В земле чужой

Глава 21

— Значит, опознать ты его не сможешь?

— Прости, Весела Желановна, но едва ли. Внешность у него наверняка чужая, запах я не запомнил, да и тот, возможно, подделан. Лучше попробуйте по трупам посмотреть, чьи это люди.

— Нету тех трупов, — поморщилась наставница. — Спалил, гад. Один пепел остался.

На подворье Хвостовых я вернулся ранним утром. Идти сразу не рискнул — всё-таки наш бой, особенно последнее заклятье, наделали шума, город встревоженно гудел. Вид у меня был потрепанный, подозрительного молодого мужчину могли схватить и без церемоний начать пытать на месте, поэтому решил обождать. Тем более что желание скрыться привело меня в конец с относительно бедными подворьями, где нашлась небольшая рощица с густыми кустами. Из-за наступившей поздней осени в ней никто не ночевал, спать на голой земле холодно, но мне она подходила идеально. Самое то, чтобы посидеть в тишине, малость почиститься и подумать.

Искать Звана и Втору смысла не было. Времени к тому моменту прошло немало, вдобавок с самого начала короткий бой нас развел в разные стороны. Они или живы, или нет. Лично я склонялся к первому варианту, потому что Зван явно понимал, как надо действовать в подобных ситуациях. Чувствуется, что опытный человек.

Потом прошелся по хронологии. Итак, отсутствие охраны свидетельствует о неладах внутри дома Хвостовых, которые в дальнейшем следует учитывать. Кроме того, хозяева подворья, где мы сидели, тоже могут быть замешаны — они не отправили своего родовича проводить гостей, хотя подобное, вообще-то, принято. Но данный момент надо уточнить у Дарины, обычаи разных земель слегка отличаются, и раньше нас провожали далеко не всегда. В любом случае, на нападение на недавних гостей рядом с их подворьем хозяева должны были отреагировать, поэтому трогать нас не стали, подождали, пока отойдём подальше.

Вполне возможно, что засада ждала неподалеку, однако умница-Зван правильно выбрал маршрут. Сначала по широким многолюдным улицам, затем напрямую, рывком ушел через чужие подворья к Хвостовым. Иначе было нельзя — продолжи мы чинно шествовать, как до того, и попали бы с площади в короткий лабиринт из узких улочек, где нас, скорее всего, к тому времени ждали. Нападали явно люди подготовленные, они в городе ориентируются. Получается, старший гридень идеально выбрал место для побега, причем привлек к себе внимание, отвлекая его от меня.

В смысле, я тоже молодец. Но Звана, кажется, недооценивал.

Дальше всё было просто. Дождался, пока начало светать, и на улицах появились первые прохожие, пошел к Хвостовым. Восходний не особо велик, поэтому дошел быстро и без приключений. Гридни на воротах меня, разумеется, узнали, однако впустили не сразу. Сначала позвали Азгута, тот удостоверился, что я — это я, проверил на мороки, и только после проверки отвел к Веселе Желановне. Докладывать, где был и что видел.

— Вы-то удачно добрались?

— Нашумели, и только, — ухмыльнулся сидевший здесь же Зван. — Даже не подрались. Бежали за нами какие-то четверо, да вблизи от подворья отстали.

Мне так и казалось. Атмосфера в комнате царила слегка напряженная, и не более того, без грустных ноток.

В ответ на сентенцию подчинённого старейшина хмыкнула.

— И хорошо, что не подрались — Втора ещё день лежать будет, у неё всё нутро о твоё костлявое плечо отбито. Бережнее нести не мог?

— Зато живая, — без признаков раскаяния пожал плечами гридень.

— Зато живая, — согласилась боярыня. Повернувшись ко мне, она сообщила. — Хвостовы, когда Зван со Второй прибежал, сразу на рынок десяток своих людей отправили. Собрались быстро, однако ж никого не поймали и даже не видели. Свидетели рассказали, тот вор, с которым ты бился, тела сжег и сгинул неведомо куда. Следов не оставил, словно и не было его, даже в пыли следы от сапогов стер.

— Выяснили, куда охрана делась?

— О, с вашими сопровождающими, — интонацией выделила последнее слово старейшина, напоминая, что охрана к нам, формально, не приставлена, — интересно выходит. Их должны были сменить, но почему-то не сменили. Тем троим, чья очередь подошла, сказали, что пойдут другие. А другим сказать забыли, или в последний момент и тех заменили на кого-то ещё. Словом, сейчас пытаются понять, что за неразбериха, и кто её организовал.

— Думаешь, найдут?

— Вот не знаю, — вздохнула она. — Нас Хвостовы к допросам не подпускают, сами разбираются. Настаивать у меня права нет — их люди!

Гарантированного метода определить, говорит ли человек правду, не существует. Отдельные умельцы из числа сильных поморочников способны читать мысли, но к тому времени, как они прорываются сквозь природную защиту, жертва, как правило, сломлена физически, морально и сама готова рассказать всё, что у неё спрашивают. Остальные способы, например, отслеживание частоты пульса или изменения гормонов в крови, несовершенны, их вполне реально обмануть, если знать, как. Причем чем старше человек и чем он знатнее, тем лучше он методиками обмана владеет. Им даже меня учили, далеко не самое первое лицо в роду — впрочем, и не самое последнее.

Пытки к своим применять не станут, во всяком случае, без веских оснований. Тем не менее, у Хвостовых просто обязаны быть хорошие прознатчики, и сейчас они наверняка землю носом роют, пытаясь свести концы с концами. Шутка ли — предательство интересов рода! Дело даже не в том, что гости могли пострадать, гостей иногда сами хозяева убивают, так что как-нибудь пережили бы. Вот тот факт, что кто-то пошел против воли главы, Ратмира Данятовича, намного существеннее и важнее. У нас, получается, бунт на корабле! Причем в серьёзном вопросе, это не просто дерзость. Нормальный глава рода в порошок сотрет любого, осмелившегося оспорить его власть, а боярин — я имел возможность убедиться — к своему статусу относится ревностно.

Странно, что ко мне ещё с вопросами не прибежали. Без разрешения Веселы Желановны к её человеку подходить не хотят, скорее всего.

— Если спрашивать будут, что говорить?

— Как есть рассказывай, — пожала она плечами. — Даже если б хотели, скрывать нечего.

Тем проще.

— Для нас что-то изменится?

— Ничего. Ходите, как прежде, только по сторонам внимательнее посматривайте. Зван, поучи его… Всех поучи, им полезно будет.

— Как велишь, боярыня, — загрустил гридень, несмотря на озвученное согласие.

На этой бодрой ноте совещание закончилось, и присутствующие разошлись по делам. Азгут по своим, Зван по своим, а меня на первом этаже возле собственной комнаты заловила компания из одной девушки и двух юношей, страстно желавших пообщаться. Понять их можно — за отсутствием иных развлечений, обмен сплетнями остаётся единственным из доступных.

Пришлось снова рассказывать.

— Погоди, — примерно на середине прервал меня Вонег. — Давай обратно вернёмся. Почему они тебя не заметили-то?

— Ну сам посуди. Вот ты, представь, выходишь из-за угла и понимаешь, что те, за кем ты следишь, исчезли. Убежали. Спереди доносятся крики, то есть, скорее всего, убежали туда. Будешь ты наверх смотреть или попробуешь догнать и на месте разобраться, что вообще происходит?

— Так что они, не почуяли тебя, когда снизу проходили, что ли?

— Вонег, мы в городе, — напомнил я ему. — Здесь даже ночью всяких звуков и запахов полно, особенно в центре. Вдобавок я заклинание на себя наложил.

— Ааа! — просветлело его лицо. — Что за заклинание?

Похоже, из объяснения он услышал только последнее.

Есть у местных особенность — благоговение перед магией. Или магическое мышление, вера в чародейство, по-разному можно назвать. Они считают, что с помощью заклятий можно сотворить всё, что угодно. А если ты чего-то не смог, то либо заклятье не то подобрал, либо исполнил его неправильно. По мере старения и учёбы вера в данную концепцию уменьшается, но, создаётся впечатление, ни у кого не исчезает до конца.

В общем, стоило Вонегу услышать слово «заклинание», как у него в мозгу концы с концами сошлись, всё стало просто и понятно.

— Скрывающее. На основе Воды и твоих любимых мороков.

— Ну-у, мороки! — тут же скривился он.

— Да-да, мы знаем, ты их не любишь! — надоело слушать его Пожеге. — Молчун, дальше рассказывай! Что дальше было-то?

— Ничего особенного. Он последним своим заклятьем улицу огнем залил и маленько щит мне продавил, но не до конца. Сбежал я, в общем. До утра в городе сидел, а как рассвело, на подворье вернулся. Всё.

— А почему сразу сюда не пошел?

— Вид у меня был подкопченный. Подумал, стража заметит, в поруб посадит.

— Да ты и сейчас не особо чистый, — признала девушка. Затем, принюхавшись, помахала рукой перед маленьким носиком. — Дымом воняешь и ещё чем-то.

— В душе вода есть?

— С вечера была. Ты прости, что задержали, просто волновались очень! Зван со Второй прибежал, говорит, на них напали. Мы ведь грохот от заклятья слышали, только не поняли, что это, вот гридни сразу встревожились, забегали, на стены встали. Азгут с десятком дружинников куда-то убежал, потом узнали, на рынок, где ты остался, ему Зван место указал. Вернулись уже в темноте, а тебя нет. Не знали, что и думать.

— Боялись, что не увидим больше, — вполголоса уточнил Стоян.

Следовало бы сказать нечто лихое, похвастаться собственной удалью, но меня хватило лишь на смущенное:

— Ну, как видите, обошлось.

Удовлетворив чужое любопытство, я, забрав из светлицы сменную одежду, поплелся в душ. Да, в гостевом тереме есть свой душ, ещё один элемент роскоши, который только на боярских подворьях и встречается. Кто победнее, довольствуются банями. Душ, конечно, отличался от привычного мне, он был деревянный, вода в нём лилась из отверстий в потолке и перед началом процедур её следовало самому подогреть заклятьем. Плевать. Главное, что работает.

Изменилось ли отношение к нам, или ко мне лично, со стороны обитателей подворья Хвостовых? Не особо. Жизнь сама по себе тяжелая, с насилием человек сталкивается постоянно — и со стороны темных тварей, и со стороны людей. Обычная природа в лице диких зверей тоже не слишком дружелюбна. Высшие классы, то есть опоясанные и все, связанные с ними, вовсе насилием живут, для них смерть в бою является нормальной, естественной. С их точки зрения, на неординарное событие не тянуло. Подумаешь, подрались вои, эка невидаль! Они постоянно дерутся, судьба у них такая, у живущих мечом.

Тот факт, что напали на, фактически, послов, прибавлял пикантности, и не более. Особенности переговорного процесса, так сказать.

Немного больший резонанс вызвало применение площадных боевых заклинаний в городской черте. Тоже не в первый раз, инциденты память народная хранит. Однако надо понимать, что последние три года в княжестве выдались, по сравнению с предыдущим периодом, феноменально тихими, боярские дружины стенка на стенку не сходились. Отдельные гридни дрались, не без того, но, опять же, всерьёз не чаровали и огнём улицу не заливали. Где мы сошлись, по словам Азгута, земля в оплавленное стекло шагов на пятьдесят превратилась. Вот это по-настоящему людей пугало — они не хотели возвращения старых времен, когда пожары от подобных стычек регулярно тушились, а в домах родня оплакивала случайно попавших под раздачу жертв.

Само собой, толпа предпочла обвинить чужаков, то есть нас. Так что теперь во время прогулок по городу мы периодически ловили на себе недовольные взгляды местных, в основном бедняков. Что-либо предпринимать они не осмеливались, поэтому на их раздражение было плевать. Кроме того, Весела Желановна во всеуслышание объявила о готовности исцелить пострадавших, тем самым и себе благой образ укрепив, и Синеокому доброй славы прибавив.

Старшие дружинники и детские, постоянные партнеры на ристалище, наоборот, хвалили. Для них ситуация выглядела однозначно — молодой гридень остался прикрывать своих, двух преследователей убил, от третьего, матерого, утёк. Вполне тянет на хвалебную песнь на пиру, за такие деяния награждают прилюдно. То, что убивал в спину, значения не имеет, воинская мораль гибка и оценивает по результату. Выжил ты, а враг мертв? Честь тебе и слава, добрый молодец! Интерес к моей персоне скакнул вверх, многие хотели испытать в тренировочном бою талантливого новичка, как следствие, сильных партнеров у меня прибавилось. Оно и к лучшему, потому что дружинники не чурались дать совет, что-то подсказать, а советы опытных практиков, возможно, не раз спасут жизнь.

Но уставал сильно. И времени свободного практически не оставалось, ведь приказание старейшины об учебе молодёжи Зван выполнял со всем тщанием.

Я-то думал, он станет учить нас следить за людьми, замечать слежку, уходить от неё, и поначалу Зван, вроде бы, так и собирался поступить. Однако постепенно втянулся и начал добавлять элементы психологии, рассказывая, как определить намерения человека, как опознать потенциального убийцу, где лучше разместить охрану, как входить в помещение… Какими словами уместно отказаться от угощения, если подозреваешь, что оно отравлено, если же не получилось, то что делать, чтобы облегчить последствия. После его лекций, совмещенных с практическими занятиями в тереме, появилось частичное понимание работы телохранителя и знание пары-тройки способов, как охрану обмануть.

Чуть ли не подпрыгивавшая от любопытства Лада долго пыталась вызнать несуществующие подробности схватки:

— Врёшь ты всё! Наши гридни совсем иначе рассказывают! И сама я на ристалище видела! Не может быть, чтобы так скучно драка прошла!

— Настоящий бой всегда быстрый, — невольно улыбнулся я. — До первой ошибки. Долго только мужики в кабаках кулаками машут.

— Ты как дедушка, — недовольно поджала кузина губки. — Мог бы и соврать покрасивше.

— С этим к Вонегу, у него хорошо язык подвешен.

Лада тонко улыбнулась.

— Не скажи. Вонег, конечно, поболтать любит, и байки у него забавные, но по нему всегда видно, когда он правду говорит, а когда — нет.

— Так ли это плохо? Репутация человека, не умеющего врать, иногда может выручить.

— До беды неумение врать доведёт намного быстрее и надежнее, — со знанием дела возразила девушка. — Слишком честные люди долго не живут. Как Доман Лютович, отец Дарины, погиб, знаешь?

— Слышал без подробностей, что его Строковы убили.

— Он мало того, что доверился не тем — он, можно сказать, сам в ловушку поперся. Потому что слово нарушить не захотел. В результате сам погиб, дружину свою на смерть привел и дочь сиротой оставил, — тихо, предварительно оглядевшись, не подслушивает ли кто, заявила Лада. — Я не спорю — славы он по себе оставил столько, что правнукам хватит. Только стоило ли оно того?

— Крамольная мысль, не находишь?

По местным меркам — чуть ли не ересь. Общество недалеко ушло от родоплеменного строя, отдельная личность не воспринимается в качестве самостоятельной единицы, она рассматривается только в рамках рода. С точки зрения подавляющего большинства, отец Дарины поступил абсолютно правильно, сохранив родовую честь. То, что он погиб, несущественно — у него осталась куча родственников, которые позаботятся о дочери, имуществе, уплатят долги, отомстят кровникам. Зато полученная в результате воинского подвига слава ещё долгие годы позволит оставаться в элите, конкуренты не посмеют оспаривать полученное ценой крови право находиться на вершине иерархии. Выгодный размен, по мнению большинства, поэтому на него охотно идут.

Белых, похоже, считают иначе. Может, тем и объясняется их сомнительная репутация, что для них слава не важнее жизни?

— Ты уверена, что Доман проиграл? — видя, что Лада не собирается отвечать, задал я провокационный вопрос. — В глобальном смысле.

Кузина несколько секунд пристально вглядывалась мне в лицо, затем недовольно поджала губы, глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Воздух, выходящий из легких, закружился белесой пеленой перед её грудью, после чего рассеялся вокруг, окружив нас невидимой тонюсенькой пленкой. Плёнку я не видел, только чувствовал. Неожиданно. В смысле, неожиданнен и факт того, что Лада способна оперировать Воздухом на приличном уровне, и поступок, являющийся грубым нарушением этикета. Нельзя в гостях ставить защиту от прослушки.

— Как он мог выиграть, если жизнь потерял?

— Мы не знаем, чем он руководствовался, принимая решение. Возможно, счел риск приемлемым. Да, ошибся, с кем не бывает, но если бы выиграл, то здорово бы внутри рода поднялся. Ведь кем он был? Третий сын, ветвь побочная. Наследства большого не досталось, талантов при рождении, насколько мне известно, боги не отсыпали. Вот и получается, что выбора у него, кроме как рисковать, не нашлось, он был вынужден добывать воинскую славу и богатство. Не получилось. Тем не менее, даже так — его помнят, уважают, его дочери позволяют несколько больше, чем остальным девицам из Хвостовых.

— Тебя послушать, так он правильно сделал, что погиб.

— Нет, — невольно усмехнулся я. — Вовсе нет. Всего лишь хочу сказать, что в мире мы живём непростом. Избегай однозначных оценок.

— Как старик заговорил, — скривилась сестрица. — Не зря у бабушки в чести.

Тем не менее, она призадумалась. Лада вообще очень умна, вдобавок, правильное воспитание получила, то есть привыкла пользоваться мозгами и сходу чужую точку зрения не отвергает. Особенно когда спорную мысль высказывает человек, успевший набрать в её глазах авторитета.

— Дедушка передал, он попробует выяснить, кто на вас напал, — словно о чём-то несущественном, отвлеченно сообщила Лада. — Особо ни на что не рассчитывай — для таких дел обычно используют чужаков, находников чудских.

— Спасибо.

Кузина ещё немного помолчала, потом встряхнулась и снова приняла вид наивной девочки-ромашки.

— А вообще, я пока сюда шла, столько всего слышала! Зависть-зависть-зависть! Не все, — она хихикнула и поиграла бровками, — Дарина с Пожегой восхищаются и друг на дружку поглядывают подозрительно. Те из детских, кто рядом с ними крутятся, зубками-то скрипят. Не нравится им, что какой-то пришелец себе славы набрал.

— Если только детские, то не страшно. Надолго их не хватит.

— Ну-ну.

На самом деле Лада права, и отмахиваться от её предупреждений я не собирался. Опоясанные, особенно молодые, ревнивы к чужим успехам. Человеческую зависть нельзя недооценивать, она толкает людей на совершенно безумные поступки. К тому, что негатив исходит со стороны молодёжи, тоже следует отнестись серьёзно — возможность нагадить они при желании найдут. И сами по себе найдут, и к старшим влиятельным родственникам подойдут с подходящим предлогом.

Приходится признать, что на общем фоне я выделяюсь. С самого начала привлек внимание, и с тех пор постоянно, вольно или невольно, поддерживаю интерес. Чаще всё же невольно, вот как с девушками получается. Лада ведь не зря намекает — и Дарина, и Пожега мной увлеклись. Не слишком серьёзно; к тому же, присутствует состязательный момент, они друг с другом соревнуются за место главной красавицы нашего маленького прайда (хотя спроси обеих, будут яростно отрицать). Тем не менее, будь у меня желание, можно было бы замутить…

Не хочу. Девушки не простые, из знатных родов, без последствий с ними на сеновале не покувыркаешься. Причем заранее не предсказать, чем приключение кончится — родня может как прибить, так и оженить показавшегося им перспективным юного воина. Оба варианта как-то не особо прельщают. Так что я делаю вид, будто в отношениях дуб-дубом и наживки упорно не заглатываю.

Мне в плане женитьбы повезло, Остромир, к примеру, давно сговорен на дочери одного из наших соседей. Свадьба пока не состоялась, потому что он хочет денег подкопить, прежде чем жену в отцовские хоромы приводить. Правда, брат на пять лет меня старше, и он наследник, ему по местным понятиям самая пора жениться. Это третьи-четвертые сыновья имеют возможность ждать, считается, что даже лучше, когда их собственные дети младше, чем дети первенца. Со мной вовсе непонятно, как быть, потому что, с одной стороны, второй сын третьего сына, а с другой — у Синеокого на хорошем счету, из своего поколения больше остальных добился. Поэтому дед не торопится и ждет, не подвернётся ли удачная кандидатура.

Заметка: в его присутствии о Пожеге — ни слова.

Завершая тему отмечу, что местные девушки, и вообще люди, намного рациональнее тех, оставшихся в прошлом мире. Как это сочетается с повальным мистицизмом и верой в посылаемые предками сигналы — загадка, а вот поди ж ты. Слово «меркантильные» не хочу использовать, потому что оно в данном случае неверно, не передаёт сухого понимания жизни, когда ты тотально зависишь от партнёра и его ресурсов. Поэтому молодые девчонки, конечно, влюбляются и глупости творят, но намного реже, и розовых мечтаний в голове меньше. Знают, что с милым, конечно, рай в шалаше, только лучше бы шалашу быть двухэтажным и с крепким забором.