Ваше благородие

X

Каково это «ответственное дело», Сергей не знал. Мухов сообщил: начальника оперативного отделения ожидают представители политуправления фронта и политотдела войск НКВД по охране тыла.

— Что это может означать? — спросил Бодров у Анатолия.

— Все что угодно. Нет на твоем пути подводных камней, о которые можно расшибиться неожиданно?

— Камешков всяких много, но не таких, чтобы мешали.

— Большой корабль способен преодолеть крупные подводные рифы. Мудрость моя, — сказал Анатолий.

— Нам до больших далеко.

— Не скажи, не скажи!

— Толя, не уходи, вдруг понадобишься, — остановил Сергей.

В школе населенного пункта Червонопрапорное кабинет начальника оперативного отделения находился на втором этаже в классе физики. Напротив располагалась учительская, превращенная в кабинет начальника штаба. Офицеры отделений занимали соседний класс. Во время оккупации школа была превращена в казарму. Зимовали в ней румыны, сожгли в печке почти все парты, столы, стулья. Остались лишь классные доски. Теперь вместо мебели стояли сколоченные на скорую руку скамейки и козлы с уложенными поверх классными досками.

Поднимаясь по лестнице, Бодров увидел на площадке второго этажа двух офицеров. Впереди невысокий тучный человек с двумя плечевыми портупеями, над ним возвышалась голова подполковника Квантова. Он успел приложить к губам указательный палец. «Молчи» — понял сигнал Сергей.

Снизу не было видно погон. Поднявшись, Бодров увидел рядом с Михаилом Романовичем майора. Тот представился сотрудником политотдела войск НКВД.

А это, — сказал майор, — представитель политуправления фронта. — Он назвал фамилию и имя-отчество.

Сергей пригласил офицеров в свой кабинет, усадил на скамейку из неоструганных досок. В качестве хозяина сел за свой стол, отодвинул оба телефонных аппарата, поправил лежавшие бумаги.

— Слушаю вас, товарищи офицеры.

— На вас поступила жалоба в политуправление фронта, — сказал майор, глядя не мигая в лицо Сергея. — Оттуда прибыл подполковник Квантов, чтобы разобраться в деле.

— Уже есть «дело»? — удивился Бодров.

— Есть, есть. Вам придется объясниться по поводу грубого, нетактичного отношения к старшему по званию офицеру, подполковнику Шалевичу, несправедливого отношения к нему при назначении на должность.

— Он сам написал рапорт с просьбой о переводе на другую работу, — ответил Сергей.

— Вы его вынудили сделать это.

— Не переоценивайте моих возможностей. Он с ерундовой работой не справился.

— Какие поручения давались Шалевичу? — спросил Квантов.

— При формировании мобильного отряда возникла масса организационных проблем, в том числе по личному составу, специальной и боевой подготовке, размещению и так далее. Одним словом, уйма срочных дел. Так вот, он ответил, что его дело командовать, а не заниматься формированием. У него не было на это времени. Шалевич отказался от решения вопросов вооружения отряда. Все проблемы решал заместитель командира отряда, он потом и был назначен на эту должность. К тому же подполковник оказался совершенно не подготовленным в вопросах специальной тактики. Вероятно, почувствовав профессиональную непригодность, он написал рапорт. Пожалуй, это единственное, что украшает его как офицера. Отряд в скором времени после этого решал сложную оперативно-боевую задачу. Успех был достигнут благодаря грамотным действиям командира мобильного отряда майора Шведова, за что он получил благодарность от начальника войск НКВД. Сейчас отряд преобразуется в оперативно-боевой. Его успех — в хорошем знании специальной тактики, в высокой профессиональной подготовке офицеров, о чем Шалевич не имеет представления. Воевать должны профессионалы, а не командиры, умеющие лишь подавать команды зычным голосом. Их времена прошли.

— По каким качествам, по-вашему, — спросил майор с улыбкой на пухлых губах, — можно оценивать, профессионал или профан командует?

— По потерям. Выполнило подразделение задачу без потерь — его командир и есть профессионал. Ну а если он угробил людей, его следует называть по-другому.

Как вы оцениваете, товарищ майор, действия Шведова, если его отряд разгромил группу противника численностью до двухсот человек без потерь?

— Профессионал! По-другому никак, — ответил представитель политуправления фронта. — На мой взгляд, умысла в действиях Бодрова по отношению к Шалевичу нет.

— Что вы будете докладывать в политуправление фронта по существу жалобы? — обратился майор к Квантову.

— Мы с вами, думаю, одного мнения: для более глубокого разбирательства по рапорту подполковника Шалевича оснований нет, а с товарищем Бодровым проведена беседа по вопросу профессионализма командных кадров. У вас, товарищ Бодров, возражений по итогам разбирательства не будет?

— Я согласен.

— У меня тоже нет возражений, — сказал представитель политотдела войск НКВД.

— Все, вопрос закрыт. Но, Сергей Николаевич, — продолжил Квантов, — есть другой вопрос, более важный, чем рапорт склочника. Майора Шведова можно пригласить?

— Сейчас позову.

После знакомства с Анатолием Михаил Романович напомнил, что решением Центрального Комитета комсомола от 12 апреля 1942 года горкомы, райкомы создают на освобожденных от оккупантов территориях комсомольско-молодежные специальные отряды в помощь войскам НКВД для поддержания порядка и безопасности в городах и других населенных пунктах, охраны заводов, железнодорожных путей и сооружений, складов. Они могут привлекаться, кроме того, к осмотру лесов, оврагов, зарослей кустарника, бурьяна для выявления и задержания лиц, укрывающихся там от органов государственной власти. Политуправлением фронта при поддержке политотдела войск НКВД по охране тыла решено обучать комсомольско-молодежные отряды по вопросам специальной тактики. Для начала сформированы две наиболее подготовленные группы.

— Они вооружены? — спросил Шведов.

— Отряды подчиняются вам в оперативном отношении на период нахождения войск НКВД на данной территории, — уклонился от прямого ответа подполковник.

— Когда прибудут люди?

— Завтра.

— Как с питанием, размещением? — спросил Бодров.

— Они вам подчинены в полной мере.

— Долго мы вряд ли тут задержимся, стоит ли огород городить?

— Стоит. Многие из этих людей станут потом сотрудниками милиции, чтобы вести борьбу с бандами, преступным элементом. Если сумеете достать для них оружие, оно у ваших воспитанников так и останется.

— Время на подготовку?

— Как только доложите, что задача выполнена. Когда сами будете уверены, что они способны самостоятельно выполнять несложные задачи.

Полиотделец со Шведовым вышли посмотреть, где можно разместить полсотни человек для проживания.

Квантов протянул руку Сергею:

— Давай поздороваемся как следует. Прибывший майор тоже Шалевич, двоюродный брат нашего. Он прямо-таки гром и молнии метал, направляясь сюда. Но спесь с него мы сбили. Дерьмо бывает маленьким, а вони от него много. Наш Шалевич тоже мечет искры из глаз в защиту своего брата.

— Как вы будете ему докладывать?

— Так, как есть. Иначе не успокоится. Ты не член партии, добраться до тебя полковнику Шалевичу не так-то легко. А этого майора ты прищучь. Ему поручена организация партийно-политической работы входа подготовки курсантов отрядов к оперативно-боевой работе. Пусть думает, как обеспечить их всем необходимым. Но боевую и оперативную подготовку обеспечь. Шалевич-старший сует свой длинный нос куда его не просят.

— Учту!

— Буду приезжать для контроля. Вдвоем справимся с Шалевичем.

— Вы, я вижу, не очень-то любите своего начальника?

— Его никто не любит. Есть такие неприятные люди. Все им не так, не эдак, а как надо — не знают. Наш Шалевич такой и есть.

Наутро во дворе школы было столпотворение. Группами прибывали молодые люди, даже пятнадцати-шестнадцатилетние юноши. Мухов сформировал из них две спецгруппы по три отделения в каждой. В первую вошли бывшие партизаны, демобилизованные по ранению красноармейцы и сержанты, во вторую — необстрелянная молодежь и бойцы истребительных батальонов. Командирами взводов в обеих группах Шведов назначил заместителей командиров взводов из мобильного отряда, а во вторую и командиров отделений из рядовых солдат, подготовленных к выдвижению.

Политотдельский майор на первое построение спецотряда опоздал. Виновато улыбаясь, подошел к Мухову, принявшему рапорт от старшины отряда, назначенного из числа бывших партизан.

— Ну как? — поинтересовался он.

— Что именно?

— Вообще, — не нашелся с ответом майор. — Как решен вопрос с питанием?

— Командир оперативно-боевого отряда сказал, вы этим вопросом должны были заняться еще вчера, — ответил Валерий Александрович.

— С какой стати?

— Идите к нему и разбирайтесь. Мне надо налаживать занятия по специальной тактике и боевой подготовке.

Майор влетел в кабинет начальника оперативного отделения, когда тот со Шведовым рассматривал только что полученную крупномасштабную топографическую карту тыловой полосы фронта, вместе определяли вероятные районы проведения мероприятий оперативно-боевого характера.

— По какому праву, — заносчиво воскликнул он, — вы поручаете мне заниматься хозяйственными вопросами комсомольско-молодежного отряда?

— Без разрешения в кабинет начальника оперативного отделения имеют право входить лишь начальники войск, штаба, разведывательного отдела и сотрудники отделения, — не отрываясь от карты, сказал Бодров. — Не допускайте подобного. Коли уж вошли, ответьте, пожалуйста: каковы ваши обязанности в формировании спецотряда?

— Ну… — замялся майор, — общее политическое руководство учебным процессом.

— Поконкретнее, пожалуйста.

— Вы мне вопросов не задавайте. Я сам знаю, что делать.

— Беда в том, что вы не знаете, чем заниматься. Представитель политуправления фронта пояснил, что вам надлежит заниматься вопросами обеспечения всем необходимым курсантов спецотрядов. Занимайтесь! Это и будет партийно-политическим обеспечением учебного процесса. Кроме того, вы проводите политические занятия. У вас вопросы есть?

— Но я бы хотел…

— Извините. Мы заняты решением оперативных дел. Какие вопросы не сможете разрешить с Муховым, вечером приходите, разберемся. Свободны!

— Больно уж ты круто с ним, — покачал головой Анатолий.

— Каждый должен знать свое место, иметь конкретные обязанности. Иначе армия превратится в массу людей, где никто ни за что не отвечает, все стремятся контролировать других, ничего не умея делать.

— Это ты обрисовал наших политработников.

— Я имел в виду пустозвонов. Среди политработников есть достойные уважения люди. Не надо забывать, они первыми поднимаются в атаку. С питанием курсантов вопрос улажен?

— Нормально.

— Пусть майор побегает, разберется что к чему. Смотришь, начнет заниматься конкретным делом. Пока же чувство ответственности у него притуплено. Ни нужды, ни забот, можно сказать.

— Видишь, до чего дожили. Все в курсантах ходили, теперь своих заимели, сами в преподаватели выбились, — сказал Анатолий с улыбкой.

— На этот уровень мы поднялись, это верно. Надо бы академию осилить.

— Ого, куда замахнулся!

— Давай помечтаем, смотришь, и сбудется. Николай Михайлович сказал, мы подходим для этого. Но дел здесь пока много.

На школьном дворе состоялось первое построение оперативно-боевого отряда для строевого смотра — все девять рот, артиллерийские батареи, саперы. Анатолий расставил подразделения буквой «П». По-другому не позволила территория. Он доложил командиру о готовности к смотру, передал сводную строевую записку, в которой присутствующих и отсутствующих значилось тысяча двести тридцать два человека.

Вскоре к плацу подошла «эмка» начальника войск НКВД по охране тыла. Сергей подал команду «Смирно!», чеканя шаг, подошел к генералу, отдал рапорт.

— Здравствуйте, товарищи! — хрипловатым голосом выкрикнул начальник войск.

— Здравия желаем, товарищ генерал! — многоголосым эхом полетело по селу.

Дремавшие на ветвях вороны и галки с шумом поднялись в воздух, но, не обнаружив опасности, вновь начали усаживаться на свои места.

— Поздравляю с началом службы в составе оперативно-боевого отряда войск НКВД Юго-Западного фронта!

Троекратное «ура!» вновь всполошило птиц.

Генерал подозвал к себе командиров рот и батарей, поздоровался с каждым за руку.

— Товарищи офицеры, — сказал он, — есть случаи нападений банд так называемой Украинской повстанческой армии — УПА — на мелкие подразделения советских войск. Большинство столкновений заканчивается поражением нападавших, но и мы несем потери. Имеются данные, что УПА не планирует широкомасштабных операций против фронтовых частей, а ее мелкие группы укрываются в лесах, берегут силы, ведут сбор оружия на поле боя, запасаются продовольствием, выжидают, когда наступающие войска уйдут на запад. Сейчас в лесах укрываются не желавшие служить в армии лица, дезертиры, мародеры, недобитые мелкие группы немцев и румын, ставленники и пособники врага. Оперативно-боевой отряд создается для очистки тыла Юго-Западного фронта от враждебного и преступного элемента. Это задача настоящего и ближайшего времени. Ротам, кроме первой резервной, возможно, придется дислоцироваться в отдельных населенных пунктах, в которых командиры подразделений станут выполнять роль начальников гарнизонов, отвечать за состояние порядка и безопасности до создания местных органов милиции НКВД — НКГБ. Главная же ваша задача — находиться в постоянной готовности к выполнению оперативно-боевых задач. Масштабную многодневную операцию по очистке нашего тылового района следует провести в ближайшее время.

Затем подразделения прошли торжественным маршем мимо начальника войск НКВД и командира оперативно-боевого отряда. В приподнятом настроении покидали школьный двор красноармейцы и офицеры. И лишь один человек плакал. Николай Дмитриевич из кабины «виллиса» смотрел на сына рядом с генералом и не мог сдержать слез. «Видала бы мать, — думал он, — полюбовалась бы Сергеем Зина!»

Не было настроения и у Сергея. Перед самым построением начальник штаба сказал, что заместителем командира отряда по политической части назначен майор Шалевич из политотдела, Макаров остается в качестве пропагандиста.

— Майор вроде бы родственник того Шалевича, от которого избавились, — сказал Николай Михайлович. — Теперь у тебя два заместителя. Поздравляю!

— Товарищ полковник, оба Шалевичи не подготовленные для дела офицеры.

— Тут я бессилен.

Оставшись с генералом вдвоем после прохождения подразделений, Сергей осмелился обратиться к начальнику.

— Товарищ генерал, — твердым голосом сказал он, — отряд имеет специальное назначение, люди должны быть профессионалами своего дела.

— Совершенно верно, — ответил начальник войск, — в чем проблема?

— Мне в заместители назначили офицера, совершенно не подготовленного к выполнению оперативно-боевых задач. Тем более к руководству подчиненными.

— Кто рекомендовал?

— Политотдел по рекомендации политуправления фронта. Там есть полковник Шалевич, а у нас теперь будет майор Шалевич.

— Вы его знаете?

Сергей рассказал историю о «непредвзятой» проверке жалобы подполковника Шалевича его двоюродным братом майором Шалевичем, его пассивном отношении к курсантам комсомольско-молодежного отряда.

— Хо-хо!.. Многовато Шалевичей! Но что поделаешь. На фронте ни друзей, ни врагов не выбирают. Приказ подписан мною, а чтобы мне отменить его, нужны основания, причем веские. Нагружай заместителя в полной мере. Если не будет справляться, ставь вопрос перед руководством войск НКВД. Ваша должность позволяет это делать. Лучше, если бы сработались.

— Я толком не знаю, какие обязанности бывают у политработников.

— Не был им никогда, тоже что-либо конкретного сказать не могу.

К вечеру прибыл Квантов. Сергей поделился новостью по поводу назначения Шалевича своим заместителем.

— С чем и поздравляю, — улыбнулся Михаил Романович.

— Мне не до шуток. Все время надо держать себя в напряжении. Чем замполит должен заниматься?

— Организовывать и лично вести партийно-политическую работу в полку.

— В этом деле есть что-либо конкретное?

— Этим вопросом можно вогнать в краску любого политработника, если он, конечно, не специалист.

— Просвети, Михаил Романович! Я должен знать больше, чем подчиненный, тогда могу спросить с него.

— Вся сложность вопроса в простоте. Партийно-политическая работа — комплекс мероприятий политического и воспитательного характера, направленных на выполнение конкретной задачи. Во время обучения курсантов направленность одна, при подготовке марша — другая, в обороне — третья, а при наступлении — четвертая. Ясно ли я изложил суть вопроса?

— Вполне. Даже очень! У меня теперь будет тема для разговора, смогу дать задание и проверить конкретную работу.

— Поручи Шалевичу составить планы партийно-политической работы с курсантами, обеспечения ваших спецмероприятий. Сразу увидишь, что за гусь твой заместитель.

Вошел Мухов. Сказал, что в комнате ожидает приема вновь назначенный заместитель по политической части.

— Хорошо! — прокомментировал Квантов. — С этого момента ты уже настоящий командир, коли заместитель ожидает вызова.

Шалевич представился как заместитель командира специального полка войск НКВД.

— Полка еще нет, — ответил Бодров, — есть оперативно-боевой отряд. Поэтому надо именовать себя заместителем командира отрада.

— Полк будет, — вмешался Квантов, — как только изготовят знамя, печать и состоится приказ Главного управления войск НКВД по охране тыла.

— Началась у нас боевая, политическая и специальная подготовка курсантов спецотряда. Приступайте к своей работе, — обратился Бодров к Шалевичу, — составьте планы политической подготовки и партийно-политической работы в отряде по изучению специальной тактики. Завтра представьте планы мне на утверждение к двенадцати ноль-ноль. Потом обсудим их.

— Но планы работы мне будут утверждать в политотделе, — поднял покрасневшее лицо Шалевич.

— Планы заместителей, — нарушил молчание Квантов, — утверждает командир полка, а в подразделениях — командир.

— У меня не хватит времени, — виновато улыбнулся заместитель.

— В спецотряде время идет не так, как у обычных людей. Здесь часовая работа выполняется за тридцать минут. Значит, на составление планов у вас есть более суток. За это время побывайте в подразделениях, поинтересуйтесь заботами и чаяниями бойцов и офицеров, продумайте, как можно улучшить быт людей, решите вопрос с помывкой в бане.

— Да-а… — протянул Квантов, когда Шалевич вышел из кабинета. — Я уже расхотел быть твоим заместителем, Круто ты его взял в оборот.

— Это плохо со стороны?

— Напротив, красиво!

Вошел по вызову Мухов.

— Валерий Александрович, — обратился к нему Бодров, — буду представлять вас на должность начальника штаба полка.

Сейчас в отряде пока создадим подобие этого органа. Помаленьку втягивайтесь в дело. Составьте отдельно планы боевой и специальной подготовки, организации связи и разведки, тылового обеспечения, вооружения. Шикерин пусть поможет в расчетах, надо продумать вопросы проведения оперативно-войсковых мероприятий в населенных пунктах.

Поздним вечером в гости к Сергею пришли Анатолий с Наташей. Шведов не сказал женщине, с каким командиром он намеревается ее познакомить. Вошла в кабинет осторожно, робко опустилась на скамейку рядом с Анатолием. Отвечала на вопросы приглушенным голосом.

— Давай уйдем, — вдруг сказала она, — не люблю больших начальников, страх нагоняют.

— Этот начальник большой специалист пугать робких женщин.

Вошел Сергей. Наташа бросилась к нему, обняла, поцеловала.

— Ты тоже к начальнику? — спросила она.

— Он и есть начальник! — улыбнулся Анатолий.

— Ой, Сережа! — с восторгом посмотрела она на Бодрова.

— Наташа, ты прелесть. Рад видеть. От всего сердца приветствую землячку и ее спутника.

Сергей достал из сейфа фляжку спирта, десяток груш, принес воды в алюминиевой кружке, стаканы. Выпили за встречу. Наташа рассказала о своей службе в госпитале под Сталинградом, совместном проживании с Зиной на одной квартире, как провожала подругу домой по демобилизации.

— Знаешь, — сказала Наташа, — Зина мне рассказывала о ваших отношениях, раскаивалась, что оскорбила твои чувства, Сережа, что нет ей прощения. Стоило нам остаться вдвоем, дурой себя называла. Тебя возносила до небес. Она не говорила, что между вами произошло, но вину свою признала и, по-моему, искупила.

— Чем?

— Сыном!

— Всякая вина прощается? — спросил Сергей.

— Измена не забывается.

— Какая измена?

— Не физическая, конечно. Когда обманывают, когда друг становится в одночасье недругом. Когда из-за этого возникает глубокая, на всю жизнь, травма, от которой нет лекарства. Сердца влюбленных, как два сосуда, наполненных до краев драгоценными чувствами и уважением. Стоит капнуть в один из них каплей измены, и сосуд начнет переполняться отрицательными эмоциями. Лишь искренним раскаянием можно восстановить прежнее состояние души. По-моему, Зинке в полной мере отлились слезы ее ошибки молодости.

— Хорошо ты говоришь, Наташа. Но сгоревшее вновь не загорится.

— Тлеющие угли тоже греют. Если к ним подбросить доброго топлива, огонь может вспыхнуть с новой силой.

— Огонь бывает и холодным.

— Это ненависть. У тебя же ее нет. По глазам вижу.

— Многое из прошлого причиняет боль. Видно, доля такая.

— Время все сотрет. Можно, я напишу Зине письмо, опишу нашу встречу?

— Напиши, привет передай. Пожелай выздоровления. Она нуждается в поддержке.

— Товарищ командир полка, — встал Анатолий со скамейки, — у нас к вам просьба.

— Толя, мы выпили не так уж и много, — удивился Сергей.

— Я серьезно!

— Я тоже! — поддержала Наташа.

— Ребята, да вы что это так со мной?

— Разрешите нам пожениться, — сказал Шведов.

Наташа молча кивнула головой в знак согласия.

— Разве я на это уполномочен? — улыбнулся Сергей.

— Наверное, если командир части.

— Разрешение мое могут не признать.

— Если будет разрешение нашего командира, какую-нибудь бумагу Мухов составит, а Бодров подпишет и печать приложит. Вот и все будет.

— Наташа, ты согласна? Я оказался в роли попа и церкви.

— Да.

— Анатолий, ты берешь в жены Наташу, землячку мою хорошую?

— Да.

— Поцелуйтесь! Теперь ваши узы давайте скрепим по-русски боевыми ста граммами.

— По-моему, мы что-то нарушили, — засомневался было Сергей.

— А мы рады, что наши отношения узаконены, — улыбнулся Анатолий.

— Хотя только устно, — поддержала Наташа.

Перед началом совещания командиров подразделений с планами работ прибыл Шалевич. Передал Бодрову два листка из ученической тетради. Глаза его искрились радостью встречи, сам источал прямо-таки преданность и покорность.

Сергей посмотрел на бумажки без подписей. На каждом листе несколько пунктов, каждый из которых начинался словом «проведение». Далее значились собрания, митинги, беседы…

— Товарищ Шалевич я четко поставил задачу: составить планы. Вы должны были указать конкретные мероприятия, а также их сроки и исполнителей. Кроме того, без подписи бумаги мне не представлять.

— Это проект, — тихо ответил Шалевич.

— Что такое партийно-политическая работа? — вспомнил Сергей вопрос Квантова.

Шалевич поморгал глазами, уши его покраснели.

— Зачем такие вопросы? Я же не на экзаменах.

— Чтобы выяснить, знаете ли, что от вас требуется.

После неоднократной переделки документов Шалевич не выдержал:

— Вы ко мне придираетесь!

— Могу вашу бумагу представить в политуправление фронта или в наш политотдел. Пусть посмотрят.

— Может, вы мне подскажете, как такой план составить? — скривил майор пухлые губы в улыбке.

— Могу. Надо составить такой план работы, чтобы курсанты быстрее и прочнее усвоили курс специальной тактики. Чтобы документ получился, вам надо самому знать специальную тактику, и тогда конкретно сможете планировать, что необходимо сделать. Коли вы несете определенную ответственность за обучение спецотряда, советую: идите в группу на правах курсанта изучать специальную тактику. Двойная польза для дела. Сдадите зачет. Не стыдно будет вступать в разговор с офицерами и солдатами. Тогда ваши планы приобретут совершенно другую окраску.

— Но я же заместитель командира полка… то есть отряда?!

— Побудьте пока курсантом. Сами потом спасибо скажете. Заодно и планы работ научитесь составлять.

— Что скажут в политотделе?

— Я вас не принуждаю, лишь настоятельно советую. В полку специального назначения несведущие в деле специалисты не нужны.

— Я подумаю.

— Время не терпит. Дел будет много.