Ветер Приключений

Глава 14

Гигантское щупальце, состоящее из волшебной-кислоты и бывшее частью парящего в сотнях метрах над землей столь же огромного осьминога, в очередной раз обрушилось на сияющую золотом полусферу.

«Все-таки нельзя было недооценивать эту трухлявую макаку Зандоса. Почему? По какому праву он так силен!», — именно такие мысли роились в голове пусть пугающе талантливого, но все еще молодого эльфа, пока пиковое заклинание гидромантии разрушало его защиту.

Аомашу Мэлуи недавно исполнилось четыреста лет. Рожденный на закате Великой Войны, прямо на отцовском корабле, от второй жены, умершей при родах, он ни разу в жизни не видел ни дворцов лесных владык, ни света золотой богорощи, не купался в мане Императорских мэллорнов, что старше большинства людских цивилизаций. Заря его жизни прошла в бесконечном странствии по бескрайнему синему океану. Ребенок рос, впитывая в себя эссенцию идеологии эльфов Золотой Кроны прямо посреди самой кровавой войны в истории, а вместе с ней в него проникал и яд, разъедавший детскую душу.

Гранд Адмирал Мэлуи, Первый Морской Лорд, был единственным эльфом во всей верхушке власти, поднявшийся с самых низов. Младший сын семьи циркачей-акробатов пошел против устоявшихся традиций, выбрав карьеру боевого мага, и со временем, пережив многих своих врагов и завистников, поднялся на самый верх пищевой цепочки. Да, его родитель уже на момент рождения сына был архимагом, и высказать ему в лицо какие-либо претензии могли разве что король с королевой, несколько других архимагов, ну и конечно эльфийские божественные покровители. Но все это не мешало всем остальным ничтожествам оплетать фигуры его самого и его семьи плотной паутиной интриг и козней. Маленький Аомашу осознавал все это, и увиденное порождало в нем гнев. Он рвал жилы на тренировках, уделял развитию внимания больше, чем любой из его сверстников, к пятидесяти годам превзойдя их на голову, оставил прохлаждавшихся в ожидании грядущей вечности сибаритов далеко позади. Но вместо ожидаемого уважения получил лишь презрительные взгляды и шепотки теперь уже за его собственной спиной, сравнивающие его с короткоживущими хуманами. Шли годы, и гнев все глубже и глубже проникал в его душу. Не делало ситуацию лучше и отношение отца к происходящему. Многомудрого старика с лицом юноши волновала одна единственная вещь — скорейшее завершение войны. Мир любой ценой, чтобы наконец вернуться домой туда, где его ждали старшая жена и дочь. Часами во время переходов он мог предаваться мечтаниям об их общем будущем, нет, Аэлар не пренебрегал сыном, и во всех этих планах тот присутствовал рядом с ним, но и заслуженной похвалой и вниманием не баловал. Так к гневу прибавилась зависть. Можно быть хоть тысячу раз бессмертным созданием, но подросток есть подросток, и ему не понять, почему те абстрактные женщины для отца настолько важны.

Жернова истории медленно, но верно продолжали молоть судьбы десятков тысяч разумных, и в таких масштабах жизненные трудности одного эльфийского подростка никого не могли впечатлить. Среди высших офицеров на тот момент активно стали ходить слухи о скором завершении войны, о каком-то грандиозном плане пантеонов, пришедших к соглашению… Конкретики не знал никто, зато все ощутили и на всю жизнь запомнили миг, когда мир содрогнулся. О да, он, как и прочие выжившие никогда не забывал, как земля и небо поменялись местами, как рядом корчились в муках жрецы-капелланы, потерявшие связь со своими покровителями… Как, зависнув в воздухе над сбившимся в кучу кораблями эскадры, Архимаг Аэлару, истекая кровью из носа, глаз, и ушей удерживал барьер, защищавший их от уничтожения.

Те секунды, сложившиеся в минуты, а потом и часы настоящего ада на земле (ну или на море, если докапываться до мышей) были, наверно, пиком уважения и поклонения Аомашу отцу. Архимаги редко сами выходили на поле боя, все же даже у той безумной резни длинною в тысячу лет были определенные правила, соблюдение которых и спасало мир многие годы от тотального уничтожения. Бои между ними если и происходили, то в местах, разрушить которые еще больше было уже невозможно, либо на высотах недоступных даже опытным аэромантам. Так что увидеть выкладывавшегося на полную повелителя магии было редким шансом.

Они выжили, его отец спас всех, кого мог, он вознесся в глазах собственного сына на недосягаемую высоту, смыв почти все накопившиеся претензии… видимо, чтобы уже через несколько дней обрушить все в бездну.

Остатки эскадры под предводительством своего бессменного лидера взяли курс на ближайший к только что рожденному в своем каноничном виде Кладбищу Кораблей город. Ауразион. Так уж распорядилась судьба, что все действующие лица концерта, что на долгие триста лет стал величайшим вольным городом, собрались в тот час в одном месте. Как сейчас он помнил эту сцену. Водная гладь без единой волны. Штиль. Ветер как будто умерший, выдохшийся за время буйства охватившего целый мир шторма. И скользящие в этой звенящей тишине осколки империй и королевств, чьи останки еще не успели остыть после Катаклизма. Живые, посвятившие всю жизнь войне, злые и ненавидящие друг друга. Там были все: и проклятые воины святого королевства в компании с Велорами и их патриархом, и чадящие дымом и пугающие рыбу визгом механизмов ошметки гномьих флотилий, и непонятно откуда тут взявшиеся почтовые бриги полуросликов, и еще десятки разных судов, вырвавшихся с бесконечного поля битвы. Напротив дымящихся руин Ауразиона они замерли друг напротив друга, как гигантские хищные кошки, изготовившиеся к прыжку.

Бой должен был начаться. Обязан был! Тогда еще, не зная о том, что война завершилась, Аомашу верил в то, что в независимости от того, что произошло в мире, они должны были быть эльфами до конца и сойтись в бою со своими старыми противниками, чтобы в итоге все же выяснить, кто заслуживал победы в этой войне. Но смертного противостояния не случилось. Его отец он… он пошел на переговоры с низшими расами! Сел с ними за один стол и разделил хлеб, через несколько недель переговоров объявив о страшном — о том, что старый мир пал. Все эти дни, во время временного перемирия, лидеры использовали все, что у них есть, чтобы связаться со своими домами. Безуспешно. Иногда им удавалось поймать сигнал или перехватить сообщение, рассказывающее об ужасных разрушениях. Незаметно кончился тот странный штиль, и начался новый шторм. Он был не в пример слабее самого Катаклизма, но все еще неестественно масштабным, но, главное, намертво парализовал морское и воздушное сообщение. У целой толпы вояк, прибывавших к берегам полуострова, ставшего островом, не было шансов вернуться домой, да и некуда было возвращаться.

И они решили заключить мир длительный… Как к этому все пришло? Наследник Архимага не знал. Первый шок от решения лидера вызвал волну недовольства, особенно среди офицеров, относительно недавно попавших во флот, но она была сурово подавлена. Рядовой же кадровый состав… надо быть реалистами. Большая часть из них ходила по морям под командованием Аэлара сотни лет, живя на кораблях целыми семьями. Для них архимаг был богом едва ли не больше, чем любой член пантеона, а его приказы не обсуждались. «Если так решил Морской Лорд, значит так и должно быть», ответил юному эльфу один из матросов, с которым он решил поговорить об этом.

Время продолжило свой бег, и Аомашу затаился. Хотя правильнее будет сказать, что сначала он просто разочаровался. Без громких слов и обещаний мести он провалился в обычно нагоняющую представителей его вида куда позже хандру. Мир без привычных правил и ценностей выцвел. Только вбитые им же самим себе в мозг установки заставляли его продолжать тренировки и развитие. В полубреду для него проносились целые десятилетия, пока он не очнулся во время кампании против каннибалов. Возможно, не случись этого, он бы нашел в себе силы принять реальность и понять отца, но случилось то, что случилось.

Наваждение спало резко. Они брали штурмом прибрежную крепость каннибалов, и то, что он увидел внутри, повергло его в шок, став одной из вещей, что он отчаянно пытался забыть. Животные. Дикие животные. Вот до какого состояния откатываются люди без чуткого контроля перворожденных. Надломленная душа не выдержала, и это заметили многие. Так что неудивительно, что к концу компании к юноше подошел один из представителей сил Золотой Кроны. Сначала была только переписка, затем редкие встречи с доверенными лицами в портах по всему миру. Выполнение мелких задач от сородичей из более-менее восстановившейся метрополии эльфийского государства. Эльфы умеют ждать и идти к своим целям эонами. Так и Аомашу не заметил, как оказался в самом центре великой миссии по возвращению величия их расы.

Сотни лет подготовки наконец должны были вылиться в действия, но все могло в любой момент пойти не по плану. Этот принцип он хорошо выучил, проведя много лет в окружении короткоживущих. Чертов Хагмер так и не появился и не отвечал на сигнальные чары, пропав неизвестно где сразу после завершения ритуала, убившего Аэлара. Без его мощи верхушка атакующих пока не могла задавить численно превосходящих защитников. Да, аватара Богини пробуждалась с большой скоростью, но время шло, и неизвестно что еще могли подготовить жители Ауразиона. Все же всех тайн города-государства не знал даже он сам. Терялся эффект неожиданности, и такими темпами летучие крепости могли вырваться из иллюзорной ловушки, что сдерживала их, и прибыть сюда до того, как силы вторжения закрепятся на берегу. Нужно было срочно что-то делать, поэтому Аомашу решил рискнуть. Серией коротких телепортаций он переместился за спину макаке, которую теперь уже покойный отец называл личным учеником, с головой зайдя в его пылающую ауру. Зачарованный клинок должен был пробить защиту великого магистра, бывшую жалкой пародией по сравнению с оригиналом, разработанным годы назад Морским Лордом, и пройти через тело как раскаленный нож сквозь масло, но за один удар сердца до атаки Аомашу ощутил нешуточную опасность. Резко рванув вниз, он едва разминулся с замкнувшимся за спиной кубом из чистой энергии. Отдавшись свободному полету, эльф видел, как материя внутри этого куба вскипела и начала разрушаться.

Символично, что именно в секунды падения мятежного наследника настиг страх. Знакомое присутствие затопило округу, но одного вида разрушительного заклинания для него было достаточно, чтобы понять, кто явился на поле боя. Слишком глубоко врезались в память сцены того, как в таких кубах пропадали вражеские флагманы вместе с кубическими километрами воды. Лучше кого бы то ни было он знал как выглядит магия, которую он так и не смог освоить. Личная разработка его отца, смешение магии огня и пространства, вершина разрушения… «Удивительный Пылающий Цифровой цирк»! И причина появления тут этих жутких конструктов могла быть только одна. Архимаг Мэлуи вновь стоял на тропе войны.

Сотни, а возможно и тысячи мыслей одна за одной проносились в голове Аомашу, но одна конкретная билась громче и яростнее всех остальных. Мысль была настолько яркой, что не удержалась внутри черепной коробки и ворвалась в реальность.

— Ты не можешь быть жив! — взревел эльф, перекрикивая вой ветра, бьющего по ушам.

Развернувшись прямо в воздухе, он, забыв про все еще кипевший бой, уперся взглядом в сторону, откуда двигался основной вал этого фронта силы. Страх. Да, ему определенно было страшно, ведь чувство маны не врало, не могло врать. Сюда стремительно двигался тот, кто может пустить насмарку труд, отнявший почти половину его жизни. Тот, кто во всем виноват. Тот, кто не должен быть жив, но каким-то образом выжил. Его отец.

Сложно описать тот шок и смятение, настигшие мужчину в секунду, когда глаза наконец разглядели на фоне пылающего города белый факел, неумолимо приближающийся к ним. Внутри всполохов белой и чужеродной всему живому энергии стоял не вечно молодой архимаг, а человеческий юноша, почти ребенок, сжимающий в руке отцовский посох. Было видно, как неструктурированная энергия некроса, кружившаяся вокруг хумана, приобретает знакомые очертания, складываясь в геометрические конструкции. Уже через пять секунд мальчишка стоял на энергетической платформе, окруженный вихрем из сияющих кубов, пирамид и сфер, самых разных размеров.

Бой затих. Даже аватара Богини мечей замерла, ощутив приближение опасного противника. Человек, по какой-то причине обладавший магией отца, завис напротив сражавшихся сторон и окинул их всех спокойным, почти безразличным взглядом. Лишь на короткий миг он задержался сначала на самом Аомашу, а затем и на аватаре. Вот тут его эмоции всколыхнулись.

— Господа, — кивнул он защитникам города, — сын, Шариаэль, а ты кажется набрал веса за время с нашей последней встречи, — третий одаренный, вступивший в сражение с нашей стороны, был хорошо знаком бывшему грандадмиралу, все же многие годы тот был одним из его главных конкурентов за пост Морского Лорда, — и Сиятельная Лианориния. Кажется, я опоздал к началу веселья.

Голос юноши и близко не походил на отцовский, но интонации, манера речи… они выдавали его с головой. Картина происходящего собралась воедино, и мятежный Мэлуи истерически засмеялся.

— Ах-ха-ха! А я-то думал, что ниже пасть ты уже не сможешь, но и тут ты выделился. Уже в смерти умудрился опозориться так, что об этом не забудут целую вечность! Пойти на сговор с некромантским отродьем, — ему хотелось хоть сейчас достучаться до «обезумевшего» старика.

Но как сотни раз до этого все, чего он добился, это все тот же взгляд.

— Мне больно и грустно видеть то, какой путь ты выбрал, сынок.

— Сынок⁈ Ты потерял право называть меня своим сыном годы назад! Ты даже эльфом себя права называть не имеешь. Ты предал все и всех, царство, что помогло тебе возвысится, эльфов, что гибли под твоей рукой в той войне, собственного сына! Ты только и делал что стенал по своей дочурке с женушкой и развлекался со своими лысыми обезьянами! Хорошо, что на меня эта зараза не перекинулась, а твое гнилое отродье все-таки частично искупило свой долг, — заметив, что эти слова все же действуют он продолжил. — задаешься вопросом как? О-о-о! Тебе же сказали, что они не пережили катаклизм, да? Ах-ха-ха! Не-е-ет! Ревнители долго гонялись за ними, но все же поймали. Жаль эту суку, которую ты называл женой, не смогли взять живой, она убилась об загонщиков, пытаясь защитить своего выродка и ее потомство. Представляешь! Твоя любимая дочурка последние годы была так близко, прямо под твоими ногами и издохла на алтаре меньше часа назад, став ключом к убившему тебя оружию! Ах-ха-ха! А твоя внучка⁈ О, ее настигла великая честь для ей подобной! Она стала сосудом для нашей богини!

Как только он замолк, повисла гнетущая тишина. Даже звуки боя в городе словно отдалились и стали тише. А потом архимаг в теле подростка заговорил.

— Знаешь… Сначала, когда увидел тебя тут, я не хотел верить в твою причастность, но, допустив подобное, хотел подарить тебе легкую смерть ради искупления грехов, но теперь… Теперь я по-настоящему зол!

Последнее слово прозвучала раскатом грома, и бой вспыхнул с новой силой.

Переход куда-то вглубь внутреннего мира произошел мгновенно. Стоило мне согласиться с предложением мертвого архимага, как на долю секунды миг погас. То, что что-то изменилось даже не сразу стало понятно. Я все также смотрел на мир своими глазами, а не заменил старшего Мелуи в виде бестелесного призрака, вот только контроля над собственным телом не было.

Дальнейшие понесшиеся вскачь события стали отличной иллюстрацией того в насколько разных мирах существую я, посчитавший, что уже что-то из себя представляю, и монстры от мира магии. То с какой легкостью колдовал еще несколько минут назад мертвый волшебник поражало. Но еще сильнее поражало то, что он делал это… через некрос! За последние годы я был уверен, что как минимум в непреложных законах магии разобрался, и один из основополагающих касался взаимодействия энергий. Их великое множество, и на самом деле это был не просто свод законов местной природы, а сложная конструкция из тонких и явных взаимодействий. Меня же в рамках увиденного интересовало нарушение одного маленького, но очень важного элемента — чистые виды энергий были абсолютно инертны. Элементали огня, будучи созданиями чистого пламени, никогда не смогут провзаимодействовать не то, что со своими антагонистами, но даже с отчасти родственными концепциями. А если браться искать Короля инертности, то им определенно был очищенный некрос.

Должен был быть, во всяком случае, сейчас же я уже не был так уверен. Почтенный Аэлару определенно имел свой собственный взгляд на этот вопрос. Поэтому я крайне серьезно воспринял брошенную им для меня фразу об уроках, ведь неведомым мне образом он, используя некротические энергии, буквально затопившие город, творил самое разное волшебство с возможностями, приписываемыми некромантам никак не связанное. Полет, огонь, энергетические барьеры, магия пространства… Он был мертв и своей собственной маной не обладал, моих же запасов на подобное бы не хватило и не хватит еще очень долго, а значит это действительно были силы смерти. Я смотрел во все глаза изнутри собственной души, а находилось мое сознание именно там, в попытках уловить ту точку, в которой временно воскресший архимаг посылал в дальнее пешее путешествие базовые мировые законы.

И, словно услышав мои мысли, эльф, контролирующий мое тело заговорил. «Мы» как раз оторвались от земли и на большой скорости стали набирать высоту, когда он произнес.

— Запомни, мальчик. Магия — это не просто инструмент, не только способ использования сил, неподвластных обычному человеку или зверю. Это нечто большее — ключ к самой реальности. Пройдет, я думаю, некоторое время, прежде чем ты осознаешь полный смысл сказанного, так что пока просто запомни. Все есть энергия!

Последние слова он уже прокричал при этом разом превратив всю прорву собранных сил в целый каскад заклинаний. Цепь малых чар, как конструктор, собиралась во что-то зубодробительно сложное и… комплексное. Что именно делает какой блок понять было невозможно, но мне казалось, что это было нечто универсальное. С другой стороны, кто я такой, чтобы строить догадки о силе и возможностях архимагов?

События и без того уже приобретшие нешуточный размах так и не прекратили разгон. А уж монолог сына покойного архимага стал прекрасным предисловием к новому витку боя монстров. Тут я уже окончательно потерял возможность понимать, что происходит. Скорость совершила резкий скачок в область, где без усиления магией ни мозг, ни тело не смогли бы справиться. И если сам Аэлар мог даже в своем нынешнем состоянии преодолеть эту преграду, то я чувствовал себя посетителем странных американских горок, разве что полетать по своей «кабинке» я не мог.

Ежесекундные перемещения, огненные разрывы, разрезы, рассекающие небо от горизонта до горизонта. Все это я успевал увидеть и почувствовать только в мгновения остановок между стычками. И, надо было признать, даже с учетом того, что на стороне защитников города выступил сам Мелуи, пусть и в моем теле, но даже так им не удавалось склонить чашу весов на свою сторону.

— Вот о чем я говорил, — во время очередной остановки после серии прыжков и ударов голос эльфа зазвучал прямо внутри моей головы, — она восстанавливает свои силы аномально быстро. Еще и эта чертова проблема с божественными созданиями. Бог, его аватар, жрец высокого уровня, или созданное самим богом существо… Их всех окружает эта пленка божественной энергии. Фактически материальное проявление их природы, высоко энергетическая субстанция из-за которой все удары по ним идут, как если бы ты бил кулаком через несколько подушек. А с этой нам еще и серьезно не повезло. Не будь я так ослаблен в этом теле, и сведи нас судьба раньше, я бы смог уничтожить ее до того, как она набралась сил. Не убей они меня вообще, не было бы такой проблемы. Достучись они до кого-то другого из наших мертвых богов было бы проще, но Хагмер знал свое дело. Владычица мечей — одна из сильнейших в пантеоне. Теперь же малой кровью мы точно не отделаемся…

Как идеальная демонстрация этого неутешительного прогноза, аватара, воплощенная в теле внучки эльфийского чародея, переместилась к одному из великих магистров и прикосновением руки лопнула его, как воздушный шарик. В ту же точку уже неслись удары и ректора Де Гиза, и магистра Зандоса, но было слишком поздно. Битва на уровне высших магов и воинов наконец принесла первые потери. Эльфы, до этого опасавшиеся численного преимущества, воспряли духом и насели на защитников с новой силой. Я же просто провалился в очередной круговорот, уподобившись щепке в шторм попавшей в воду. Морально приготовившись к тому, что из этого шторма могу и не выплыть, я очень удивился, когда бой замер в очередной раз. Все как один его участники смотрели в гавань. Туда, где посреди рассредоточившейся эльфийской армады бурлила вода. Высокие волны поднимались из самого центра водного пространства и кругами расходились по нему, заставляя флот и даже плавучей мэллорн покачиваться. Что-то гигантское и темное поднималось из глубины вод. Через несколько мгновений в воздух ударил целый столб воды, и на поверхность выплыл огромный черный корабль. Хищные линии корпуса, приземистые и бронированные пеньки орудийных башен — барбет, мощный хребет главного калибра и реющий флаг с пылающей зеленым огнем звездой на черном фоне. Флаг Сумеречной империи. Но что более важно, этот конкретный корабль был мне очень хорошо знаком. Готов был ставить все свои сбережения на то, что это был тот самый флагман некромантов, на котором лежали гномье и эльфийское суда!

Но на этом наступление некромантов не завершилось. Вслед за кораблем из-под воды вынырнули настоящие морские змеи-короли. Точнее то, что ими когда-то было. Исполинские некрохимеры, ринувшись из воды напали на окружившие их фрегаты, кроша их не хуже, чем живые собратья этих монстров. Главное орудие озарилось зеленым свечением и ударило по блокирующим линию судам лучом ядовитой некротической энергии, отличавшейся от того, чем сейчас пользовался архимаг. Путь к берегу был расчищен, и крейсер двинулся к нему, а с палубы сорвалась черная точка, хорошо заметная на фоне охватившей город иллюминации. Она стремительно двигалась к нам, и было непонятно, что именно она принесет. На поле боя появилась новая сторона.