Ведьма для деликатных поручений (СИ)

Глава 1. Здесь

Вам никогда не доводилось встречать рассвет своего законного выходного дня в обнимку с железной бандурой? Нет? А мне вот да. И, к сожалению, это был не элегантный фонарь, стоящий около нашего Белого дома. Это был даже не мост, с перилами которого у нас часто обнимались в трех случаях. Но высоты я не боялась, суицида совершать не планировала и даже не была пьяна.

Хотя что-то с мостом общее было. В том смысле, что я была не на земле, но и не над водой. Изображая из себя очаровательного мишку, такого, с подбитыми глазами, я обнимала руками и ногами толстую балку. Балконную.

Что я делала на балконе? Мысленно ругалась, на всех. Начиная с себя, пару лет назад не удержавшей язык за зубами. Я упрекала друга, который тогда втянул меня в историю. Я упрекала опять же себя, что не умею отказывать друзьям. Тихо ненавидела хозяина этого самого балкона, решившего сделать из обычного балкона обычной панельной квартиры оранжерею и для этого превратившего свой балкон в железную клетку. Сторона, обращенная к солнцу, была уже давно увита мелкой декоративной лозой. А вот потолок еще был свободен.

Я выбрала этот балкон как раз за эту безумную растительность, а еще потому, что он был сразу же под тем балконом, который мне был в действительности нужен. Зачем? Ага, это и возвращает нас к перечню тех лиц, которых я ненавидела в это тихое воскресное утро, когда все нормальные люди спят! Я вообще-то тоже относилась к нормальным!

У меня было две ноги, две руки, голова. Я была миловидной девушкой, со стандартной внешностью, нет, не девяносто-шестьдесят-девяносто, а действительно стандартной. Усредненный вариант из толпы, которая проходит мимо вас каждый день. Я не могла похвастаться изумительным цветом глаз. Абсолютно банальный светло-голубой цвет. У меня не было длинных локонов ниже пояса, чтобы на это можно было обратить внимание, мои волосы были всего лишь до плеч. Когда-то я хотела мальчишескую стрижку, что да, то да. Но, к сожалению, это с моей работой было невозможно.

Нет, я не работала где-то там в секретном учреждении, не была любовницей босса. Я работала секретарем в правительственном учреждении нашего очаровательного города. Через меня каждый день проходили миллионы бумаг, и волей-неволей мне пришлось завести кучу знакомств. Из-за них я и пострадала.

Я за собой знала такую слабость. Я не могла устоять перед просьбами друзей, поэтому в какой-то момент поняла, что с людьми лучше не сближаться. Да, это можно назвать трусостью, психологической, патологической душевной ленью, короче чем угодно! Но мне надоело попадать в глупые положения из-за друзей. А тут надо же было такому случиться…

Я влюбилась, безумно, отчаянно! И естественно, мы с возлюбленным стали друзьями, но не кем-то большим друг для друга. Не сложилось, как говорят в красивых старых фильмах или новомодных романах про судьбу. Просто не срослось, такое бывает. Мы постоянно переписывались, встречались, болтали, у нас был общий круг знакомых.

Все произошло летом. Когда он, мой самый любимый человек, пожаловался на свою новую девушку. С ней, в отличие от меня, он собирался под венец. Они уже купили кольца, подали заявление в ЗАГС, уже подходила дата регистрации. И до свадьбы оставалось-то всего ничего, но ему начало казаться, что с его девушкой не все в порядке.

О чем вы только что подумали? Ага, об измене. Вот и он так, да и наши общие знакомые терпимостью к этой девушке не отличались. И нет, я не была исключением. В моем отношении к ней прибавлялись еще и ревность, и злость, и обида. Короче, такой гремучий коктейль.

А дни стояли теплые, начало мая выдалось замечательным, делай на улице что хочешь! И я возьми да и ляпни, что девушку надо проверить. Познакомиться там с ней подставному лицу, вывести на откровенность, ну, или просто за ней проследить!

Язык за зубами, честное слово, я не удержала случайно. Но мой любимый человек посмотрел на меня с надеждой. Для него это показалось выходом. А поскольку я была единственной, кому он искренне доверял… Дальше можете догадаться сами, чем дело закончилось.

Нет, я то пыталась отговориться. Приводила кучу доводов. Напомнила даже о том, что между нами были отношения. Этот мужлан не понял. Даже когда я прямым текстом сказала, что до сих пор его люблю, в его лице ничего не дрогнуло. Ну как же, я же самая лучшая, самая умная, самая нежная. Не может такого быть, чтобы из-за своих чувств я оболгала другого человека.

Ну да, не может! Как будто я не человек.

Первый раз следить за этой девицей я пошла от злости. Она дурной советчик. Я не хотела с ней знакомиться, хотя была в компании единственной, кому эта Оля представлена не была. Я могла бы с ней познакомиться, мне даже не составило бы труда вывести ее на откровенность. Нет, я не переоцениваю свои силы. После факультета психологии и моей работы еще и не такой подвиг совершить можно.

Я не хотела ломать себя, и, как идиотка, плелась за ней по улице, скрываясь в подворотнях, за людьми и в тени остановок. Почему я себя так вела? Спросите у больного о здоровье — поймете мое недоумение. Я не знаю. До сих пор не знаю. Но в итоге закончилось все тем, что я девчонку потеряла и заблудилась. Чтобы выбраться с маленьких улочек, на которых не было аборигенов, мне пришлось потратить несколько часов. Да, я пробовала вызвать такси, но в трех местах мне сказали: «Мы не знаем, где это находится». Таксисты горемычные!

На этом та история могла бы закончиться, ах, если бы я повела себя умнее! Если бы я, как обычно, бросила это дело на полпути, сказав себе, что я сделала все что могла. Если бы!!! Мне не повезло. Мне, правда, тогда просто не повезло. У дверей квартиры, которую я снимала последние два года, сидел тот самый парень, которого я искренне любила.

В подпитии люди становятся легкой добычей для кого угодно, а я была профессиональным психологом. Но чем больше я от него слышала, тем страшнее мне становилось. Оля время от времени пропадает. Не приходит на свидания, не отвечает на звонки, никто не знает, где она. Оля иногда странно себя ведет, словно боится слежки. Оля никогда…

Я не психиатр, я не могу ставить диагноз. Но в тот вечер мне хотелось сказать устало и размеренно: «Она у тебя шизофреник. Белочку поймала. Или ежика!» На этом бы я поставила точку не только во всей этой истории, но в и отношениях с парнем. Мы бы больше не были друзьями, я бы поревела белугой, жалея себя, но у меня не было бы столько проблем, сколько сейчас.

Проблема была все та же, я не смогла. Я не смогла разграничить его просьбу, девушку и его самого, нашу дружбу и мою любовь. Я пообещала ему, что смогу разобраться. Где был мой ангел-хранитель в тот момент? Почему не дал мне дружеского подзатыльника крылом, чтобы я замолчала? Где был мой хулиганский бесенок, почему он меня не остановил?

Сказано — сделано. На следующий день после работы, прихватив с собой коробку конфет с вишнями в ликере (маленькие слабости позволяют открыть любое сердце) и бутылку с армянским коньяком я отправилась к знакомой в ГорУправление.

Через три часа, немного захмелев, я знала людей, к кому можно обратиться с моей «деликатной» проблемой. Проблема была деликатней некуда, но никому о ней сказать было нельзя, поэтому я недоговаривала. Я делала многозначительные паузы, и собеседник все додумывал за меня.

Я собирала информацию почти две недели, потом еще столько же металась за Олей. И нашла ответ. Нет, она не была наркоманкой, она не пила, не увлекалась беспорядочными связями. Она просто была непризнанной певицей. А от своего будущего мужа это скрыла, поскольку он с прохладцей относился к современной эстраде.

Дело закончилось. После свадьбы Димки и Оли я поплакала дома, утерла глаза и занялась своими делами. Лучше бы я занялась тем, что вправила бы Димке голову! И заранее заткнула бы ему рот. Потому что он проговорился. Кому? Ага, совершенно, исключительно верно. Он проговорился своей Оленьке.

И когда у нее возникла проблема, она пришла… опять же к кому? Снова правильно, ко мне она пришла. Помялась и заявила прямо с порога совершенно безумную историю о том, что Дима ей изменяет. Изменять Димка ей не мог, он эту безмозглую любил, о чем я ей, не стесняясь в выражениях и сообщила. И тогда эта «Оленька» разрыдалась у меня на кухне: Дима, видите ли, попал в дурную историю!

В груди тогда у меня болезненно екнуло. Дима? Попал в беду?! Не может быть! Надо проверить. Надо было головой думать! Надо было из того города бежать! Ноги в руки и нестись прочь. Но ума у меня не хватило… или предусмотрительности. Я полезла в дело Димы! Я полезла и влезла… нет, к сожалению, не в дурно пахнущее месиво. В историю.

Руками и ногами.

У Димки реально были неприятности. Мелкие и не очень. И пока я вокруг него суетилась, раскапывая истоки, завязла я в этом деле по уши. И выяснила на свою голову, что его шантажируют.

Все. Это было «приплыли». Мне надо было обратиться в органы, знакомые там были. Но Димка, мой Димка, уже был доведен до отчаяния. И я пошла на криминал. До сих пор себе этого простить не могу. Нет, я не влезала ни в чьи квартиры. Я занялась тем же самым, чем и мучитель Димки. Я начала шантажировать шантажиста.

Довела мужика до того, что он сам пошел в полицию и сдался.

На этом… история не закончилась.

Эти два совершенно идиотских дела стали первой ласточкой.

Я получила репутацию человека, к которому можно обратиться для решения деликатных проблем. Обращающиеся ко мне не были моими друзьями. Поэтому я брала с них совершенно безумные деньги, в надежде, что репутация хапуги отпугнет потенциальных нанимателей. Я сделала только хуже. Законы рынка, чтоб его! Раз берет дорого — значит, есть за что. Раз есть за что, значит лучшая, и надо брать.

Любовницы и любовники, внебрачные дети, неверные супруги, украденные документы, промышленный шпионаж. Чем только мне не приходилось заниматься!

Подработка была денежная. Я смогла решить некоторые финансовые проблемы, разобраться с кредиторами младшего брата. Парень работал в уголовке, зарабатывал мало, а потом влюбился. А его возлюбленная оказалась с подвохом. От меня тогда вначале понадобились усилия специалиста по деликатным проблемам. Вначале, я разобралась, что случилось и как, и развела их. Потом как психолог я спасала брата, выводила его из запоя и пыталась вернуть вкус к жизни.

Женщин с тех пор он ненавидит, и я его не виню. Понимаю.

За время своего специалиствования я научилась взламывать замки, менять внешность на дилетантском уровне, применять свои навыки и умения не по делу и получать от всего этого удовольствие.

Это было весело, интересно, денежно, держало меня в тонусе, учило использовать то, что мне дала природа. Где была моя голова?!

Последнее дело ничего особенного не обещало.

Все же я была специалистом по деликатным проблемам, а не шпионом.

Мне нужно было поставить на один балкон маленькое устройство и уйти, чтобы меня не заметили. Дело попахивало криминалом, и я бы с удовольствием отказалась бы, если бы не такое «но». Твердое, прижимающееся к моему бедру, когда «заказчик» меня нежно обнимал за талию. Стесняюсь спросить, о чем вы сейчас подумали. У него в руках был пистолет. И нет, я совсем не определила его на ощупь или по ощущениям. Ствол скользнул по моему бедру выше, затем по поясу, груди и замер перед моим носом.

Мгновение…. и заказчик вернул его обратно. Со стороны все смотрелось мило и безобидно, но надо мной нависла смертельная опасность.

Мне было сказано: «Сделаешь дело, гуляй смело. Сроку тебе три дня».

Сегодня истекал этот самый третий день.

Полчаса назад я установила этот самый передатчик, но уйти не успела. Молодые люди в черных костюмах появились на пороге квартиры в тот самый момент, когда я успела снять страховку. На балку я не взлезла, я на нее запрыгнула. Страховки нет, карабинов нет, способа уйти — тоже нет, в соседней комнате настоящий цербер в черном деловом костюме. Все, как у больших, в солнечных очках, при пистолете, с усиком рации у рта. Кра-со-та!

И криминал тоже.

В общем, болтаюсь я теперь на этой балке как сосиска на прутике. Жить хочется, вот и обнимаюсь я с этой железкой, как с самым лучшим другом. И молчу. И тихим, незлым словом поминаю всех, по чьей вине в этой тупой ситуации я оказалась.

Если выберусь из этой передряги живой, то брошу это дело с деликатными проблемами. Как есть, брошу! Никакие деньги не стоят такой вот опасности.

Но если я узнаю, какая зараза навела на меня того типа в мышином мятом костюме! Я не я буду, устрою ему райскую жизнь! Как портить жизнь ближнему своему я тоже хорошо узнала, в теории в основном, но ради такого дела и на практику переведу. Мне не сложно.

Так, наверху голоса.

Сейчас послушаем, что скажут. Может, банальный шантаж, промышленный шпионаж и не все так плохо?

Да, наивность из меня не выветривается ни с годами, ни с пережитыми делами. Давно следовало понять, что ничего хорошего при таком стечении обстоятельств быть не может. Не может! Но такой гадости даже я не ожидала.

Кто мог бы ожидать, что далеко не в столице нашей необъятной Родины, двое мужчин будут обсуждать партию стратегических ракет последнего поколения?! Пустыми голосами, лишенными каких бы то ни было эмоций, они говорили о том, что эта партия первой пойдет за рубеж. Что ракеты уже подготовлены, осталось только получить у Абдула подтверждение об оплате.

Это было то, чего я не могла даже себе представить в самом страшном кошмаре. В ближнем зарубежье творилось что-то страшное, поговаривали о третьей мировой войне. А тут два типа обсуждают о том, чтобы передать куда-то в арабские страны наше оружие.

Куда мы катимся?!

И как? Как можно было ожидать такой грязи и такой беды от обычного мелочного задания?!

Впрочем, в своих не ожиданиях подвоха я была не одинока. Тихий звук, который донесся из комнаты внизу, я даже не сразу смогла опознать. Я до этого как-то не слышала выстрелов с глушителями в такой близи от себя.

— Один готов. Что внизу?

— Охрана снята.

— Хорошо. Здесь больше никого не было?

— Никто не входил с утра.

— Вообще?

— Вообще.

— Когда же эта девка установила передатчик?

— Не знаю, Лэ…

Следом до моего уха донесся звук удара. Кажется, говорливому попало за длинный язык.

— Больно же!

— Думай, о чем трепать языком можно и когда. Около дома девки патруль есть?

— Так точно.

— Домой она возвращалась? — продолжил допрос властный.

— Никак нет.

— Около дома родителей, ее брата стоят патрули?

— Так точно.

— Имей в виду. Если она останется жива или доберется до ментуры, нам не поздоровится. Понял?

— Да.

— Тогда марш отсюда. Найди мне девку, даже если из-под земли потребуется ее достать. Изображай из себя ее любовника, хочешь брошенного, хочешь настоящего, возлюбленного, без пяти минут мужа. Меня не волнует, что и кому ты скажешь. Я хочу, чтобы сегодня вечером ее труп прошел в оперативке, как жертва ограбления. Понял?

— Так точно.

— Вольно. Свободен.

Властный мужик, кажется, говорил что-то еще. Я не слушала. Я не могла услышать. В один момент, всего несколько слов разрушили мою жизнь. Я забыла о том, что я крепкий профессионал. Я забыла весь курс психологии.

Меня окутало черное отчаяние.

Каким чудом в тот момент не разжались мои руки и ноги? Почему я не упала тогда вниз с этой балки? Наверное, мои хранители с обоих плеч не позволили.

Внизу хлопнула дверь.

Наверху зазвучала сухая очередь. И на этот раз звук был такой, каким я его слышала пару раз на полигоне. Стреляли из автомата. Там, над моей головой, убивали двух мужчин, которые обсуждали страшную террористическую сделку.

А я висела на балконной балке, была свидетельницей того, что мне подписали смертельный приговор, и понятия не имела, что же мне делать!

Мне было страшно, мне было чертовски страшно!

У меня никогда не было тайных поклонников. У меня не было влиятельного любовника, к которому я могла бы кинуться за защитой. У меня не было связей в военной или полицейской среде, кроме Андрюхи. Но впутывать брата я не могла, мне уже перекрыли к нему дорогу.

Я не могла воспользоваться мобильным телефоном. Я плохо разбиралась в компьютерных, да и вообще последних технологиях, ну, не слушались они меня! Но даже я знала, что по мобильному телефону его владельца можно легко отследить. В этом мне повезло, мой последний кирпич валялся дома, под кроватью, кажется.

Да меня же обложили! Как медведя в берлоге.

Меня и выбрали на это дело потому, что я очень похожу на одноразовую пешку!

Я постоянно занимаюсь деликатными делами, поэтому никто не удивится, если меня понесет, например, в район недостроенных новостроек или гаражей, приготовленных пд снос. Андрюха десятки раз говорил, что дела, которыми я занимаюсь — опасны! Но разве же я его послушалась? Разве я, старшая сестра, должна слушаться младших? Нет, не должна.

Если меня убьют как жертву ограбления, любому следаку бросится в глаза очевидная ложь ситуации. Начнут разбираться, и копаться начнут в моих делах. Но о последнем я никому не говорила. Меня никто не видел в компании с заказчиком. Да и балкон этот, на котором я висела, я нашла не по «живым» каналам. Меня просто невозможно было связать с тем, что случилось сегодня в этих двух квартирах. Меня невозможно связать с этими остывающими трупами.

И этим нужно воспользоваться.

Что там говорил властный? Мне нельзя обратиться в полицию. Эти трупы не должны быть быстро найдены? А мы сделаем наоборот. Я подниму на ноги весь город, устрою суматоху и постараюсь скрыться.

Мне нужно лечь на дно, чтобы сохранить свою жизнь.

Какую бы легенду подчиненный властного не выбрал бы, он сыграет мне на руку. Я не буду говорить, куда отправилась. Попрошу начальницу кадрового отдела меня прикрыть. Ненадолго, на трое суток.

И этого будет достаточно.

Так. Телефоны-автоматы, телефоны-автоматы… Да, я знаю, где достать нужное количество монеток с утра пораньше, где взять нужные мне телефоны-автоматы, чтобы мой звонок не отследили. Вот тебе и деликатные поручения, вот тебе и развлечения с денежными последствиями.

Какая же я дура!

Ну, ладно, буду надеяться, что все обойдется. Для начала мне надо безопасно покинуть эту квартиру. Эти ребята, конечно, умные, предусмотрительные, но думают шаблонно.

Ни один не догадался наверх посмотреть, где как раз я и была.

Значит, у меня есть шанс. Главное, воспользоваться им. Не спешить, не натворить дел и ошибок. Спокойно, вдумчиво. У меня все получится.

Итак, для начала, мне придется просидеть в этой квартире почти до приезда ее хозяина. Мне надо проследить, чтобы он обратился в полицию, сообщил нашим доблестным стражам правопорядка, что здесь случилось убийство.

Но это я смогу сделать только в том случае, если у убийц нет правила подчищать за собой следы. В этом случае в квартире через пару часов появятся могильщики. Те, кто уберут трупы и сделают так, что их никогда не найдут.

Это как у классика: нет человека — нет проблемы, а вот у полицейских с этим еще лучше. Нет тела — нет дела.

Только не бояться. Только не плакать.

Дышать! Ровно. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Сама дура, сама нарвалась на проблемы. Кто ж, правда, знал? Нет, это уже оправдания. На них у меня совсем нет времени. Спокойнее. У меня все получится. Да я одна, но у меня есть я! И этого будет достаточно. И не из таких передряг выпутывались. Главное дождаться тех, кто придет сюда первыми. Если это будут полицейские, я смогу попросить у них помощи или защиты. Должна же существовать программа защиты свидетелей на самом деле! Андрей, кажется, говорил что-то такое.

Если появятся могильщики, я воспользуюсь их помощью, чтобы покинуть это место. Нужно будет только сделать так, чтобы они сами не узнали, что помогают. Это сложно, но возможно. Спокойно. Главное набраться сил. Главное держать себя в тонусе. Мне нельзя расклеиваться. Я хочу жить и по возможности долго и счастливо!

Поэтому вдох, выдох.

Можно было бы перепрятаться, но эти ребята точно профессионалы.

Они должны будут осмотреть повторно квартиры, чтобы убедиться, что никого постороннего здесь нет.

Я не смогу покинуть квартиру по балкону, с той стороны обязан быть наблюдатель. Мне остается только ждать, что случится раньше. И надеяться, что тренированное тело не подведет.

Полчаса. Час. Два.

Чем больше проходит времени, тем у меня больше шансов.

Ну же, ребята.

Я согласна на полицию, честное слово. Поэтому, не надо вам приезжать.

Подумаешь, наследили. Я уверена, вы работали в перчатках, поэтому вам ничего не грозит. Я уверена…

Звук? Точно, дверь открылась.

Шаги, уверенные, тяжелые. Тот кто вошел или хозяин дома, или знает, что никого здесь нет.

Ну, скажите хоть слово! Ну, же!

И словно они услышали мою горячую просьбу, в комнате зазвучали слова:

— Что наверху?

— Четыре трупа.

— Контрольные?

— Обижаешь. Не потребовались. Мои ребята сработали чисто.

— Хорошо. Забираем сначала этого, потом тех, что наверху.

— Понял, Владислав Григорьевич.

— Трепло. Понял он. Бери за ноги, я за руки. В мешок, в ковер и на улицу.

— Понял.

Так, шуршащий звук, молния. Это тот самый мешок?

Влажный чмокающий звук, это еще что за фигня?!

А вот этот звук я знаю. Когда ковер не самого лучшего качества скатывают, он ломается, и возникает вот такой звук.

Шаги. Ушли!

У меня не больше трех минут. Их двое, они не должны привлекать внимания. И без этого стащат вниз пять ковров. Уверена, у них фургончик с надписью «химчистка». Неброско и не запоминается. Обслуживающий персонал наши люди воспринимают как пустое место. Если никому не наступят на ногу и не обматерят, их не увидят, даже когда они пройдут рядом.

Ноги, ножки, разминайтесь, скорее.

Так, к двери. Застыть. И даже не дышать. Мне нужно дождаться, когда они уберут один труп сверху, затем подняться в ту квартиру и сделать чудовищную вещь. Подменить труп — собой.

Это меня они должны будут в черном пакете и ковре вынести в свою машину.

Если у меня сегодня день неудачный, меня убьют сразу же. Если удача будет ко мне благосклонна, я покину эту квартиру и этот дом.

Ну, же, удача, миленькая. Побудь сейчас со мной. Ты мне очень нужна. Очень-очень!

Шаги. Мимо! Вверх.

Тихо скрипнула дверь квартиры. Приглядываться некогда. Вот они трупы в пластиковых мешках. А вот и подходящий шкаф. И шаги. Прячемся!

Шаги, шаги. Голоса. Я не вслушивалась в происходящее, я сосредоточилась на том, чтобы себя не выдать.

Снова хлопнула дверь. Они унесли отсюда уже второй труп. А теперь очень быстро, забыв о брезгливости, о том, что я не могу думать от страха. Быстрее. Я буду бояться, когда буду в безопасности. Я буду рыдать в голос, оплакивая себя, а потом строить планы. Пока я должна остаться в живых.

Поэтому молнию вниз, труп в шкаф, сама на его место.

Господи, прости меня за это!

Я успела в самый последний момент. Шаги раздались, когда я пыталась как-то поудобнее расположить во рту чистый носовой платок. С трупами не церемонятся, но я то живая! Поэтому мне может причинить боль то, чего трупы не замечают. Например, когда в машине меня кинут на пол. Мне нельзя вскрикнуть, поэтому мне нужен кляп.

Да, более-менее терпеть боль я умею, но я не настолько доверяю себе, чтобы поверить, что я не закричу от боли в случае чего.

Поэтому… кляп. Не такое уж и плохое решение.

А теперь, удача, ты там где? Повезет мне или не очень?

Шаги. Шаги. Шаги. Ничего больше не слышу. Не вижу. Не ощущаю. Я как в яме. О! Меня повернули, еще раз, еще. Значит, я в ковре.

А вот и легкие покачивания! Меня несут! Несут!

А теперь…

Страшная мысль «как я буду выбираться?» прострелила меня с ног до головы, когда ковер резко кинули куда-то. Тяжелый бум прокатился по машине, а я не потеряла сознание от боли только потому, что все тот же ковер смягчил приземление. Но несколько минут я не то что думать, я не могла научиться дышать заново!

Новый грохот. По моим подсчётам — последний. И если я правильно всё посчитала, теперь закроют фургончик, и мы поедем. Куда-то.

Для начала, я открою себе дырочку около лица, а потом — раскручусь. Они должны будут ехать за город. Сегодня воскресенье, по крайней мере, не час-пик, но горожане уже проснулись. У меня будет минут сорок, может больше.

У меня не было даже одной минуты, но я об этом не знала.

Как не знала и о том, что когда водитель вставил ключ в замок зажигания и его повернул, замкнуло контакты на пластиковой взрывчатке.

Нет тела — нет дела. Мало ли кто что там сотворил и устроил бандитскую разборку, все равно концы в прах и отыскать ничего ни у кого не получится.

Я ничего об этом не знала.

Просто раздался громкий звук, тело обожгло нестерпимой болью. И я умерла.