В цветах ночи

Глава 14. Снова эльфы

Веласко задумался. Амико требовалась помощь, и темные эльфы в посольстве могли бы ее оказать. Иззе ловкий и смышленый, а Чарна — быстрая и сильная. Он сказал эльфийке:

— Все верно, Чарна. Это должны быть вы. Прошу, сделайте это быстро.

Эльфийка быстро кивнула, обернулась летучей мышью и устремилась в темноту. Терций проведал Амико. Кровь уже запеклась, и мальчик вел себя так, словно стрела в плече ему ничуть не мешает. Иззе привел в порядок козлы, убрал все стрелы, успокоил лошадей.

— Дальше кучером буду я, — сказал он. — Гомункул со стрелой в плече привлечет слишком много внимания.

Терций усадил Дамасо Ортиса и Амико в карету, постучал по стене, и они тронулись в обратный путь. Дамасо выглядел удивительно спокойным для похищенного. Он отрешенно смотрел за расшитую паутиной занавеску, а потом так же отстраненно сказал:

— Странно, что вы решили похитить именно меня. Я всегда думал, что первым будет Эспехо.

— Не похитить, а спасти, — поправил его Терций. — И Эспехо мертв, как и другие ученики Сауреса. Поэтому так важно сохранить вам жизнь. Вы единственный, кто сможет прояснить нам суть написанного в свитках.

Дамасо ухмыльнулся:

— О, учитель будет неистово стучать о крышку гроба. Он любил меня меньше всех, потому что я состою в одной из самых богатых семей города, еще и тесно связанной с церковью.

— Не понимаю, что не так с вашей семьей? Ведь Саурес и сам был жрецом.

— Так понимаю, вы совершенно не представляете, что написано в свитках? Там — пагубная для церкви ересь. Ха, там погибель для многих церквей. Возможно, там погибель Онте и всего нашего мира.

По спине Терция пробежали мурашки.

— Там оружие? Рецепт могучего артефакта? Великий Ткач, неужели и правда способ развеять Блуждающую Тьму?

Дамасо рассмеялся:

— Нет! Конечно, нет! Всего лишь подлинная история нашего мира, но она никому не понравится. Узнав ее, я потерял веру. Теперь мне все безразлично. — Он устало прикрыл глаза. — Когда я услышал, что учитель мертв, то подумал: «Это к лучшему». Лучше бы нам не находить эти свитки и ничего не знать. А теперь вы похитили… о, простите, спасли меня, чтобы узнать то, что я бы с радостью забыл. Зачем?

— Затем, что невиновные не должны пострадать. Затем, чтобы восторжествовала справедливость. Разве этого мало?

Ортис посмотрел на Терция. Как это странно — видеть усталые глаза старика на молодом лице.

— Представьте себе весы, господин Веласко. На одной чаше — конец хорошо известного нам мира, со всей его понятностью, сытостью и стабильностью, а на другой — та самая справедливость. Как думаете, что выберет большинство? И имеете ли вы право судить за весь мир?

Дамасо замолчал, отвернулся, прикрыл глаза. Терций крепко задумался. Неужели то, что сокрыто в свитках, настолько опасно, что способно привести мир к концу?

— Амико, разве правда способна уничтожить мир? — спросил он у своего гомункула.

Тот немного подумал и ответил:

— Правда может быть и ножом, и ядом, господин Веласко.

Терций вспомнил медальон, что с легкостью отделил голову Рильдинтры от шеи. «Неужели все это время я искал именно такую правду? Неужели я все сделал неверно?»

Тут карета остановилась. Терций обеспокоенно выглянул из нее и увидел, что Иззе заряжает арбалет.

— Я слышу какое-то сражение впереди, — объяснил эльф. — Далеко отсюда, но даже если сейчас повернем к монастырю, то можем не успеть укрыться в его стенах. И тогда мы потеряем Ортиса. Что нам делать, Веласко?

Терций крепче сжал зубы.

— Рискнем. Если понадобиться, будем прорываться с боем. Мы слишком близко к цели, чтобы просто отступить.

«И да поможет нам Великий Ткач».

Снова тронулись в путь. Разговоры в карете сразу стихли. Воздух пропитало напряженное ожидание. Темная ночь была непроглядна, и ее густая чернота словно просачивалась внутрь тускло освещенного экипажа.

И вдруг безмятежная тишина ночи взорвалась вспышками света и громкими криками. Неприятели напали одновременно с разных сторон, словно рожденные самой ночью. Лошади упали замертво. Юркие тени облепили карету, разбили окна, начали пробираться внутрь. Терций услышал щелчок арбалета с козел: Иззе вступил в сражение. «Надеюсь, попал», — подумал он, хватая нападающих всеми тремя руками, пока Амико защищал кричащего от ужаса Ортиса.

«Какие ловкие и легкие, куда легче человека. Эльфы? Все-таки выследили!»

Терций вышвырнул из кареты двоих, а третьего пырнул кинжалом, но на него тут же набросились еще двое, повисли на руках, словно псы на быке. Однако они снова позабыли про третью руку. Терций хорошенько вмазал ей по лицу одному из нападавших. Тот отлетел в сторону. Вдруг Терций почувствовал ужасную боль в животе, а потом увидел окровавленный кинжал в руке одного из эльфов.

— Эй, не убивать! Брать живыми! — крикнул на эльфийском смутно знакомый голос.

Мир завертелся, Терций с ужасом смотрел на собственную кровь, издалека слышал стон Иззе, крик Амико, который пытался прорваться к нему, жалобное стенание Дамасо Ортиса. Все поглотила тьма.

Свет и тупая боль привели Терция в сознание. Он открыл слезящиеся глаза. Он находился в каком-то старинном каменном подвале, потолок которого подпирали мощные колонны, а свет давали многочисленные свечи и лампады в резных нишах. В глаза бросились сваленные в груду скамьи, какая-то старинная утварь, прикрытая пестрыми покрывалами со следами вековечной пыли и паутины. По углам беспорядочно стояли статуи, изображающие сцены и героев из священного писания. Терций посмотрел на живот и увидел, что тот туго перебинтован, но повязка уже насквозь пропиталась кровью. Руки и ноги были стянуты веревками. Пальцы сковало льдом. То ли от потери крови, то ли занемели в путах.

— Господин, вы живы! — воскликнул Амико.

Терций посмотрел на него. Стрела так и осталась в плече, только для удобства отломили древко, и сейчас из раны торчал небольшой деревянный пенек.

— Веласко…

Терций посмотрел налево и увидел Иззе. Маска пропала, лицо залито кровью, но он был жив.

— Иззе, где мы?

— Не знаю. Я… — Он хотел сказать еще что-то, но передумал.

— Мы в подвале собора Святого Мельхиора Заступника, — ответил за него Амико. — Слышите шум? Где-то над нами идет праздничная служба.

Терций прислушался. И правда, откуда-то сверху раздавались молитвенные песнопения и музыка.

«Почему эльфы притащили нас именно сюда?»

— О, как давно я тут не был, — флегматично заметил Дамасо Ортис, чем обнаружил свое присуствие.

Раздался гулкий звук шагов. В круг света вышел нарядно одетый невысокий подросток. Терций узнал его по оранжевым, словно кожура апельсина, глазам. Ангельское личико, золотые волосы. Паж принца. Якобы гомункул. Эльф по имени Физалис.

— Наконец-то вы пришли в себя, Веласко, — сказал он, поставив в альков еще одну горящую свечу. — Не смейте умирать так быстро, я еще с вами не закончил.

Терций усмехнулся, превозмогая боль:

— Как любезно с вашей стороны столь трепетно заботиться о моем здоровье. Вы, светлые эльфы, все такие добрые…

Иззе прыснул со смеха, но лицо Физалиса не дрогнуло.

— Да уж, наше общение сразу не задалось. Я знаю, как умер Неллор, — сказал он. — Хитро вы его убрали, а ведь он тоже был не промах. Что ж, со мной этот номер не пройдет.

Из теней выступило еще несколько эльфийских фигур. На них были чудные разноцветные наряды скоморохов, жонглеров и бродячих менестрелей. Лица, волосы и уши прятались под причудливыми колпаками с бубенцами. Их было совсем немного, хоть и достаточно, чтобы охранять четырех еле живых пленников.

— Ты тоже будешь пытать меня? — спросил Терций.

— Нет нужды. — Физалис сел на корточки рядом с Терцием. Даже в таком положении ему приходилось немного приподнять лицо, чтобы смотреть прямо в глаза. — Вы и так на краю могилы. Я не изверг и не держу на вас зла за смерть Неллора. И все же я не могу понять, почему вы отвергли наше предложение? По нашим данным, вы больше склонны к добру.

— Я отверг вас, потому что вам есть дело только до свободы эльфов. Онте и его народ вас не заботят. В этом наши интересы расходятся.

— Какой смысл оберегать то, что неминуемо рухнет? — фыркнул Физалис. — Когда мы развеем чары над материком, Онте перестанет существовать. — Эльф задумчиво посмотрел на огонь. — Вы многого не понимаете, Веласко. Я уже долго живу в рабстве, и для меня, рожденного свободным, забытье было бы лучшим решением, но я никак не могу забыть. Все это выжжено клеймом внутри меня. Эта боль никогда не утихнет и не даст забыть, пока все остальные наслаждаются жизнью и свободой. В чем вы хотите упрекнуть меня? В жестокости? Темные эльфы не просто истребили мой народ. Они унизили его, втоптали в грязь, превратили в потомственных слуг. Упрекаете в равнодушии? Какое мне дело до людей? Ведь людям нет никакого дела до нас.

Вот оно что. Дульсе Амбар и ее брат были теми немногими, кому удалось спастись во времена истребления светлых эльфов. Рожденные свободными. Последние, кто помнит подлинную культуру эльфов Белого Солнца.

— Я упрекаю вас в лицемерии, — ответил Терций. — Вы с сестрой правда боретесь за свободу вашего народа или просто мстите угнетателям? Вы готовы залить мир кровью и назвать это благим делом. Вы собираетесь кинуть в печь целое королевство, считая себя святыми мучениками.

Тут лицо Физалиса изменилось. Лоб пересекла морщина раздражения, губы сомкнулись в узкую полоску.

— Что ж, никто из присутствующих не без греха. Разве что милый маленький гомункул. Да, Ортис?

Дамасо вздрогнул. Терций непонимающе посмотрел на него.

— Не знаю подробностей, — продолжил Физалис, — но ведь ты что-то сказал своей семье, из-за чего и погиб твой учитель. Да?

Дамасо уронил лицо в связанные руки:

— Я всего лишь рассказал, что слышал. Совсем немного. Клянусь, они узнали совсем немного!

— Ну а мне ты расскажешь все. — Физалис встал и брезгливо пнул его кончиком сапога. — Что нашел Саурес?

«Когда эльф узнает правду, то просто прикончит всех нас», — подумал Терций.

— Эй! — крикнул он, перебивая Физалиса. — Где девушка? Где темная эльфийка? Вы наверняка сражались с ней!

Физалис скривился так, словно в рот ему насильно запихнули половину лимона:

— Убита.

Терций не поверил своим ушам. Иззе, кажется, тоже.

— Как убита? — растерянно спросил дроу. — Она же…

— Здорово нас потрепала, если это вас утешит.

Новость лишила Иззе и Терция дара речи. Чарна мертва? Разве такое возможно? Она всегда была такой сильной и самоуверенной… и вдруг мертва. Это не укладывалось в голове.

— А теперь к сути, — продолжил Физалис, снова пнув хнычущего Ортиса. — Что нашел Клаудио Саурес в древнем соборе Лилеона?

— Он нашел свитки. Великие свитки с истинной историей.

— Что в этих свитках?

— Я… я не знаю…

Физалис хорошенько ткнул Дамасо под ребра, тот вскрикнул:

— Я правда не знаю! Я никогда их не читал! Саурес не доверял мне их. Я знаю только то, что слышал от них.

Физалис зло крикнул Терцию:

— Где свитки? Куда вы их спрятали?

— Они там, где вы их не достанете, — ответил Веласко. — И кажется, там нет ничего, на что вы с сестрой так рассчитывали.

Физалис зарычал, схватился за ворот рубахи Дамасо, потряс:

— Так что же ты слышал?!

— Там… там… истинная история мира… Великого Ткача нет… То, что мы принимали за него… было чем-то другим, что мы ранее не понимали.

— Мне нет дела до богов людишек. — прорычал Физалис. — Мне нужно оружие! Мне нужна сила, чтобы победить!

— Вы не понимаете… Господина Белое Солнце тоже нет… Нет Матери Ночи… Все это — один и тот же символ…

— Ересь! — Эльф в ярости отшвырнул Дамасо. — Господин Белое Солнце благоволит нам! Воитель Полудня дает нам силы! Это он сделал нас такими, какие мы есть! Он дал нам долгую жизнь и магию.

— Так написано в свитках, — всхлипнул Дамасо. — Когда я проболтался об этом, меня сочли безумцем и упекли в монастырь, верный моей семье. А на Сауреса донесли. Это моя вина.

— Мне нет до этого дела!

От былого равнодушия Физалиса не осталось и следа. Глаза горели двумя жуткими оранжевыми огнями, волосы растрепались. Он в ярости опрокинул несколько сваленных в углу скамей, уронил прекрасную статую Великого Ткача. Та брызнула во все стороны дождем мраморных осколков. Наконец, эльф уперся ладонями в каменную нишу, сгорбился, задрожал.

— Я надеялся на эти свитки, — тихо сказал он. — Я надеялся сделать все иначе, но теперь выбора точно нет. Готовьтесь, мы поступим согласно плану Эдретель. — Он обернулся с непоколебимой решимостью на лице. — Убейте их. Начните с трехрукого.

Терций остолбенел, Амико закричал, дернулся в сторону Веласко, но путы были слишком сильны, чтобы вырваться из них. Один из эльфов-арлекинов достал нож и стал приближаться. Время замедлилось. Терций видел только бликующее лезвие. Оно было все ближе, и ближе, и ближе…

— Амико, — произнес Терций непослушными губами, — я дарю тебе свободу. Я больше не твой хозяин. Если ты выживешь… делай все, что хочешь.

«Если это конец, то пусть он хотя бы встретит его свободным человеком, а не вещью».

Вдруг эльф с ножом покачнулся и упал. В спине у него торчал арбалетный болт.

— Что?

Комната быстро наполнилась дымом. Нет, это был самый настоящий холодный туман, да такой плотный, что не было видно дальше носа. Острая сталь до крови вспорола связанные руки, и кто-то потянул его прямо в туман. Маленькая хрупкая ладонь. Амико? Но как он освободился?

Терций прижался спиной к какой-то толстой колонне. Здесь туман уже начал рассеиваться. Он увидел Иззе и Амико, прячущихся за этой же колонной. Туман колебался, клубился облаками. В нем мелькали тени, раздавался скрежет стали, гулкие шаги, вскрики. А потом рядом с Терцием появилась Чарна, с окровавленной шпагой в руке.

— Чарна! — ахнул Терций. — Они сказали, что убили тебя.

— Почти убили, жалкие спруги, — прорычала девушка, прячась за колонну. — Амулет предотвратил смерть и превратился в бесполезную побрякушку. Как же злит! Второй такой еще попробуй разыщи!

— Как вы узнали, где мы?

— К счастью, я не зря экспериментировала с магией светлых эльфов. Нашла по кровавой метке. Смотрю, вам досталось не меньше моего.

Терций вздохнул от восхищения. Он был готов заобнимать и зацеловать девушку, но та отстранилась:

— С ума сошли?! Думаете, что спасены? Мы тут в ловушке. Туман быстро рассеется, а самыми мощными заклинаниями не воспользоваться, пока над головой столько камня. Иззе, ну что ты сидишь и улыбаешься, как идиот? Возьми арбалет и помоги мне!

Тот действительно сидел у основания колонны, смотрел в никуда и широко улыбался.

— Рад вновь услышать ваш вздорный голосок, — ответил он. — Я бы с удовольствием взял арбалет, но удар по голове ослепил меня окончательно.

— Бесполезный кусок мужчины! — ругнулась Чарна, затем наклонилась и с неожиданной внимательностью осмотрела лицо Иззе. — Неужели… насовсем?

— Я не знаю. Пускай стрелок из меня сейчас никудышный, я все еще могу драться. Просто направляйте.

Терций окинул их взглядом. Все ранены, измучены, ослаблены. Обречены, как ни крути, но никто из них не хотел сдаваться.

— Туман уже рассеивается, — шепнула Чарна. — Я знаю, где выход отсюда, но мимо них не проскочим. Что же нам делать?

Терций окинул их взглядом, покачал головой:

— Кто-то должен будет отвлечь их. Мне тяжело снова просить вас об этом, Чарна. Если бы только был другой выход…

— Я поняла вас… Эй, а где Ортис?

Вот черт…

— Эй, сдавайтесь! — крикнул Физалис с другого конца подземелья. — Дамасо Ортис у нас. Вам не сбежать отсюда.

Откуда-то издалека раздался скрипучий лязг открываемых дверей и топот множества окованных сталью ног. Эльфы начали обеспокоенно переговариваться между собой, а потом рассыпались по подвалу, прячась за колоннами. Из последних редких клочков тумана вынырнули стражники в доспехах и одежде без фибул и гербов. Перед ними шел невысокий хрупкого телосложения человек, одетый так же, как эльфы-арлекины Физалиса. Эльфийское подкрепление? Тогда почему вместе с людьми?

— Эй, ты кто такой? — крикнул Физалис.

— Это не важно, — ответил человечек. — Мне придется убить всех. Прошу прощения.