В барханах песочных часов. Экстремальный роман

- А что, это лучший вариант. У мальчишки будет двойная фамилия, а то задразнили бы нашего космонавта.

Утром расставаться не хотелось, и друзья общались опять до вечера. Леночка явилась домой пьяненькая, и мать закатила скандал. Она потребовала немедленных решительных действий по отрыву дочери от этой кирной компании. Доводы были самые убедительные: у друзей заботушки никакой, а у Леночки ребенок и так далее. Решение было принято: завтра же отправить их с Иришкой в Тверь к тете Нине, чтобы пожили в спокойной обстановке и ребенок наконец почувствовал, что у него есть мать.

Конечно, Лена заупрямилась. Что за дела, сплавляют из дома как в прежние школьные дни, снова родительский произвол, давление на личность.

- Никуда я не поеду, с какой стати вдруг?! - воскликнула она.

Но Ирина Николаевна всхлипнула и принесла газету. Развернула свежий номер “Правды” и принялась читать вслух: “Это страшное место как бы загон - задние стены трех административных бараков стадиона “Красная Пресня”. Глухое пространство примерно в сорок квадратных метров… Расстреливали омоновцы. Убитых отволакивали к бассейну, метров за двадцать, и сбрасывали туда. Об этом говорит женщина, которая в ту ночь в безумном испуге пролежала под одной из частных машин, припаркованных напротив бассейна. Женщине лет пятьдесят. Она - в куртке пепельного цвета… Лицо, как и куртка - пепельное, изможденное, в глазах ужас… Две интеллигентные дамы из домов напротив рассказывают, что расстреливать начали в сумерки 4 октября, и эта вакханалия продолжалась всю ночь… Многие из тех, кто живет недалеко от Дома Советов, просыпались “от звуков автоматных очередей”. Октябрь 93-го запомнится им надолго. На стадион “Красная Пресня”, что в ста метрах от Дома Советов, согнали около 600 “пленных”. Те из них, кто уцелел, рассказывают: для омоновцев привезли на стадион ящики с водкой - “Столичной”, в литровых бутылках. Они употребляли ее без ограничений. Пленные оказались как бы безымянными: если у кого и были с собой документы, то их отбирали. Когда их вели к низким административным корпусам, они не подозревали, что их ведут на расстрел. Наивные, они не верили в беспредел… Расстреливали только рядовых защитников Дома Советов. Тех, чья смерть не возмутит “международную общественность”. Депутатов и журналистов убить не решились, но зверски избили… Самое ужасное, что в верхах были те, кто требовал пойти на все…”

Что ж, Леночка согласилась уехать. С вечера отец приготовил машину, и на следующее утро молодая мама с малышкой оказались в объятиях любимой тетушки.