Ветер Приключений

Глава 10

Янтарная жидкость неторопливо покидала стакан, перетекая мне в рот. Пряный, карамельный вкус выдержанного в дубовых бочках рома обжигал горло. Впервые в этой жизни я пил алкоголь. Странное чувство, всегда ли у алкоголя был такой вкус? А черт его знает, ведь в этой таверне подавали только его и сравнить мне сейчас было особо не с чем. Можно было бы, конечно, устроить себе выходной и пройти своеобразную золотую милю, дегустируя алкоголь в разных заведениях, организм мага легко справлялся с отравлением спиртом, но ни желания, ни сил на это не оставалось. Уже сейчас мне нужно выпить по-настоящему много спиртосодержащих жидкостей, чтобы опьянеть.

Место встречи наверняка было выбрано Альмаиром не случайно. В любом случае я был не против развеяться. Последние два дня я не выходил из дома, приходя в себя и разбирая оставшиеся куски наследства магов. Гидромант оказался тем еще затейником и, видимо, готовился углублять специализацию. В его сумке не было ни денег, ни каких-то интересных личных разработок, зато обнаружился весьма древний на вид многотомник по магии крови за авторством некоего Мартина «Кровавой Росы» Стимлера. В наличии были первый, второй, третий и пятый тома. Четвертый и последующие, если они и предполагались, отсутствовали. Эта дисциплина определенно заслуживала внимания, так что собрание заняло место на полке. В перспективе полученные из него знания могли хорошо дополнить мои возможности. Воздушник, вполне возможно, был интересным человеком. Среди его вещей нашлось два блокнота, исписанных стихами и робкими попытками в прозу. В целом с такими увлечениями и расстановкой приоритетов неудивительно, что высоко он не взлетел. Хотя и кое-что любопытное он, как оказывается, изучал. Свиток с заклинанием «песня сирены» однозначно являлся стоящим приобретением.

Не стоит обманываться названием, ни с песнями, ни с морскими монстрами оно ничего общего не имеет. Целью этих чар является вполне изящное комбинирование магии воды и воздуха, ускоряющее морское судно. Среди искателей за такую бумажку можно получить либо несколько сотен золотых, либо кинжал под ребро в темном переулке. Разучи он описанную в манускрипте магию, и вполне смог бы соскочить с пиратского крючка, наверно на это и был расчет, но мистическим искусствам определенно стоило уделять больше времени, чем написанию стихов. Глядишь был бы жив… Ну, зато хотя бы нет фотографии родных и возлюбленной. Только этого мне не хватало для крепкого сна.

Хотя на сон было теперь совестно грешить. Ясное дело, после возвращения Айлы домой и сцены воссоединения матери с раскаявшимся ребенком я рухнул спать без задних ног, прям в той же одежде, в которой был. За это конечно пришлось заплатить жуткой вонью в комнате на утро и безвозвратно утерянной простыней, но оно того стоило. А уже на следующий день я приступил к штудированию методички сумеречных магов. На деле это оказался сборник методов своеобразного самогипноза. Похожие вещи были популярны на Земле как средства борьбы с так называемыми энергетическими вампирами, с поправкой на то, что в Домгандейте они и в правду работали. Вставал логичный вопрос, почему же тогда они не были массово распространены, особенно с учетом того, что самых разных бестелесных угроз тут было более чем достаточно. И, как ни странно, ответ на этот не заданный вслух вопрос был очень прост и найти его мне помогла Элара.

Заметив, что я сосредоточено что-то изучаю дома, она поинтересовалась содержанием, а я не поскупился на разъяснения. В итоге несколько минут поразглядывав буквально первую фигуру из тех, что нужно было создать в сознании, она махнула рукой и ушла, заявив, что для нее это слишком сложно. Тут-то меня и осенило. Абстракции и пространственное мышление! То, что земляне сделали основой своей цивилизации, тут было уделом ученых-магов высоких рангов. Фундаментально другой механизм познания мира, позволяющий без сложных приборов и возводимых воображением конструкций познавать мир, развернул местных совершенно в отличную от привычной мне сторону. Они не привыкли думать через постепенное построение аналогий, через которые в свое время дошли до мировых законов предки землян. Зачем выстраивать что-то сложное для объяснения приливов и отливов, если даже не самый опытный маг легко ощутит их связь с небесными телам? Для чего идти окольными путями для объяснения термических эффектов, если даже неофит-пиромант на голых инстинктах и пальцах расскажет про колебания частиц? И так повсеместно! Нет, безусловно местные знали математику, а любой высший магистр вполне мог бы считаться достойным знатоком точных и естественных наук. Вот только путь возникновения был слишком уж причудлив и не до конца укладывался у меня в голове. Что кстати вызвало некоторые опасения, не станет ли мое преимущество в начале пути якорем на его более высоких ступенях. Смогу ли я принять местную магическую науку будучи «отравленным» земным знанием? Все же пусть память еще хранила множество, казалось бы, бесполезных для человека двадцать первого века в повседневной жизни навыков, Лаврентий не был доктором физико-математических наук. Но пока я справлялся, а это оставалось головной болью даже не завтрашнего меня.

Но как я уже не единожды говорил «у всего есть своя цена». Ценой для жителей Домгандейта стала иная структура ассоциативной коры — той части коры головного мозга, которая выполняет сложные когнитивные функции. Маги были способны интуитивно, при поддержке особых формул управлять энергиями, но, когда дело доходило до работы с воображением, вставали в ступор. Формирование и поддержание в голове сложных фигур, на которые ложились другие элементы было для многих невыполнимым испытанием.

Для меня же это была отличная тренировка и, главное, билет в спокойные ночи. Два дня я приходил в себя и, собственно, планировал посвятить этому и следующие сутки, но планы были нарушены посыльным от Альмаира. Один из десятков черноглазых чумазых парнишек служащих хитрому хальфийцу передал, что мой партнер просит поторопиться, и вот я уже второй час сижу в месте встречи без малейших намеков на, то сколько мне еще ждать. Все это было очень странно, ведь несмотря на всю живость характера, хальфиец оставался крайне педантичным в вопросах, касающихся обязательств и сроков.

Именно в этот момент двери распахнулись, открывая проход полуденному зною и уличной пыли, одолевающим город в это время года. Вместе с ними в зал проник и мой партнер. Одетый с иголочки в традиционный костюм своего народа он словно только вышел из модного салона, а не добирался сюда через раскаленные солнцем улицы нижнего города. Любой человек, знающий Альмаира хуже меня, увидел бы перед собой довольного жизнью, успешного молодого мужчину, победителя в игре под названием жизнь, главной заботой в буднях которого является поиск вещей, способных лучшим образом показать, насколько же все у него хорошо. Но я-то отлично изучил его за годы сотрудничества. Походка и выражение лица весьма красноречиво говорили о крайней степени его недовольства происходящим. Последний раз я видел его таким года полтора назад, когда одни залетные умники попытались «кинуть» представителя Золотой монеты на весьма серьезную сумму.

Заметив меня, он бодро зашагал в мою сторону. Вихрем промчавшись через зал, по пути пару раз на считанные миллиметры разминувшись с официантами он как-то непривычно грузно опустился на стул, испустив при этом тяжелый вздох. Дерево жалобно застонало, но выдержало. Я не успел и слова вставить, как обычно неспешный мужчина тут же перешел к сути встречи.

— Ну что я могу сказать, Гидеон, дела у нас обстоят откровенно паршиво. После того разговора я всерьез занялся вопросом поиска следов этих людоловов. Поначалу даже мои контакты в теневом мире ничего не дали, но постепенно из разных косвенных следов начал проступать контур закрученной интриги. Люди начали пропадать лет десять назад. Само по себе обычное дело для такого крупного города, вот только никто из теневых лидеров так и не выяснил, что происходит. Затем, примерно четыре года назад, кто-то начал вербовать пиратские команды, квартировавшиеся в нашем порту со снятыми флагами. Тут они просчитались, видимо посчитав остальных за идиотов, так как финансовые потоки так или иначе исходили из кошельков людей, не поверишь, семьи Мэлуи. Это же стало лучшим щитом от лишнего интереса. Ну нужны одной из двух крупнейших семей пираты, и что? Зачем будить спящего дракона?

— Как непривычно слушать тебя без привычной манеры речи, — не смог не отметить я.

— Не перебивай! Так вот. Но реально за хвост их удалось поймать только на обороте еды. Скорее всего значительная часть рабов еще жива, сделки с зерном выросли в цене за эти четыре года. Недостаточно в масштабах острова, но вот одиночные крупные партии, прибывающие и исчезающие в никуда, тоже сделали свое дело. Ну и наконец мое самое любимое, — на стол лег свежий дагерротип, с которого на меня смотрела уже знакомая морда измененного. Безусловно, это была совершенно другая химера, но общих черт было более чем достаточно, — наткнулись на нее в одном из складов, знатная была заварушка. Ты скорее всего не знаешь, но это…

— Знаю… и не то, чтобы рад этому. Мне тоже есть что рассказать, но глобально с фактом нашей близости к падению в смердящую китовую задницу полностью согласен…

Изложив наши приключения в подземельях Ауразиона, я принялся ждать реакции.

— Подведем итог. Прямо под нашими задницами сидит скорее всего целая толпа измененных. К их хозяевам, сидящим там же на протяжении десяти лет свозят рабов. А все ниточки так или иначе ведут к сильнейшему эльфийскому клану в городе, во главе которого стоит целый архимаг. Ну мое предложение одно — ты принимаешь мое давнее предложение, и мы сегодня же ночью на самом быстром корабле уходим отсюда в сторону раскаленных песков моей родины.

Слова Альмаира были насквозь логичными. Даже без учета потенциального архимага на стороне культистов, назовем их так, масштаб проблемы сильно превышал возможности бакалавра недоучки, коим я являлся. Весь мой опыт прожившего целую жизнь мужчины был с этим согласен. Бежать и забирать с собой близких было самой правильной стратегией, но что-то внутри меня противилось этому. Я погрузился в собственные мысли. Спертый, горячий воздух таверны и выпитый алкоголь дурманили мой разум. И вдруг словно брызги, принесенные морским бризом на меня, рухнуло понимание. Я любил этот город. Любил больше, чем даже место, в котором родился Лаврентием Анатольевичем. Тут, будучи Гидеоном Иргаром, я начал учиться магии, прошел через реальные приключения, стал по-настоящему свободен… Следом, не менее яростно, в голове взорвалась вспышка озарения. В тех кошмарах, мучивших меня целый месяц, были не только боль и смерть людей. Там же были осколки их жизней, связанных с этим городом. Городом, который они любили, как и я… Бежать же правильно… Теперь былой уверенности в этом не было.

— Нет.

— М-м?

— Нет, мы должны хотя бы попытаться предотвратить трагедию! — о, мертвые боги, что я несу.

— И у тебя есть мысли как? — Альмаир к этому моменту буквально растекся на стуле.

— Знаешь… А ведь есть! Только понадобится сходить за Касур.

Я вскочил так резко, что опрокинул стул, на котором сидел. Мы вдвоем двинулись к выходу и уже перекинув одну ногу через, порог я вспомнил вопрос, мучивший меня перед его приходом.

— Кстати! А почему именно это место ты выбрал для такого серьезного разговора?

— О, тут все просто. Трактирщик — связной одного отряда наемников, если я выйду через задний вход — отбой. Если через парадный, то ночью они должны взять мое имущество под охрану.

Артуру Велор было смертельно скучно. Стены кабинета, которые он мог разнести в пыль легким движением руки, давили на него со страшной силой. Открытое настежь окно с наложенным на него климатическим заклинанием как будто мистическим образом пришло в негодность, вообще не пропуская свежий воздух. Назначение руководителем клановой дружины стало одним из худших наказаний, что придумывал для него учитель и по совместительству глава всего дома Велор. Это в прочем не значило, что Артур как-либо саботировал свои обязанности, нет. Не будучи дураком, он прекрасно понимал важность этой позиции, ведь порой слаженная работа группы низкоранговых воинов могла переломить ход сражения с превосходящими по могуществу противниками. С учетом того, что де-факто дружина Велоров была костяком вооруженных сил всего острова, ответственность, лежащая на его плечах, становилась только больше. Ну а деятельная натура, не выбитая ни ударами заклинаний, ни сталью клинков, не выгоревшая вместе с волосами не позволила бы ему сидеть без дела.

Но имела место другая проблема — воина его уровня было даже слишком много для этой невероятно почетной и важной должности. Всего несколько месяцев потребовалось Артуру, чтобы вникнуть в суть протекающих во вверенном ему механизме процессов и «смазать» некоторые заедающие детали. В итоге один из талантливейших мечников своего поколения, имеющий все шансы стать со временем вровень со своим учителем, прозябал в состоянии управленца средней руки, читая документы и время от времени шлепая на них подпись.

Поэтому скрип двери, открывшейся не по расписанию, пролился на него как звуки музыки, играемой лучшими бардами Домгандейта. Обычно спокойное, ледяное и равнодушное лицо прекрасной Орезы с дергающимся глазом лишь дополняло и без того многообещающую картину.

— Что-то случилось, Ореза? — большим котом промурлыкал хозяин кабинета, от предвкушения даже привставший с кресла.

— Эм… Нет, но к вам посетители… Они очень настоятельно просят вас и… Я уверена тут какая-то ошибка! Они предъявили ваш личный перстень! К сожалению, я не могу игнорировать такой весомый аргумент, но не могли же вы дать свой перстень каким-то проходимцам!

В голове воина тут же всплыл образ странной парочки, попавшей к нему на сдачу рангового испытания.

«Неужели все же решили вступить к нам», — мелькнула мысль в голове Артура.

— Не мог и не давал. Мне кажется, я знаю кто это. Впусти их.

— Вам стоит быть внимательнее к таким вещам. Очень многие мечтают получить от вас перстень, а вы… вы тратите его на каких-то оборванцев!

— Ореза, — теперь уже в его голосе лязгнула сталь, — эти, как ты говоришь, «оборванцы» и другие такие как они позволяют нам жить той жизнь, которой мы живем, и совершенствоваться, не думая о том, где раздобыть деньги на еду и алхимию. А ты тут находишься, чтобы если потребуется, умереть за них. Понятно⁈

— Так точно! — девушка вытянулась перед ним по струнке.

— Хорошо. А теперь впусти их.

Спустя несколько минут в коридоре послышались шаги, но их было на одну пару больше, чем Артур ожидал. Покров тайны не продержался долго, и в комнату один за одним просочились трое. Первыми шли молодой маг-искатель по имени Гидеон и его напарница полурослица-воительница Касур. О них он навел справки еще сразу после той встречи. Было достаточно забавно узнать, что этот малец в свои шестнадцать лет имел уже вполне сложившуюся, хорошую репутацию. Его спутница была новым для улиц Ауразиона разумным, но то, как они держались вместе формировало определенный кредит доверия, учитывая то, что он знал о Гидеоне. Третий гость был не менее интересным персонажем. Что могло свести одного из кандидатов на пост следующего главы Золотой монеты и двух подростков искателей?

— Приветствую, вас друзья! Все же решили вступить в ряды славных воинов семьи Велор?

— Доброго дня, сэр Артур. Рад, что вы нас не забыли. Я — Гидеон, моя спутница Касур. И наш хороший друг и партнер — Альмаир. И пусть мне бы хотелось сказать нечто иное, но все же мы принесли дурные вести…

— Тогда, о чем же вы хотели поговорить, господа и дамы? Чем вы готовы меня напугать? —спросил он, откинувшись на резко ставшую удобной и комфортной спинку кресла. Махнув рукой, он дал пришедшим знак садиться.

— Скажите, вам что-нибудь известно про катакомбы под городом? — вот на этом вопросе настроение начало медленно ползти вниз, а уродливый шрам на шее, скрытый бородой, как всегда, заныл в преддверии больших проблем.

— Допустим я-то о них знаю, а вот откуда про них знаете вы это большой вопрос.

— Отлично, значит все становится несколько проще. Тогда как вы отреагируете на сообщение о том, что в них разместились странные личности, тайно завозившие к себе десятки, если не сотни, невольников и не гнушающиеся использовать эльфийских измененных?

— Скажу, что у тебя очень богатая фантазия. Катакомбы, а точнее то, что от них осталось, действительно обнаружили, но они были полностью уничтожены Катаклизмом. Проходы завалены, а основные помещения обрушены. Геоманты дома Мэлуи проводили изыскания, а командовал ими сам лорд Лориан, друг и соратник лорда Аэлара. Так что то, о чем ты рассказываешь, абсолютно исключено, не говоря уже об измененных. Удивлен, что ты знаешь, ведь уважаемый архимаг приложил много усилий для того, чтобы стереть эту позорную страницу истории своего народа, — Артур искренне верил в то, что говорил. Эльфам, после Войны осевшим в Ауразионе, было особенно трудно справиться с направленными в их сторону злыми взглядами. Слишком далеко зашли их лидеры в своих экспериментах над разумными.

— Значит все-таки Мэлуи… — с нескрываемой грустью в голосе выплюнул хальфиец.

— Полностью разделяю эмоции моего спутника. У меня для вас плохие новости. Все мои слова правдивы. Уважаемый Альмаир, покажите сэру Артуру ваш трофей.

— Вам лучше убрать бумаги со стола.

Дождавшись, когда столешница отчистится, хальфиец из Золотой монеты жестом уличного фокусника достал из воздуха объемный плотный кожаный мешок.

«Ловкий трюк», — отметил про себя Велор. Этот момент заставил его совсем иначе посмотреть на пришельца. Магия пространства хотя и относилась к нестихийному блоку чар была одной из самых сложных в освоении и требовала таланта едва ли не больше, чем любая другая. И даже если этот мешок — его предел по объему доступному для оперирования (в чем сам мечник сильно сомневался), сидящий напротив мужчина уже переходил на другой уровень опасности. Интересно, почему ему никто не докладывал о талантах одного конкретного заморского аристократа уже лет десять ведущего свою деятельность в Ауразионе. Хотя, конечно, куда более интересным было содержимое мешка выкатившееся на сукно перед ним.

Сначала Артуру показалось что это отрубленная человеческая голова, но при чуть более пристальном рассмотрении ошибочность первого суждения таяла как дым. Идеально гладкая голова, без малейшего следа волос. Безгубый рот, трансформированный в пасть полную бритвенно-острых клыков. Темная, как у хищников, склера глаз. Грубая и прочная кожа, которую не повредить обычным оружием… Измененный. Причем если судить по косвенным признакам из не самых слабых.

— Эту тварь мы пришибли на западе острова. Охраняла ангар с контрабандным зерном, на который мы вышли в ходе нашего, так скажем, расследования. Он был на уровне сильного среднего рыцаря-магистра и мог свободно использовать техники. Завалили с огромным трудом и тут же отступили. Чудо, что обошлось без лишнего шума, когда увидел его ранг, был уверен — зажжем так, что пол острова сбежится.

Ситуация стремительно становилась все хуже и хуже. Магия создания измененных была под строжайшим запретом. По рассказам наставника, единственный архимаг города, острова и окрестных морей сжег многих своих сородичей в первые годы предлагавших возродить эту практику.

— Ох-х… Хорошо, теперь у меня нет выбора кроме как выслушать всю вашу историю…

По мере повествования, которое взял на себя Гидеон с редкими комментариям от Альмаира и Касур, день стремительно переставал быть томным. И чем больше фактов ложилось на стол, тем яснее вырисовывалась жуткая картина, сложившаяся на его родном острове. Если хотя бы треть от напрашивающихся после услышанного выводов окажется правдой — то город мог в любой момент рухнуть в бездну, причем не исключено, что в самом прямом смысле слова.

Как только речь молодого мага стихла, заполнившую кабинет тишину можно было резать ножом. Наличие поблизости темного культа, вероятность предательства со стороны одного из столпов жизни города, странная блокада с моря, которую не заметили на летучих крепостях — ничто из этого никогда не было на вершине списка вещей, радующих сердце и дарующих уверенность в завтрашнем дне.

— Так. Я услышал достаточно. Ситуация крайне серьезная и времени на полумеры нет. К сожалению, учитель сейчас не доступен, а значит придется действовать быстро и тайно, особенно учитывая, что почти наверняка в этом замазались Мэлуи. У них много сильных магов и воинов. Сейчас я отдам распоряжения разумным, которым полностью доверяю. Город будет готов к критической ситуации. Нельзя допустить паники среди населения. На закате мы встретимся на выходе из города с отрядом моих подчиненных и спустимся в эти катакомбы. Я могу рассчитывать на вас?

— Да, — слитный ответ не задержался ни на секунду.

— Альмаир, позволишь так без лишних реверансов? Хорошо, но тебя это не касается. Ты можешь обмануть молодежь, но не кого-то вроде меня. Сильно болит бок? — в ответ на вопрос хальфиец лишь скривился и презрительно фыркнул.

— Не настолько, чтобы повесить судьбу города, что стал мне родным за эти годы, на двух подростков, которым, при всем уважении, Гидеон, надо еще очень многому учиться. Например, не совать голову в пасть к морскому змею при первой возможности. К тому же его мать мне не простит, если при моем попустительстве с ним или его прекрасной спутницей что-то случится.

— И тем не менее я вынужден настаивать. Ты уже и так сидишь здесь, залившись алхимией. В ночь в таком состоянии выходить нельзя. Мы не знаем, что и кто именно будет нас там поджидать. С такими вводным даже мизерная вероятность срыва — непозволительный риск.

Спустя еще четверть часа бурных дискуссий Артуру все же удалось убедить одного из членов главной ветви Торгового Дома Золотой монеты уступить. Сошлись на том, что в их группу войдет его доверенный человек. Весь разговор был нелегким, и парень с девушкой скорее всего обиделись на пренебрежение к их персонам, но на фоне всего остального он легко мог с этим смириться. Нужно было сделать много всего. Ставки по-настоящему высоки. Все может обернуться очень плохо, но…

— … почему я чувствую себя таким живым? — спросил себя Артур Велор, когда посетители, принесшие плохие вести, покинули его.

В жизни каждого бывают моменты, когда тебя раздражает буквально все вокруг. Солнце светит неправильно, небо недостаточно синее, еда хуже, чем раньше, вино не пьянит, а среди женщин как будто истребили всех красавиц. Конечно, как правило это не длится долго, и пришедшая на смену черной белая полоса жизни смывает этот настрой. Тем не менее сидящему глубоко под толщей земли разумному не повезло. Постоянное, не отпускающее ни на секунду раздражение, подпитываемое каждым без исключения аспектом окружающей его реальности, было его вечным спутником вот уже на протяжении больше, чем трехсот лет.

За прошедшие годы это чувство стало столь привычным, что напоминало максимум отдаленную зубную боль, что впрочем не делало ситуацию хоть чуть-чуть легче. Привык он или просто сошел с ума, потеряв способность мыслить здраво, его это интересовало в последнюю очередь. Все на чем был сконцентрирован его разум — это цель, к которой он с упорством, свойственным настоящим фанатикам и психопатам, шел изо дня в день. Все его естество требовало вернуть ставшему таким неправильным и чужим миру правильные облик и содержание.

— Все перепуталось… Все сломалось… Я уже который год, как какой-то жалкий гном сижу под землей и слежу за обезьянами. Chingar ! Даже я сам измазался в этом безумии! Недоволен жалкими десятью годами на миссии, а ведь это даже не срок. Да я, бывало, отступников выслеживал дольше! Хорошо терпеть осталось недолго! — разговоры с самим собой стали для старого одаренного таким же постоянным спутником, как и ненависть к миру.

— Куда меньше, чем мы думали, пре…

— Не стоит! — прервал он только что появившегося в его комнате гостя, одетого в чернильно-черные тряпки, поднятием ладони, — я пока что не имею права на это обращение.

— Что бы вы не думали, для нашего народы вы все еще Тень Госпожи, Учитель героев, препо…

— Я сказал не стоит! — стены абсолютно пустого, серого каменного мешка, единственным предметом мебели в котором была тонкая циновка на полу, затряслись от вложенной в голос силы, а гостя опустило на четыре кости. До этого незаметные в полутьме руны, сплошным ковром покрывающие стены, вспыхнули, сдерживая магию и недавая и капле силы выплеснуться наружу. Некоторые жители города слишком хорошо знали вкус маны этого существа и точно не оставили бы такой след без внимания. Убедившись, что его собеседник усвоил урок, безумец свернул разлитый по комнате океан силы и позволил ему говорить, — лучше без лишнего словоблудия объясни, почему срок ожидания сократился?

— Как вам будет угодно, могущественный. Все подготовительные работы завершены. Ключевые участники таинства уже здесь, а флот лорда Квисалора вместе с сосудом будут в точке сбора через несколько дней.

— Если все хорошо, то какой резон спешить?

— Лишняя предосторожность, могущественный. В городе начались шевеления. Кто-то все же что-то заподозрил. Патруль вчера ощутил трех разумных в подземелье. А последние две недели наши агенты начали докладывать про повышенный интерес к пропажам людей и нелегальным завозам невольников. Поэтому совет принял решение начать действовать сразу, как наш флот прибудет на место.

По душе разумного, называемого не иначе как могущественным, прокатилась волна гнева. Чертовы лысые обезьяны что-то пронюхали и пытаются помешать его великой цели… Непростительно! С огромным трудом он подавил желание прекратить этот фарс, подняться наружу и показать им могущество Госпожи. К сожалению, не могу не признать, ублюдок Мэлуи был очень силен, а при поддержке оборонной системы города и засевшего в городе старшего Велора, у него не было даже намека на шанс одержать верх. Поэтому в очередной раз обида и гнев были проглочены, а холодный расчет взял верх.

— Плохо. Положение небесных тел будет не лучшим… Но выбора у нас нет. Слишком долго мы ждали. Слишком сильно нам нужны захваченные дикарями реликвии и прочие ценности. Хорошо, я даю разрешение начинать подготовку к ритуалу. На этих излишне любопытных удалось выйти?

— Мои извинения, но пока нет. Один из агентов взял след, но был ликвидирован. Тем не менее, судя по отсутствию реакций со стороны местных властей, я думаю это какие-то мстители одиночки. Мы похитили за время подготовки довольно много скота. Не удивлюсь, если людоловы захватили и кого-то, чья родня достаточно влиятельна, чтобы проследить путь до Ауразиона.

— Хорошо если так. Число патрулей измененных животных увеличить. Всем нашем воинам и магам дать команду находиться в полной боевой готовности. Мы почти у цели. Посвященным прибыть сюда. Мы начинаем таинство, как только взойдет луна. На этом все. Свободен.

— Повинуюсь, могущественный, — говоривший шагнул в тень и исчез, а хозяин кельи встал и вышел из нее прогулочным шагом. Длинный балахон, скрывающий его тело шелестел по полу. Шагов при это не было слышно вообще. Короткий, утопающий в кромешной тьме коридор привел его на небольшой балкон, с которого открывался вид на внушительное, больше двух километров в диаметре, пространство, освещенное сиянием растущего из потолка кристалла. Главная площадь подземного города, так и не увидевшего своих жителей, была превращена в огромный заклинательный круг. Сотни крохотных фигур копошились на разных участках сложнейшей пентаграммы доводя ее до идеала. Среди них выделялись рослые надсмотрщики, вооруженные плетьми, и мягко скользящие вдоль выдолбленных в камне линий силуэты посвященных.

Беглым взглядом пройдясь по всему полю проделанной работы, он в кои-то веки остался доволен. Вид, форма, ток энергий все соответствовало высоким стандартам, выставляемым им к вещам, за которые он отвечал. Безусловно, место могло быть и получше, но в этот раз такое упущение можно было списать как необходимые жертвы.

— Скоро… Очень скоро все изменится, и мы искупим свои грехи, Госпожа… Те, кто предал, те, кто лил нашу кровь, те, кто избежал нашего гнева — все они поплатятся… Реки крови прольются, но свет восторжествует над миром, погрязшим во тьме!

Никто не услышит этих слов. Никто не узнает, что они были сказаны. Но ничто из этого не изменит их отвратительной правдивости в самой жуткой части. Рекам крови действительно было суждено пролиться.