвыкать от деревенских мерок в отношении жениха и невесты, - заключил Кирной. - Выше - ниже, толще - тоньше, - все это ерунда, в том числе и национальность. Если я папуас, так что ж теперь мне запрещать француженкам себя любить?

- Ну, Паша, ты от скромности не медитируешь на другую планету, - пошутил Карпов.

Настала минута прощания. Все напряженно смотрели на Янку. Ждали, что она скажет. Но она лишь спокойно разглядывала друзей, словно видела их впервые.

Первая сорвалась Бедная Лиза.

- Янка, через неделю выборы, за кого голосовать?

Друзья грустной улыбкой сопроводили вопрос наивной девушки. Но Янка, без тени улыбки, поманила Бедную Лизу пальчиком и что-то прошептала ей на ухо. У той брови поползли вверх и глаза удивленно округлились. Тут уж действительно все расхохотались. Напряжение было наконец-то снято. Кирной вспомнил, что у него в портфеле шампанское и пластмассовые стаканчики. Японцу очень понравился этот простецкий жест, и он с удовольствием пригубил вина.

Они прошли таможню, сдали багаж, снова выпили на дорожку.

Потом Янка поочередно всех расцеловала, на мгновение став прежней собой, лихо взмахнула рукой и воскликнула:

- Ха! Оставайтесь со своей Россией! Чао! Господа!

Японец подхватил ее под руку, и они встали в длинную очередь паспортного контроли, а потом исчезли за контрольно-пропускным пунктом, там, где, как утверждают знатоки, уже нет России, хотя нет еще и другой страны. Забавная территория!

Назад, пообещав водителю переплату, ехали впятером в одном такси.

- Почему ты, Паша, определил, что этот японец порядочный человек? - спросила Лиза. - Человека по глазам можно определить, а у него одни щелки, ничего не видно.

- Карпов, где вы нашли это наивное дитя? - вздохнул Кирной, - объясните ей, пожалуйста, дома, что это качество по глазам можно определить только у русского человека, а встретишь японца, смотри на губы, а встретишь американца, смотри на руки, а встретишь папуаса, смотри на национальность. Вот так!

- По-твоему, выходит, что папуасы самые порядочные люди, - надулась девушка.

Леночка решила поддержать подругу:

- Успокойся, Лиза, они порядочные, потому что им выпендриваться не перед кем - кругом джунгли.

- Верно говорите, - кашлянув, вклинился в разговор таксист, - у них в лесу больше порядку, чем в Москве, дожились, твою мать…

Перед самым домом Леночка вспомнила, что сегодня для нее очередной судьбоносный день. Влад, наверняка, уже ждет ее у родителей. Такси подкатило прямо к подъезду Трошиных. Возле входа стояли Влад, Трошин и какой-то парень без шапки с копной каштановых волос. Все курили.

Леночка вылезла из машины, взяла Иришку на руки и подошла к стоящим.

- Здравствуйте, Елена, - произнес парень без шапки. - Я Андрей Нежный, поэт и ученик вашего отца.

Взгляд ученика был слегка затуманен и словно обволакивал Леночку, Иришку, компанию друзей, стоящих сзади нее, и все остальное, что было уже за друзьями. В следующее мгновение произошло невероятное: Иришка заверещала во весь голос:

- Папа доблый! Папа доблый! Папа доблый! - и устремилась, вытянув ручонки, к Андрею. Тому ничего другого не оставалось, как подхватить ее на руки.

- Папа доблый, папа доблый! - продолжала восторженно повторять девочка и теребить его заиндевелые патлы. Леночка стояла, как завороженная, и смотрела то на дочь, то на это лохматое существо с огромными добрыми глазами, которое ее дочь уверенно называла “Папа доблый!”. Она чувствовала, что происходит что-то неотвратимое, как судьба, но не могла ничего сказать. Она растерялась.

Обстановку разрядил Влад. Он бросил окурок сигареты, демонстративно растоптал его, и надтреснуто произнес:

- А может, это и к лучшему, наверняка к лучшему. Прощайте!

Влад еще секунду помедлил, словно лишний раз убеждаясь в правильности и справедливости того, что сейчас произойдет и, наверное, должно было произойти. Потом медленной раскачивающейся походкой направился в сторону Ленинского проспекта. Все молча смотрели ему вслед. Ждали, что он оглянется. Но он почему-то не сделал этого.

Первым очухался Кирной и весело заявил, обращаясь к Андрею:

- А я, между прочим, тоже ученик Александра Кирилловича, конечно не самый лучший, но…

- Сочтемся славой, как сказал один поэт, - улыбнулся Андрей и, обращаясь к Леночке, добавил:

- О чем ты думаешь, Елена?

До нее дошел смысл сказанного в какой-то космической форме, и она тут же выпалила:

- Я думаю, что ты - мой мужчина!

- Господа! Забили тамтамы ! - заорал Кирной.