В огне рождается сталь

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Сунь Юй-фэнь об аварии на девятом мартене узнала в обеденный перерыв в столовой. Но есть ли жертвы — об этом никто не знал. После работы она стала поджидать у ворот кого-нибудь из знакомых сталеваров, чтобы выяснить подробности происшествия. Вскоре она увидела едущего на велосипеде Юань Тин-фа и крикнула ему:

— Во время аварии на девятом мартене никого не ранило?

— Без этого не бывает! — ответил Юань Тин-фа, соскочив с велосипеда.

— Кого же ранило?

— Цинь Дэ-гуя, еще вчера вечером его отвезли в больницу.

— И тяжело? — испуганно вскрикнула Сунь Юй-фэнь.

— Очень тяжело, — глубоко вздохнул Юань Тин-фа.

Сунь Юй-фэнь с минуту растерянно молчала. Наконец она подавленным голосом спросила:

— Ты его видел?

— Я обо всем узнал только сегодня утром, когда пришел на работу. Целый день никак нельзя было выбраться, сейчас поужинаю и поеду к нему. Пойдем поговорим по дороге.

В тягостном молчании шли они по улице. Первой нарушила молчание Сунь Юй-фэнь.

— Почему же Цинь Дэ-гуй был так неосторожен, что допустил аварию? — с горечью спросила она.

— Цинь Дэ-гуй здесь ни при чем! Авария произошла по вине этого негодяя Чжан Фу-цюаня, чтоб он пропал!.. — одно упоминание этого имени выводило Юань Тин-фа из себя.

— Как же тогда случилось, что Цинь Дэ-гуй пострадал? — не дала мастеру договорить Сунь Юй-фэнь. — Он помогал, что ли?

— Конечно!

— О небо! В какую больницу его отвезли?

Юань Тин-фа сообщил ей номер больницы и с возмущением сказал:

— Ведь вчера перед сдачей смены я предупреждал этого негодяя Чжан Фу-цюаня, что после этой плавки печь надо непременно ставить на ремонт. А он решил избежать ночью лишних хлопот, безответственно отнесся к моему предупреждению и завалил печь шихтой. Да я бы такого человека сразу же отправил за решетку!

— А он все время говорил мне о том, какой он хороший. И я ему верила!

— Я сам только сейчас разгадал его, — кивнул головой Юань Тин-фа.

Они подошли к большим воротам, у которых кончалась заводская территория, и распрощались.

Посмотрев вслед удаляющемуся Юань Тин-фа, девушка ускорила шаги. Ей не терпелось побыстрее добраться до больницы. Она забыла о голоде, о том, что ей надо идти на занятия в вечернюю школу, и, ничего не замечая, торопливо бежала вперед. В ее смятенном мозгу одни мысли мгновенно сменяли другие. Как могла она так легко поверить наговорам Чжан Фу-цюаня и заподозрить Цинь Дэ-гуя в недобросовестности?! Сейчас все разъяснилось, но какой ценой!

Вот, наконец, и больница. В регистратуре она долго не могла вымолвить ни слова. Лицо ее было бело как мел, грудь тяжело вздымалась. Когда она, наконец, объяснила, что ей нужно, дежурная невозмутимо ответила:

— Прием уже кончился!

Только после неоднократных просьб Сунь Юй-фэнь удалось повидать одну из сестер. Узнав, в чем дело, она ответила:

— Дежурный врач не разрешает никого пускать в палату, чтобы не нарушить покой больного.

— Товарищ, разреши мне только одним глазком взглянуть на него, ладно? Я обещаю, что не скажу ему ни одного слова! — начала упрашивать Сунь Юй-фэнь и взяла сестру за руку, опасаясь, что та может уйти.

— Нельзя, мы не можем нарушать порядок! — категорически отказала сестра.

— Я даже не войду в палату, я только через щелку взгляну! — Сунь Юй-фэнь жалобно смотрела на сестру.

— Нельзя! — Сестра была неумолима.

Расстроенная Сунь Юй-фэнь молча продолжала стоять перед ней.

— Сейчас лучше уходи. Зайдешь через день-два и насмотришься на него вволю, — посоветовала ей сестра и хотела уже уйти, но Сунь Юй-фэнь задержала ее.

— Скажи мне только одно: состояние больного сейчас… улучшилось… или нет?

Сестра медленно опустила голову и ничего не ответила.

— Очень прошу, скажи, как он себя чувствует! — голос Сунь Юй-фэнь задрожал.

Чувствовалось, что сестра затрудняется с ответом, она задумчиво стала поправлять свои волосы.

— Не бойся, говори правду!

— Ты, наверное, знаешь, что его привезли в больницу в бессознательном состоянии. И… положение пока не улучшилось, — удрученно ответила сестра.

Услышав это, Сунь Юй-фэнь чуть не разрыдалась, но, собравшись с силами, снова спросила:

— А что говорит врач? Надежда есть… или нет?

Сестра сочувственно взглянула на нее и ответила:

— Врач пока ничего не говорит.

— Я все поняла… — и неожиданно срывающимся на крик голосом она снова стала просить: — Позволь мне посмотреть на него хоть одним глазом! Я тебя умоляю!

— Нет, ты приходи завтра, — твердо ответила сестра и вышла из комнаты.

Закусив губу, пошатываясь, Сунь Юй-фэнь вышла из помещения, на улице она громко разрыдалась и, всхлипывая, медленно пошла домой. Уже стемнело, прохожих было очень мало. Время от времени она останавливалась и вытирала платочком слезы. Сердце ее разрывалось от мысли о том, что она уже, может быть, больше никогда не увидит Цинь Дэ-гуя. Горе ее было беспредельно.

Незаметно девушка дошла до общежития, из ярко освещенных окон которого доносились смех, песни, звуки музыки. Она молча постояла перед домом и незаметно повернула обратно — сейчас все это веселье только еще больше усугубляло ее горе. Не чувствуя усталости, не испытывая голода, она снова незаметно проделала весь длинный путь до больницы. Большие окна ее светились бледным светом. Сунь Юй-фэнь много раз проходила мимо этого большого здания, и никогда его вид не вызывал у нее никаких мыслей. Но сейчас она подумала, что это страшное место, за стенами которого люди борются со смертью, и что в любую минуту на нее может обрушиться тяжелое известие. Она не могла больше стоять у больницы и опять пошла обратно. А вот и тот перекресток, где она на днях вечером столкнулась с Цинь Дэ-гуем. Девушка здесь остановилась. На какую-то минуту ей почудилось, что Цинь Дэ-гуй снова стоит перед ней, она словно наяву увидела его правдивые глаза. И только сейчас она поняла, что все это время слишком холодно держалась с ним. Внезапно ей вспомнился Чжан Фу-цюань, она с презрением подумала: «Я не должна была верить этому негодяю!» — и снова слезы хлынули из ее глаз.

Когда Сунь Юй-фэнь подошла к общежитию, во многих окнах свет уже погас. Кругом стояла мертвая тишина. Она медленно вошла в дом, поднялась на второй этаж и осторожно толкнула дверь. Лю Сянь-цзюй и Чжуан Гуй-лань уже лежали в постелях, но еще не спали, в комнате раздавался их громкий смех. Увидев Сунь Юй-фэнь, Лю Сянь-цзюй залилась смехом еще больше.

— Эта болтушка, — со смехом показала на подругу Чжуан Гуй-лань, — все подшучивает над тобой!

Но Сунь Юй-фэнь ничего не ответила ей и, опустив голову, стала стелить себе постель. А подружки ее продолжали заливаться веселым смехом. Тогда Сунь Юй-фэнь подняла голову и надрывным голосом сказала:

— Человек при смерти, а вы гогочете! — и расплакалась.

Первой пришла в себя Лю Сянь-цзюй.

— Кто при смерти? — испуганно спросила она. Но Сунь Юй-фэнь, нагнувшись, молча снимала туфли. Девушки знали, что на девятом мартене произошла авария и что Сунь Юй-фэнь очень беспокоилась, как бы при этом кого не ранило.

— Значит, Чжан Фу-цюань пострадал? — спросил кто-то из девушек. Но Сунь Юй-фэнь молча разделась и улеглась в постель, так и не ответив на их вопрос.

Лю Сянь-цзюй замахала рукой на подружек и тоже тихо легла в постель. Чжуан Гуй-лань осторожно встала и выключила свет.

На следующее утро Сунь Юй-фэнь поднялась, едва забрезжил рассвет. Тихонько, чтобы не разбудить подруг, она оделась и подошла к двери.

— Ты куда в такую рань? — приподняв голову, спросила проснувшаяся Чжуан Гуй-лань.

— В больницу, — тихо ответила Сунь Юй-фэнь.

— Я пойду вместе с тобой! — сказала Чжуан Гуй-лань, вскочила с постели и стала торопливо одеваться.

Сунь Юй-фэнь печально стояла у двери, сердце ее сжималось от невыносимой боли, и она не могла произнести ни слова.

На улице было прохладно. Девушки шли поеживаясь. На востоке небо уже посветлело, но звезды еще довольно ярко мерцали в вышине. Сквозь утреннюю дымку проступали силуэты зданий. По дороге лошади медленно тащили повозки, возчиков не было видно, и только время от времени слышались их гортанные выкрики. На лица девушек с деревьев то и дело падали холодные капли росы. Сунь Юй-фэнь шла быстро, почти бежала, не произнося ни слова. Чжуан Гуй-лань с трудом поспевала за подругой.

Одна за другой погасли звезды, и когда девушки подошли к больнице, уже совсем рассвело. Восточная часть неба стала багровой, и смутные до этого силуэты деревьев приобрели теперь отчетливые очертания. Лишь в немногих окнах больницы все еще продолжал гореть свет. Отягощенные каплями ночной росы, листья деревьев и трава неудержимо тянулись к первым лучам восходящего солнца. Предчувствуя восход солнца, громко щебетали птицы.

У больничных ворот девушек никто не остановил, только сидевшая на дороге одинокая ворона тяжело поднялась с места и перелетела на дерево. В пропахшей лекарствами регистратуре они встретили сестру, которая только что вышла из внутреннего помещения больницы. По бледному, измученному лицу Сунь Юй-фэнь она решила, что та пришла на прием к врачу, и поэтому спросила:

— Вам нужна неотложная помощь?

— Нет, товарищ, мы пришли навестить больного, — поспешно ответила Чжуан Гуй-лань. — Скажи, пожалуйста, мы сможем увидеть больного, которого вчера доставили к вам с металлургического завода?

— Нет, не сможете, — холодно ответила сестра, — сейчас неподходящее время для посещения больных.

— Сейчас не время? — переспросила девушка и заискивающе произнесла: — В таком случае скажи нам, пожалуйста, не улучшилось ли его состояние?

— А как его фамилия? — нахмурив брови, задала вопрос сестра.

— Чжан Фу-цюань! — торопливо проговорила Чжуан Гуй-лань.

— Да нет же, его зовут Цинь Дэ-гуй, — поспешила поправить подругу Сунь Юй-фэнь и с дрожью в голосе добавила: — Скажи, пожалуйста, как он там?

Чжуан Гуй-лань уставилась на подружку: «Как так Цинь Дэ-гуй?» — недоуменно думала она. Ей бы никогда и в голову не пришло, что Сунь Юй-фэнь может так сильно волноваться и страдать из-за Цинь Дэ-гуя. Она была вполне уверена, что Сунь Юй-фэнь дружна с Чжан Фу-цюанем, ибо все видели, что они часто встречались и между ними были очень теплые отношения.

— Вчера, говорите, его привезли с металлургического завода? — придирчиво переспросила сестра. — Правильно, есть такой больной, только что врач сделал ему укол.

— Сделал укол? — вздохнула с облегчением Сунь Юй-фэнь, и лицо ее посветлело. Ведь, идя сюда, она уже приготовилась к самому худшему. Но раз ему только что сделали укол, то, значит, он будет жить!

— Ему лучше? — поинтересовалась Чжуан Гуй-лань.

— Он все время без сознания, — тихим голосом ответила сестра. Она посмотрела на искаженное мукой лицо Сунь Юй-фэнь и уже мягче сказала: — Вы приходите еще во второй половине дня, — и ушла.

— Давай немного посидим, — шепотом предложила Чжуан Гуй-лань.

— Нет, пойдем обратно! — отказалась Сунь Юй-фэнь и вышла на улицу.

«Почему она так переживает? — недоумевала поспешившая за подругой Чжуан Гуй-лань. — А что было бы с ней, если бы ранило Чжан Фу-цюаня?» — и она не удержалась, чтобы не сказать:.

— Какое счастье, что на этот раз Чжан Фу-цюань не пострадал!

— Прошу тебя больше не напоминать мне об этом человеке! — воскликнула Сунь Юй-фэнь.

— А-а! — Чжуан Гуй-лань теперь уже совсем была сбита с толку. — Чем он так провинился?

Сунь Юй-фэнь прошла несколько шагов и только потом ответила:

— Из-за этого негодяя сейчас умирает человек!

Чжуан Гуй-лань после такого ответа не стала больше ничего спрашивать и только со вздохом промолвила про себя:

— Поистине чужая душа — потемки!

Тем временем взошло солнце, и на окнах домов весело заиграли его лучи. Казалось, что листья деревьев, цветы, трава — все радостно улыбалось в ярких солнечных лучах. И не хотелось верить, что среди этого прекрасного, полного огромной жизненной энергии мира сейчас борется со смертью молодой и сильный человек. И так же не сочетались с великолепием этого утра слезы молодой и красивой девушки.

Вот и перекресток. Аллея темно-зеленых молодых тополей ведет к промышленному району города. Недалеко было и до женского общежития. Чжуан Гуй-лань остановилась и начала уговаривать подругу:

— Ты иди в общежитие отдохни, а мы на заводе попросим, чтобы тебя на сегодня отпустили.

Но Сунь Юй-фэнь вытерла слезы и тихо, но твердо сказала:

— Я должна идти работать!