В глухих лесах

Глава 14

Надпись на полупрозрачной стеклянной двери на двадцать третьем этаже здания Федерального бюро расследований гласила: Корпус международных связей. Эрик открыл дверь и пропустил Кэрол.

В центре просторной комнаты стояло в два ряда около двадцати металлических столов. Эрик объяснил, что полиция Нью-Йорка объединилась с несколькими государственными полицейскими управлениями и Департаментом правосудия и создала отдел по расследованию серийных убийств. Полицейские, среди которых было пять или шесть женщин, разговаривали по телефону или сидели за компьютерами. Кэрол подумала, что помещение наверняка временное: с кофеваркой на деревянной подставке, плакатом Клинта Иствуда из «Тайтроуп» на стене и старыми розетками для компьютеров, установленных на дешевых столах.

Когда Кэрол шла с Эриком к задней двери большого офиса, несколько мужчин и женщин подняли головы и кивнули в знак приветствия.

— Это лучшие детективы Америки, — заметил он. — Добровольцы, как и я. Они взялись за поиски, так как на сегодня это самое серьезное дело.

— И это все, что у вас есть, — эти люди и несколько компьютеров?

— К сожалению, «серийные убийцы» не входят в компетенцию правоохранительных органов. Семь-восемь лет назад мы даже не слышали о серийных убийствах, а сейчас это похоже на эпидемию. Несколько профессоров в Южной Каролине собрали сведения об убийствах и пропавших людях, занесли в компьютер и сообщили, что не находят около пяти тысяч жертв в год. Они просто пропадают… и их убивают.

Кэрол недоверчиво покачала головой. Количество убийц, их жертв — и это все так сухо, по-деловому.

Открыв заднюю дверь, они оказались в узком коридоре. Навстречу им шел высокий, худой мужчина в рубашке. У него были светлые кудрявые волосы, столь коротко стриженные, что через них проглядывал череп, и сетка морщин вокруг отекших глаз — все это придавало ему вид загруженного работой директора средней школы.

— Привет, Эл, — поздоровался Эрик. — Как дела?

— Так себе, — ответил мужчина.

Эрик представил Кэрол — Элвард Дейли, вышедший в отставку агент ФБР в Атланте, который возглавил эту группу.

— Рад с вами познакомиться, мэм, — серьезно сказал он. — Мне очень жаль, что я помешал вам. Но если вы не возражаете, я бы увел детектива Гейнса на полчаса, а потом он будет свободен.

— А можно мне послушать? — спросила Кэрол, слишком поздно заметив предостерегающий взгляд Эрика.

— Мне бы не хотелось показаться негостеприимным, мэм, но будет лучше, если мы останемся вдвоем с Гейнсом, — сказал Дейли. — А вы пока можете выпить чашку старого кофе и съесть засохшего датского рулета, — засмеялся он.

Эрик провел Кэрол в конец коридора и показал на диван, возле которого стояла кофеварка, торговый автомат, который продавал супы, и поднос со сладким рулетом. Кэрол попробовала один из датских рулетов, но они были ужасны, как и сказал Дейли. Она прошла через коридор в большую пустую комнату, ее стены были обшиты пробковым деревом. Здесь висели карты Коннектикута, Нью-Йорка, Нью-Джерси и Пенсильвании, и наверху каждой в ряд были прикреплены фотографии женщин, от которых тянулись красные линии до крестиков, нарисованных на картах. Судя по форме и стилю, фотографии были вырезаны из школьных альбомов. Присмотревшись повнимательнее, Кэрол была поражена, как похожи девушки: симпатичные, с большими глазами, длинными волосами и ослепительными улыбками.

Жертвы, поняла она. Все они мертвы…

Она сохраняла самообладание, но через несколько секунд ужас охватил ее. Со следующей фотографии на нее смотрела… Энни: фотография была сделана в колледже, на первом курсе. Взгляд Кэрол переместился на надписи, сделанные от руки и сопровождавшие каждую линию: дата, место, время, номер папки.

Тут она услышала голоса и поняла, что Эрик и Элвард Дейли находятся в соседней комнате.

— …похоже на мо, судя по письму, — отозвался старший детектив.

— И ни зацепки, ни малейшего следа, — послышался голос Эрика.

— Вообще ничего, — медленно ответил Дейли. — «Лесник» остается верен себе.

«Лесник»? Миллер называл убийцу «лесной убийца», вспомнила Кэрол. «Лесник» — это черный юмор.

Сбоку была еще дверь, узкий коридор вел в маленькую комнату без окон. Кэрол вошла туда и увидела, что и там стены увешены фотографиями. Эти были цветные, 8 на 10; лес, участки покрытой листьями земли, валяющиеся сучья деревьев и… трупы.

Она думала, что готова к этому. Может, если бы она не увидела лица Энни, все было бы не так ужасно. Но… На нее накатил леденящий ужас. «О Господи…»

В комнату вошли Эрик и Дейли. Эрик уставился на нее, удивленный ее перемещением.

— Кэрол, ты не должна…

— Вам не следует находиться здесь, мэм, — сказал Элвард Дейли.

Но Кэрол продолжала медленно приближаться к стене.

— Кэрол, нет…

— Мэм, мне придется воспрепятствовать…

Голоса казались ей далеким эхом. На фотографии, в зеленых зарослях холма, лежала девушка; ее руки были раскинуты, ноги согнуты, будто она бежала… бежала от него. Запавшие глаза были открыты и будто кричали о помощи.

Кэрол развернулась, наткнувшись на Эрика, и выбежала в другую комнату, на свет, на воздух.

Услышав звук работающего торгового автомата, она почувствовала себя лучше.

Мебель в кабинете Элварда Дейли, должно быть, раньше стояла у кого-то в квартире: крутящийся стул и диван, обтянутый розовым ситцем. Эрик сел рядом с ней.

— Как можно сделать такое? — спросила она больше себя, чем Эрика.

Он мягко сказал:

— Я постоянно задаю себе этот вопрос. Неприятно это говорить, но, думаю, на него нет ответа… Я расскажу тебе об Алексе Джоне Белле. Если бы ты его встретила, он наверняка тебе понравился. Симпатичный парень, отличный баскетболист… сын, которым гордятся родители. Очаровательный Алекс убил семнадцать женщин, Джордж Стано — во Флориде, он был осужден за девять убийств, но полиция считает, что он совершил по меньшей мере тридцать. Затем Тед Банди, типичный американец, который убил стольких женщин, что невозможно подсчитать. В пяти или шести штатах. Но заметь: у него была медаль полицейского управления Сиэттла за поимку карманного вора. А однажды он спас трехлетнего малыша, который тонул. Свободными вечерами он работал на телефоне доверия, уговаривая самоубийц не лишать себя жизни. И после этого мог выйти на улицу и убить одну из двух женщин.

Кэрол подняла руку, чтобы остановить его.

— Я не понимаю. Я знаю, что они осторожны, но, в конце концов, — они сумасшедшие, поэтому они должны совершать ошибки…

— Нет, — перебил Эрик, — все это не так. Понимаешь, способность убивать больше и больше означает, что у человека нет чувства вины. Потому что если бы оно было, он бы остановился или заставил кого-нибудь остановить себя. Но если у вас нет чувства вины, то вы не хотите, чтобы вас поймали и наказали.

— Ты поймаешь его?! — в волнении воскликнула Кэрол.

— Шансы есть, — сказал Эрик. — Если мы поработаем подольше. Но чем дольше мы работаем…

Он не высказал всей горькой правды.

— Был такой знаменитый французский криминалист Локард, который жил в Париже в конце восемнадцатого века, и он был первым, кто выдвинул теорию, что каждый убийца обязательно что-то оставляет на месте преступления. На этом основывается работа полиции, расследование каждого убийства, и это всегда себя оправдывает.

— Значит, вы что-то найдете, — сказала Кэрол. — Он оставит какую-нибудь улику.

— Нет, этот может не оставить, — сказал Эрик в отчаянии, — может никогда не оставить. Вот что самое страшное в «серийных убийствах». Теория Локарда к ним неприменима. Возможно, потому, что у этих убийц нет подсознательного желания быть пойманным, они не оставляют на месте преступления ничего, ни малейшей зацепки.

Кэрол нервировала монотонность, с которой говорил Эрик.

— Ты говоришь так, как будто мало надеешься на лучший исход.

— Надежда есть. Но связана она не с уликами. Когда-нибудь появится свидетель, или у нас будет номер машины, или документ на машину. Или одной из жертв удастся спастись, и она даст нам описание.

— У вас же есть женщина, которая видела костыли, — заметила Кэрол.

Эрик кивнул.

— Да, это, конечно, не ахти какие сведения, но хоть что-нибудь. — Он заскрежетал зубами. — Самое ужасное, — продолжал он, — парень, которого мы ищем, наверняка выглядит нормальным. Возможно, он и есть нормальный — во всем, кроме решающего момента, — и именно поэтому ему удается завлекать женщин в ловушку, — Эрик встал. — Не знаю, почему такие убийцы существуют, зато я знаю, почему они убивают. Это идет от желания повелевать людьми. Он убивает, потому что это дает максимальную власть.

Кэрол увидела в Эрике то же волнение, что и в Миллере. Она мысленно вернулась к тому моменту, когда Миллер описывал, как действовал убийца. Эрик тоже сделал это, он говорил так, как будто стоял на стороне убийцы.

В дверном проеме появился Эдвард Дейли, он держал в руке светло-голубую папку.

— Эрик, можно тебя на минутку?

Эрик извинился и оставил Кэрол.

Он вернулся меньше чем через минуту, положил голубую папку в кейс и захлопнул его. Она заметила происшедшую с ним перемену: он был заметно возбужден.

— Кэрол, мне нужно идти. Ты не возражаешь против того, чтобы добраться домой на такси?

Она встала.

— Что-то новое, да?

— Прошу тебя, не спрашивай меня об этом. Я провожу тебя вниз и помогу поймать машину.

Она шла рядом с ним к выходу, слышала жужжание голосов, исходившее от группы полицейских, собравшихся вокруг стола. Но как только она вошла в комнату, все замолчали.

Под их взглядами Эрик и Кэрол вышли в коридор. Было очевидно, что работа пошла в новом направлении, появилось что-то, что им надо было сохранить в тайне. И в лифте, и на улице Эрик задумчиво молчал. Но когда они завернули за угол на автостоянку, он сказал:

— Мне не следовало бы говорить тебе, но я знаю, что тебе станет легче.

— Так что же случилось?

— Мы поймали его, — сказал Эрик, его лицо засветилось в улыбке, — «лесного убийцу». В Сиракузах. Бухгалтер, который постоянно менял место работы. После всего этого я просто не знаю, что я должен чувствовать. Этому пришел конец.

До этого момента Кэрол не представляла, какой хаос посеял в ее душе Пол Миллер. Она выпрямилась и обхватила себя руками, словно бы возвращая свое прежнее физически крепкое состояние, залечивая раны, которые она получила за последние три недели.

— Я через час вылетаю туда, — сказал Эрик.

Кэрол подняла на него глаза.

— Я всегда была тебе благодарна, — сказала она. — Но еще раз спасибо.

— Может быть, когда я вернусь, мы могли бы… — Он беспомощно тряхнул головой. — Мне нужно идти. Мы обязательно встретимся, хорошо?

— Это было бы замечательно, — сказала Кэрол, хотя в действительности не знала, так ли это; сколько времени потребуется, прежде чем она сможет относиться к Эрику без смущения из-за того, что он полицейский.

Он поцеловал ее и пошел к своей машине.

Она стояла, наблюдая за машиной Эрика, пока она не свернула на Дюэн-стрит. Затем пошла ловить такси. Но как только она подняла руку, ее охватил гнев, быстрый, как удар хлыста.

Нет, еще не все в порядке. Потому что оставалась месть, которая долго зрела в ней и теперь прорвалась наружу. Пол Миллер должен заплатить за то, что он сделал с ней. Пока Кэрол ехала в машине, она обдумывала план, как ей отплатить за себя и Томми.