В барханах песочных часов. Экстремальный роман

Глава 27

К полудню следующего дня квартира Трошиных преобразилась. Салонно-ресторанно-праздничная атмосфера изменила почти до неузнаваемости привычные очертания комнат и мебели, сдвинутой со своих “насиженных” мест. В этот праздничный уютный и радостный мирок заныривали первые гости: Кирной с Пончиком и Карпов с Бедной Лизой. Все четверо пришли вместе и преподнесли общий подарок: красиво упакованный комплект спального белья и картину Кирного “Огненная Саламандра”, которая когда-то при известных обстоятельствах была навеяна образом Леночки. Видимо, Пончик освобождала дом от “соперниц”. Следом за ними явился и жених с мамой. Андрей был одет в изысканный черный костюм, белоснежную рубашку и французский галстук. Этот костюм был ему к лицу куда больше, чем привычная джинсовка, что сразу же отметила про себя сияющая улыбкой невеста. Лена вся светилась от особого внутреннего комфорта, который примирил ее, раздираемую не так давно противоречиями, с самой собой. Была ли она счастлива, неизвестно, но ей казалось, да. По крайней мере, на сей раз она сама творила свою судьбу, она сама взяла в мужья того, кого пожелала. И ощутила себя сильной и самодостаточной дамой.

Золотистый костюм с короткой юбочкой и высокие туфли подчеркивали ее изящную, почти кукольную, фигурку, распушившиеся волосы солнечно переливались. Новобрачные были до того хороши вместе, что все присутствующие почти в один голос воскликнули:

- Вот это да, парочка как на подбор!

После торжественной атмосферы Загса и обычной церемонии все наконец расслабились. Самые близкие друзья и родня принялись расставлять цветы и обсуждать, кого где усадить. В дверь то и дело звонили, вешалки в коридоре обрастали новыми элементами одежды. С некоторым опозданием подкатила шумная компания сослуживцев жениха. Редактор Перлов с женой, ответсек Алена, зав. отделом писем Рита и редакционный фотограф Гена с фотоаппаратом. После длинной витиеватой речи редакция вручила жениху и невесте конверт с деньгами и альбом для свадебных фотографий. Последней явилась Перепутская и потрясла всех своим нарядом: на ней была одежда, не поддающаяся определению, из которой со всех сторон Кира высвечивалась всеми частями своего роскошного тела, особенно верхней деталью: ее высокая, сияющая белизной грудь выкатывалась на три четверти и при каждом движении нежно колыхалась. Фотограф Гена моментально среагировал на нее как на фотомодель, вскинул камеру и щелкнул ее, что называется, влет. Кира, польщенная таким вниманием, сладко встрепенулась и дернула плечиком. В этот момент Алена жеманно скривила губки и демонстративно отвернулась, словно почувствовав в Перепутской будущую соперницу. Вообще для Алены все женщины мира, способные хоть как-то привлечь внимание мужчины, были конкурирующей стороной.

Квартира наполнялась роскошными букетами алых роз и уже начала принимать облик цветочного магазина. Цветы уже некуда было ставить, и они хаотично торчали из пластмассовых ведер с водой, притулившихся на шкафах. Поздравительные речи и подарки сыпались как из рога изобилия. Кира Перепутская воспользовалась веяньем времени и преподнесла молодым деньги плюс пригласительные билеты на очередной вечер-концерт в поддержку Орланова.

Наконец все собрались за накрытым столом, и свадьба, что называется, грянула. Тосты за жениха и невесту перехлестывали друг друга - журналисты и писатели умеют сказануть. Бокалы, бутылки и сервизные тарелки быстро опустошались, на смену им появлялись новые, все вокруг шумело, гремело, про жениха и невесту уже забыли и пили за все подряд. Редакционные дамы предпочитали марочный вермут. Лена предупредила, что он крепкий, хотя по вкусу не заметно. Но народ, видимо, был закаленный и на предупреждение не отреагировал. Вскоре мама Андрея, сославшись на плохое самочувствие, уехала домой. У Лены мелькнула было мысль - не плохая ли это примета, когда мать жениха уезжает со свадьбы? Она хотела спросить об этом у тети Вали, но отвлеклась и тут же забыла. Тетя Нина и Валя оказались в роли официанток и почти не сидели за столом, а дефилировали между комнатой и кухней, поднося гостям то вино, то соки, то фанту и пепси, быстро меняли тарелки. Захмелевшая Кира раз даже назвала Валю, как официантку, девушкой. “Девушка! Мне пепси, пожалуйста”. Валентина не обиделась и, проворковав, - “Сейчас, миленькая, сейчас”, - помчалась на кухню.

Валин муж Николай, опорожнив пару бутылок столичной, осмелел и решил повернуть свадьбу в русло народных обычаев. Он поднялся и гаркнул что было мочи:

- Горько! Горько! Горько!

От неожиданности все вздрогнули, и за столом воцарилась неловкая тишина. Жених криво усмехнулся и торопливо чмокнул невесту в губы.

- Полный идиотизм, - буркнула Алена.

- Да кто же так целуется на свадьбе! - весело упрекнул жениха Николай, - как-то не по-русски! Вот как надо горько целоваться…

Он вылез из-за стола и было уже полез к Лене с объятьями, показать, как надо целовать невесту, но Трошин встал на его пути и увел на кухню.

- Какая-то американская свадьба получается, - не унимался Николай.

- Пусть как хотят, так и женятся, - успокоил его Трошин. - Пошли поговорим отдельно. Я по тебе соскучился здорово.

Тем временем в свободной комнате врубили музыку, и гости переместились туда. Там сразу стало тесно. Мягкая подсветка и грохот включенного на всю мощь магнитофона - все это создавало эффект небольшой дискотеки. Захмелевшие гости отплясывали упоенно, видимо, действовала особая аура трошинского дома, привыкшего к творческим тусовкам. Веселье захлестнуло всех. Фотограф Гена забыл свои общественные обязанности и вьюном вился вокруг Перепутской. Киру захватил водоворот эйфории. В танце она то извивалась, то дергалась, так что многочисленные детали ее замысловатой одежды как бы вообще растворились в воздухе.

- Эту Еву сегодня трахнут прямо на свадебном столе, - фыркнула Алена и пригласила на танец жениха. Повиснув на плечах Андрея, она принялась что-то жарко нашептывать ему прямо в ухо.

Лена смотрела на все это как-то отстраненно, ей казалось, что это вовсе не ее свадьба, а фантасмагорическая сцена из очередного бразильского сериала. Она вдруг отметила про себя, что ничего не чувствует ни к жениху, ни к старым друзьям своим, что все это ее лишь слегка забавляет да навевает скуку. Длинный-длинный сериал ее жизни, а может чужой жизни, которую какая-то высшая сила навязывает ей… Да, наконец-то она нашла определение всему тому, что с ней происходит, нашла точное слово: вся ее жизнь - сериал, который длится против ее воли. Она не выбирала эту жизнь, т а к у ю вот, все это ей навязано извне неизвестно кем, и что бы она не сделала, чтобы изменить ход событий, все равно, все равно… Все равно!

Она принялась рассматривать гостей с отстраненной полуулыбкой, потом отошла в сторонку, разглаживая ладонями короткую свою золотистую юбочку, к которой прилипли крошки торта. Из затененного угла она глядела на приглашенных. Ей казалось, что она за кулисами провинциального театрика, ждет своего выхода, наблюдая за действием на сцене. Вот длинноногий, усмехающийся, красивый, в общем, мужчина, весьма своеобразный, Паша Кирной. Он воспользовался увлечением фотографа, прыгающего вокруг Перепутской, вот он, этот Кирной, завладел фотоаппаратом. Ну надо же, как быстро фотокамера перешла в его распоряжение! Ловко! Он щелкает все без остановки. Снимает, сразу видно, впервые в жизни. Оп, пленка кончилась. Так, теперь Паша сунул Гене фотоаппарат, буквально впихнул ему в руки, а сам увлек Перепутскую на танец. Отплясывая быстрее музыки, они перемещаются по комнате, натыкаясь на танцующих. Лена слышит их разговор. О чем это? А, про попугая. Паша говорит:

- Как поживает Мастер? Он тебя не разочаровал?

- О! Чудная птичка! Я дала ему другое имя. “Мастер” это слишком грубо, неинтеллигентно. Его зовут Майкл. Ты представляешь, Паша, Майкл вчера объяснился мне в любви. Уму непостижимо!

- Да что ты говоришь! - удивился Кирной, - он же кроме “демонстрация” и “м-м…”, гм, никаких слов не знает, - проболтался, и тут же прикусил язык.

- Представь себе, знает, - хохотнула Кира. - Правда, почему-то Майкл называет меня Джульеттой! Странно…

- Ничего странного, первую жену Мастера, то есть Майкла, звали Джульеттой. И теперь все прекрасные дамы для него Джульетты. Это же так понятно, Кирочка!

- Да, да, я почувствовала, здесь какая-то тайна! - воскликнула Перепутская.

Алена и в этом танце была с женихом. Она рассказывала ему что-то, нежно поглаживая его плечо. Пьяненький жених блаженно улыбался и прижимал свою даму. Тетя Валя входила в комнату, громко покашливая, и снова выходила, нарочито шумя дверью. Наконец не выдержала, оттащила Лену за дверь и прошипела:

- Что эта редакторша себе позволяет, на жениха прямо вешается, бесстыжая! Прогнать ее надо со свадьбы!

- Да все нормально, это сейчас так принято, - успокоила тетку Лена, но тут ее взяла досада. «Черт знает что», подумала она, «наглая девка, что там у них было, наверняка неспроста все это, вот наглая девка!» Она уже намеревалась принять меры, прекратить все это и напомнить Андрею, кто его жена, но в этот самый момент Валя бесцеремонно выключила музыку и пригласила всех за стол.

На столе была свежая скатерть и очередная смена угощений. Гости шумно разместились. Бокалы наполнились, и тост произнес редактор альманаха, господин Перлов, как его шутливо представила Алена. Слово “господин” она изрекла, иронично ухмыльнувшись. Перлов долго рассуждал о деловых качествах жениха, о том, что Андрей хороший работник и талантливый литератор, и что, к тому же, в отличие от остальных, Нежный его абсолютно не раздражает. Потом что-то замямлил про идеального семьянина, и был посажен на место рывком жены за рукав пиджака.

Когда за идеального семьянина выпили, секретарь-машинистка Рита, похожая на вора в законе, сыгранного артистом Леоновым в фильме “Джентльмены удачи”, закусила сигарету и, пыхнув дымом в сторону Перлова, заявила:

- Вампир ты, Гоша, настоящий биовампир, всю редакцию вампиришь. После общения с тобой мы всю энергию теряем. Мы тебе об этом давно сказать собирались, да случая не предоставлялось.

- Нашли подходящий случай, - вступилась за мужа супруга. - А вообще-то, он и из меня всю кровь уже высосал. Напьется и гундит, и гундит. Ужас! Через три года после свадьбы определенно надо супругам отдельно жить! - заключила Перлова, многозначительно взглянув на новобрачных.

- Любовников надо иметь! - ввернула Алена.

- Какие тебе любовники! - на этот раз пыхнув дымом в лицо Алене, осадила ее секретарь-машинистка. - Ты же у нас лесбиянка!

За столом раздался дружный смех. Тетя Валя наклонилась к уху Лены и спросила:

- Что это еще такое, лиз…лизобяка?

- Когда женщина с женщиной спят как любовники, - тихо просветила ее Лена.

- Господи! - ахнула Валя и, покраснев, чуть не выронила большое блюдо с холодцом.

Поставив блюдо на стол, она быстро ушла на кухню поделиться с тетей Ниной потрясающей информацией.

- Нина! - воскликнула она с порога, - представляешь, гостечков нам Бог послал: один вампир, другая какая-то лизобяка, а эта, которая почти голышом приперлась, точно русалка. Ну чудеса!

Сидевший с Николаем за кухонным столом Трошин расхохотался и сказал:

- Валя, не бойся, это сейчас нормально. Как во всяком цивилизованном обществе.

- Что это за цивилизация, когда баба с бабой спит! - не унималась Валя. - Но что-то мне в это плохо верится. Видела я, как эта лизобяка на женишка нашего зенки пялит. Все у нее нормально в этом плане, никакой цивилизацией тут не пахнет.

В это время в гостиной послышались шум, суматоха. В кухню ворвался Кирной, зажимая нос платком. Следом за ним вбежали почти все гости. Ирина Николаевна быстро одела Иришку и бегом выбежала из квартиры.

- Что случилось?! - Трошин выронил рюмку из рук.

А случилось вот что. Захмелевший фотограф Гена совсем обалдел от Перепутской. Когда гости перешли в гостиную за стол, он уговорил Киру еще на одно танго. Оставшись в комнате наедине со своей дамой, Гена включил музыку и поплыл по волнам кайфа. Руки фотографа перестали ему подчиняться и стали жадно хватать полуобнаженные телеса партнерши. Кира попыталась вырваться из страстных объятий, но получилось, что она потянула его на себя, и оба завалились на диван. В самый критический момент, когда фотограф уже спустил с себя джинсы, в его разгоряченное страстью лицо ударила струя какого-то газа из авторучки, с которой Кира никогда не расставалась.

Вырубленный фотограф остался лежать в смешной позе на диване, а Кира выскочила из комнаты и включила свою “сирену” на полную катушку:

- Нахал! Насильник! Нахал! Насильник!

Гости вбежали в комнату, где развернулись трагические события, и тут же кинулись назад, вытирая слезы. Все было в густом желтом тумане, словно газовая камера. Жених не растерялся - зажав нос рукой, он пробежал к лоджии и распахнул дверь. Затем быстро вытащил за ноги из комнаты незадачливого ухажера Перепутской. Николай налил полное ведро холодной воды. Половину вылил Гене на голову, а остаток - прямо на мужские принадлежности. Гена задергался, застонал и открыл мутные глаза.

- Где я? - слабо произнес он.

- В райском саду, - сострил Кирной и протянул фотографу яблоко и бокал вермута.

Гена залпом осушил бокал, закусил яблоком, и через мгновение его вырвало на пол.

- Вот теперь все о;кей! Жить будет! Забили тамтамы…

- Я же говорила, что эту дуру сегодня трахнут! - удовлетворенно сказала Алена Перлову.

- Ты говорила, на столе, - возразил редактор.

- Еще не вечер, - хмыкнула Алена.

Пока помещение проветривалось, гости сидели на кухне и обсуждали случившееся. Пострадавший одиноко торчал на лоджии. Потерпевшая сидела на стуле, закинув ногу на ногу, нервно отхлебывала вино из бокала, и повторяла:

- Что за манеры, я… я не привыкла к такому обращению. Я… я прошу меня извинить, но я, я… Но это уже слишком, господа…

- Да, все, оказывается, вранье, - многозначительно изрек Кирной.

- Что вранье?! - взвизгнула Кира.

- Да мне кто-то сказал, что нервно-паралитический газ повышает потенцию…

- Дурацкая шутка, Паша, - фыркнула Кира. – Нервно-паралитический газ убивает. В моей авторучке другой газ.

Шутка действительно не подняла настроения. Но надо было как-то выправлять положение, спасать свадьбу. За это взялась Пончик.

- Действительно, быть красивой женщиной в России - это ужасно! А я еще тебе тогда не очень поверила, Кирочка. Кошмар, от красоты все мужчины теряют голову…

Мало-помалу обстановка разрядилась. Весь зеленый, Гена слезно просил прощения за свой поступок. И так как он действительно ощутимо пострадал физически и морально, то Кира благосклонно простила ему выходку. Но все равно фотографа посадили на такси и отправили домой.

Свадьба продолжалась.

Секретарь-машинистка подмигнула Перепутской и деловито произнесла:

- А ты садистка, старушка. Хорошо, что у тебя пистолета настоящего не было. Остались бы мы без фотографа. Садистка ты, старушка, - с не менее садистским наслаждением повторила Рита, уставясь на Киру прищуренным взглядом.

- Что она такое говорит! Что говорит? - растерялась Перепутская и стала озираться, ища поддержки.

- Да не волнуйся, Кира, - поспешно ввернула Алена, - она твоему темпераменту завидует, обделил ее этим счастьем Господь.

Валя всплеснула руками:

- Вот это свадьба! Только людоеда не хватает!

“Да, такой свадьбы у меня еще не было”, - подумала Лена, оглядывая подвыпивших гостей. - “Не свадьба, а цирк какой-то. Или фарс”.

Она не испытывала раздражения или огорчения по этому поводу. Ей было все равно. В ее жизни бывало всякое. Была и шикарная свадьба в ресторане, был блестящий жених, была зависть ближайшей подруги Янки, были радости, горе, отчаяние, счастье… А было ли счастье? Она не понимала, зачем ей нужен этот брак, этот жених-муж, к которому она не испытывала даже ревности сейчас. Что это, блажь, ее новое замужество? Она не знала…

Лена снова принялась разглядывать гостей. Это Карпов и Лиза. Вот Перепутская…

Перепутская вдруг, словно очнувшись, передернула плечами так, что ее высокая грудь на мгновенье полностью выкатилась из-под выреза замысловатого костюма и тут же снова провалилась под тонкую полоску ткани. Всплеснув руками, она пронзительно воскликнула:

- Представляете, господа, что пишут про коммунистов бессовестные газетчики? Совсем уж оборзели! Они пишут, будто коммунисты... будто их постановление далеко отстоит от понятия “законодательный акт”! А ведь я говорила Орланову, что так будет! Я предвидела! Кстати, господа, я лично вас всех приглашаю принять активное участие в добровольной работе в нашем орлановском и зюгановском штабе. Президент штаба очень солидный человек, Уваров Александр Тимофеевич, он начальник управления экономической безопасности России, генерал, это приравнивается к генеральскому чину ФСБ - Федеративной службы безопасности! У нас есть фонд Орланова и Зюганова, через Уварова и бизнесменов мы его постоянно пополняем! Кто желает, может сделать свой вклад в наш фонд, пожалуйста, наши двери открыты всегда! Пожалуйста, господа, мы никому не отказываем, кроме наших идейных врагов, от них мы вкладов не принимаем! А с друзьями мы всегда счастливы общаться! Когда наш Орланов придет к власти, а он будет баллатироваться наравне с Зюгановым, тогда мы всем друзьям поможем, художникам организуем выставки, писателям издадим книги, журналистам обеспечим хорошую работу…

- Стоп! - перебил Киру Паша. - Минуточку внимания. Скажи, милая Кира, а не родственник ли ваш Уваров Александр Тимофеевич тому самому следователю Борису Уварову, что расследовал дело об убийстве Владислава Листьева? У них, Уваровых, что, семейственность какая-то, или наследственная склонность занимать определенные посты?

- А? А? - обескуражено заморгала Перепутская. - Я никаких других Уваровых не знаю!

- Газеты надо читать, Кирочка, - добродушно изрек Паша. - Вот в газете “Ъ”, например, писали, что следователь Уваров отказался взять дело сотрудника УФСБ по Москве и области Владимира Савина, имя которого фигурирует в нескольких делах о заказных убийствах.

- Причем здесь преступления! - возмутилась Перепутская. - Я вам говорю о государственных делах, доверяю важнейшие государственные тайны, Паша, неужели не понятно? Не затыкайте мне рот!

Жених, видя, что страсти гостей закипели и пошли вперехлест, избрал единственный доступный для себя способ спасения: стал быстро напиваться. И лишь Карпов с Бедной Лизой сидели за столом чинно, словно новобрачные, скромно ели, пили и время от времени целовались. Ничего вокруг себя они не замечали, полностью поглощенные друг другом, словно два голубка. Тетя Валя и тетя Нина бросали на них умиленные взгляды и вздыхали. Этой парочке они оказывали большее внимание, нежели другим гостям, пододвигали к ним самые вкусные блюда, чаще меняли посуду.

- Нравятся мне, Нина, скромные люди, вот все бы для них сделала, чтобы только хорошо они жили, - вздохнула Валя.

- Заграницей, Валя, таких называют заторможенные, закомплексованные и еще за… какие-то. И к таким людям совершенно обратное отношение там. А у нас вот наоборот, их, таких, любят. Между прочим, Валечка, этот скромный Карпов ни больше, ни меньше, а компьютерным гением считается в своем кругу. Умница.

- Кто компьютерный гений?! - воскликнула Алена, услышав последнюю фразу тети Нины. - Господа, среди нас, оказывается, есть компьютерный гений, а мы до сих пор об этом даже не подозревали!

Тетя Нина сначала ужасно расстроилась: вроде она Карпова подставила. Но, увидев, что он улыбнулся и даже с какой-то гордостью оглядел друзей, успокоилась.

- Пусть, пусть, - прошептала ей на ухо Валя, - пусть об этом поговорят, все лучше чем о лизобякостве всяком…

- Да, он действительно гений, - с радостью подтвердила Лиза и поцеловала Карпова в щеку.

- Интересно, деточка, в чем же выражается его компьютерная гениальность? - игриво зацепила Алена, выбрав новую “жертву”.

- Между прочим, я не деточка, и у меня самой уже есть деточка, - ершисто заявила Лиза. - А гениальность моего мужа выражается даже в том, что сейчас, например, когда мы с ним находимся на свадьбе нашей любимой Саламандры, наша деточка находится под неусыпной опекой компьютера, созданного, кстати, руками моего мужа. Компьютер развлекает Юрика, следит за ним, за его питанием, корректирует его действия, и прочее. Это ни одной бабушке не снилось. Мало того, компьютер постоянно передает на пейджер информацию о том, что они делают и в каком состоянии Юрик. Вот. Можете взглянуть, как они себя чувствуют в данный момент.

Карпов, улыбаясь, снял пейджер с ремня и не глядя протянул Алене.

- Ну, это все чушь собачья, - хмыкнула Алена. - Вы, похоже, думаете, что журналисты ни в чем не смыслят и могут поверить любой лаже. Не обольщайтесь, я прекрасно знаю, что такое пейджинговая связь, имела с этим дело. Вообще не существует пейджеров, позволяющих клиентам общаться непосредственно, без телефонных звонков оператору. А тем более подключить пейджер к компьютеру непосредственно - это полный нонсенс. Это, по идее, можно было бы сделать только через интерфейс, но при современном развитии пейджинговой связи это исключено.

- А Олег обошелся без интерфейса, - похвалилась Лиза.

- Ну да, как же, - иронично произнесла Алена.

- А вот так, просто, - сказала Лиза.

- Фантазируешь, бэби.

- Это можно доказать.

Лиза нажала клавишу пейджера и подтолкнула его на середину стола. Экран засветился, и послышался четкий компьютерный голос. Алена удивленно взглянула на прибор и сказала:

- Какая-то странная система, и вообще, это что-то не то.

- Одно из последних изобретений мужа, - отозвалась Лиза. - Но этот прибор еще не совершенный.

- Гениально! Гениально! Гениально! - завопила Перепутская. - Боже мой! Боже мой! Господа! Я не могу! Карпов, вы будете при президенте! Я вам гарантирую, вы должны быть при президенте! Вам здесь нечего делать! Вы должны быть, вы…

- Он будет при мне! - вскочила Бедная Лиза. - Что это еще такое начинается, сами вы при при… будьте при при при президенте…

Карпов засмеялся и, обняв жену, усадил ее на стул.

- Успокойтесь, ребята, - с некоторой актерской жеманностью сказал он, поднимаясь с бокалом вина. - Успокойтесь, дорогие мои. Я хочу поднять этот тост за то, что ни один компьютер, ни на одной планете, не заменит живой разум. Я предлагаю выпить за любовь, господа!

- Он гений, - всхлипнула Перепутская.

- За планетарную любовь! - заорал уже хорошо поднабравшийся Перлов.

- Заткнись, вампир! - бросила Рита.

- Что же вы, милые, на железяку ребеночка оставили? - не утерпела тетя Валя. - Совсем уж конец света наступает. Это во что же он у вас вырастет?

- А вот такой и вырастет: ни скуки, ни тоски, ни депрессии! - заявил с порога Трошин. - За это можно посидеть с железякой! Молодцы! Но посмотрите, кто к нам пожаловал!

Трошин посторонился в дверях, пропуская в гостиную припозднившегося гостя. И Леночка увидела Боба Божмерова. В руках он держал букет белых роз и бутылку шампанского. Лена не ожидала от себя, что так обрадуется приходу Боба. У нее было такое чувство, словно в душное, пропахшее запахами еды, вина и табака помещение ворвался теплый нежный ветер с каких-то далеких гор, свежесть солнечного утра и радость прозрачного ручья… Это, наверно, были ощущения тех далеких дней детства и праздника, когда Боб частенько наведывался к ним в гости. Память о тех мгновеньях уже исчезла, а вот ощущение вспомнилось. Наверно, в те времена Боб приносил белые розы…

Он быстро подошел к Лене, вручил ей цветы и поцеловал троекратно. Точно также он расцеловал Андрея, вручив ему шампанское и конверт с деньгами.

Жених, хмельно улыбаясь, вдруг заявил:

- Знаете, что я понял? Что жизнь это разлука с Богом.

Лена метнула на него гневный взгляд и всердцах бросила:

- Если жизнь для тебя разлука с Богом, то смерть будет встречей с сатаной. А лично у меня совсем другое мироощущение: Бог всегда со мной.

- О, пардон, - продолжал пьяно лыбиться Андрей.

Лена представила Боба своим новым друзьям и, усаживая его за стол рядом с Карповым, вдруг впервые всерьез подумала о том, что это - ее свадьба, и вот тот пьяный тип - теперь ее муж. Надолго, неужели навсегда? Такое ничтожество в сравнении с блестящим словно дипломат на приеме короля Бобом, таким аккуратным, подтянутым, в безукоризненном шикарном костюме, источающем тонкий запах дорогих мужских духов… А вся эта жалкая бражка журналистов на ее свадьбе - это ведь ближайшие друзья и коллеги ее теперешнего мужа, похожего на ханыгу, и так все это противно, что даже мать мужа покинула это сборище…

Как же так, почему она влипла в эту историю, в эту очередную свадьбу, почему она ничего не замечала раньше?..

Ей хотелось плакать, но она стоически улыбалась и принимала поздравления.

Боб поздравил новобрачных и произнес короткий милый тост в честь новой семьи. Тетя Валя и тетя Нина принялись хлопотать возле него, подавая угощение и подливая вино.

Вновь зазвучала музыка, и гости переместились в свободную комнату танцевать. За столом остались только тетя Нина, Боб и Лена.

- Где ты пропадал? - спросила Лена.

- Лучше спроси, где я процветал, - засмеялся Боб.

- Да, конечно, после Матросской Тишины любая свобода - это процветание.

- Да, дитя мое, - ласково рассматривал ее Боб, - после тюремного заключения мир начинаешь видеть иначе. С одной стороны - более радостно, а с другой - более настороженно. Так сказать, всеми фибрами души начинаешь ощущать прелесть и зыбкость жизни. Тебе, кстати, большой привет от Кристины и Артюра. Ты подарила им то, чем их обделил Бог. Ты не жалеешь о своем поступке?

- Не знаю. Иногда испытываю гнетущее чувство, словно сделала что-то трагическое, и это мне еще аукнется. Но это все, наверно, ерунда. Я вообще стараюсь не думать о прошлом. В нем уже много всякого, о чем больно вспоминать. Пытаюсь заполнить жизнь новыми событиями, изменить что-то, если это вообще возможно…

- Извини, что напомнил тебе… - засуетился Боб.

- Ничего, ничего, Боб, когда с другом об этом поговоришь, легче на душе становится. Вот ты сказал, я сделала то, чего Бог не сделал для Кристины и Артюра. Получилось, что я в обход Бога пошла. По сути, распорядилась за Бога.

- А ты, Лена, понимай это так: Бог распорядился, чтобы ты поступила именно так.

- Не знаю, не знаю, какие силы меня надоумили, божественные или темные. Вокруг человечества всякие крутятся, неизвестно…

В комнату вошла Валя и раздраженно сказала:

- Лена, как ты все это терпишь, ей Богу! Это лизобяка опять на твоем муже висит! Зла не хватает! Вытури ты ее со свадьбы, послушай ты меня!

- Что еще за лизобяка? - удивился Боб.

- Это Валя так Андрюшину сослуживицу обзывает. Красотка вон там сидела, рядом с Кирным.

- Соперница?

- Да какая соперница! Дура баба. Напилась и липнет к Андрюше, можно подумать, действительно флирт, - сказала Лена и тут же поймала себя на мысли, что ей сейчас абсолютно наплевать, что там между ними, флирт, связь или еще что. Кроме легкой досады она ничего не чувствует, совсем ничего. Будто это для нее и не свадьба очередная, а вечеринка в ночном клубе, шумная и надоедливая вечеринка со старыми и новыми друзьями да еще с навязчивым пьяненьким ухажером, на котором виснет навязчивая дурочка, и пора уже сваливать с этой затянувшейся вечеринки, да вот не представился еще удобный момент. Может, поменять ухажера на Боба, он интереснее и более элегантен, он блестящ и трезв, и с Бобом свалить из этого бардака? - пришла ей вдруг шальная мысль.

- Ну, если ты не хочешь, я сама этим займусь, - прозвучал резкий Валин голос, и она решительно направилась в комнату, где танцевали.

- Не надо, - очнулась от своих мыслей Лена. - Я сама с ней поговорю.

В сопровождении Боба они вошли в комнату, где был шум и дым коромыслом. И первое, что им бросилось в глаза - Андрей и Алена. Они топтались возле двери, Алена, томно зажмурившись, интимно положила свою красивую головку на Андреево плечо, тот пьяно млел. Лена быстро подошла к этой милой парочке и, похлопав девушку по спине, сказала:

- Мадам, вас срочно к телефону, какой-то мужчина. Пойдемте, я вас провожу.

- Какой еще мужчина? - встрепенулась Алена. - Я сама не знаю вашего телефона. Кто-то докопался, наверно Гена, он давно от меня без ума…

Лена молча завела ее в свою комнату, плотно затворила дверь и резко сказала:

- Ты все перепутала, сегодня моя свадьба, а не твоя. Поняла? Если еще раз замечу, что ты липнешь к моему мужу, возьму сковородку и садану тебя по башке. Ясно?

- А в чем дело? - растерянно произнесла Алена, пытаясь встать в позу. - При чем тут я? Подумаешь, сокровище, да он мне как брат, мы работаем вместе уже тысячу лет, мы уже все как родственники, извините, но как вы могли подумать только, я всего лишь морально поддерживаю в такой радостный день, извините меня, может со стороны что-то показалось, но мне и в голову не пришло, что моя моральная поддержка…

- Ладно, иди веселись, моральная сестренка, - улыбнулась Лена.

Ее позабавила реакция Алены, ее способность в любой ситуации, даже в такой безнадежной, мгновенно выкрутиться и все представить в свою пользу. Брат, поддержала, спасла… Еще немного, и она оказалась бы ангелом-хранителем и вообще девой Марией…

Вернувшись ко всеобщему сабантую, она присела на диванчик рядом с Кирным и редакционным людом из журнала Андрея. Паша развлекал всех анекдотами. Вся бражка самозабвенно ржала. В комнате танцевали всего несколько пар. Алена уже висела на Бобе, и со стороны могло показаться, что эта парочка давние любовники.

“Вот счастливая натура”, - подумала Лена. - “Ей все как с гуся вода, и все равно, какой мужик рядом, главное, чтобы был какой-нибудь, чтобы тискал, и она счастлива. Нет, конечно, не всякий, она выбирает лишь из своего круга. Чтобы рангом не ниже самой ее…”

Потом она задумалась о себе. Что у нее за характер такой, что ничего-то ее не устраивает. Она способна очаровываться, мечтать, воображать что-то эдакое, чего на самом-то деле и нет. А разочаровавшись, она падает с небес на землю, словно подстреленная, и мучается, мечется в безысходной тоске… Кажется, сейчас как раз это с ней и начинает происходить, прямо на свадьбе, на ее новой свадьбе, которую она торопила словно спасение, словно избавление от всех душевных мук. Увы, это не выход, не защита от невзгод, нет, нет… При внешнем благополучии она глубоко несчастна. Это она поняла давно. Ей отнюдь не нужен уютный домашний мирок, материальный комфорт и какой-нибудь фешенебельный партнер рядом. Нет-нет. Это счастье для многих других, есть такие женщины-“растения”, живут для собственного живота, таких много. Но есть и другие, мятежные, сложные. Они очень привлекательны для мужчин, за ними охотятся, их хотят, желают, несмотря на то, что с ними сложно поладить, что многие из них плюют на свою внешность, некоторые не очень красивы. Но в них пылает огонь, они желанны, возле них хорошо согреться… Они - предмет вожделения и страсти. Их по-настоящему любят, ради них идут на жертвы… Она такая. Вот такая она…

Свадьба благополучно утихла к шести утра. Последние гости разъехались. Жених, улыбаясь во сне как ребенок, лежал один на брачном ложе. Тетя Нина и Валя поспешно наводили порядок в квартире, перемывали посуду, отмывали полы, проветривали помещение.

В полдень все свои сели пить чай. На столе появились не съеденные гостями сладости. Вернее, не поданные гостям - стол был чересчур изобилен, и на многое просто не хватило сил. За чаепитием вволю смеялись над разгулявшимися гостями, особенно досталось Перепутской, фотографу Гене и Алене.

- Что ни говорите, а без них было бы скучно, - рассудила Лена.

- А вампир-то чего отчебучил, - ввернула Валя. - Представляете, зашел вампир в туалет. Полчаса прошло, не выходит, час прошел, не выходит. Гости уже неудобство стали ощущать, в туалет попасть не могут. Я думаю, Господи, что с ним там случилось? А неудобно как-то. Может, у него запор. Ну, думаю, еще десять минут, и подниму тревогу. Двери взломаем. Через десять минут постучала и крикнула в дверь: “Дорогой товарищ, что у вас там случилось, почему не выходите? Людям тоже надо…” Молчит. Тут я к Паше побежала. Он взял ножик и защелку открыл. Так что, думаете, видим?

- Вампир с Аленой целуется! - пошутила Лена.

- Хуже, Лена, сидит этот редактор на горшке и плачет он горькими слезами, а в руке у него бутылка вина недопитая. Паша рукой махнул и ушел, а я тут не постеснялась и говорю: “Что же это вы из туалета распивочную устроили, товарищ, людям пойти некуда уже полтора часа. Давайте быстренько заканчивайте хулиганить!” А он меня свободной рукой за юбку схватил и, всхлипывая, говорит: “Понимаешь, я ее люблю, но этого никто не понимает, посиди хоть ты со мной, я тебе все расскажу, народ все поймет!” Я вырвалась и говорю: “Совести у вас нету. Пришли на свадьбу и к чужой невесте липните. Счастье ваше, что свадьба не в деревне, а то бы вам наподдавали гостинцев за такое поведение”. В это время подошла жена этого редактора, меня оттолкнула и закрылась с ним в туалете. Через пять минут выволокла она своего вампира уже одетого и утащила на улицу. Больше, слава Богу, не вернулись.

- Да, чудеса. А в кого это редактор так влюбился? - спросил Трошин.

- Ну, ясно дело, не в жену, - предположила Валя. - Я думаю, их всех эта лизобяка присушила. Уволить им ее надо, пока не поздно.

- С этим бороться бесполезно, - вздохнул Трошин. - В творческих коллективах это номральная обстановка. Редакции так и называют про меж себя журналисты гадюшниками. Но психологически такая атмосфера объясняется просто. Что такое пресса вообще? Это рупор вранья, в основном, и низменных амбиций. Волей неволей сотрудники газет пропускают через себя всю эту негативную информацию и поражены ею до мозга костей. Какая же еще может быть психологическая обстановка в редакциях? Вот сейчас предвыборная кампания набирает силу. В ход идет вся грязь, какую только могут политические противники вылить друг другу на голову, через газету опять же. Политики придут домой и отмоются, а газетчики еще долго в этой грязи будут бултыхаться. Так что их не осуждать, а пожалеть нужно.

- Кстати, эту Алену Боб провожать пошел! - уточнила тетя Нина.

- Ну вот, пожалуйста, - торжествующе хмыкнула Валя.

Трошин снова перевел разговор на политику.

- Боб тоже неспроста объявился в Москве. Я далек от мысли, что он приехал на твою свадьбу, Лена. В;роны слетаются. Опять заварушка назревает. Но сейчас мы с ним получаемся союзниками. А что делать? Лучше плохие коммунисты, чем хорошая война. Но на сей раз если он в Матросскую Тишину угодит, то так просто, как в прошлый раз, не выкрутится.

- Он-то опять выкрутится, у него везде связи, - вставила Ирина Николаевна. - А вот если ты влипнешь, то вытаскивать тебя, Сашенька, будет некому. Поэтому сидел бы ты тихо и писал бы стишки, как Андрюша. Деньги у нас есть, проживем.

- Я бы тебя еще раз попросил о деньгах поменьше болтать, - недовольно буркнул Трошин. - Я для денег никогда не жил и не собираюсь этого делать теперь.

- Да живи как хочешь, Саша, милый, я тебя разве чем-нибудь связываю? - тоже с обидой сказала Ирина Николаевна.

- Ну теперь еще вы поссорьтесь, подайте пример молодым, - забеспокоилась тетя Нина.

- Все с нами будет отлично, - сменил тон Трошин. - Мы если и поссоримся, так все равно вместе будем век доживать. Правильно, Ира?

Ирина Николаевна ничего не ответила, лишь вздохнула и отхлебнула чай.