В цветах ночи

Глава 12. Карты, свитки, два ножа

«Королевский лев» не оправдывал своего броского названия. Двухэтажная лачуга, прилепленная к основанию вулкана, видала лучшие времена. Вывеска покосилась и потеряла половину букв. Однако в мутных окошках горел свет, вокруг парадного входа шатались пьяные в обнимку с гулящими девками. Жизнь здесь била ключом почти как в «Ржавой Астролябии».

— Что будем делать? — спросил Иззе.

— Зависит от обстоятельств. Расспросим. Если надо, подкупим.

— Было бы чем.

— Что-нибудь придумаем.

Они вчетвером вошли в скрипучие двери заведения и тут же закашлялись от едкого запаха пота, перегара и дешевой выпивки. Внутри было темно, душно и не протолкнуться от народу. Здесь пили, курили и резались в карты. Светильниками служили немногочисленные свечи и лучины, так что детали внутреннего убранства, если его можно было так назвать, терялись в тенях.

Терций подошел к стойке, кликнул унылого громилу с окладистой бородой и спросил, стараясь перекричать всеобщий гомон:

— Мне бы поговорить с хозяином, Эмилио Пласой.

Здоровяк неодобрительно глянул на дроу, а потом кивнул на табличку, надпись на которой была почти не видна за слоем пыли и жира: «Серомордым вход воспрещен». Чарна тут же разозлилась, но Терций покачал головой и указал эльфам на дверь. Тем пришлось подчиниться.

— Теперь можно поговорить с хозяином?

Здоровяк кивнул на большой стол в углу, который почти потонул в тумане табачного дыма. Там сидела группа из пяти человек и резалась в какую-то карточную игру. Терций плохо разбирался в играх, чтобы понять, в какую. Наконец один из них, с выгоревшими до рыжины волосами, неухоженной бородкой и единственным бледно-голубым глазом, сверкающим, как рыбья чешуя на солнце, притянул к себе груду золотых монет и прекрасный кинжал с золотым львом на рукояти. Остальные разочарованно взвыли.

— Когда-нибудь я поймаю тебя на жульничестве, Эмилио, — прорычал лысый тип с серьгой в ухе. — И выиграю у тебя этот нож.

— Не поймаешь, — ухмыльнулся одноглазый, — потому что я выигрываю честно. Мельхиор Заступник даровал мне свое благословение, смекаешь? Негоже тебе оскорблять дары божьи своими грязными подозрениями. А то получишь этот нож, но только в бок.

Терций подошел к столу и спросил:

— Вы Эмилио Пласа?

— А с кем имею честь общаться? — лениво протянул одноглазый. Затем он заметил третью руку и расхохотался: — Лопни мои глаза, настоящий иста! В первый раз в Галле?

— Нет.

— А ведете себя так, будто в первый. Никто не суется в моего «Льва» без нужды… или если не хочет попытаться отнять у меня благословение Мельхиора. Зачем вы пришли ко мне, господин иста?

— Мне нужно узнать кое-какую информацию об одном вашем пассажире. Раймундо Эспехо.

— Не припоминаю такого… — протянул Эмилио, вальяжно перетасовывая карты.

— Вы лжете. Сложно забыть богатого клиента, которого совсем недавно подвезли до Галлы. Куда он отправился дальше?

— Господа! — воскликнул одноглазый, отложив карты. — Давайте отдохнем. Хочу размять кости и выпить. Через час продолжим.

Его дружки обласкали Терция очень нехорошими взглядами. Прощупали глазами с головы до ног, словно решая, что можно снять с его трупа, но брать было нечего. Когда эти грязные мордовороты встали из-за стола и медленно обошли его с двух сторон, направляясь к стойке, Терций почувствовал себя ловцом жемчуга на утлой лодчонке, которого миновала стая страшных, но сытых акул. Эмилио тоже повел его к стойке и кивнул на здоровяка, приглашая раскошелиться на выпивку. Терций уронил на заплеванную столешницу пару медных монет, и бородатый налил Эмилио кружку пива.

— Не слишком ли вы бедны, чтобы задавать такие вопросы? — Эмилио гадко оскалился, кивнув на медные монеты.

— Я не дурак нести сюда золото.

— Очень зря. Я люблю золото. Золото развязывает мне язык и улучшает память.

— Сколько вы хотите?

— Дайте подумать… Я оцениваю свою память не меньше чем в пятьсот золотых.

Таких денег у Терция не было. Он сомневался, что они были у эльфов.

— Хорошо, завтра я соберу сумму. И не вздумайте меня нагреть — я приду с охраной.

— О, за кого вы меня принимаете? — расхохотался Эмилио.

«За мошенника и бандита», — подумал Терций, но не сказал вслух. Выходя, Терций глянул через плечо и увидел, что Эмилио пялится на него своим рыбьим глазом и все так же гадко усмехается. Чутье подсказывало Терцию, что как только он завтра войдет в «Королевского льва», его песенка будет спета. Отнимут и золото, и жизнь. За дверями его ждали понурые эльфы. Чарна мерила двор быстрыми шагами, распугивая местных пьянчуг. Иззе же расслабленно стоял под козырьком и посасывал соломинку. Увидев Терция, он тут же выплюнул ее и спросил:

— Как успехи?

— Неважно, — ответил Терций. — Давайте обсудим дома, тут небезопасно.

Через час они сидели в натопленном доме. Пока Амико бегал за едой на ближайший рынок, а Иззе помогал Терцию сменить повязки и смазать раны жирной лечебной мазью, Чарна бегала из одного угла в угол и разорялась:

— Пятьсот золотых! А чего сразу не миллион?!

— Думаю, Эмилио Пласа не хочет делиться информацией. — Терций зашипел, когда пальцы эльфа задели за больное. — Даже получив выкуп, он ничего не скажет. Это странно. Такие, как он, не отличаются верностью. Либо Эспехо очень дорого заплатил за молчание…

— Это не помешало бы ему предать, — усмехнулся Иззе. — Вряд ли он верен даже золоту. Его трактир — бедняцкая помойка. Золото явно не задерживается у него в кошеле.

— Вы правы, — протянул Терций и еще глубже задумался.

Стемнело. Амико вернулся с хлебом, сыром и колбасками, которые обжарили тут же, на каминной решетке. Во время ужина Терций, наконец, решился.

— Иззе, я хочу, чтобы вы проследили за Эмилио Пласой. Может, наедине со своими головорезами он расскажет что-то интересное.

Эльф молча кивнул, дожевывая свою сосиску. Чарна сморщила аристократический носик, тыча в еду вилкой:

— Как можно это есть? По запаху чистый перец и…Что это такое? Фууу! Это жир! Сыр воняет дерьмом, а хлеб… Они делают его из опилок?

— Если вам не нравится, отдайте мне, госпожа, — усмехнулся Иззе.

— Ну да, тебе не привыкать клевать прямо с пола, жалкий спруг, — прошипела Чарна и ахнула, когда одноглазый ловко собрал на нож почти все кусочки колбасы с ее тарелки. — Как… как ты смеешь!

— Мы сейчас не в Вечной Ночи. Мы плывем сквозь ураган невзгод в одной маленькой лодочке с дерьмом… госпожа, — насмешливо добавил эльф. — Советую привыкнуть к соломе и несъедобному хлебу.

Чарна возмущенно вскрикнула, отшвырнула тарелку и демонстративно пошла спать. Терций спросил у эльфа:

— Зачем вы ее доводите? Она ведь отомстит.

— Не удержался. Как и я, она не имеет права на ошибку. Дело в том, что в ней гораздо меньше крови Валасте, чем во мне. Продукт загибающейся побочной ветви. Госпожа Эльвала пытается заткнуть ею дыру в наших рядах, но Чарне никогда не заменить… — Он осекся. — Мою мать.

Терций с удивлением посмотрел на Иззе. Ему еще никогда не приходилась слышать о подобных случаях самопожертвования среди дроу. Обычно они заводили много детей, и среди них ценились только девочки. Мальчики же выполняли роль прислуги, охраны и в очень редких случаях, если Матерь Ночи награждала их красотой и магической силой, они занимали важное место в иерархии как супруги и любовники высокопоставленных дам. Эльф поймал его недоуменный взгляд.

— Матерь Ночи не благословила ее большим приплодом, чем я, — объяснил он. — Она нарекла меня Амальдом. «Священной кровью». Ей было какое-то видение, что от меня будет зависеть будущее нашего народа. Она была верной жрицей Матери Ночи. Была уверена, что я пройду испытание, но… Во время испытания я должен был убить ее и не смог. Тогда она пожертвовала себя Матери Ночи, веря в свои глупые видения. Так я стал Иззе.

— Вы не виноваты. Вы слишком любили ее.

— Она все равно умерла. Умерла, разочарованной во мне, — оборвал его Иззе. — Не стоит утешать меня. Я не осмелился сделать, что должен. Я разочаровал ее и подвел весь мой род своим малодушием. — Он улыбнулся Терцию. — Но вас я не подведу.

Терций улыбнулся в ответ:

— Только не нужно убивать меня, прошу.

Иззе рассмеялся натужной шутке, Терций подхватил его смех, и стало немного легче.

С наступлением сумерек Иззе выскользнул из дома и растворился в темноте.

— Вставайте, господин. Иззе вернулся.

Терций подскочил с матраса и тут же пожалел об этом — раны отдались противной болью по всему телу. Иззе, промокший и продрогший до нитки, грелся у камина.

— Все очень плохо, — без обиняков начал эльф. — Из всего, что я смог услышать, могу сделать только один вывод: Эспехо давно не жилец. Они считают, что вы вынюхиваете по поводу его пропажи.

— О, Великий Ткач! — Терций схватился за голову. — Почему он убил его? Неужели из жадности?

— А почему нет? Сами говорили — тот еще тип. Увидел золото и решил не ограничиваться платой за услуги.

— Ох… Вопрос в том, где же сейчас свитки? Без них нам не вернуться.

— Рискну предположить, что у Эмилио Пласы.

— Зачем ему свитки? — фыркнула Чарна. — Он, наверное, и читать-то не умеет.

— Незачем, — протянул Терций. — Но погодите…

Он кинулся к своему портфелю с бумагами, начал рыться в нем и выудил книжицу гомункула из Мертвого города. Пролистал до заметок про свитки, дошел до их описания.

— «Четыре богато украшенных футляра из чистого цельного золота». Он любит золото! Мог на них позариться, а что внутри ему, наверное, плевать. Как их выкрасть?

— Я не увидел ничего, что было бы похоже на тайник, — сказал Иззе. — Идти туда тоже чистое самоубийство. Завтра у него запланировано какое-то карточное соревнование. Будет полная гостиница распоследнего отребья.

— Может, заявиться на соревнование? — предложил Терций. — Только я не умею играть в карты.

— Я умею, но меня не пустят, — вздохнул Иззе.

— Могу пойти я, — предложил Амико.

— Ты умеешь играть в карты? — удивился Терций.

— А что в этом сложного? Вчера они играли в «Башню и дракона». Там простые правила. Нужно собрать одну из четырех комбинаций, и…

— Все, я понял, ты разбираешься. Но Пласа отлично играет.

— Он мухлюет, — сказал Амико. — Мы тоже сможем немного смухлевать.

— Нет, нет, нет! — Чарна всплеснула руками. — Поставить все на мальчика? Понадеяться, что Пласа достанет свитки из широких штанин? Чистое безумие. Я за то, чтобы ограбить его и сбежать.

— Успокойтесь. Мы не знаем, где он хранит свитки. У нас есть и другая проблема — нам нечего ставить.

Иззе со вздохом снял свою маску, протянул Терцию:

— Надеюсь, мой изумруд его заинтересует. А еще у Чарны полно артефактов. Они, конечно, не золотые, но представляют большую ценность в людском мире. Если Пласа любитель редкостей, то заинтересуется.

— Ну уж нет! — уперлась Чарна. — Я без них все равно что голая!

Иззе пробежал по ней насмешливым взглядом:

— Как жаль, что ваше мнение сейчас никого не волнует. Раздевайтесь, госпожа.

— Только на время. — Терций протянул к Чарне руки. — Мы их вернем, обещаю. Пожалуйста.

Чарна страдальчески вздохнула и начала постепенно снимать кольца, браслеты, медальоны и броши, которыми была обвешана с ног до головы. Иззе наблюдал за этим с нескрываемым ехидством, словно девушка и правда раздевалась перед ним донага.

— Ну что ж. — Терций вывалил богатства на матрас. — Дело за малым — придумать план.

Всю ночь и весь день они сочиняли план. Вечером всей четверкой они пошли к «Королевскому льву», но неподалеку от гостиницы разделились. Чарна незаметно обернулась летучей мышью и закрепилась на спине Амико, Иззе надел заряженный Чарной амулет невидимости и зашел следом за Терцием.

Народу было еще больше, чем в прошлый раз. Терций и Амико подошли к вчерашнему столику. Первым их заметил Эмилио Пласа.

— Добрый вечер. Я ждал вас утром и уже отчаялся. Вы принесли золото?

— Нет, но я узнал, что тут играют в карты, и решил попытать удачу.

Маленькая летучая мышка спорхнула со спины Амико и уселась на потолочной балке.

— Без золота вам нечего будет ставить, — заметил Эмилио.

Терций достал из-за пазухи маску Иззе, положил на стол:

— Ставлю этот чудесный изумруд.

— Прошу, присаживайтесь. — Глаза Эмилио алчно блеснули.

Пододвинули еще один стул. Амико шустро сел на него.

— Мальчик, ты что ли будешь играть? — со смехом спросил Эмилио.

— А что, у вас есть ограничения по возрасту? — дерзко ответил Амико, затем подхватил колоду со стола и неловко перетасовал. — Для мальчика я неплохо играю.

Эмилио с ехидством посмотрел на работу его пальцев. Пусть думает, что играет против самонадеянного юнца. Терций прекрасно знал, что Амико намеренно притворяется дилетантом. Гомункул поманил Терция и шепнул ему на ухо:

— Карты крапленые. Он будет видеть мои комбинации.

— Мы так и думали.

Один из головорезов Эмилио снова перетасовал карты, а затем раздал пятерым за столом. Амико быстро глянул на них и свернул. Эмилио на секунду нахмурился. Они начали обмениваться картами и выпадами. Терций услышал тихий шепот невидимого Иззе на ухо Амико:

— У первого ничего, у второго Башня, у третьего Дракон, у Эмилио будет Герой, и он победит в партии. Тут сам выбирай — Чума или разделить победу с Пласа.

— Ох, чума на ваши головы, — грустно сказал Амико. — Какая поганая карта…

Четверо его оппонентов заржали. Один из них, у которого как раз, как говорил Иззе, ничего, проблеял сквозь смех:

— Уже поздно бежать.

Терций бросил взгляд на потолок и незаметно шевельнул пальцем. Почти сразу подул резкий порыв ветра и смахнул колоду под стол. Один из головорезов кинулся собирать. Три карты волшебным образом оказались в стопке Амико. Терций видел, как они возникали из воздуха. Иззе и Чарна работали слаженно. Так и не скажешь, что они в вечной вражде.

Наконец пришла пора вскрываться. Первый спасовал, остальные выложили на стол Башню, Дракона и Героя. Чуть помедлив, Амико показал свою Деву. Головорезы рассмеялись:

— Чума!

— Как-то само вышло, — вздохнул гомункул.

Насколько Терций понял из объяснений Амико, в игре «Башня и дракон» было четыре комбинации. Дракон бил Башню, Герой — Дракона, Дева — Героя, а Башня — Деву. Чума означала, что никто не выигрывает, все мертвы. Такое случалось, когда за столом встречались четыре разные комбинации.

— Не повезло, — сказал Пласа, перетасовывая карты. — Ничего, малыш, удача улыбнется в другой раз.

Они поделили между собой ставку спасовавшего, а затем Эмилио раздал карты.

— Точно что-то прячет в рукаве, — шепнул Амико.

Карты снова легли на стол. В этот раз игра пошла ожесточенней.

— Один пуст. У Эмилио Дева. У этих Герой и Дракон. Можно снова откатить к Чуме…

— Нет, — слишком громко ответил Амико.

— Что, простите? — переспросил Эмилио.

— Разговариваю сам с собой, не обращайте внимание…

Пришла пора вскрываться. Один снова спасовал. Герой поборол Дракона, а потом вступил Эмилио со своей Девой. А следом пошла Дева Амико.

— Любишь Дев, мальчик? — спросил Эмилио.

— Конечно! — беспечно ответил Амико. — Кто их не любит? Наверное, это святая Ноэми помогает мне.

— Мне благоволит святой Мельхиор, — ответил капитан, распределяя выигрыш между ними. — Жене придется покориться воле мужа.

— Пора прощупывать почву, — шепнул Терций.

— Золото — это, конечно, хорошо, но я больше люблю артефакты, — вздохнул Амико. — Собираю разные редкости по всему миру. Вот, например. — Он вытащил искрящийся перстень. — Защищает от молний, а этот — от огня. — Он показал серебряный браслет, искрящийся красными камешками. — А у вас есть редкости?

Эмилио с жадностью посмотрел на оба предмета. Амико взял перстень, надел на палец, и камень вспыхнул белой искрой. Бандиты чуть не захлебнулись слюной.

— У меня нет волшебных штучек, — сказал он, — но есть несколько редких вещей. Подождите.

Он положил карты, встал из-за стола и ушел. Терций нервно сцепил руки за спиной. Шанс, что Эмилио принесет свитки, невелик. Как и шанс, что они смогут выйти отсюда целыми и невредимыми.

Когда капитан вернулся, Терций с такой силой впился в плечо Амико, что тот вскрикнул от боли. В руках капитана был тонкий золотой цилиндр. Точно свиток. Но только один. Эмилио положил его на стол.

— Что скажете? — спросил он. — Сгодится?

Амико взял футляр в руки, придирчиво его осмотрел и потряс.

— Вполне, — сказал он. — Принимаю ставку. Перстень. — И он положил кольцо на стол, а потом шепнул Терцию: — Внутри что-то есть, я слышал. Придется знатно попотеть.

Теперь игра велась между Пласой и Амико, остальные только возбужденно наблюдали и комментировали. Мальчик выглядел все таким же уверенным в себе и расслабленным, но Терций чувствовал: что-то не так. Амико тихо шепнуло ему:

— Иззе пропал. Играю вслепую, но не беда. Есть смысл проиграть пару партий, чтобы ослабить бдительность Пласы.

Первую партию мальчишка быстро продул, и штормовой перстень перекочевал на палец одноглазого. Тот медленно надел его, покрасовался перед своими головорезами:

— Шелковая стрела Мельхиора все еще благоволит мне!

— Надеюсь, удача улыбнется и мне, — вздохнул Амико. — Мне все еще есть, что ставить. — Он кинул на стол браслет с красными камнями.

Ближе к концу этой партии Терций услышал тихий шепот прямо в ухо:

— Я опустошил тайник этого бродяги. Три свитка. Забираем этот и сматываемся.

Карты легли на стол. Эмилио Пласа расслабленно улыбнулся, прибирая к себе и кольцо, и браслет.

— Мне нынче совсем не везет, господин Пласа. Вы оказались правы. Жена покорилась мужу. Но может вы позволите мне отыграться?

— Если вам есть, что поставить.

Амико печально вздохнул, вынимая из кошеля крупный амулет с пауком. С потолочной балки раздался возмущенный писк, но тут же растворился в трактирном шуме.

— Я не хотел ставить его… Уж очень дорогой. Видите ли, он способен отвести смерть. Всего один раз, но согласитесь, жизнь стоит того.

Эмилио Пласа медленно подался вперед, не сводя с амулета алчного взгляда.

— Что вы хотите за него?

— Мои кольцо, браслет… и этот цилиндр.

— Да, жизнь дорого стоит… Хорошо, принимаю ставку. Я хочу все.

— Ты уверен? — шепнул Терций Амико.

— Ох… Конечно же нет… — нервно улыбнулся гомункул, — но разве у нас есть другие варианты?

Карты снова залетали над столом. Амико бегло глянул на свои и тихо чертыхнулся:

— Зараза! С этим не собрать фигуры.

Терций подал знак Чарне. Тут же с потолка подул ветер, чтобы снова смахнуть карты на пол, но Эмилио Пласа молниеносно прижал колоду к столу увесистым мешочком с золотом.

— Видно крыша совсем прохудилась, — фыркнул он. — Ну ничего, сегодня будет на что ее залатать.

Ладони Терция вспотели.

— Ладно, план «Б», — шепнул Иззе.

Через пару секунд раздался громкий треск, и кресло Эмилио полетело на пол вместе с ничего не подозревающим владельцем. Из рукава Пласы посыпались карты.

— Он мухлюет! — заорал Амико. — Он всех водил за нос!

Поднялась суматоха. Завязалась драка. Смотревшие за состязанием головорезы кинулись хватать ценности со стола, но Терций хорошенько подвинул их в сторону. Блеснули ножи. Со стороны Эмилио раздался хрип, и капитан поднялся на ноги с окровавленным кинжалом в руках.

— Эй, это ничего не решает. Особенно, если нет свидетелей, да?

Вдруг один из ножей начал птичкой летать по воздуху. Головорезы прыснули от него во все стороны.

— Магия! Магия! — зашептались в трактире.

Нож завис над столом, указывая лезвием на Эмилио.

— Как видите наши свидетели — высшие силы, — сказал Терций, скрестив руки на груди. — Мы возьмем только то, что принадлежит нам… И этот свиток.

— Фокусами меня не запугать. — Эмилио сделал несколько знаков, и те головорезы, что посмелей, обступили стол с кинжалами наготове. — Что один, пусть и летающий, нож сделает против дюжины?

Очередной порыв ветра с потолка прокатился по всему залу, гася жалкие источники света. «Королевский лев» погрузился в темноту, а затем раздались крики. Битва в полной темноте. Кто-то сбил Терция с ног, но Амико быстро поднял его с пола и шепнул:

— Нужно сматываться, пока случайно не зарезали.

Они прокрались к выходу, спотыкаясь о столы и перевернутые стулья, вывались на грязную ночную улицу. За спиной слышался шум потасовки. Потом все стихло. Через несколько секунд вышел Иззе, деловито прилаживая к лицу забрызганную кровью маску. Несколькими изящными движениями он стер багровые разводы с изумруда и лезвия ножа, а затем протянул обомлевшему Терцию все четыре свитка.

— Полагаю, мы должны немедленно покинуть город, — сказал он.

— Никуда вы… не уйдете!

Терций, Иззе и Амико обернулись и увидели еле стоящего на ногах Эмилио Пласу. Одна рука висела вдоль тела, другая целилась в Терций из небольшого арбалета.

— Кладите ценности на землю, жалкие крысы, и сами — на колени!

— Бежал бы ты… — меланхолично сказал Иззе.

— Что?! Да я…

Тут Эмилио дернулся, арбалет задрался в небо и выпустил стрелу. Затем тело капитана упало лицом в грязь. Из спины торчал его хваленый кинжал с золотым львом. Брезгливо поморщившись, Чарна протерла руки платком и переступила через труп. Из почерневших окон потянуло дымом.

— Я предупреждал, — вздохнул Иззе, сунув в рот очередную соломинку.

Они снялись с якоря еще до рассвета. Едва ступив на борт, Терций в очередной раз принялся рассматривать свитки. Изящные золотые футляры различались своими символами, но определенно относились к одной эпохе. Терций аккуратно вскрыл один и вынул свиток. Он опасался, что тот окажется хрупким, но тот выглядел лучше, чем многие рукописи гораздо более ранних эпох. Джаалдарские письмена струились по бумаге.

— Нужен переводчик с джаалского, — вздохнул он. — Знать бы что здесь за секрет, из-за которого умерло столько народу.

— Небось какое-нибудь бессмертие, — фыркнул Иззе. — В общем, что-то вычурное и банальное.

— Мне кажется, здесь что-то гораздо хитрей. Может и правда, способ развеять Блуждающую Тьму?

— Спруга вам на язык….

Вздохнув, Терций отложил свитки обратно в кошель, чтобы они не отсырели.

Через пару дней, прорвавшись через парочку-другую штормов, они причалили в Карамаргосе. Стояла промозглая погода, и Терцию не терпелось согреться у камина своего дома и съесть пару мисок свежей онтейской похлебки. Однако его ждал неприятный сюрприз. Вместо дома его ждало успевшее остыть пепелище. Все прогорело до основания, остался лишь каменный остов камина в гостиной.

— Я любил этот дом.

— Мне жаль, — тихо сказал Иззе.

Амико бродил по обломкам, с беспокойством оглядываясь по сторонам.

— А где Лирда и Сильвия? — спросил он.

Терций представил, что пожар застал их врасплох, ночью, и те сгорели заживо. По телу пробежали мурашки. Какая страшная смерть! За что?

Весь день и всю ночь они провели на пепелище. Иззе собрал импровизированный шалаш из обломков. Чарна развела огонь. Амико раздобыл хлеба, сыра и воды. Кое-как подкрепив силы, Терций заснул.

Белый ворон летел над черно-белым городом, а затем сел на подоконник смутно знакомого дома. Склонив голову набок, он смотрел, как темная эльфийка вышивает в кромешном мраке. Ворон каркнул, эльфийка вздрогнула, посмотрела на него и выронила иглу.

— Господин Веласко? — шепнули темно-серые губы.

Терций вскочил с места и закричал:

— Лирда!

Все остальные перепугались от его крика и сначала подумали, что тот бредит, не отойдя ото сна, однако Терций стоял на своем.

— Лирда жива и я знаю где она. Собираемся!

Через полтора часа они уж стучали в ворота особняка Масиаса.

— Кого нелегкая принесла? — буркнул из-за ворот заспанный подросток.

— В сторону! — зашипел знакомый голос, а затем ворота распахнулись настежь, и Лирда вывалилась из них вся в муке. — Господин Веласко!

— Лирда!

Первым кинулся к ней Амико, и они крепко обнялись, словно старые добрые друзья. Терций прижал их обоих к себе, потом отстранился.

— Я видела во сне трехкрылого белого ворона, — сказала Лирда. — Почему-то я знала, что это вы.

— Все верно, это был я.

Через несколько минут они сидели в гостиной Масиаса. Тут было полно народа. Сама вдова (как оказалось, тело ее мужа нашли вскоре после их первого визита), ее дети, слуги Сауреса, которые привели ей лошадей, и Сильвия с Лирдой, которые не знали куда им податься после пожара.

— Лошади помогли покрыть долг, — сказала вдова. — Я не смогла пройти мимо горя этих людей. Теперь мы живем все вместе. К сожалению, денег у нас все так же нет, поэтому наша трапеза очень скромна.

Терций посмотрел на скудную пищу на столе, чумазых детей вдовы, затем достал из кошеля свитки, опустошил все четыре футляра, а сами футляры протянул вдове.

— Возьмите. Чистое золото. Можете продать их. Можете сдать в музей за большое вознаграждение. В любом случае, это должно поправить ваше положение.

Сначала вдова не хотела их принимать, потом плакала и благодарила именами всех святых. Терций подумал, что, возможно, поступает очень глупо, но от этого глупого поступка ему стало очень хорошо.

— Пожар случился глубокой ночью, — начала Лирда. — Дом подожгли сразу с нескольких сторон.

— Лирда вынесла меня из огня, — подхватила Сильвия.

— И не только ее. Подождите… — Лирда выскочила из-за стола, а через несколько минут вернулась. — Смотрите. Мне показалось, что она очень ценная.

Терций ахнул. Она держала в руках картину, которую Яззар подарил ему в их первую встречу.