В стране белого слона

8. ОПИУМ И ДОБРОДЕТЕЛЬ

«Вчера гонконгская полиция обнаружила на таиландской рыбацкой лодке тонну опиума и 100 кг морфия стоимостью 5,2 миллиона долларов». (Сообщение из газет.)

«Бангкок. Таиландская полиция арестовала короля героина Юго-Восточной Азии. Он попал в руки полиции, когда его «опиумный караван» под охраной нескольких сотен человек из его личной армии после перестрелки с бирманскими пограничниками перешел границу Таиланда». (Сообщение из газет.)

«В Вашингтоне арестовано несколько лиц, организовавших контрабандную перевозку героина из Таиланда в США. Героин переправляли из Бангкока по почте небольшими посылками. Стоимость переправленного таким образом товара составляет 1,5 миллиона долларов». (Сообщение из газет. 1974 год.)

Это только небольшая часть газетных сообщений; их можно привести еще сотню. На свободе разгуливают еще по крайней мере десяток «опиумных королей», так как наркотики до сих пор продолжают бродить по всей Юго-Восточной Азии. Всюду, где только удается выращивать мак и некоторые виды конопли, крестьянин бережно надрезает незрелую коробочку мака, собирает густой и липкий сок и лепит из него небольшие буханочки, содержащие до 25 % важных для фармацевтической промышленности алкалоидов, в том числе и морфий. Индийскую коноплю перерабатывают на гашиш.

Когда более ста лет назад пытливый фармацевт Сертюрнер впервые выделил из коробочек мака белые кристаллики и назвал их морфием по имени бога сновидений Морфея, он и не подозревал, что его открытие будут использовать не только для того, чтобы успокоить боль или вызвать благотворный сон. Природа изобретательна. Некоторая разница в химическом составе опиумных алкалоидов позволяет создать из них лекарства, безопасные для человека. Но в то же время из морфия можно приготовить героин — название уже само по себе зловещее, от него веет преисподней. Но и гашиш ненамного лучше.

В последние годы расширился ассортимент потребляемых наркотиков. Однако Юго-Восточной Азии не нужны ЛСД[7], марихуана или другие, менее распространенные наркотики. Здесь вполне достаточно опиума. К тому же существует хорошо налаженная сеть его доставки и продажи. Опиум относится к важнейшим продуктам торговли и приносит ежегодный доход почти в полмиллиарда долларов. В последние годы Юго-Восточная Азия захватила монополию в этой области. По сообщению Комиссии при ООН, с 1966 года отсюда поступает почти 80 % нелегального опиума.

Там, где сходятся границы Таиланда, Бирмы и Лаоса, живут горные племена мео. Часть их живет оседло, часть — кочует в этом «географическом треугольнике:», известном также как рай для охоты на диких слонов, тигров и ядовитых змей, в настоящее время уже достаточно редких королевских кобр. В конце лета мео сеют мак, который в начале следующего года цветет белыми или красными цветами, а немного погодя появляются коробочки величиной с куриное яйцо. Женщины племени мео надрезают коробочки и собирают вытекающий из них беловатый сок, похожий на латекс, В результате сушки он темнеет, густеет, а после варки из него удаляют посторонние компоненты. Затем его формуют в виде килограммовых буханок и заворачивают в большие зеленые листья.

Мео сами потребляют опиум и выращивают его частично для себя. Но и в других частях Азии хватает людей, которые с удовольствием отламывают маленький кусочек от характерно пахнущей «буханки», скатывают шарик, кладут его в трубку и вместе с дымом вдыхают свое добровольное закабаление, очень быстро превращаясь в совершеннейшую развалину.

В «цивилизованные» страны Европы и главным образом в Америку поставляют героин. Этот белый порошок выглядит совсем невинно, и его легче транспортировать. К тому же он дороже: чтобы получить опиум, достаточно из незрелых коробочек собрать сок, в то время как героин можно получить только специальным способом. Следует учесть также риск при транспортировке и продаже, расстояние. Так, в Сайгоне килограмм опиума стоит 250 долларов, а в Сан-Франциско — уже 2500.

Мео, выращивающие мак, довольствуются 50 долларами.

Значительная часть опиума из упомянутого «географического треугольника» поступает прежде всего в Бангкок, потом в Сингапур, Гонконг и через Тайвань в Соединенные Штаты. Другая опиумная дорога ведет в Сайгон и через Средний Восток и Марсель в Соединенные Штаты, причем лиш_ь небольшая часть товаров оседает в Европе, а остальная следует дальше, повышаясь в цене, так как транспортировка через Европу опасна.

Интересно, что на первом этапе доставки опиума от лаосско-таиландско-бирманской границы караван охраняют китайцы. Точнее говоря, бывшая 93-я дивизия чан-кайшистской армии под командованием бывшего генерала Ли Венхуэва. Вернее, остатки дивизии, которые в 1949 году нашли убежище в пограничных районах Бирмы. Эти «остатки», насчитывающие несколько тысяч человек, основали в труднодоступных районах свои лагеря и живут главным образом охраной контрабандных караванов с опиумом.

Один такой «опиумный караван» насчитывает обычно до 200 солдат этой «дивизии», несколько сотен представителей горных племен, носильщиков, охотников, «поставщиков» и несколько сотен мулов. Солдаты не обладают организаторскими способностями, чтобы стать менеджерами. Их сотнями нанимают «опиумные короли», которым до сих пор везло: они не пойманы или уже владеют таким капиталом, что могут отчислять определенный процент прибыли тем лицам, которые менее богаты, чем «опиумные короли», но пользуются большой властью или влиянием в правительственных кругах. Высокопоставленные круги стремятся, разумеется, прижать контрабандистов и засадить их в тюрьму, так как нет такого правительства, которое бы официально не выступало против распространения наркотиков. Однако ряд высокопоставленных лиц, банкиры, а также китайские и китайско-таиландские торговцы втайне симпатизируют — тем, кто сумел обойти закон, и проявляют весьма тактично свою признательность достаточно высокой суммой.

Впрочем, мео, начав выращивать такую прибыльную культуру, стали самостоятельными и перестали нуждаться в дотациях государства. Достижение определенной стабильности жизненного уровня мео облегчило жизнь таиландских правящих кругов, ибо кочевые племена всегда доставляли им беспокойство. Сейчас мео, достигнув относительно высокого жизненного уровня за счет опиума, создали своеобразный буфер между правительством и менее послушными и опасными горными племенами. Численность мео достигла уже четверти миллиона человек. Их представителей всегда радушно встречают официальные лица города Чиангмай, современной небольшой метрополии на севере Таиланда, потому что даже в экзотическом Таиланде они — экзотика, фольклор. Многие из них проявляют способность к коммерции в областях, легальность которых не вызывает сомнения.

Если говорить объективно, Таиланд — единственная южноазиатская страна, оказавшаяся в районе, отмеченном каиновой печатью, так как ее климат благоприятствует выращиванию источника зла. Среди ее граждан всегда найдутся такие, которые охотно будут рисковать, лишь бы расширить это зло, потому что в других странах найдутся граждане, готовые покупать зло за цену, в сто раз превышающую его себестоимость. Кто в этом виноват? Если бы не было потребителей опиума, могли бы существовать производители, перекупщики, контрабандисты, «опиумные короли» и человеческие развалины? К сожалению, вопрос риторический.

— Печальная история, а сегодня такой прекрасный день, — сказал мой друг Альберт, когда прочитал рукопись этой главы, а затем протянул ее Денни и Теду, чтобы они оценили ее как старожилы, прожившие в Таиланде и других странах Юго-Восточной Азии по нескольку лет.

Мы сидели в ресторане аэропорта Дапмыанг после того, как проводили нашего общего знакомого, улетевшего в Европу. Мы пили пиво марки «Сингха». Знатоки говорят, что это единственное в мире пиво, которое почти не уступает плзеньскому двенадцатиградусному.

Тед согласился с тем, что и глава печальная, и день хорош.

— Хорошо, что мы пришли проводить нашего знакомого на аэродром, — добавил он, — ничто так благотворно не действует на человека, как добро или радость, какую он приносит другому человеку.

— За одним исключением, — отозвался Альберт, и мы все замолкли: если Альберт начинает что-то рассказывать, то лучше заказать еще одно пиво и приготовиться слушать, потому что его рассказы всегда очень длинные.

— Эго произошло почти два года назад здесь, в аэропорту, и имеет много общего с этой главой. — Альберт показал на мою рукопись. — В середине дня объявили об одновременном отлете сразу трех самолетов. Один из них летел в Гонконг, другой — в Европу, а третий летел на Европы через Гонконг в Японию. В зале, — Альберт показал в сторону от ресторана, — сидели несколько десятков транзитных пассажиров и изнывали от жары, так как кондиционер был неисправен. Когда пассажиров пригласили на посадку, все так были измучены жарой, что едва могли нести свой ручной багаж.

Среди пассажиров находился один молодой человек лет двадцати пяти. Он, видимо, впервые попал в тропики, потому что не решался нарушить правила хорошего тона и не снял, как большинство пассажиров, пропотевший пиджак, а только поочередно вытирал двумя платками лицо. Он встал, взял в руку чемоданчик и пошатнулся. Это был как раз тот психологический момент, — сказал многозначительно Альберт, — с которого все началось. К нему подскочил один из работников аэропорта, чтобы помочь. Но молодой человек отказался от помощи. Однако работник аэропорта не мог понять, в чем дело, и с азиатской вежливостью попытался поддержать его. Тогда молодой человек вырвался из его рук и бросился догонять группу пассажиров, которые уже находились у выхода на летное поле. Однако он шел неуклюже и тяжело, а тот добряк все предлагал ему свою помощь. На них стали обращать внимание другие пассажиры. Тогда молодой человек вдруг ударился в панику и побежал, но, сделав несколько шагов, пошатнулся и упал. К нему подбежали люди, чтобы помочь, и это был конец. У этого молодого человека под пиджаком оказалась уйма пакетов с различными наркотиками. Там был опиум, гашиш и что-то еще — словом, все, что провозят контрабандным путем. Вот почему он почувствовал себя плохо и почему ударился в панику. И все это стало явным только потому, что какой-то отзывчивый человек в аэропорту хотел сделать доброе дело и оказать ему помощь.

— Между прочим, — добавил Альберт, — тот молодой человек был приговорен к тюремному заключению на длительный срок, а другой получил награду за конфискованные наркотики. Вскоре он открыл небольшой ресторанчик. Поговаривали, что в том ресторанчике была небольшая отдельная комната, где хозяин для особо важных гостей набивал трубки коричневыми шариками. Может быть, они были из того конфискованного товара?

Кто знает? Вот во что в конечном счете обернулось добро, которое так относительно.

Альберт умолк на минуту, взглянул на часы и сказал:

— Человек должен делать добро и предоставлять возможность другим людям делать добро. Добро нельзя заключать ни в какие рамки.

Так благодаря Альберту вторая часть главы получилась несколько веселее, несмотря на то что в ней тоже говорится об опиуме.