Вкус страха

ГЛАВА 18

Бум! Бум! Бум!

Скарлетт открыла глаза. Темнота. Стук, громкий и глухой, по-прежнему доносился откуда-то сверху. Она слышала шелест шин, чувствовала, что они куда-то едут.

— Кто здесь?

— Скарлетт?

— Сэл?

Вдруг чьи-то руки коснулись ее головы, чьи-то пальцы принялись убирать волосы с лица. Она почувствовала пряно-розовый аромат одеколона Сэла. С трудом сев, она крепко обняла мужа.

— Как ты? — пробормотала она, уткнувшись лицом в его плечо.

— Все в порядке, — ответил он.

— Что это был за шум? Стук?

— Это я. Пытался выбить эту чертову дверь.

— Где мы?

— В фургоне. Они нас захватили.

Она вспомнила взрыв, убитых морских пехотинцев, аварию. Внутри все похолодело от вернувшегося страха.

— А Гром? — спросила она. — Где Гром?

Она огляделась, но ничего не могла рассмотреть в темноте.

— Здоровяк? Он здесь. Вас вместе притащили.

Скарлетт вслепую поползла вперед и наткнулась на неподвижное тело, лежавшее посреди грузового отсека фургона. Гром. Она нащупала его плечо, потом лицо, ощутила что-то липкое на его лбу — похоже, кровь. Осторожно двигая руку, Скарлетт нашла ссадину над левым глазом. Подушечками указательного и среднего пальцев она осторожно нащупала впадину между трахеей и большой мышцей на шее и почувствовала огромное облегчение. Пульс был сильный, ритм — стабильный. Она уселась рядом, положив его голову себе на колени.

— Кто он? — спросил Сэл.

Она услышала, как он тоже двинулся, будто тоже садясь.

— Человек, в чью машину ты не захотел садиться.

— Он? Он довез тебя до самого посольства? Чем ты только думала? Я понятия не имел, куца ты…

— Только не сейчас, Сэл. Пожалуйста, — звуки по-прежнему доходили до нее словно через вату. — Сколько я была в отключке?

— Всего несколько минут, — ответил женский голос.

Скарлетт вздрогнула.

— Кто здесь? — она закрутила головой по сторонам. — Сколько нас здесь?

— Меня зовут Джоанна Миллс, — голос шел со стороны перегородки между грузовым отсеком и кабиной. — Я — вице-консул посольства.

— Я — Миранда Сандерс, — произнес вслед за ней тихий, еле слышный голос. — Секретарь паспортного отдела.

— Они были со мной в вестибюле, когда произошел взрыв, — пояснил Сэл. — Нас сбило с ног. Потом ворвались автоматчики и вывели нас наружу. Тогда я и увидел тебя у ворот. Какого черта ты там стояла?

— Мы с Громом только-только подъехали. Мы увидели, как люди в шарфах стреляют по морским пехотинцам у ворот. Гром отправился проверить, не выжил ли кто-нибудь, а я пошла за ним, — она тяжело сглотнула. — Кто это вообще был? «Аль-Каида»?

— Боюсь, что да.

— Откуда вы знаете? — спросила Миранда. Судя по голосу, она была молода — молода и напугана.

— А кто еще взрывает американские посольства, мать вашу?! — огрызнулся Сэл.

— Следите за языком, — осадила его Джоанна.

— Я сейчас не в настроении отвечать на дебильные вопросы.

— Тысяча девятьсот шестьдесят пятый год, — размеренно начала Джоанна, — боевики Вьетконга взорвали заминированный автомобиль у посольства США в Сайгоне. Семьдесят девятый год — иранские студенты ворвались в посольство США в Тегеране и удерживали пятьдесят два человека в заложниках в течение четырехсот сорока четырех дней. Восемьдесят третий год — два заминированных грузовика, на этот раз «Хезболлы», въехали в американские казармы в Бейруте…

— Ав девяносто восьмом году, — оборвал ее Сэл, — террористы из «Аль-Каиды» взорвали посольства в Найроби и, надо же, в этом самом городе. В последний раз, когда я смотрел на календарь, на дворе стоял год две тысячи восьмой. То есть после тех взрывов прошло ровно десять лет. А для этих ребят, как вам должно быть известно, юбилеи имеют огромное значение. Так что, если только вы не станете утверждать, что произошло какое-то невероятное совпадение и все это — дело рук какого-нибудь вьетконговца, который только что вышел из комы…

— Заткнитесь!

— …и все еще считает Джонсона президентом США, выбрал именно это место для взрыва, то…

— Я сказала, заткнитесь!

— Я просто хочу пояснить, что да, это действительно дурацкий вопрос.

— Хватит! — крикнула Скарлетт. — Довольно. Мы все на грани срыва. А нам сейчас нужно все как следует обдумать. Понять, что нас ждет дальше.

— Я скажу, что будет дальше, — произнес Сэл все тем же авторитетным и убедительным тоном, будто выступал перед советом директоров, рассуждая о прогнозах на ближайший квартал. — Они отвезут нас куда-нибудь, позвонят самому важному из политиков, до кого смогут дозвониться, и начнут переговоры о выкупе.

— Это если им нужны деньги, — ответила Джоанна.

— А что еще им может быть нужно?

— Вы же сами сказали, мистер Брацца, что это «Аль-Каида». Не какой-нибудь южноафриканский синдикат, охотящийся на детей и бизнесменов. Не сомалийские или суданские племенные кланы, похищающие журналистов и работников гуманитарных миссий.

— Это не политическое дело, — категорично заявил Сэл.

— С чего вы взяли? Они взорвали бомбу в посольстве.

— Бомбы, убийства — это, конечно, политика. Похищение — это всегда ради денег.

— Откуда вам знать? Как вы можете утверждать это наверняка? — в голосе Джоанны слышалась смесь волнения и изумления, словно Сэл только что сказал ей, что Марс — приятное место для отдыха в весеннее время. — Может быть, они просто хотят выложить в интернет… — она прикусила язык.

— Как нам отрезают головы?

— Боже, вы чудовище! Миранда же еще совсем девочка!

— Ей лучше скорее повзрослеть.

— Хватит! — снова крикнула Скарлетт. — Можете вы оба успокоиться? Мы сейчас на одной стороне.

Повисла тишина. Для Скарлетт она была не лучше препирательств. В темноте ей казалось, что ее заперли в гробу.

Фургон накренился на повороте, и она повалилась на бок. Выпрямившись, она снова положила голову Грома себе на колени. Мотор издал протяжный хриплый звук, словно водитель слишком долго не убирал ногу с педали сцепления. Она молилась, чтобы эту сволочь остановили за превышение, или чтобы у фургона лопнула шина и он опрокинулся, или чтобы он угодил в выбоину и вылетел через ограждение с дороги. Забавно, но сейчас она бы даже обрадовалась такому исходу. Боже, как же быстро иногда меняются жизненные обстоятельства…

Скарлетт откашлялась.

— Давайте строго придерживаться фактов, хорошо? — сказала она, стараясь сохранять рассудительный тон. — Были ли другие случаи похищения «АльКаидой» в Африке?

— Например, те одиннадцать европейцев в Египте, — сказала Миранда.

— Нет, милая, — ответила Джоанна. — Это сделали ополченцы из Дарфура.

— «Салафитская группа проповеди и джихада», — сказал Сэл.

— Кто это такие? — спросила Скарлетт.

— Группа повстанцев, которая ведет войну с правительством Алжира последние лет десять. Не получив поддержки на родине, они решили действовать в других местах. При поддержке «Аль-Каиды» они стали «зонтиком» для радикальных исламистских группировок в соседних странах вроде Марокко и Туниса. Они готовят боевиков в Сахаре и отправляют их в Ирак, где те составляют до тридцати процентов всех иностранных боевиков. В последнее время они стали называть себя «Аль-Каидой в Исламском Магрибе».

— Вы очень осведомлены в вопросах терроризма, мистер Брацца, — сказала Джоанна, и трудно было понять, чего в ее голосе больше — подозрения или уважения.

— Мне интересна эта тема, — просто ответил он.

Правда же, как было хорошо известно Скарлетт, заключалась в том, что Сэл, прежде чем выбрать Маврикий для размещения будущего отеля и казино, рассматривал варианты некоторых других африканских государств и получал регулярные доклады о политической и экономической обстановке в этих странах.

— Эти салафиты участвуют в похищениях? — спросила Скарлетт.

— Да, — ответила Джоанна. — В две тысячи третьем ими были похищены тридцать два европейца. Кажется, правительство Германии заплатило тогда выкуп в пять миллионов долларов. В прошлом году они снова похитили двоих австрийских туристов в Тунисе. На этот раз выкуп составил восемь миллионов.

— Вот видите? — сказал Сэл. — Все дело в деньгах.

— Не забывайте, — ответила Джоанна, — салафиты действуют в Северной Африке.

— Кто взял ответственность за взрывы посольств в Восточной Африке десять лет назад?

— Группа «Аль-Джихад». Они действуют с конца семидесятых.

— Это то же самое, — проворчал Сэл. — Они все подчиняются Бен Ладену.

В повисшей тишине Скарлетт принялась обдумывать все услышанное. Происходившее казалось ей таким невероятным, что голова шла кругом. Ее охватило холодное уныние.

Она снова видела клубы черного дыма над посольством.

Молодого морского пехотинца без половины лица.

Безумного ублюдка с ожогами третьей степени, сверлящего ее взглядом перед тем, как столкнуть их с Громом машину с дороги.

Скарлетт решительно прогнала эти воспоминания и постаралась взять себя в руки. Сэл прав. Скорее всего, Похитителям всего лишь нужны деньги. Не проблема. Просто назовите цену. Миллион? Десять? Господи, да если они узнают, какое состояние у ее мужа…

— Они запросят десятки миллионов, Сэл, — шепнула она.

— Вы им заплатите? — спросила Миранда. — Сколько бы они ни потребовали?

— Конечно, — не раздумывая ответил Сэл. — Какой прок от денег, если ты покойник? К тому же, — добавил он, — моя страховка покрывает и такие случаи.

В голову Скарлетт пришла новая мысль. Возможно, в обычной ситуации с захватом заложников похитителям и нужны деньги. Но это не обычная ситуация. Они с Сэлом были одной из самых знаменитых пар в США. «Аль-Каида» не испытывала недостатка в деньгах. Деньги для них были второстепенны. Лишь средство для достижения конечной цели — распространения исламской пропаганды и террора. Что будет, если те, кто принимает решение, подумают, что никакой выкуп не будет стоить той огласки, которую повлечет за собой их смерть?

Скарлетт похолодела от ужаса, но предпочла держать эту мысль при себе.

Несколько часов спустя фургон остановился. Задняя дверь распахнулась, впуская внутрь серый свет. Трое автоматчиков в тускло-коричневой одежде, включая водителя с обожженным лицом, криками приказали им выйти. Скарлетт осторожно выбралась из-под Грома, чья голова все еще лежала у нее на коленях, и поднялась на ноги. Последовав за Сэлом, она спрыгнула на землю. Затекшие ноги тут же подогнулись, и она едва не упала. Ближайший автоматчик расхохотался. Она едва сдержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо.

Скарлетт огляделась. Стояли сумерки, но даже этот последний свет дня казался ярким по сравнению с кромешной темнотой в грузовом отсеке фургона. Воздух был свежий, пах землей, и ничто в нем не указывало на признаки цивилизации.

Они находились на какой-то лесной поляне. Со всех сторон грозно нависали мрачные высокие деревья. По обе стороны от открытого очага стояли, словно глядя друг на друга, две примитивные хижины: крепкие деревянные столбы, тонкие ветки вместо горизонтальных перекладин и соломенная крыша. Хижины походили на грубую имитацию домика, в котором Скарлетт и Сэл останавливались на краю кратера Нгоронгоро, только едва ли здешние интерьеры были украшены розами и персидскими коврами. И уж точно здесь не было туалетов, украшенных бисером люстр ручной работы и видов на «африканский рай».

Тот автоматчик, что рассмеялся, ощупал грязными ладонями руки и ноги Скарлетт, не упустив возможности ухватить ее за промежность и грудь. Стиснув зубы, она выдержала унижение. Узловатыми пальцами он проверил карманы ее платья и выудил две австралийских пятидесятки, которые дал ей Гром. Потом глянул на висевшие на шее львиный коготь и компас-подвеску. Видимо, для него они не представляли никакой ценности, и он их не тронул. Зато приказал Скарлетт снять с руки золотые часы. Она немного повозилась с застежкой и отдала их террористу. Тот поднес часы к лицу, внимательно разглядывая их, а потом опустил в тот же карман, куда отправились пятидесятки. Наконец указал на кольца — помолвочное и обручальное.

Скарлетт покосилась на Сэла. Тот как раз передавал автоматчику с обожженным лицом свои часы «Пашек Филипп» за три тысячи долларов. Джоанна и Миранда тоже расставались с ценностями. Ей впервые представилась возможность разглядеть женщин из посольства. Джоанне было за пятьдесят — умное лицо с чуть заостренными чертами и короткая стрижка. Миранда была полной противоположностью — чуть старше двадцати, мышиное личико, длинные прямые волосы. Она стояла с заплаканным лицом, нервно покусывая нижнюю губу.

Автоматчик, стоявший перед Скарлетт, что-то рявкнул, и ее внимание снова переключилось на него. Она поспешила стянуть с пальцев помолвочное кольцо с бриллиантом и платиновое обручальное кольцо и бросить их в жадно протянутую ладонь. Автоматчик с ухмылкой оценил размер бриллианта и что-то сказал по-арабски своим приятелям. Те рассмеялись. Потом он завязал Скарлетт глаза куском черной ткани. Лишившись зрения, Скарлетт почувствовала, что снова начинает паниковать. Автоматчик грубо схватил ее за плечо и направил через поляну. Скарлетт спотыкалась и дважды падала на колени. Примерно через три десятка шагов он втолкнул ее, по-видимому, в одну из хижин и привязал руки за спиной к толстому угловому столбу. Она слышала вокруг шаги и ворчание. Стук сапог затих за пределами хижины, и дверь захлопнулась.

— Сэл? — спросила она.

— Я здесь.

— Джоанна? Миранда?

Они тоже откликнулись.

Скарлетт потянула веревку, стягивавшую запястья. Свободы у нее было примерно на полметра. Достаточно, чтобы лечь, чтобы дотянуться ногами до других, но не более того. Она попыталась расслышать, что происходит снаружи. Вроде тихо. Но это не значит, что они не стоят на страже возле самой хижины. К горлу подступил ком. Скарлетт терпеть не могла, когда ничего не видно. Она чувствовала себя совершенно беззащитной. А вдруг эти ублюдки решат ее изнасиловать? Как ей сопротивляться? Что она вообще сможет сделать? Она представила, как к ней прижимаются их потные, вонючие тела, как жесткие бороды царапают ее лицо, как они сопят от удовольствия, взбираясь на нее один за другим.

Скарлетт решила, что будет кусаться. Она пооткусывает им носы ко всем чертям, если они только попытаются совершить что-то подобное.

Они не попытались. Час за часом ничего не происходило. Ночь становилась все холоднее. Скарлетт больше не пыталась говорить, все остальные тоже молчали. Да и о чем было беседовать? Как у кого дела? Не похоже ли это на ночевку в походе? Нет ли у кого-нибудь конфетки?

Москиты пировали на беззащитных телах, и беспрестанное гудение этих тварей над головой сводило с ума едва ли не сильнее, чем булавочные уколы их укусов. Отмахнуться не давали путы, и приходилось просто лежать, изображая для насекомых шведский стол. Где-то неподалеку крикнула сова глубоким раскатистым «У-ху!», словно спрашивая: «Кто тут?»

«Кто? — рассеянно думала Скарлетт. — Меня зовут Скарлетт Кокс. Возможно, вы видели меня в кино? Нет? Что ж, следующий раз, если окажетесь на Таймс-сквер или будете прогуливаться по Голливудскому бульвару, оглянитесь по сторонам, и наверняка увидите где-нибудь рекламный щит с моим изображением. Возможно, в рекламе “Эсте Лаудер“. Она висит прямо через дорогу от кинотеатра “Кодак“. Пройти мимо и не заметить просто невозможно».

Минута текла за минутой. Молчание продолжалось. У Скарлетт стало затекать тело, запястья болели. Она вытянулась на неровном земляном полу и лежала так, пока левая рука не начала неметь ниже локтя, тогда перевернулась на другой бок. Ей было слышно, как ворочаются другие. В какой-то момент — когда время уже потеряло для нее всякий смысл — она стала вспоминать все события, которые привели к этому ужасному положению.

Сафари начиналось неплохо. Утро в Аруше было приятным. В кратере Нгоронгоро и в Серенгети тоже было увлекательно… пока она не подслушала на шаре телефонный разговор Сэла. С этого момента ведь все и пошло прахом, верно? Да, потому что, если бы не подслушанный разговор, она не стала бы потом пытать его по поводу Дона Си. Он бы не решил во время ужина, что ему нужно уйти подальше в лес, чтобы позвонить еще раз. Если бы этого не произошло, он не побеспокоил бы львицу. Не возникло бы последовавшей за этим ссоры. Эта ссора не переросла бы в игру в молчанку по пути обратно в Арушу на следующий день, и они, скорее всего, посидели вместе бы за кофе или чаем, дожидаясь официального такси.

Интересно, что будет между ними, если они выберутся из этой передряги живыми… когда они выберутся? Сегодня утром она сказала Сэлу, что просит развода. Она в самом деле этого хочет? Скарлетт не была в этом уверена. Но как можно беспокоиться о подобных вещах, когда тебя похитила и держит в заложниках самая страшная террористическая организация на планете? Пока что думать о будущем не имело смысла. Только о ближайшем дне и ближайшей ночи.

До Скарлетт донесся всхлип. Это была девушка.

— Все хорошо, Миранда, — сказала она.

— Нет, неправда.

— Просто держись.

— Я хочу домой.

— Мы поедем домой. Уже скоро. Все вместе.

Молчание. Снова кто-то заворочался в темноте. Сэл начал тихонько посапывать. Скарлетт никак не могла уснуть. Было слишком холодно. Ей было слишком неудобно. В пустоту, которую она так старалась создать в голове, продолжали протискиваться разные мысли.

Как ей показалось, примерно около полуночи где-то поблизости раздалась трель сотового телефона. Скарлетт быстро села. Звук, пронзительный и неестественный в полной тишине, не умолкал. Она решила, что телефон звонит в соседней хижине. Звук прекратился, послышался приглушенный голос, говоривший по-арабски.

Вдалеке хлопнула дверь, раздались приближающиеся шаги. Дверь хижины резко распахнулась.

— Ты — Скарлетт Кокс? Актриса? — произнес голос, говоривший по-английски с идеальным оксфордским произношением.

— Да, это я.

— А ты — Сальвадор Брацца, хозяин гостиниц?

Сэл подтвердил.

— Позвольте спросить, почему у вас не было при себе документов?

— Нас ограбили, — просто ответила ему Скарлетт.

— Неудачный у вас выдался денек.

Она ничего не ответила. Ему, быть может, ее положение и казалось забавным, но лично ей точно было не до смеха.

Дверь захлопнулась.

Скарлетт выдохнула, но сердце продолжало бешено стучать в ребра. Теперь террористам известно, кто они.

Хорошо это или плохо?

— Просто невероятно! — воскликнул Сэл. — Вы слышали, как он говорит? Это же, черт возьми, британец…

— Тшш… — прервала его Джоанна. — Слушайте.

Снаружи снова послышалась арабская речь. Разговор казался односторонним, словно этот человек говорил с кем-то по телефону. Скарлетт представила себе, как он говорит: «Да, это действительно Скарлетт Кокс и Сальвадор Брацца. Где нам их высадить? Разумеется. Мы извиняемся за возникшее недоразумение».

Разумеется, все оказалось совсем не так. Вместо этою один из автоматчиков вошел в хижину и отвязал Скарлетт от столба. Он поставил ее на ноги, снова связал руки за спиной и повел через поляну. Было слышно, что остальных тоже вели рядом. Она на мгновение вспомнила о Громе. Где он? Лежит рядом с ними на полу без сознания? В фургоне? В другой хижине?

Миранда плакала. Сэл торговался, предлагал деньги. Джоанна молилась.

«Ну, вот и все, — подумала Скарлетт. — Это конец. Нас ведут на расстрел или к мяснику с мечом».

Господи, как же ей не хотелось умирать! Только не сейчас, не в тридцать! Только не так!

Раздался щелчок, и со скрипом открылась какая-то дверь. Печь? Матерь Божья! Они что, собираются сжечь ее заживо?! Они сожгут ее и…

Кто-то подтолкнул ее в спину, и она ударилась коленом о холодный металл. Нет, не печь. Бампер фургона. Фургон! Не обращая внимания на боль, она влезла в грузовой отсек. Кто-то наступил ей на пятку, и она потеряла равновесие. Руки у нее были связаны, поэтому, не в силах остановить падение, она повалилась лицом на пол. Рот наполнился металлическим привкусом крови. Но все было хорошо, все было просто прекрасно, потому что она была всего лишь в фургоне, а не в печи. Остальные тоже залезли внутрь. Задняя дверь захлопнулась.

Пытаясь снова принять сидячее положение, Скарлетт наткнулась на неподвижное тело. Гром? Должно быть, он. Значит, его все-таки оставили в фургоне.

— Куда нас везут? — спросила Миранда, нервно икая.

— Видимо, куда-то в более безопасное место, — сказала ей Джоанна.

Тон ее оставался спокойным, но под тонкой пленкой самообладания чувствовался панический ужас.

— Значит, они будут держать нас долго?

— Этого мы не знаем.

— Нет, именно так! И все из-за вас!

Скарлетт не видела Миранду, но знала, что девушка обращается именно к ней.

— Теперь им известно, кто вы! — продолжала Миранда. — Они не собираются… не собираются вас отпускать. Они теперь никого из нас не отпустят.

Она снова расплакалась.

Скарлетт не знала, что и сказать. Любые слова утешения сейчас звучали бы фальшиво. Их судьба выбрала один из тех возможных путей, которые пришли в голову ей самой часов шесть или семь назад.