Ведьма для деликатных поручений (СИ)

Глава 7. Кровный брат

Дождь был ужасным, ледяные струи колотили по голове и плечам, я мгновенно промокла насквозь. Но не остановилась.

Мои шаги потонули в дожде, темный костюм, в который я была облачена, помог мне слиться с окружающим миром. Меня никто не видел и не слышал. Рядом я ощущала чье-то присутствие, но не близко, а скорее немного отдаленно. Кто-то за мной подсматривал? Не знаю. Я не могла этого понять. Для меня и без того было вокруг много нового, непонятного, странного, страшного. Мне приходилось себя заставлять двигаться вперед, то и дело обходя разноцветные загогулины парящие в воздухе или темные провалы-пасти, поджидающие меня.

Дождь стих. Не сильно, но достаточно для того, чтобы сквозь его пелену я начала видеть окружающий реальный мир. Склонившиеся к земле кусты крупной сирени и душистой акации. Мокрые лавочки. Скользкие дорожки, покрытые капканами-лужами. Скрутившиеся в трубочки листья фруктовых деревьев.

Страшно не было.

Не было ощущения, что за спиной стоит кто-то с топором, но было ощущение, что я опаздываю. Что надо еще быстрее! Еще. Еще! И я побежала.

Мокрая трава цеплялась за ноги, дождь затекал за шиворот, ветви больно дёргали за волосы. Скорее.

Нетерпение сжигало изнутри, не давая покоя, не давая остановиться ни на миг. Еще быстрее!

Еще!

Вокруг меня сгустился воздух. Чуть слышно потрескивали молнии в поднявшихся волосах. Земля … качнулась и скинула меня. Краткий миг падения-зависания, когда мое сердце остановилось от ужаса, что вот сейчас все, я упаду… и я не успею! Я не успею!

Земля качнулась мне навстречу, ветви деревьев подхватили, удержали, нежными объятиями погладили по плечам и спрятали от дождя.

«Наша! Наша! Наша!»

«Что тебе?»

«Проси».

«Приказывай».

«Требуй».

«Опаздываю, — взмолилась я, — пожалуйста, мне очень надо туда! Быстрее!»

И мир шагнул мне навстречу, уже второй раз.

За моей спиной не появилось крыльев, но воздух стал легче, намного легче, чем должен был быть. Сила гравитации, которая прижимала меня к земле, пропала, и я взлетела.

«Ну, так, лети», — засмеялся звонкий женский голос. — «Тебе об этом не надо просить, дитя. В этом ты в своём праве».

Воздушные потоки послушными котятами легли под руки, обняли за ноги, подхватили за пояс и рванули меня вперед! Прочь от сада, сквозь высокую стену, которая послушно разошлась при нашем появлении, буквально раскололась на две части. Еще дальше, дальше, дальше!

Вдоль брусчатки, по которой еще несколько часов назад меня привезли в этот особняк. Мимо темного леса, стоящего непроходимой стеной и… Нет! Мне надо туда. Туда, где узловатые ветви сплелись на моей дороге. Туда, где толстые корни выползли на землю, получив приказание никого не впускать.

Но как же так?!

«Проси».

«Приказывай».

«Требуй».

Три слова закружилось вокруг меня, завертелось, но… приказывать?! Требовать?! Кто я такая, чтобы диктовать кому-то свою волю?!

«Ведьма!» — откликнулся жарким эхом мир.

«Ведьма», — добавил лес.

«Ведьмочка», — засмеялся ветер, распахиваясь за моей спиной острыми лезвиями.

Но, я бы не была собой, если бы стала слушаться голосов разбушевавшейся шизофрении. Моя холодная натура очнулась и вылезла, снисходительно сообщив, что бояться нечего.

«Бывает, бывает. Ты только крепись, Ника. Психушек здесь не водится, а если лишнего не говорить, то может и вообще еще все обойдется. Ну, подумаешь, лес говорящий, воздух ехидничает. И вообще, что ты тут торчишь, когда мы опаздываем?! Вперед, марш!»

И я пошла. Коснулась корней, погладила стволы деревьев и попросила меня пропустить, потому что мне надо туда, вперед, ближе к центру леса, к старой заброшенной избушке, около которой убивают кого-то мне очень-очень важного!

Лес остался глух к просьбе.

На мгновение появилось только ощущение взгляда. Чьи-то зеленые глаза без зрачка осмотрели меня снисходительно и не признали опасной. Не признали достойной того, чтобы приказывать.

В груди вскипела злость.

Холодная рассудительность жалобно пискнула и испарилась.

«Кажется, ведьмы в этом мире очень яркие, живут не на рассудке, а сплошь на эмоциях. А еще очень жаркие…» — констатировала я, разглядывая собственную руку, покрытую огнём.

Ветви леса прянули от меня в разные стороны, корни торопливо поджались, давая мне дорогу. Но перед лицом висел, насмешливо покачиваясь, тонкий щит. И со всей злости, которая во мне накопилась, на эту ситуацию, на этот мир, на историю, в которую я вляпалась, на себя саму, наконец! я врезала в центр щита.

Заныли сбитые костяшки пальцев.

Что-то завыло, отчаянно, горько. Вокруг полыхнула темно-серая пелена, прянули от меня в разные стороны стихии.

Чье-то извинение звучало над ухом, но я не слышала, досадливо отмахнулась, проходя в лес.

И ни одна стихия за мной не последовала. А я… уже не шла! Уже бежала. И кололо что-то в боку, хрипело в горле дыхание, и чем меньше оставалось расстояние до поляны, тем отчетливее я понимала, к кому и почему я бегу.

И успела! Успела в последний момент, когда неведомый убийца уже заносил над склоненным Дайре топор.

— Дай!!!

Отчаянным рывком, не прыгнув — взлетев к другу, родичу, брату?! — я отшвырнула убийцу и закрыла рыжего мужчину собой.

Боль.

Обожгла позвоночник, раскатилась иголками по телу.

«Слишком много боли», — констатировал рассудок. И…

Всё.

Тьма обняла меня, тьма протянула свои руки, и я скользнула в ее теплые объятия, прижалась к груди и закрыла глаза. Здесь можно отдохнуть, здесь ничего не страшно…

…Долго разлеживаться мне не дали. Я слышала голос у себя над головой, встревоженный, перепуганный голос. Я чувствовала, как что-то горячее бежит по моему телу, ощущала как это горячее бежит во мне.

Кровь.

Чужая кровь!

Распахнув глаза, я увидела встревоженное лицо Дайре.

— Лежи, — велел он сухо. — И даже не думай вставать. Вот дали же стихии такую непутевую и шебутную сестрёнку!

— Дай…

— Что «Дай», что «Дай»?! Ты бы знала, как я перепугался, когда ты, выскочив из ниоткуда, бросилась прямо под топор!

— Не бросилась — тебя бы убили, — возразила я, ощущая как слабость, забравшаяся в мое тело, начинает отступать. Чужая горячая кровь отгоняла от меня эту противную хмарь, миллиметр за миллиметром, клеточка за клеточкой выигрывая себе пространство для манёвра.

— Ну, да… — после некоторой заминки всё же признался Дайре. — Это да.

— Как ты так глупо подставился? — спросила я тихо.

— А вот это мне ещё предстоит выяснить, как и почему тоже. Только у убийцы не спросишь, тип этот сбежал.

— Почему он нас не добил?

— Не получилось бы, даже если бы он очень захотел. Ты умудрилась создать такой щит, который, кажется, и на боевом слоне пробить не удастся. Вот, смотри, — мужчина придержал мою голову, чтобы мне было удобнее, а потом и вообще помог подняться.

На себя смотреть он мне не дал, но краем глаза насколько мне было видно, я была вся в крови. Чужой… и с тем учетом, что под куполом нас было только двое — кровь на мне была кровью Дайре.

Спросить, было ли это насущной необходимостью, я не успела.

Я увидела щит.

Нет. Нет, нет, нет!

Я его поставить не могла ни в коем разе и ни в коем случае!

Такие вещи не ставятся только потому, что так захотела левая пятка по велению зачесавшегося носа!!!

Щит был абсолютным. С тонкими стенками, чуть покачивающимися от ветра и по которым то и дело шли мыльные разводы в тех местах, где косой дождь, все-таки проходящий сквозь переплетение темных ветвей, был особенно сильным.

Диаметр той полусферы, что я начудила, был больше трех метров. Вполне достаточно, чтобы здесь можно было с комфортом разместиться.

Под купол не затекала вода. Не задувал дождь. Здесь была ровная температура, примерно двадцать два, двадцать четыре градуса. Не жарко, прямо скажем, но и не так мало, чтобы можно было заболеть, простыть или что там ещё в перечне возможных неприятностей при ночевке на природе.

Так! Опять меня мыслью куда-то унесло не то налево, не то направо.

— Дайре!

— Называй Даем, — отмахнулся мужчина, усаживаясь рядом. — Не снимай купол.

— Я не знаю, как его снять, — призналась я с тяжелым вздохом.

— Тоже хорошо. Раз сама не знаешь, значит, не заставит тот, из-за кого всё это и началось.

— Он… маг? — начала я понемногу разбираться в местной действительности.

Дай кивнул.

— Ментальный, что довольно редко в наше время.

— Почему?

Мужчина немного помолчал, явно подыскивая более простые слова, чтобы я поняла.

— Каждая магия на Альтане имеет свои ограничения и свои требования. Ментальная магия одна из самых сложных. Обучение её искусству занимает порядка десяти-пятнадцати лет, из всех магий она самая сложная и самая слабая, хотя и самая изощрённая. И при всём при этом ограничения, которые она налагает, одни из самых серьёзных.

— Не понимаю, — призналась я со вздохом.

Для меня действительно это всё звучало совершенно непонятно. Какие ещё ограничения?! При чём тут они?! Я понимаю ограничения на дороге, это нужно для того, чтобы не возникало аварий, не было угрозы для человеческой жизни. Но в магии откуда и зачем?!

— Вот представь. У тебя математика была?

— Конечно.

— Правила сложения, умножения… проходила?

— Деления тоже, — кивнула я, стараясь задавить в зародыше абсолютно дурацкую улыбку, которая сама собой разъезжалась у меня по лицу.

— Ага, значит и более сложные примеры решали?

— Дошли даже до логарифмов, — призналась я по секрету, — и стереометрия у меня была. Хотя с ней в итоге мы не подружились. Одним словом, ты ближе к делу, и не надо переходить на приземлённые примеры, можешь на отвлеченной материи объяснять.

— Хорошо. Магия — это процесс творения чего-либо, когда силу для этого ты берёшь или из внутренних источников — из своей ауры, или из внешних источников — это магия, которая распространена в воздухе.

— Так, — кивнула я. Понять было сложно, но вот принять на веру? Почему бы и нет.

— Хорошо. Магия не бывает универсальной. У каждого свои стихии, с которыми он может взаимодействовать. Самый частый случай — это ровно одна стихия. Самый редкий случай — это четыре стихии из возможных.

— А их всего четыре? — дотошно уточнила я.

— Отнюдь. Их шестнадцать. На Альтане живут три расы, и у каждой расы свои особые стихии, плюс есть универсальные. Начнём с универсальных: это огонь, вода, земля и воздух. Это те стихии, которые могут проявиться у представителя любой расы. Дальше, у орков, которые среди всех наиболее приземлённые, скажем так, — Дайре застыл, к чему-то прислушиваясь, потом покачал головой, видимо услышал не то, на что он надеялся, и посмотрел на меня.

К этому моменту меня начало потряхивать от потери крови… а кстати, я так и не спросила, что же здесь произошло-то!

Сняв с себя пиджак, мужчина накинул его на меня, а потом ещё и обнял. Стало тепло и уютно. Устроившись поудобнее, насколько это было возможно, я продолжила слушать тихий голос уже не друга — брата. Разум с сердцем и интуицией, наконец-то, нашли общий язык и выдали своё решение, а я уже и не спорила.

Воспоминания из прошлой жизни, воспоминания об Андрее стирались, исчезали, замещаясь теплом Дайре. И это было правильно. Шестое чувство шептало, что этому не надо сопротивляться, что так — надо, так правильно и…

— Итак, ты остановился на орках, — напомнила я умиротворённо.

— Хорошо, — кивнул мужчина и повторил. — Орки. Они самые приземлённые ребята, поэтому у них магия тоже такая же, работает через проводника. Это стихия металла, рун, артефактов и зелий. Стихию рун по-другому ещё называют магией шаманизма.

— Хм. Ладно. Люди?

— Стихия предвидения — видеть будущее. Стихия разума — она же ментальная магия. Стихия смерти — некроманты, стихия жизни — целители. Но чаще всего среди людей появляются всё же элементалисты, то есть те, кто занимается магией четырёх стихий.

— А эльфы?

— Эльфы … у них стихия света, поэтому они ярые противники человеческих некромантов. У них стихия тьмы — поэтому именно эльфы считаются лучшими медиумами, то есть магами, которые работают с призраками и привидениями. Магия природы, оно же друидство. Ну, и… магия иллюзий в полной мере.

— Ладно, — кивнула я, подумав о том, что чтобы всё это запомнить мне понадобится… о-о-очень понадобится шпаргалка! — И это возвращает нас к следующему вопросу. Что за ограничения?

— Что-то вроде… аллергии. Магия несовместима или с некоторыми действиями, или с носителями других видов магии, или с некоторыми продуктами, или с воплощениями стихии. Например, огненные маги не могут находиться очень долго у воды. Если по каким-то причинам они оказываются закрытыми в водном пространстве — они лишаются своей магии.

— Навсегда?

— Да. Считается, что маг, попавший под управление чужой стихии, лишается покровительства своей. Соответственно, находясь на территории чужой стихии, маг не может колдовать.

— Значит, ты маг воздуха, — констатировала я, с лёгкостью решив простую задачку.

Плечо Дайре под моей головой дрогнуло, он сам напрягся.

— Почему?

— Потому что сейчас мы на территории земли. Если я правильно помню одну совершенно дурацкую, но от того не менее затягивающую игрушку, пары-антагонисты это огонь и вода, воздух и земля. Вопрос в том, как насчёт стихий из других расовых чёрт? Они влияют как-то?

— Нет, — отозвался Дайре, справившись со своим удивлением. — Пары действуют только внутри четырех стихий.

— А в человеческих? Стихии разума противопоставляется стихия предвидения?

— Верно.

— Ага. Ладно. Это надо вначале обдумать, потом буду задавать вопросы. У меня остались пока ещё два готовых.

— Давай по порядку, попробую ответить. Только минуточку, — спохватился мужчина. — Это, конечно, формальность, но формальность, которая может сыграть свою роль после того, как ты получишь свой родовой медальон.

Губы рыжего прижались к моему виску:

— С гордостью и честью принимаю тебя, принцесса Таирсская, в нашу семью, и нарекаю своей сестрой по крови, по духу и по силе, — и чуть отстранив меня, улыбнулся. — Давай свои вопросы, сестрёнка.

Один вопрос отпал сам собой.

Чтобы ни случилось со мной в этом мире, теперь у меня был брат, который назвал меня кровной сестрой, открыв для меня сначала свой дом, а потом и свою душу.

— Спасибо, — шепнула я.

Дайре ухмыльнулся, подмигнул, став, наконец, похожим сам на себя.

И я улыбнулась ему в ответ.

Улыбка переросли в усмешки гиен, а потом мы расхохотались.

И только когда мы успокоились, я смогла спросить:

— Чего мы ждём здесь?

— Нашего брата. Я успел передать ему послание до того, как… как очутился на этой полянке.

— Ага! — обрадовалась я, — а это и переводит нас к следующему моему вопросу. Всё-таки, что здесь случилось?!

— Этот вопрос очень интересует и меня, — согласились у меня над головой.

Я подняла взгляд практически инстинктивно и мгновенно об этом пожалела. Страх вонзился в позвоночник раскалённым прутом, пригвоздив меня к земле. Страх свился клубком змей в животе. Господи, как же страшно!

Мужчина, подошедший к нам с грацией сонного хищника сквозь стенку купола, был настолько страшен, что я не сразу смогла понять, что он говорит что-то ещё, что он что-то требует от меня.

— Прекрати, — поморщился Дайре, отстраняя руку этого, нового, незнакомого, от меня. — Ты же знаешь, как на людей чистокровных действует твоя сила.

— Знаю. А ты быстро успел взять эту малышку под свою защиту. Она ещё родовой медальон не получила, а ты уже признал её сестрой.

— Она моя сестра. И больше этого ничего не изменит.

— Быстро она отыскала себе покровителей здесь. А если вы ошиблись? И она шпионка, засланка, кто угодно?

— Прекрати! Ты сам знаешь, что это не может быть правдой.

— Да ладно.

В моей голове что-то щёлкнуло. И… стало легче.

— Ты как? — заботливо спросил Дайре, придерживая меня за плечи.

— Слишком много всего, — покачала я головой. — А! Кстати, — всплыло в голове то ругательство, которое я слышала вслед. А меня сегодня тоже приходили убивать! Я как раз из спальни помчалась, когда в мою комнату кто-то ворвался.

«Ну, вот кому ты нужна», — мужчины не спросили, переглянулись встревоженно.

— Дайре? — спросила я изумленно. — Что-то не так?

— Про тебя знают считанные единицы, — пробормотал Дай. — Но, тем не менее, приходят убивать в ту же ночь, что и меня. Кому-то настолько не понравилось, что ты вообще можешь быть допущена в нашу семью? Я думал, о проклятии ведьмы лишние не знают. Или дело вообще в другом? Лис, признай её по-быстрому?

— Нет. Эту девчонку признавать я не буду. Она не сестра мне, и сестрой никогда не станет. И если вы все попали под её чары, то должен остаться хоть один трезвомыслящий человек, который не даст вас всех перерезать, когда она поймёт, что выполнила свою работу.

Опять.

Вот опять!

Непонятно откуда взялся, не представился, вообще ничего обо мне не знает, но смеет судить. Кто ему дал такое право!

Я оказалась на ногах быстрее, чем осознала это. И ноги, которые ещё пару минут назад отказывались держать меня, сами выпрямились!

— Меня зовут Ника! — сообщила я гневно, ткнув нахала в грудь. — Понял, Белоснежка? Ни-ка! Полное имя, конечно, содержит больше букв, но судя по твоему виду, запомнить и четыре буквы для тебя будет проблематично. Но ты уж, постарайся что ли?

Ой.

Ой, ой, ой! Это что, это вот я сейчас сказала?! Это вот я ляпнула?!

«Ну, мать, ты даёшь. Нахамила мужику ни за что ни про что! Ты смотри, как ресницами хлопает изумлённо. А реснички хорошие, длинные, чёрные, загляденье. Знаешь, что. Я с тобой,… ну с собой, со мной… короче, мы согласны с тобой, будет возмущаться — обдёргай ресницы его, себе возьмём!»

На этот раз в осадок выпала я.

Вот это. Вот, вот, вот это! Что это было мгновением раньше?!

Я настолько ушла в свои мысли, что мужчина, попавший в моё поле зрения, перестал казаться страшным.

И вот здесь меня ждал сюрприз.

Он был красив. Как Юэналь — красотой полукровки, взявшего от родителей всё самое лучшее.

Высокий, с одухотворёнными чертами лица, но не такой тонкокостный, как Кайзер или тот эльф с огненной шевелюрой. Нормостеник, как сказали бы в моём родном мире. Человек с нормальным соотношением всех параметров.

Уши были не нормальными, но только самую малость — чуть-чуть заострённые кончики. И чуть более вытянутая ушная раковина сама по себе.

Волосы у этого самого «Лиса» были белыми, как снег, и длинными! Ниже лопаток, прихваченные алой-алой лентой! Именно поэтому я, не думая, а надо было бы! назвала его Белоснежкой. Он напомнил мне нашу классическую Белоснежку в инверсном варианте! Глаза у мужчины были чёрными. А ещё чёрнющие ресницы, разве могут быть такие ресницы у парня?! Светлая-светлая кожа и… он смотрел на меня. С улыбкой. С довольной улыбкой человека, который и не надеялся услышать что-то.

— Хорошо. Огрызаться ты умеешь, Ника. Я не признаю тебя своей сестрой, но признаю тебя принцессой Таирсской, ты умна, молода, образована, умеешь за себя постоять. Как иномирянка ты можешь стать хорошим магом. Достаточно только взглянуть на спонтанный купол, который у тебя получился. А теперь хватит просиживать здесь штаны. Дайре. Тебе надо выпить. И поесть, причём мяса. Нашей юной… принцессе, — бросил мужчина взгляд на меня, — пить нельзя, а вот поесть надо, а то упадёт от истощения прямо здесь. Ах, да, — внезапно «Белоснежка» куртуазно хлопнул себя по лбу, — как же я забыл! Прошу простить меня, леди, я не представился. Оэрлис дель Ниано, принц Таирсский, — и уже куда как более буднично и равнодушно добавил: — а ещё я заведую отделом внутренней безопасности, и как ты уже могла догадаться, я работаю с шпионами, разведчиками, заговорами и прочей шушерой, которая, ну, никак не может успокоиться.

— Ага, — кивнула я пришибленно, — я поняла.

— Ну, а для семьи и для друзей, как ты уже должна была понять, Ника, — Оэрлис придержал меня за плечо, когда я начала заваливать на бок. — Я — Лис. Ты тоже можешь меня так звать.

За что это так меня «осчастливили» было не очень понятно. Но… приятно.

Лис хмыкнул, глядя на мой осоловевший вид, осторожно убрал прядь волос, пропитанных кровью с лица:

— Конечно, надо будет смотреть на тебя при свете дня, но при должном усилии, из тебя может выйти толк. Главное, чтобы на рынке потенциальных твоих женихов не оказалось слишком проблемных, а то устроят с твоей помощью переворот, а мне распутывать.

То ощущение, которое начало теплиться в моей груди, исчезло мгновенно. Хам! Гад! И … знать его не желаю!

И на этой оптимистичной мысли я благополучно потеряла сознание.

Второй… а то и третий раз за сутки, так и не узнав, что же такое на поляне случилось.

Не, в этом самом… Таире справедливость водится?!

— Водится, водится, — сообщили мне негромко, и снова вокруг меня распахнулись уже знакомые стены призрачной обители. — Умчалась, даже договорить не дала. Вот шебутная принцесса!

— Кайзер!

— Кайзер, Кайзер.

— А остальные где?

— Занимаются другим делом, — призрак уселся обратно на ступеньки к трону. — Слушай, внимательно, принцесса. В Таире недобрые дела творятся, не то заговор кто плетет, не то к трону кто-то подобраться чрезвычайно старается. Тебя никто не ждёт, о тебе пока мало кто знает, но пока в расчёт тебя брать не будут, ты можешь узнать что-то, услышать случайно. И хоть Лис… отнёсся к тебе не самым лучшим образом, ты прости его. Он на своем месте, он мастер в своей работе. И если что-то узнаешь, что-то, что может показаться тебе важным, нужным — сообщи ему. Он хороший парень, даром что некромант.

— Он полукровка? — спросила я, усаживаясь рядом с Кайзером.

Вопрос мой королю-основателю почему-то серьёзно не понравился.

— Этот вопрос лучше на Альтане не задавать, — наконец, нашёл он компромисс между тем, что хотел сказать и тем, что ждала в ответ услышать я.

— Ладно, — подняла я руки. — Не спрашиваю. Но… почему я так сильно его испугалась?

— Потому что он некромант, а ты — ведьма.

— А ведьмы, они какой-то определенной стихии?

— Я бы сказал «жизни», но это будет неправильно. Ведьм, юная леди, потому и истребили, что они могли пользоваться силами любой стихии, и каждая с удовольствием откликалась на зов ведьмы. Кому по просьбе, кому по приказу, кому по требованию.

— А в чём отличия?

Король кивнул:

— В силе воздействия. Слабая ведьма может только просить. Сильная — требовать. Самая сильная — приказать.

— А я какая?

— А этого пока никто не знает. Впрочем, хватит с тебя на сегодня. Дайре расспросишь о случившемся сама. Завтра придёт король, принесёт твой родовой медальон. Он уже почти готов. А поскольку ты принята в род, всё пройдёт очень быстро. И… знаешь, скажи Хилю, чтобы тебя пока не представляли принцессой, пусть отложит знакомство с двором. Для начала… ты останешься козырной картой в нашем раскладе, а может быть, даже и джокером.

Возразить я ничего не смогла.

На мои плечи легли руки. Знакомые, знакомые! Такие… таки…

Голова отяжелела. Веки налились свинцовой тяжестью. Мысли стали неповоротливыми, я хотела повернуться, но… не могла.

— Спи, принцесса, — шепнул мне голос, который я уже много раз слышала сегодня в этой хмари нереальной реальности. — Спи.

И я, сама себе удивляясь, послушалась приказа, так и не узнав, что же это был за мужчина…