Вкусно – Кусь или Попаданка с пирогами

Глава №17

Глава 17

Солнце ещё только позолотило край неба, а я уже носилась по саду. Выбирала место, где поставлю печь. Хотелось бы ближе к кухне, чтобы не таскаться далеко с приготовленными к выпечки хлебами да пирогами.

Такое место вскоре обнаружилось. Как раз под окнами кухни.

Ровная площадка, поросшая высоченной травой и лишённая хоть сколько-то значимой растительности. Ни тебе деревьев, ни тебе цветов.

Я измерила площадку шагами. Выходило примерно шесть метров, плюс-минус метр, во все стороны.

Если убрать траву, выложить площадку каменной плиткой, то получится то, что нужно. Вот только выход далековато. Вокруг дома обходить придётся.

Хотя…

Я подошла к кухонному окну и заглянула внутрь. Кажется, есть идея.

Вернулась в дом, прошла на кухню и выглянула на площадку.

Ага.

Если разобрать окно и кусок стены под ним, то можно получить прекрасный выход к печам. А чтобы дом не выстужался в зимние холода, поставить сюда дверь. С замком. Обязательно нужны какие-то запоры, чтобы никто не влез или зимнем ветром не распахнуло дверь.

Пока я бегала по саду в поисках места, утро уже вступило в свои права.

Сонная Алиска выползла из комнаты и, даже не умывшись, потребовала завтрака. Я решила накормить её молочной лапшой.

Поставила на плиту небольшую кастрюльку с водой, пусть закипит. Рядом поставила кастрюльку с молоком, наказав саламандрам сильно не полыхать, чтобы молоко не сбежало.

В чашку вбила одно яйцо, добавила щепотку соли, хорошенько всё взболтала, а потом насыпала муки и замесила крутое тесто. Дала ему отлежаться пару минут и раскатала тонкий пласт. Положила его на разделочную доску и поставила на подоконник, чтобы тесто слегка обветрилось. Пообсохло, как говаривала моя бабушка.

Свежий втер быстро сделал своё дело. Я скатала тесто в плотный рулончик, а потом нарезала на тонкие полоски. Тут и вода как раз вскипела.

Кинула лапшу в воду, чтобы обварилась и лишняя мука сошла. В закипающее молоко добавила щепотку соли и ложку сахара. Хорошенько перемешала. Откинула на сито лапшу, чтобы сошла вся вода, а потом аккуратно переложила её в тихо булькающее молоко.

Через пять минут лапша из моего детства была готова.

Я разлила её по тарелкам, добавила небольшой кусочек топлённого масла и придвинула Алиске.

— Фу! – скривилась девочка, — это чего? Кипячёное молоко?

Блин! Она же говорила про молоко с пенкой!

— Алиска, — важно начала я, — это суп. Молочный…

— Из кипячёного молока…

— Ты сначала попробуй, а потом кривись. Знаешь, иногда вкусы со временем меняются. Как давно ты пила кипячёное молоко?

Алиска задумалась на секунду, а потом выдала:

— Когда мне пять лет было. Я болела. Горлом. Мама мне грела молоко и добавляла туда масло и мёд. Брр! Жуткая гадость.

— Так это сто лет назад было. Попробуй. Не понравится – там есть холодные оладья. А я люблю такую лапшу.

Я замолчала и стала есть, краем глаза поглядывая на Алиску.

Девочка сначала надула щёки, но глядя на то, как я уминаю свой суп, взяла ложку. Поковырялась в тарелке, понюхала суп, зачерпнула на кончик ложки длинную макаронину и немого молока, снова понюхала и, смирившись, отправила в рот. Пережевала. Задумалась. А потом принялась черпать полной ложкой и отправлять в рот. Через несколько минут тарелка перед Алиской стояла пустая, а сама она сыто улыбалась.

— Вкусно!

— А то. – улыбнулась я, убирая за собой посуду.

Алиска подскочила, схватила свою тарелку, отнесла её в раковину и отпихнула меня от мойки:

— Иди дона. Я сама сейчас быстро всё помою. Я уже большенькая.

— Мой, большенькая, — я потрепала её по голове, — я пойду постели приберу.

— А я уже всё прибрала. Ты отдохни, дона. Делов ещё у нас много.

Алиска сказала это так по взрослому, что я только и смогла, что покорно кивнуть. Уселась за стол и вытащила свой блокнот. Нужно было кое-что ещё прикинуть.

За расчётами и размышлениями, я не заметила хода времени, пока в калитку гулко не забарабанили. Я хотела открыть калитку, но не успела даже встать со стула, когда Алиска, уже умытая, причёсанная и одетая в скромное домашнее платье, помчалась по дому, крича на ходу:

— Я открою, дона!

Какая она стала. Хозяйственная.

Через несколько секунд послышались голоса, смех Алиски и на кухню вошли мои помощники. Сегодня их было больше. К ним присоединились дона Мари и её супруг дон Мика.

Закончив с приветствиями, гости разделились. Дамы отправились расчищать сад, а их мужья разбирать остатки завалов в огромном холле. Летта с Алиской, хохоча и развлекаясь, помчались вслед за женщинами.

Ой, чую, сегодня они понадёргают из земли всё что нужно и не нужно! Ну и пусть. Зато Алиска ожила и стала похожа на обычного ребёнка, а не на маленького взрослого, обременённого заботами и постоянным выживанием.

Я надеялась, что вывоз хлама сегодня закончится. Уже были видны три двери, и практически освободился проход к лестнице, ведущей на второй этаж.

К сожалению, лестница представляла собой весьма печальное зрелище. Первые ступени были начисто разломаны, а в остальных зияли мощные просветы. По деревянным перилам змеились трещины. А кое-где виднелись идеально высверленные дыры, словно кто-то игрался, испытывая новенькую дрель.

Только это не дрель была, а толстенькие мохнатые шмели-плотники.

Сталкивалась я с ними у себя на даче. Я тогда только её купила и делала ремонт. Шмели прогрызли в досках и балках на чердаке ходы и наваяли там свои гнёзда. Пришлось менять поеденную часть досок, что влетело мне в незапланированную копеечку и в кучу мороки. Мастер, которого я наняла, утешил меня тем, что трудолюбивые шмели не добрались до стоек и я вообще вовремя увидела проблему. Ещё не известно, как бы себя повела крыша зимой, когда на неё навалило бы снега.

Потом, когда я рассматривала снятые рабочими доски, то поразилась, насколько шмели хорошо работают. Крепкая на вид деревяшка легко разламывалась на куски от малейшего усилия. Внутри она была похожа на швейцарский сыр «Эмменталь» - сплошные дыры и тонкие перегородки.

Так что, как бы мне не терпелось попасть на второй этаж, от этой затеи стоит временно отказаться. Сначала придётся нанять плотника, который полностью заменит лестницу.

Я отозвала дона Хуана в сторону и поинтересовалась наличием на Исоле плотников, каменщиков и гончаров. Терзали меня смутные подозрения, что и тут меня может ждать подвох. Какие-нибудь гильдии камнетёсов, живущие на материке и блюдущие нормы по типу и виду кувшинов и применению кирпича.

Почему-то инструкция от старосты, свод законов и положений, вбитых в мою несчастную голову, упорно молчала и не бумкала внезапным озарением.

Сломалась, что ли?

Дон Хуан заверил меня, что и плотники, и каменщики, и гончары в изобилии имеются на острове. И никаких ограничений в их работе нет, потому как в гильдии они не собирались, а значит и правилами не ограничены.

На мой вопрос, отчего так, ведь их много, да и мастерство очень востребованное. Дон Хуан рассмеялся и ответил, что договориться не смогли о старшинстве и важности. Каждый тянул одеяло на себя и требовал главенство, как в самой гильдии, так и в табели о рангах. Каждый хотел был Гильдмастером, потому как владел тайнами мастерства, несравнимыми с навыками прочих других. Так и рассыпалась надежда на содружество.

Я конечно для вида попечалилась такому разброду и шатанию, но в душе обрадовалась. С отдельным человеком договориться проще, чем бодаться с сообществом, у которого есть свод нерушимых законов и правил. А раз они между собой конкурируют нещадно, значит, и подобрать нужного мастера, да скинуть цену за работу, будет в разы проще.

Как говорится, разделяй и властвуй!

Что ж, пока мне везёт.

Выяснив, где сейчас дон Николо и наказав Алиске, чтобы впустила молочника, если я не обернусь к его приходу, я решила отправиться на поиски мастера.

Привела себя в порядок – стянула волосы в высокий хвост, переоделась в другое скромное платье – проверила наличие золотых в сумке и блокнота со своими намётками будущей пекарни. Попрощалась и помчалась тиранить дона Николо.

Без его резвой лошадки я и до вечера не управлюсь. Тем более, где расположены мастерские, я пока не знаю, а дон Хуан так путанно объяснил, что где-то есть целый квартал с мастеровыми, что я окончательно запуталась.

Звучало его объяснение как в сказке. Пойди туда, не знаю куда, там ещё дом синий, где живёт дон Эмилио, который женат на доне Камилле, от его дома будет поворот, там растёт апельсиновое дерево, за ним стоит будка городового, у него спроси, куда идти дальше, он тебе путь укажет, а там мостик и точно мимо не пройдёшь.

Пф! Голова кругом.

Лучше сесть в повозку к дону Николо и пусть лошадка везёт по дороге из жёлтого кирпича навстречу мечте.

К дому извозчика я подошла вовремя. Он как раз вывел лошадку со двора, а теперь, склонившись, проверял упряжь.

— Утро доброе, дон Николо! – громко и радостно я поздоровалась с ним.

— Эть! – он присел от неожиданности, а потом медленно обернулся. Увидев мою сияющую физиономию, дон Николо скривился, словно отведал лимона, и вяло произнёс, — и тебе доброе утро, дона. И чего не спится в такую рань?

— Да какая это рань? – я развела руки в сторону, показывая всем своим видом, что уже не рань, а самая натуральная позднь, — уже и солнце давно поднялось, и люди вон работают. Да и ваши дети давно пришли.

— А от меня чего хочешь? – извозчик с досадой пнул деревянное колесо своей повозки, замаскировав своё действие заботой о её состоянии.

— Так нанять вас хочу. Ненадолго, до обеда.

— А-а, — протянул извозчик.

— Дон Николо, клянусь, сегодня я не буду тиранить вас своими вопросами.

— Прям таки и не станешь? – недоверчиво прищурился извозчик.

— Ну только если самую малость, — примирительно ответила я.

— Йэх! – извозчик махнул рукой, — седай уже.

Я влезла в повозку и уселась подобней.

— Куды сегодня? Опять к старосте?

— И к нему тоже, но после дел. Сначала нам надо проехать к мастерским. Столяр или плотник нужен, кирпичных дел мастер, гончар ещё.

— Эк ты разгулялась, светлая дона, — одобрительно покивал головой извозчик и влез на облучок. – Поихали, что ли.

Дон Николо тронул поводья и лошадка тронулась в путь.

Я пялилась в затылок дона Николо и не могла понять одну вещь. Чего ему так не нравятся мои вопросы? Всё ж в первое наше знакомство сам дон Николо тараторил без умолку, а теперь сердится на меня, что я много говорю.

Или таксисты лишь тогда получают удовольствие от разговора, когда сами говорят, а пассажир изнывает от ненужного диалога, который постепенно превращается в длинный и пространный монолог?

Загадка, однако.