Вкусно – Кусь или Попаданка с пирогами

Глава №25

Глава 25

Божечки-кошечки! Не зря бабушка говорила, что словом убить можно. Поэтому думать надо, когда бросаешь в кого-то злость и ненависть. Замолчи, когда проклятие готово с губ сорваться. Язык прикуси и подумай, зачем проклинаешь душу живую.

Я всегда смеялась. Ну, как? Как слово может убить? Это же просто слово, звуки, буквы. Слово не нож, который режет; не пуля, которая пробивает грудную клетку; не яд, после которого кровь превращается в чёрную гниль…

Как словом убить можно?

Став старше, я поняла смысл бабушкиной присказки. Словом ещё как можно убить. Душу наизнанку вывернуть. Лишить воли к жизни. Уничтожить тебя. Жить то ты будешь после такого, но часть тебя – кусочек твоей души, который доверял и любил – погибнет, а значит и ты изменишься. Ты, тот прежний, исчезнешь навсегда, а жить вместо тебя будет уже кто-то другой. Кто-то более жёсткий и сильный, хоть и немного покалеченный.

Мы идём по земле и теряем понемногу свои кусочки. Обрастаем бронёй, забываем каково это – любить без оглядки, доверять как себе, верить в светлое. Но живём – дышим, работаем, растим детей. И даже постепенно привыкаем. Смиряемся с потерей кристально чистого кусочка души. Начинаем думать, что так всегда и было. И продолжаем жить.

Но сейчас всё стало намного страшнее.

Словом можно убить в прямом смысле.

Стоит только захотеть.

Пожелать от всей души.

Возненавидеть.

Или просто бросить злое слово от усталости и раздражения.

И человека не станет.

— Это страшный дар, — глухо проговорила я, чувствуя, как начинает бить дрожь. – Я не хочу этого.

Перед глазами сгустилась пелена. Слёзы снова грозили хлынуть бурным потоком. Отчего-то стало холодно. Нервы, будь они неладны. Я дрожащими пальцами подняла чашку и попыталась сделать глоток эсемпии, но только расплескала напиток. На скатерти остались тёмные следы. Опустила чашку на стол, сжала кулаки в тщетной попытке унять дрожь.

Послышались лёгкие шаги. Скрипнул стул рядом со мной. Горячая рука легла мне на плечи. Я прильнула щекой к жёсткой ткани камзола и затихла. От герцога веяло теплом и спокойной силой. Той силой, что не доставало мне сейчас.

Он нежно, касаясь кончиками пальцев, провёл по моим волосам и тихо прошептал:

— Не бойся. Всё не так страшно, как кажется. Я буду рядом. Научу пользоваться этим даром.

— Это не дар, — почему-то получалось только шептать. Я спрятала лицо на груди герцога, крепко прижалась к нему, чувствуя, как постепенно ослабевает хватка ужаса. – Это проклятие.

— Это дар, — повторил герцог. Он продолжал гладить меня по голове, — сильный и редкий.

Я стиснула зубы, чтобы не зарыдать, попыталась смахнуть слёзы, застилавшие мне глаза…но сделала только хуже. Слёзы снова хлынули дождём, чтобы тут же впитаться в расшитый серебром камзол герцога. И я не могла понять, от чего они потекли. Мне уже не было так страшно. Наоборот, крепкие объятия герцога и его незамысловатая ласка успокаивали. Но остановиться я не могла.

— Простите, — пробормотала я сквозь слёзы и всхлипы, — я весь камзол вам намочила.

Раздался тихий смешок.

— Даже в такую минуту, когда над тобой нависла неизвестность и тяжесть дара , ты продолжаешь думать о ком-то другом и ещё извиняешься? – в голос герцога вернулся бархат и появились тонкие нотки изумления.

— Но я действительно вам весь камзол залила слезами. У меня сегодня бесконечное слезотечение. – улыбнулась и пожала плечами.

Снова смех. Грудной, бархатистый. У меня пробежали мурашки по коже.

— Знаете, Светлана, — герцог явно продолжал улыбаться, — после всего, что между нами сегодня было, думаю пора перейти на «ты».

— Думаю, ваша светлость, — я отлепилась от груди герцога, вытерла кулаком слёзы и подняла голову. Герцог смотрел на меня и улыбался, но обнимать не перестал. Только убрал руку от спутанных и практически высохших волос. — После всего, что я тут вам нарыдала, вы просто обязаны на мне жениться.

Ляпнула, а только потом поняла, что именно. Блинчики-оладушки, ну сама же сказала, что думать надо, что говорю.

Его светлость удивился. Правая бровь резко взлетела вверх, но улыбка никуда не делась. В тёмных глазах мелькнула искорка веселья и… заинтересованности?

— Это шутка, — быстро проговорила я, – согласна перейти на «ты».

Выпрямилась, кусая губы и мысленно ругая себя за глупость, попыталась освободиться от объятий герцога. Но не вышло.

Герцог усмехнулся, резко притянул к себе, приподнял моё лицо за подбородок. Тёмные глаза внимательно смотрели на меня.

— Дерзкая, — от бархата его голоса заколотилось сердце. Лицо его оказалось слишком близко, мятное дыхание опалило мои губы, — и мне это нравится.

— Определился, наконец, — прошептала я, глядя ему в глаза.

Вместо ответа герцог меня поцеловал. Нежно, словно пробует неведомое лакомство.

— Эй! – развязный голос Амико прогремел на всю кухню и разрушил волшебство.

Я оторвалась от губ Диего и отстранилась. Герцог нехотя отпустил мои плечи и недовольно спросил:

— Что опять, Амико?

— Нет, вы только гляньте! А? – пёс прошествовал к столу и забрался на стул, нагло положил передние лапы на стол, — я там, значит, голодаю и брожу во тьме, нарываясь на всякие ужасы, что прячутся в ночи. А они тут целуются!

— Единственный ужас, что может прятаться в ночи, это ты Амико.

— Неважно, — пёс скосил глаза на меня, — главное тут – я голодаю.

— Ох, — я подскочила со стула, — действительно, чего это я. Гостей кормить надо.

— Вот, это по-нашему. Да, Диего?

— Уймись, Амико, — резко бросил герцог, — Светлана, ничего не надо.

Но было поздно. Я, как в той сказке, метала на стол всё, что есть в печи.

Приказала саламандрам подогреть бульон, на что они охотно откликнулись. Поставила на стол кувшин с молоком, тарелку с фруктами, оставшиеся после ужина холодные пирожки.

Металась по кухне и спиной ощущала взгляд герцога. Пристальный, изучающий.

Разлила бульон по чашкам, украсила свежей зеленью, поставила перед гостями. Себе плеснула эсемпии и села за стол.

Только подальше от герцога. Слишком волнует он меня, а волнений на сегодня уже достаточно.

Диего посмотрел на меня, хмыкнул, но не стал протестовать и требовать, чтобы я пересела. Он наклонился над бульоном, понюхал и удивлённо произнёс:

— Хм, пахнет вкусно.

— Не пойму, — возмутилась я, — к чему удивление?

— К тому, светлая дона, — бесцеремонно встрял Амико, — что слово «вкусно» с некоторых пор покинуло наш остров. Не везде, конечно, в замке всё ещё вкусно, но уже появляются нотки гибели.

— Он прав, — отозвался Диего, — а удивлён я, потому что у твоей еды даже намёка на гибель нет.

— Гибель? – переспросила я.

Герцог приподнял чашку и сделал глоток. Покатал во рту бульон, проглотил. Хмыкнул, но довольно усмехнулся своей кривоватой ухмылкой.

— Гибель. – повторил он и перевёл взгляд на Амико. Тот жадно выхлёбывал бульон из чашки, несмотря на его температуру, — Ты бы хоть перекинулся.

— Мне и так хорошо, — поднял морду Амико и облизнулся, — кроме того, я, как благородный имп, не желаю пугать светлую дону. Ей и так сегодня досталось потрясений. И ты ещё лезешь целоваться.

— Умолкни, Амико, — раздражённо бросил герцог.

— Можно подробней про гибель? – влезла я в их склоку.

— Можно, — Диего перевёл взгляд на меня и мягко улыбнулся, — люди, живущие на острове, потеряли способность ловить магическую искру. Пропала искра – пропала возможность работать с маленьким народом и со стихийными элементалями.

— Я слышала, что когда саламандры погасли, то это именно вы смогли их снова разжечь.

— Ты.

— Я? Причём тут я? – удивлённо уставилась на герцога.

— Мы договорились перейти на «ты», — рассмеялся герцог, а Амико фыркнул в бульон и залил брызгами стол, — имп, веди себя прилично!

— Профу профения, — Амико схватил пирожок и, не прожевав, попросил извинения.

— Ещё одна выходка и ты летишь отсюда, — процедил сквозь зубы герцог и провёл над столом рукой. Скатерть мгновенно стала чистой.

— Понял, не дурак, — ответил Амико и притих.

Я с улыбкой наблюдала за их перебранкой, и его светлость нравился мне всё больше. Было в нём что-такое неуловимое, но ужасно соблазнительное. Бабочки в животе внезапно поднялись и закружились, накрывая меня тёплой волной счастья. О, ожили родимые. Из жирных гусениц вылупились.

— Чему ты улыбаешься, — бархатистый голос вырвал меня из мыслей.

— А? – я обернулась и наткнулась на кривоватую улыбку Диего, — да так, просто. Можно подробнее про гибель, про то, как ты разжёг саламандр и… как это всё связано со мной.

— С тобой? – удивился герцог, но как-то неискренне. Амико уронил из пасти только что схваченный пирожок и что-то неразборчиво буркнул.

— Со мной, — неискренность в голосе Диего убедила меня в подозрениях. – Я, пришедшая на остров несколько дней назад, свободно зажигаю духов огня и общаюсь с домовым. А местные почему-то не могут.

Герцог помрачнел, отодвинул чашку, откинулся на спинку стула. Он вздохнул, раздумывая, а потом начал говорить:

— Ты собрала верную информацию. Я вернул огненных ящериц на остров, но жители больше не контролируют их. Совсем. Огонь стал словно мёртвый, как будто утратил что-то важное.

— Может они его кормят неправильно? – подкинула я версию.

— Нет, всё как прежде. – герцог положил руки на стол, переплёл пальцы и прищурившись стал изучающе смотреть на меня. – Просто утеряна связь, словно теперь жители острова и саламандры, вместе с мелким народом, живут в разных мирах. Как будто их отделяет тонкая, прозрачная, но неприступная стена. И теперь вместо того, чтобы насыщать еду вкусом, саламандры лишают пищу аромата и прелести. Словно утягивают важную часть блюда на другую сторону, туда, где теперь находятся.

— А ты? – я облизнула внезапно пересохшие губы. Дон Николо говорил, что герцог огненный маг. Что если и его утягивает на ту сторону?

— Я? Пока ещё здесь. – снова кривоватая улыбка, — ты делаешь правильные выводы, Света. И умеешь собирать информацию.

— Я не собирала. Просто так получилось. – виновато улыбнулась, — но почему у меня получается магичить и варить полноценные блюда?

— Видимо, всё дело в твоём даре, — после некоторого раздумья ответил герцог. Мне показалось, что он что-то недоговаривает.

—А что у вас тут случилось пять лет назад? – я выпалила мысль, которая не давала мне покоя с момента посещения Сумрачного Леса. Почему-то мне показалось, что герцог об этом осведомлён полностью.

— Пять лет назад у нас открылась аномалия, которая населила наш мир новыми жителями, но отняла у острова элементалей и маленький народ, — спокойно ответил герцог. На его лице не дрогнула ни одна мышца.

— И всё? – спросила я.

— И всё, — ответил герцог, глядя мне прямо в глаза.

Амико закашлялся.

Я перевела взгляд на герцогского пса.

— Подавился. Крошка не в то горло пошла. – сипло ответил он.

*****

Диего Орридо

— Будь осторожней, Амико. С крошками.

— Ага. – имп спрыгнул со стула, — благодарю за превосходный ужин, светлая дона. Диего, ты не забыл, нас там ещё дела ждут?

— Спасибо, что напомнил, Амико, — ответил Диего и поднялся из-за стола. Он подошёл к Светлане, протянул руку. Она мягко улыбаясь вложила свои пальцы в его ладонь. Диего склонился и церемонно поцеловал их, выпрямился, но руку не отпустил. – Присоединяюсь к словам Амико. Это был превосходный ужин… и вечер.

— Мне тоже очень понравилось,— Светлана лукаво заглянула в глаза Диего.

— Нам пора, но завтра я постараюсь навестить тебя. Нам ещё во многом предстоит разобраться.

— Буду ждать, — снова улыбнулась Светлана и встала со стула.

— У меня к тебе одна просьба, — Диего приподнял её голову за подбородок, — постарайся не колдовать и не желать ни чего от всего сердца. Хотя бы до завтра. Я проведу расчёты и выясню, что для тебя является золотым мгновением.

Она кивнула, улыбаясь и глядя Диего в глаза. Он поднял руку, провёл пальцами по её щеке и, не сдержавшись, поцеловал. Светлана откликнулась на поцелуй, руки скользнули по камзолу и обвили шею Диего. Его рука подхватила её за талию.

— Эй, вы там долго? – раздался голос Амико, из-за двери, — нам пора.

Светлана оттолкнула Диего, рассмеялась и сказала:

— Идите уже. Мне расчесаться надо. На мочалку похожа.

— Мне нравится, — просто ответил Диего, снова поцеловал тонкие пальцы Светланы, улыбнулся и сказал, — будь осторожна и не колдуй.

Отпустил её руку и покинул кухню. Амико на кого-то лаял на улице.

Диего спустился со ступеней и окликнул пса. Тот выскочил из кустов:

— Там сонька бегала. Жирная такая.

— Ты только что поужинал, имп. – раздражённо произнёс Диего, выходя за калитку.

К ним тут же подъехала карета. Диего влез в неё, следом прыгнул Амико. Через секунду зацокали лошадиные копыта.

Диего прикрыл глаза, откинулся на спинку сиденья и задумался. Имп, раскидав подушки, улёгся напротив герцога, внимательно вгляделся в нахмуренное лицо хозяина.

— Ты почему не сказал? – не выдержал Амико.

— А как ты себе это представляешь? – после недолгого молчания отозвался герцог. – Неудачный эксперимент привёл к появлению аномалии, а теперь мы провели исследования и решили, что нам нужен маг золотого мгновения, чтобы всё исправить. И поэтому мы выдернули тебя из твоей жизни и перенесли сюда.

— Ну, да, — непонимающе произнёс Амико, — всё так и есть.

— Не так, — сталь в голосе герцога разрезала ночную тьму. Амико дёрнулся от неожиданности и чуть не свалился с сиденья. – Она понятия не имела, что является магом. Понимаешь, Амико? Чтобы закрыть аномалию, нам придётся её обучить. С нуля. В её мире нет магии. Значит, нет и магических школ.

— Великий Урро! Свиток нас обманул?

— Нет, в этом я точно уверен – она тот маг. У неё подвеска точно такая, как на свитке.

— Ничего не понимаю, если всё совпадает, то почему маг пришёл из не магического мира?

— Возможно спящий мир, — в голосе герцога поселилась усталость, — там магия спит, но существует. Перемещение пробудило способности Светы.

— Хм, — ехидно протянул имп, — да она тебе действительно нравится.

В Амико метнулся серебристый комок света. Имп оскалился, резко перекувыркнулся и спрыгнул на пол кареты уже в другом облике – чёрного кота. Серебристая тучка пролетела сквозь стену кареты, совершенно не повредив её.

— Да молчу я. Молчу, — буркнул Амико, снова оборачиваясь в пса.

— Вот и молчи, не мешай думать.