В тени Альгамбры

В франкистских застенках

Западные лидеры не устают выставлять себя непреклонными защитниками так называемого «свободного мира». При этом они хотят, чтобы под свободой понималась не только свобода для привилегированного меньшинства обогащаться за счет своих соотечественников и чужих народов. Ведь для достижения этой высокой цели им достаточно послать под огонь часть имеющихся в их распоряжении войск. Нет, они выставляют себя борцами за идеалы буржуазной демократии, которые наряду со свободой торговли и промысла включают в себя, как известно, свободу вероисповедания, печати, собраний, союзов и так далее, а также защиту оппозиционно настроенных граждан от полицейского произвола. Они спекулируют на близорукости людей, которые не видят, как часто они отступают от этих идеалов даже у себя дома, как цинично они пытались утопить в крови требования свободолюбивых народов (Голландия в Индонезии, Бельгия в Конго, Франция в Индокитае, а затем в Алжире, США в Гватемале и на Кубе и т. д.). И им нипочем тот компрометирующий факт, что в своей борьбе против мира социализма они нисколько не стесняются объединяться с фашистскими и полуфашистскими диктатурами. Вспомним деспотические режимы в Южном Вьетнаме и Южной Корее, Португалию Салазара и красу фронта западных государств — Южно-Африканскую Республику расиста Фервурда и его присных.

К таким подпоркам «свободного мира» относится и франкистская Испания, фашистская диктатура чистой воды. Правда, Испания еще не является членом НАТО, так как левые силы в Англии, Норвегии, Голландии, а также в Италии, Бельгии и Дании оказывают на этот счет серьезное сопротивление, с которым нельзя не считаться. Однако это не помешало Соединенным Штатам еще в пору президентства Эйзенхауэра в одиночку договориться с Франко о тесном военном сотрудничестве, особенно о создании американских военных баз на Иберийском полуострове. Тем самым франкистская Испания стала составной частью военного фронта западных государств. Помимо того и в ведущих политических кругах Западной Европы уже не делают никаких оговорок на ее счет. Приведем три характерных примера.

В мае 1962 года, прибыв в Мадрид, английский министр внутренних дел Батлер недвусмысленно заявил на обеде, данном испанским министром иностранных дел, что он всегда рассматривал Испанию как существенную составную часть фронта западных держав в борьбе против коммунизма и он испытывает чувство стыда за то, что Испания так долго была исключена из международного сообщества государств.

В мае 1961 года западногерманский министр экономики Эрхард подписал в Мадриде экономическое соглашение с Испанией, предусматривающее участие западногерманского капитала в испанских предприятиях и другие формы помощи в развитии испанской экономики. По этому поводу Эрхард заявил, что Испания тесно связана с Западной Европой и в будущем Пиренеи должны рассматриваться не более как обычная государственная граница. Сеньор Кастелья вручил Эрхарду высшую испанскую награду для иностранцев — Большой Крест Изабеллы Католички и заверил его в том, что установление более тесных отношений между Западной Германией и Испанией укрепляет европейскую солидарность, выдающимся поборником которой он, Эрхард, является.

Боннский военный министр Штраус уже в марте 1961 года решительно настаивал на необходимости исследовать технические возможности использования Испании в качестве полигона для военной подготовки солдат бундесвера и размещения военных баз обеспечения.

В этой Испании, которую Лондон, Бонн и Вашингтон славословят как своего союзника и поддерживают экономически, народ лишен всяких политических прав. Тысячи ни в чем не повинных людей томятся в франкистских застенках или отгорожены от своей родины непреодолимой для них стеной Пиренеев. Не враги народа, а простые граждане, в 1936 году призванные законным, народом избранным правительством на защиту тех самых демократических свобод, которые якобы так высоко ставят правительства западных стран, либо граждане, которые и впоследствии остались верны идее демократии. Что это? Злостная ложь противников «режима»? Невозможная, немыслимая вещь двадцать четыре года спустя после окончания гражданской войны! Слов нет, невероятный, но, к сожалению, незыблемый факт!

В 1960 году группа адвокатов из пяти стран — Англии, Чили, Венесуэлы, Аргентины и США — путем запросов в испанское министерство юстиции и мадридскую коллегию адвокатов попыталась установить число политических заключенных в Испании. По полученным данным, их оказалось около трех тысяч. В эту цифру не входит гораздо большее число испанских граждан, для которых установлен режим так называемого смягченного заключения, то есть живущих на воле под постоянным полицейским надзором. По приблизительным подсчетам, в Испании имеется несколько сот тысяч ссыльных.

Лишь в одной только бургосской тюрьме в октябре 1960 года насчитывалось 393 политических заключенных, приговоренных в общей сложности к 9825 годам тюремного заключения, из них 60 — к срокам от 2 до 10 лет, 62 — к срокам от 12 до 20 лет, 246 — к 30 годам и 10 — к срокам от 40 до 50 и даже до 60 (!) лет. 103 заключенных провели в тюрьме от 2 до 10 лет, 249 — от 10 до 20 лет и 41 заключенный просидел в тюрьме больше 20 лет, то есть практически с окончания гражданской войны! В апреле 1961 года число политических заключенных в бургосской тюрьме возросло до 410. Если вспомнить, что в Испании имеется двенадцать тюрем размером с бургосскую, в которых содержатся политические заключенные, само собой напрашивается вывод, что полученная пятью адвокатами цифра, вероятно, сильно занижена.

Поскольку судьи — проводники политики франкистского правительства, их жертвами, казалось бы, должны быть исключительно коммунисты да еще, пожалуй, анархисты. И действительно, членов героической Коммунистической партии Испании франкистский режим преследует с особенным ожесточением. Так, в сентябре 1959 года коммунист Симон Санчес Монтеро был приговорен к 20 годам тюрьмы только за то, что высказался в печати за использование легальных методов в борьбе за повышение заработной платы. 19 ноября того же года 18 рабочим, деятелям искусства и интеллигентам были вынесены приговоры на сроки вплоть до 20 лет за то, что они якобы участвовали в работе VI съезда испанской Коммунистической партии в Праге. Однако общеизвестные и достоверные факты свидетельствуют о том, что франкистский террор в равной мере направлен и против анархистов, социалистов, каталонских и баскских автономистов, оппозиционно настроенных католиков и даже на либералов, монархистов и проявляющих недовольство фалангистов. Вот несколько примеров.

В апреле 1960 года «за подрывную деятельность» был арестован и приговорен к 20 годам тюремного заключения Карлос Ребельон, член Исполнительного комитета объединенной Социалистической партии, а вместе с ним и несколько других членов этой партии. 8 ноября 1958 года вместе с 54 другими социалистами был арестован и заключен в карабанчельскую тюрьму под Мадридом адвокат-социалист Антонио Амат Маис. В мае 1961 года он был выпущен из тюрьмы и с тех пор живет в режиме «смягченного заключения». Его преступление состояло в том, что он якобы участвовал в работе съезда Социалистической партии Испании, проходившего в Тулузе во Франции.

19 мая 1960 года в Барселоне, на концерте, посвященном столетию со дня рождения поэта Марагаля, присутствовавшие запели каталонский гимн на слова Марагаля. Вмешавшаяся полиция арестовала много молодежи, а также доктора Хорхе Пухоль Солей — профессора Барселонского университета и руководителя католической молодежи Каталонии. Военный суд приговорил его к семи годам тюремного заключения.

В ноябре 1960 года в Мадриде начался суд над группой либералов и монархистов, среди которых были писатели, один профессор университета, представители аристократии и брат епископа малагского. Они обвинялись в подрывной деятельности, особенно в сотрудничестве с испанской эмиграцией. На этом процессе, который закончился лишь в марте 1961 года, только баскский интеллигент Антонио Менчака был приговорен к одному году тюремного заключения, хотя государственный прокурор требовал девяти лет тюремного заключения для каждого из обвиняемых. Причину семи остальных оправдательных приговоров, помимо того, что здесь сыграла роль принадлежность обвиняемых к верхам общества, следует искать в особых обстоятельствах, на которых мы еще остановимся.

Меньше повезло Хосе Роману Алонсо Урдиалесу, двадцатидвухлетнему члену организации фалангистской молодежи. В 1960 году на мессе, посвященной памяти Примо де Ривера, основателя фаланги, он крикнул: «Франко, ты предатель!» — и за свое безрассудство был приговорен к 12 годам лишения свободы.

Не делается снисхождения и женщинам. Так, в 1939 году крестьянка Эсперанса Алькала Мартинес за участие в гражданской войне была приговорена к 20 годам тюрьмы. Условно отпущенная на свободу, она покинула Испанию, но имела неосторожность снова совершить «преступление»: вернулась из эмиграции, за что получила 26 лет. Вот уже 18 лет сидит в тюрьме и Магдален Гомес Уэрос.

Юридические основания, на которые опираются приговоры, ничем не ограничивают произвола судей. Они восходят к чрезвычайному закону от 2 марта 1943 года, который определяет меру наказания за вооруженный мятеж — от 12 лет тюремного заключения вплоть до смертной казни, а также, помимо собственно актов насилия и незаконного хранения оружия, за следующие действия: распространение «ложных» и «тенденциозных» слухов, могущих нарушить общественный порядок, спровоцировать международный конфликт и подорвать престиж государства, армии или органов власти; участие в заговоре в любой форме или участие с той же целью в собраниях и конференциях; прекращение работы, забастовки, участие в рабочих коалициях и т. д., если эти действия преследуют политические цели и влекут за собой серьезное нарушение общественного порядка. Закон предусматривает вынесение приговора обвиняемым в сокращенном судопроизводстве. Как обвинителю, так и защитнику — обычно это официально назначаемые офицеры без юридических знаний, — отводится на подготовку всего четыре часа. В 1944 году чрезвычайный закон был заменен уголовным кодексом, но на практике к нему прибегали вновь и вновь, и декретом от 21 сентября 1960 года его статьи снова по всей форме введены в действие. Комментируя этот факт, французский журнал «Энформасьон католик энтернасьональ» от 1 марта 1961 года с полным основанием писал:

«Считают, что этот декрет… ставит своей целью создать атмосферу страха… С его помощью можно подавлять любую политическую оппозицию, даже вполне законную, соответствующую естественным принципам политической этики».

Итак, объединившиеся в НАТО защитники западной «свободы» имеют, кажется, все основания заинтересоваться кошмарными порядками, царящими в тюрьмах их союзника Франко. В римской газете «Эспрессо» было опубликовано письмо, которое политические заключенные бургосской тюрьмы направили священнику Оуэнсу. Из письма явствует, что в тюрьме нет никакого отопления, температура зимой падает до минус 14°. Стены и полы находятся в таком запущенном состоянии, что их невозможно отмыть, и они превратились в опасный очаг инфекции. Душевые работают плохо, клозетов недостаточно. Больных лечат плохо или вовсе не лечат. Так, некто Альфредо Касаприма умер от почечной болезни, не получив никакой медицинской помощи. Заключенным не дозволяется ни писать своим адвокатам, ни видеться с ними. По ничтожнейшему поводу налагаются драконовские наказания. Так, несколько заключенных, письменно просивших начальника тюрьмы более прилично обращаться с ними, были посажены на 95 дней в одиночки.

Согласно другим документам, кормят в тюрьмах настолько плохо, что заключенные могут поддерживать свое существование лишь за счет передач от друзей и родных.

Еще хуже обращается с арестованными испанская полиция. По закону полиция должна в течение 72 часов представить арестованного судье. В действительности арестованные по нескольку недель остаются в руках полицейских, их нередко ежедневно избивают и пытают. Вот что писали 339 баскских священников в письме от 30 мая 1960 года, адресованном их епископам:

«В полицейских комиссариатах нашей страны пытки применяют как метод дознания по отношению к нарушителям зачастую маловажного или несправедливого закона. Достаточно злостного подозрения — и полицейский уже имеет право избивать, пытать или увечить любого, даже ни в чем не повинного гражданина».

Известно, что почти всех арестованных на концерте в честь Марагаля зверски избивали в полицейском участке. Например, Махина Санмарти и Росет, как неопровержимо доказано, били кулаками и дубинками. Хаиме Касахуана Рока часами допрашивали, требуя назвать человека, отпе-читавшего каталонский гимн; при этом каждый вопрос сопровождался пощечинами, кулачными ударами и пинками. Доктора Солей также нещадно били по спине и подошвам ног. Не будет преувеличением сказать, что полиция франкистской Испании является инквизицией в чистом виде.

Мы привели здесь только информацию, тщательно проверенную Международным комитетом движения за политическую амнистию в Испании. Этот комитет, учрежденный 25–26 марта 1961 года в Париже съездом, на котором присутствовало 500 делегатов, поддерживают сотни видных деятелей политической, научной и культурной жизни Западной Европы и США. Назовем здесь лишь несколько известных имен: писатели Генрих Бёлль и Казимир Эдшмид (ФРГ), драматург Фридрих Дюрренматт (Швейцария), королева-мать Элизабет (Бельгия), своим письмом навлекшая на себя чрезвычайное негодование придворных и реакционных кругов, скульптор Генри Мор и лауреат Нобелевской премии Филип Ноэль-Бейкер (Англия), писатели Квазимодо, Витторини и Альберто Моравиа, художник Гуттузо, мэр Флоренции Ла Пира (Италия), Морис Торез и Бенуа-Фрашон, политические деятели Венсан-Ориоль и Эдгар Фор, председатель парижской коллегии адвокатов Поль Арриги, писатели Арагон, Андре Шамсон, Франсуа Мориак и Жан Кокто, художники Шагалль и Пикассо (Франция).

Моральное давление, которое оказывает комитет, уже принесло некоторые, правда незначительные, результаты. Непосредственно на его счет следует отнести вышеупомянутые оправдательные приговоры на мадридском процессе в марте 1961 года, освобождение из бургосской тюрьмы ослепшего Адольфо Гарсиа Прието, пробывшего в заключении 18 лет, перевод адвоката-социалиста Антонио Амат Маиса на режим «смягченного заключения». О том, какой отклик нашел в Испании мартовский съезд в Париже, свидетельствует письмо от 16 мая, посланное комитету Маргаритой Макарро. Она писала:

«Горячее спасибо за все, что вы делаете, чтобы освободить всех политических заключенных, которые находятся в испанских тюрьмах. Мой брат Фернандо Макарро Кастильо уже 22 года в тюрьме. Теперь ему сорок. Это человек, который не знает жизни, а только страдание. Мы пробовали сделать все, что позволяли наши скромные средства. Желаю вам многих успехов. Ценю ваши усилия, направленные на то, чтобы весь мир услышал голос тех, кто страдает».

К сожалению, объявленная Франко 12 октября 1961 года амнистия по случаю 25-летнего «юбилея его правления» не может считаться действительным успехом; она прежде всего была направлена на то, чтобы обмануть мировое общественное мнение. Так, из всех политических заключенных бургосской тюрьмы был освобожден всего лишь один, а на заключенных со сроком заключения от 20 лет и выше амнистия вообще не распространялась. Поэтому комитет в поддержку амнистии продолжает свою работу, прежде всего по широкому сбору подписей под требованием амнистии, которое заслуживает всяческой поддержки. При всем том надо заметить, что комитет, учитывая свой разносторонний политический состав, не ставит перед собой никаких политических задач, а преследует чисто гуманистические цели. Однако это не помешает нам отметить политическую важность поднятого комитетом фактического материала о франкистском терроре в Испании. Пусть политические лидеры Запада не думают, будто они смогут закрыть глаза на эти факты и под видом простодушных гуманистов-христиан и демократов и впредь любезничать с палачом и заплечных дел мастером Франко!