Во всем виновата текила (ЛП)

ОДИННАДЦАТЬ

ПАРКЕР

ПРОШЛОЕ

― Сюрприз!

Нова стояла на тротуаре, широко раскрыв глаза и улыбаясь, ― хотя улыбка выглядела немного принужденной, из-за попытки скрыть нервное напряжение.

Ее взгляд метался от Эша к Орену, Брогану и, наконец, ко мне.

― С днем рождения.

― Паркер.

Ее нервная улыбка сменилась искренними эмоциями, разжигая огонь в моей крови... такое было подвластно только Нове.

Как только она перевела взгляд на светящуюся вывеску, висевшую над тяжелыми деревянными дверями, за которыми находились ребята, нервозность снова отразилась на ее лице.

«Отрыв и караоке».

― Сегодня вечер караоке, детка, ― прокричал Орен, сопровождая это ужасным визгом, который можно было бы назвать музыкальной нотой. Не зря же он играл на барабанах.

― Тебе не обязательно петь.

― Но мы надеемся, что ты это сделаешь, ― добавил Эш.

Она покачала головой, закрыв лицо руками.

― О, боже, ребята.

― Ну же, Сверхнова. Мы знакомы с барменом, так что сегодня грех не выпить. Я буду твоим трезвым водителем.

― Мы едем на метро, ― отчеканила она, наконец опуская руки.

― Без разницы, я буду парнем, который в безопасности доставит тебя домой. ― Она закатила глаза, но улыбнулась, и было очевидно, что ей нравится подобная идея. ― Да ладно. Семнадцать лет исполняется только раз в жизни.

― Семнадцать ― самый лучший возраст, ― сказал Орен, обнимая Нову за плечи. ― Давай договоримся никогда не становиться восемнадцатилетними, как эти неудачники.

― Твой день рождения на следующей неделе, придурок.

― Не напоминай, ― драматично заскулил Орен. ― Положив обе руки на плечи Нове, он развернул ее к себе и, наклонившись, заглянул в глаза. ― Пожалуйста, Нова. Помоги отпраздновать последнюю неделю моей молодости.

― Ради тебя, Орен? ― Она положила ладони на его щеки и улыбнулась, словно любящая сестра. ― Все, что угодно.

Он вскинул руки вверх.

― Да! Победа. Пойдемте и покажем всем, как нужно веселиться.

― Ты собираешься петь? ― спросила она его.

― О, да. Я порву ваши барабанные перепонки.

Он обхватил рукой ее плечо и повел к двери. Она оглянулась и посмотрела на меня, волнение и веселье бурлили в ней.

― Подождите. Я могу передумать? Что угодно, только не пение Орена.

― Да помилует Господь наши души, ― сказал я, смеясь.

― И наши уши, ― добавил Эш.

― Единственное, чем мы можем себе помочь, ― напиться и забыть о произошедшем, ― предложил Броган.

― В бар, ― радостно воскликнул Орен.

Неудивительно, что Нова сделала выбор в пользу пива, очевидно не желая повторять ту ночь, когда мы пили текилу. После того вечера она не пила, предпочитая оставаться дома, когда мы с парнями посещали местные вечеринки ― возможно, это как-то связано с тем, как закончилась ночь. На самом деле мы не обсуждали это. Мы не говорили о том, что она вошла в тот момент, когда мне делали... или о том, что я сказал, когда догнал ее.

Мы не обсуждали то, что я продолжал пробираться в ее комнату по ночам и просыпался утром с ней в обнимку.

В течение дня мы делали вид, что ничего не изменилось, продолжая проводить время вместе, ― она рисовала, а я занимался музыкой. Хотя все чаще она помогала мне в написании песен, словно была создана для этого... словно у нее был опыт тысячи жизней, у нее не возникало проблем с текстами.

А в ночные моменты я сгорал от желания к ней.

Точно так же, как сейчас.

Я сгорал от страсти к ней, наблюдая, как она танцует и смеется... ее голова откинута назад, рот широко открыт, руки подняты вверх, а длинные рыжие волосы струятся по спине.

Танцуя, она переходила от парня к парню, и я едва сдержался, чтобы не сломать Эшу руки, когда он обхватил ее за бедра и притянул к себе. Сначала она кружилась с Броганом, затем прыгала с Ореном, а с Эшем она начала медленно раскачиваться. Она позволила ему вести и не отстранилась, когда он согнул колени и прижался пахом к ее умопомрачительной заднице. Она смеялась, когда он игриво покусывал ее плечо, закатывала глаза и отпихивала его руки, когда он заходил слишком далеко.

Я сидел за столом, наблюдая за ними, сжимая кулаки, одновременно заинтригованный каждым движением и раздраженный тем, что мой лучший друг танцевал с моей сводной сестрой так, как мечтал я.

Затем что-то изменилось, из динамиков донесся медленный ритм, и она посмотрела на меня. Ее губы приоткрылись, грудь поднималась и опускалась немного быстрее. Взглядом я словно пригвоздил ее к месту, не желая разрывать связь. Если Эш собирался лапать ее, то я хотел, чтобы она думала обо мне.

Она провела языком по губам, и я застонал. Мне пришлось перевести взгляд, когда она провела руками по своему телу, скользнув по облегающему черному топу, из-за которого я чуть не проглотил язык, когда она вышла к нам сегодня вечером. Эш обвился вокруг нее, но она была сосредоточена на мне... она видела только меня.

Он провел руками по ее бедрам, и на этот раз она не отстранилась. Он провел носом по ее шее, но я не замечал его, а она точно не чувствовала его прикосновений.

Она чувствовала меня.

Мы никогда не обсуждали наши чувства... мои желания. Мы никогда не выходили за рамки совместных ночевок.

И это было самое близкое к признанию. Самое близкое к тому, что мы ощущали.

Позади нее стоял не Эш, а я.

Не руки Эша обхватывали ее бедра, не его член прижимался к ее попке... это все я.

И когда фантазия стала невыносимой, я решил послать все на х*й и встал.

Ее глаза расширились, когда она увидела, как я крадусь по танцполу, словно лев, преследующий свою добычу.

― Отъеб*сь, неудачник, ― сказал я Эшу, когда наконец добрался до них.

Он поднял голову от ее шеи и посмотрел на меня лукавым взглядом, выпуская Нову из объятий. Проходя мимо, он коснулся моего плеча и пробормотал:

― Интересно, сколько ты продержишься, прежде чем кончишь.

Я не стал обращать внимания на его слова, потому что грудь Новы прижалась к моей, ее руки прошлись по моей спине, притягивая меня к себе. Я не стал мешкать. Одну руку положил ей на бедро, другой скользнул по обнаженной коже ее талии, пока не добрался до позвоночника, пробираясь вверх под рубашку, пока не наткнулся на черную бретельку бюстгальтера. Рывком притянул ее к себе, сокращая несуществующее расстояние и прижимая ее мягкую грудь к своей.

У нее перехватило дыхание, мурашки побежали по коже от моего прикосновения, ее яркие глаза стали изумрудно-зелеными. Подогнув колени, я просунул бедро между ее ног и покачался из стороны в сторону. Она подражала моим движениям, теряясь в музыке, проникающей сквозь нас, словно послание от меня к ней и обратно. Мы были единым целым. В данный момент мы не обращали внимания на сложности, разделяющие нас. Мы словно перенеслись в другой мир и двигались в едином порыве.

Она провела руками по моей груди, вверх по плечам и обвила их вокруг шеи, запуская пальцы в мои волосы. Ощущение ее ногтей на коже послало разряд по всему телу прямиком к члену. Когда мой член стал тверже, я понял, что она это почувствовала. Ее глаза засверкали.

Мы никогда не говорили о том, что происходит между нами. Никогда не обсуждали то, что это было... в основном нам было комфортно друг с другом, потому что мы были словно родственные души. Было несложно оставить все, как есть, и наслаждаться как прежде обществом друг друга. Но что-то изменилось, когда она посмотрела на меня, ее жар скользнул по моей ноге, мой член прижался к ней... что-то, что невозможно было игнорировать. Это была не просто дружба, переросшая в нечто, чего никто из нас не понимал. Нет, это было желание, и оно поглощало нас, словно бушующий ад, уничтожая любые преграды, которые мы пытались возвести.

Я прижался своим лбом к ее, закрыл глаза, не в силах продолжать смотреть на нее и не заявить на нее права.

― Нова, ― простонал я.

Я не знал, как остановиться, и надеялся, что она сделает это.

Она наклонилась ко мне, и я, затаив дыхание, ожидал, когда ее губы прижмутся к моим, но, как и было обещано, нашим барабанным перепонкам предстояло испытание. Наш интимный момент был прерван.

Мы вздрогнули и посмотрели на сцену, где Орен со всей присущей ему страстью пел «Living on a Prayer», он был настолько самоуверен, словно никто лучше него не сможет исполнить эту композицию.

Еще одна высокая нота прошлась по моим нервам, и сотрясающееся тело Новы вывело меня из оцепенения. Я перевел на нее взгляд и увидел, как она, прикрывая рот рукой, пытается сдержать смех.

Возбуждение ослабело, но не исчезло полностью. Я, по крайней мере, мог смеяться вместе с ней, испытывая одновременно облегчением и ужас от пения Орена.

― Как он может быть настолько музыкально одаренным и в то же время совершенно не восприимчив к звукам? ― спросила Нова, хихикая.

― Понятия не имею. Думаю, именно поэтому он играет на барабанах. Он слышит ритм, а не мелодию.

Эш появился рядом со мной, ударил меня по плечу, и мне пришлось отпустить Нову, чтобы ударить его в ответ.

― Черт, он ужасен, ― с удивлением сказал Эш.

― Но он отлично выглядит, делая это, ― сказал Броган перемещаясь, чтобы встать рядом с Новой.

Она снова засмеялась и посмотрела на меня, ее улыбка смягчилась, позволяя последней частичке пламени разгореться между нами. Все так быстро произошло, что я задался вопросом, а существовало ли что-то. Желая сохранить воспоминания еще на мгновение, я осторожно протянул руку и коснулся ее пальцев. Она развернула руку и нерешительно переплела свои пальцы с моими.

Глубоко вздохнув, я сжал ее руку, желая почувствовать ее.

Незаметно наблюдал за ней, любуясь улыбкой, которую она пыталась скрыть, впиваясь зубами в пухлую плоть. Когда ее осветили огни со сцены, я заметил, что она покрылась румянцем.

Да, мы могли не обсуждать то, что происходит между нами, но это не значит, что нам об этом неизвестно.

И это был лишь вопрос времени, когда мы, наконец, сделаем первый шаг.

НОВА

Мы недолго держались за руки, но это запечатлелось в моем сознании, впечаталось в каждый нейрон, пока я не осознала, что никогда не смогу забыть ощущение, когда Паркер Каллахан прикоснулся к моей руке.

Так же, как и ощущение его длины, прижатой к моему животу.

Еб*чий случай.

Мое лицо пылало, в животе разрасталось трепетное тепло. Каждый раз, когда я думала об этом, внутри меня все сжималось словно при экстремальном спуске.

Я надеялась, что нам предоставится еще один шанс потанцевать сегодня вечером, но по истечении времени шансы становились все менее вероятными. После того, как Орен написал в Facebook, пришло еще больше людей из школы. Некоторые девушки, ничего нового, крутились вокруг парней. Меня передернуло, когда заметила Келли, разговаривающую с Паркером в баре, я ненавидела то, что она флиртует с ним.

Паркер не принадлежал мне. Он был моим сводным братом. Сводным братом, которому я позволяла пробираться в свою постель по ночам. Сводным братом, который вызывал жар, обжигающий мою кожу. Сводный брат, который заставлял меня хотеть того, чего я никогда не хотела раньше.

Конечно же, мне было известно о сексе. Но кроме обнимашек и поцелуев я больше ничем не занималась. Никто не вызывал у меня желания захотеть этого, но благодаря Паркеру я представляла, как раздеваюсь перед ним догола и предлагаю сделать все, что он пожелает. Все, что угодно, лишь бы я чувствовала себя ближе к нему... все, что позволит мне заявить на него права и быть с ним вечно, как я и мечтала.

― Парни, ― позвал Эш из-за столика на краю танцпола. ― Идите, бл*дь, сюда.

Я подошла вместе с парнями, на столе стояло десять шотов, а также солонка и миска с дольками лайма.

― Да, черт возьми. Вот о чем я говорил.

Орен ликовал.

― На кой черт я с ними связался, ― пробормотал Паркер. ― Мне казалось, я просил только пиво.

― Пиво ― для цыпочек, ― пошутил Орен.

― Вообще-то я пытаюсь не дать ей напиться до такой степени, чтобы она забыла о своем дне рождения.

― Пфф, у Сверхновы печень чемпионки. Одной стопкой ее не уложишь.

Он подтолкнул меня локтем, ухмыляясь и подмигивая, пытаясь своими сексуальными ямочками привлечь меня на свою сторону.

― Я буду в порядке, пап. Клянусь, ― пошутила я.

― Не папа. Сводный брат, ― напомнил Орен, не заметив, как мы с Паркером перестали улыбаться от напоминания, в котором не нуждались.

― Успокойся, наседка, ― добавил Эш. ― Мы, бл*дь, празднуем.

― Что? ― спросила я.

Броган сжал плечо Эша, его улыбка была такой широкой, что я подумала, что он никогда не перестанет улыбаться.

― Этому придурку только что позвонил Джордж Маркетти, ― объяснил он, возбужденно встряхивая Эша.

Я понятия не имела, о ком они говорят, но ребята, судя по их отвисшим челюстям, знали о ком речь, в нашем маленьком пространстве повисло напряженное молчание.

― Он пригласил нас играть в «Бордо» в следующем месяце, ― объяснил Эш.

― Твою мать.

― Да, бл*дь.

― Твою мать. Это грандиозно. Очень масштабно.

― Вы имеете в виду, лучший индии-альтернативный концертный бар? ― спросила я с трепетом.

― Да, ― ответил Паркер, выглядя так, словно готов воспарить над землей. ― Бар, в котором выступали самые известные группы.

― Ребята, ― пискнула я, хлопая в ладоши. ― Это потрясающе.

Эш раздал шоты... по два на каждого.

― Это своего рода двойной праздник.

Каждый из нас схватил по шоту и встал вокруг стола, поднимая стопки к середине.

― За долбаный успех, ― сказал Орен.

― За гребаное начало, ― добавил Паркер.

― За то, чтобы все это того стоило, ― сказал Эш.

― За то, что мы смогли доказать, что достойны этого, ― вклинился Броган

Они посмотрели на меня, я окинула взглядом четырех парней, с которыми мне каким-то образом посчастливилось быть в одной компании.

― За вас, ребята.

― За всех нас, ― добавил Паркер, нежно улыбаясь.

Мы быстро опрокинули шоты и также молниеносно расправились со второй стопкой.

― Объявление, чтобы наш праздник удался, Нова должна спеть, ― заявил Орен.

― Уххх, нет, спасибо.

― Да ладно тебе, Сверхнова, ― подбодрил Эш.

― Ты же не можешь быть хуже Орена, ― пошутил Броган.

Орен закивал.

― Ты прав, брат. Вперед. Нова. Нова. Нова.

Он начал скандировать, его призыв быстро подхватили несколько человек за соседними столиками. Я съежилась, решив, что лучше спою, чем заставлю весь бар скандировать мое имя.

― Хорошо. Хватит. Я спою. Но Паркер должен выйти со мной на сцену.

― Заметано, ― согласился он без колебаний.

Я последовала за ним на сцену и стояла позади, пока он разговаривал с диджеем.

Переминаясь с пятки на носок, я смотрела на сцену так, словно она могла ожить и накинуться на меня. Меня немного мутило, сердце колотилось в безумном ритме. Я никогда не пела перед толпой. Черт, единственные люди, перед которыми я пела, были парни.

Я встряхнула руками и сделала глубокий вдох, пытаясь расслабиться и избавиться от нервозности, сковавшей меня.

― Готова? ― спросил Паркер.

― Нет. Это значит, что я могу этого не делать?

Он рассмеялся.

― О, мы сделаем это. Ты потрясающая. Я бы не позволил тебе подняться на эту сцену, если бы думал иначе.

― Ты позволил Орену подняться туда.

― Сам Господь не смог бы помещать Орену подняться на эту сцену.

― Это правда. ― Мой смех утих, и я снова начала переминаться, чтобы высвободить лишнюю энергию. ― Этот момент хуже всего. Дерьмо. Дерьмо. Какую песню ты выбрал?

― «It's All Coming Back to Me» (прим. пер.: It's All Coming Back to Me ― Теперь все возвращается ко мне ― баллада силы, написанная Джимом Штейнманом. По его словам, на песню его вдохновила книга «Грозовой перевал», он попытался написать самую страстную и романтическую песню), я знаю, что ты обожаешь эту песню.

― Черт. Я обожаю «Meat Loaf»

― Я знал, что ты не сможешь отказаться. И мы пели ее вместе в тот единственный вечер, так что мы отлично справимся. ― Он схватил меня за плечи и согнул колени, так что я была вынуждена встретиться с ним взглядом, и вокруг нас все померкло. ― Здесь только ты и я. Я здесь, с тобой.

И вот так просто я почувствовала облегчение, и стало легче дышать. Я по-прежнему была взволнована, но, как только заглянула в его голубые глаза, увидела, как привычным движением руки он откидывает назад волосы, почувствовала облегчение.

― Поняла? ― спросил он.

― Поняла.

Преодолев пять ступеней, мы поднялись на сцену, я не могла отвести глаз от потертой деревянной поверхности пола, боясь посмотреть на толпу окружающую нас. В ушах звенело. От света двух прожекторов у меня на лбу выступили бисеринки пота. Неудивительно, что парни всегда уходили со сцены потные, было чертовски жарко, и на нас было направлено два прожектора. Когда Паркер передал мне микрофон, я подумала, что он выскользнет из моей потной ладони.

Не уверена, что смогу это сделать. Из-за волнения я, наверное, не смогу услышать музыку. Но спустя мгновение я услышала крик, который никогда в жизни не забуду.

― Сверхнова, ― протяжно прокричал Орен. ― Я люблю тебя. Будь матерью моих детей.

Раздалось еще больше возгласов, выкрикивающих мое имя, преодолев нервозность, я, наконец, подняла голову и увидела стоящих передо мной парней их руки были подняты вверх, как у самых преданных поклонников, о которых только может мечтать девушка.

Зазвучала музыка, и я сосредоточилась на Паркере. Я не могла оторвать от него взгляд. С каждой нотой, приближающейся к куплету, у меня в горле нарастал ком, но затем Паркер улыбнулся, и стало легче... немного.

Закрыв глаза, я представила, что нахожусь в своей комнате и рисую, или в нашей гостиной, помогаю ребятам сочинять песню... как обычно.

И благодаря этому я запела. Моя грудь вибрировала от слов песни. Я выпрямилась и запела откуда-то из глубины своих легких. Я пела Паркеру, словно изливала ему свою душу. Его лицо озарилось, и он не отводил взгляда... оставаясь со мной каждое мгновение.

Вскоре я полностью отдалась моменту. Я не смотрела на толпу, подражая манере выступления ребят. Я пропела каждую ноту, эйфория от выступления наполняла меня словно электрический разряд, такого я не ожидала. Каждый раз, когда я думала о том, чтобы спеть перед кем-то, я замыкалась. Никогда не думала, что может быть так.

Это вызывает восторг.

Это захватывает.

Это... все для меня.

Мы с Паркером гармонировали, завершая песню припевом, когда мы пели, то практически соприкасались друг с другом.

Я не знала, что такое совершенство, но уверена, что этот момент близок к нему.

Мое тело вибрировало так сильно, что я была уверена, что взорвусь. Меня переполняло волнение, и я хотела кричать.

Мы спустились по ступенькам, и я чуть не повалила его на пол от силы своего объятия. Он поймал меня и оступился. Обхватил и прижал к себе. Я подняла голову, увидела, что он смеется над моим восторгом, и замерла. Может быть, в этом виновата текила. Возможно, это радость от того, что испытала подобный кайф. Может быть, дело в танцах. Или стоит винить каждое мгновение сегодняшнего вечера, которое привело к этому моменту.

Я приподнялась на носочки и прижалась к его рту. Поцелуй был крепким и лишенным всякого изящества, но это не имело значения, потому что мои губы были прижаты к губам Паркера Каллахана.

Его тело напряглось напротив моего всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы я почувствовала, что на меня словно вылили ушат холодной воды, остужая мое излишнее возбуждение.

Я целовалась с Паркером Каллаханом ― моим сводным братом ― на публике, где любой мог увидеть.

Все, что раньше сдерживало меня, снова прорвалось сквозь дымку, и я отпрянула назад.

― Черт. Паркер. М-мне так жаль, ― заикаясь, произнесла я.

Он моргнул, глядя на меня сверху вниз, словно никогда раньше не видел меня.

― Мне жаль, ― снова прошептала я.

Он снова моргнул, и потрясение исчезло. В следующее мгновение я ощутила, что его руки напряглись, а ладони вжались в мою спину, когда он повернул нас вглубь затемненного угла. Огни и толпа исчезли позади него, и я видела только его.

Я хотела видеть только его.

― Паркер, ― прошептала я, умоляя его сказать мне, что делать дальше.

Я едва могла разглядеть его глаза в темноте, но увидела, как расширились его зрачки перед тем, как он наклонился и прильнул своими губами к моим. Я ахнула, и он воспользовался этим, чтобы углубить поцелуй, прижимаясь своим языком к моему.

На вкус он был словно терпкий лайм и текила, и я опьянела от него так же, как и от текилы. Его пряный аромат, который витал в ванной каждое утро, окутывал меня. Я вцепилась в его бицепсы, впиваясь ногтями в напряженные мышцы, желая оставить на нем свой след.

Я не понимала, что это значит, но пока он направлял меня, и в тот момент, когда я уперлась спиной в стену, мне было плевать. Я превратилась в животное, поддавшись своим инстинктам... превратилась в угли, разгоревшиеся до адской пыли. Скользнув руками вверх, зарылась ими в его волосы, притягивая его ближе, не желая, чтобы он понял, что это ошибка, и остановился.

Я вплотную прижалась к его груди, бедрам, избавляясь от каждого миллиметра разделяющего нас пространства. Он застонал, когда его твердый член коснулся моего живота, вибрация стона отдалась в моих чувствительных сосках.

Я выгнулась и застонала, когда он отстранился, чтобы мы могли перевести дух только для того, чтобы все повторить.

Его щетина оцарапала мне щеку, когда он провел своими ищущими губами по моей шее. Рука, прижатая к моей спине, скользнула к груди и коснулась ее. Желая увидеть это, я наклонила голову, предоставляя ему больше доступа, и наблюдала, как его длинные пальцы обхватывают мою грудь, я застонала, когда его большой палец коснулся моего соска.

Я качнула бедрами, потираясь о его член взад и вперед, нуждаясь в трении... нуждаясь в чем-то.

― Еще, ― умоляла я.

― Бл*дь, ― пробормотал он в мою кожу.

Его губы снова прошлись по моему подбородку, он ущипнул сосок через лифчик, заставив меня ахнуть, чтобы его язык овладел моим ртом, пробуя меня на вкус так, как я мечтала.

Мы пожирали друг друга в темном углу, теряясь в дымке запретного удовольствия, игнорируя все, что могло заставить нас остановиться.

Все, но только не парней, выкрикивающих мое имя.

Их крики разрушили наш мирок, и инстинктивно мы отпрянули друг от друга.

― Бл*дь, ― снова пробормотал он, не отводя от меня взгляд, такой же опустошенный, как и мои чувства. ― Нова.

Я прикоснулась к своим губам, пытаясь сохранить воспоминание о нашем поцелуе.

― Я не...

Я не хочу останавливаться, хотела сказать я, но признание было слишком похоже на мольбу, и я оборвала себя.

Не то, чтобы это имело значение, потому что он, очевидно, думал о том же.

― Хочешь пойти домой? ― спросил он, но что-то в его вопросе дало мне понять, что возвращение домой ― это нечто большее, чем наше ежедневное времяпрепровождение.

И мне не терпелось выяснить это.

― Да. Отвези меня домой.

Это прозвучало как мольба, но, представляя, что может произойти, меня это не волновало. Я бы умоляла его на коленях, если бы это означало, что мы не остановимся.

Теперь, когда мы начали, я не хотела останавливаться.