Во всем виновата текила (ЛП)

ПЯТЬ

НОВА

ПРОШЛОЕ

― О, боже мой, ― практически завизжала девушка, которую, по-моему, звали Эмбер, наклонившись к моему открытому шкафчику. Я замерла, широко раскрыв глаза, насторожившись и гадая, не перепутала ли она меня с кем-то другим. Мы точно никогда раньше не общались. ― Я понятия не имела, что Паркер Каллахан ― твой брат.

― Сводный брат, ― заученно поправила я, съеживаясь от того, что признаю это.

― Ага, когда мистер Брукс упомянул, что у него на утреннем занятии был твой брат, я не могла поверить. Как здорово посещать те же занятия, что и твой брат. Вы могли бы заниматься вместе дома, ― продолжала она, словно я ничего не говорила.

― Да. Круто.

Мой интерес к разговору совсем пропал. Прошло всего пару месяцев, но она была не первой девушкой, которая «случайно» подходила ко мне, чтобы спросить о Паркере. Я могу без проблем воспроизвести остаток разговора, так часто это случалось.

― Я имею в виду, он такой сексуальный. Не то чтобы ты замечаешь, ведь он твой брат. И это было бы совершенно неуместно, потому что это было бы похоже на инцест.

― Сводный брат, ― проворчала я, зная, что она, вероятно, даже не слышала меня, съежившись от комментария об инцесте.

Возможно, если я буду говорить это достаточно часто, меня начнут слушать, потому что, когда я смотрю на него, он внушает что угодно, только не братские чувства.

Трепет в моей груди начался летом, до того, как я столкнулась с публичными помыслами и вопросами, подобными этому. Было легко подпитывать чувство, растущее в груди, потому что ситуация делала нас больше похожими на соседей по комнате, чем на семью. Или друзей, живущих вместе, и нет ничего зазорного в том, чтобы пускать слюни на своего до безумия сексуального друга. Нет ничего плохого в том, чтобы отбросить наивность и исследовать жар, образовавшийся благодаря ему, в глубине живота. В мыслях, которые у меня были о моем друге, не было ничего плохого.

До школы, где люди, подобные Эмбер и мистеру Бруксу, постоянно напоминали мне, что он мой сводный брат.

― Но все равно. Тебе так повезло. Он кажется таким классным. Кэйтлин тусовалась с группой на прошлой неделе и сказала, что он целуется лучше всех. У него такие губы. Я спросила ее, зашли ли они дальше, но она не ответила. Уверена, что да. Я слышала, что он переспал со многими счастливицами.

Боже, если ты слышишь, убей меня сейчас, и, пожалуйста, останови огонь, пылающий в моей груди.

― О, боже, Нора, мы должны создать учебную группу.

― Нова, ― поправила я.

― Что?

― Моё имя. Нова.

Она уставилась на меня, словно видела в первый раз.

― Точно. Нова. Я такая глупая. Так что ты об этом думаешь?

― Знаешь, я очень занята. ― Лгунья. ― И Паркер очень часто отсутствует. Так что мы редко занимаемся вместе.

Это, к сожалению, правда.

― Да, он, наверное, зависает с группой, ― сказала она медленно, словно эта мысль только пришла ей в голову. ― Возможно, стоит спросить Кэйтлин, что она сделала, чтобы тусоваться с ними.

― Возможно, тебе стоит поговорить с ними, ― предложила я, не скрывая сарказма в своем голосе. Не то чтобы она заметила.

― Да, точно. Мне нужно, чтобы он, типа, обратил на меня внимание.

― Ну, удачи тебе.

― Ок, спасибо, Нора.

― Нова.

Но она уже ушла. Досадно для нее, потому что через пару минут подошел Паркер.

― Готова отправиться домой?

Он занял место, к которому она прислонялась несколько минут назад, и мое настроение улучшилось.

Улыбнувшись, я закрыла шкафчик и последовала за ним к метро.

Наблюдая за тем, как толпа расступается перед его широкоплечей фигурой, я обдумывала комментарии Эмбер и других, подобных им. Ежедневные напоминания лишь усиливали растущее влечение, заставляя чувствовать себя еще более неловко, чем раньше. Словно страх от того, что мою влюбленность раскроют, был недостаточно сильным.

Но иногда я задавалась вопросом... была ли моя влюбленность односторонней? Иногда я замечала, что он смотрит на меня так же, как и я на него. Иногда он мог бы отстраниться от меня, но не делал этого. Он мог бы сесть через стул от меня, но не делал этого.

Я знала, что между нами возникла дружба... и в то же время задавалась вопросом, не скрывается ли под этим что-то большее. Мне было интересно, что, черт возьми, со всем этим делать.

Ничего. Потому что я понятия не имела, как быть с кем-то вроде Паркера. Черт, вся эта дружба была для меня в новинку. По утверждению Эмбер, он спал со всеми подряд, в отличие от него я была довольно неопытна. Понятия не имею, каково это, когда кто-то настолько впечатляющий, как он, обращает на меня свое внимание. Но мне очень сильно хотелось узнать. Из-за него мне захотелось заняться исследованием.

Когда мы вернулись домой, квартира была пуста, без лишних слов мы занялись своими обычными делами. Прошло несколько месяцев, и это стало нашей рутиной. Он занимался своим творчеством, а я использовала его как музу. Иногда он помогал с холстом и присоединялся ко мне, мы слушали музыку, проверяя, кто первым угадает песню. Или обсуждали достоинства и недостатки каждой песни. Или сидели в тишине и наслаждались обществом друг друга.

Все было просто.

Настолько просто, что я осознала это спустя несколько часов.

Скрежет моей кисти по холсту совпадал с бренчанием гитары Паркера. А когда он начал напевать, я закрыла глаза и наслаждалась музыкой, которую мы создавали вместе в тишине моей комнате.

Бренчание сменилось быстрыми ударами по струнам и привело к смене тональности. Не удержавшись, я начала сочинять песню. Ему не обязательно об этом знать. Эту часть я хранила у себя в голове. Я не могла удержаться, когда жизнерадостная мелодия сменилась протяжными траурными аккордами, извлекая слова из моей головы. Такое ощущение, что он создал песню в моей голове, пока перебирал струны.

Когда он остановился, я открыла глаза, чтобы взглянуть на холст и на то, что создала наша музыка... на то, как ярко-синий цвет в углу перетек в бледный, нейтрально-розовый. Примерно так же, Паркер с каждым днем все больше вливался в мою жизнь. Я обернулась, чтобы посмотреть, как он делает пометки в блокноте, лежащем рядом с ним на моей кровати. Он откинулся на подушки, одна нога согнута, другая вытянута, его босые ступни ― произведение искусства.

Он провел рукой по своим волнистым волосам, а я наблюдала за тем, как татуировка в виде музыкальной ноты на внутренней стороне его бицепса плавно изгибается при каждом движении. У него было немного татуировок, на которые, судя по всему, дала согласие его мама. Они были маленькими и скрытыми, как в моей любимой игре поиск сокровищ.

― Дай посмотреть, ― сказал он, прервав мое разглядывание.

Я моргнула и перевела взгляд на его ухмыляющееся лицо. Даже когда он не улыбался, его лицо выглядело так, будто он улыбается. Счастье сияло в его голубых глазах, словно ему принадлежал весь мир, и он знал это.

― Ох, не уверена, что она закончена, ― сказала я, повернувшись к холсту и оценивая его.

Я откинула голову назад, затем наклонилась вперед, прищурила глаза, чтобы рассмотреть под другим углом. Его босые ноги зашлепали по полу, приближаясь, и я затаила дыхание. Это было моей любимой частью нашего совместного времяпрепровождения.

Его ладонь легла на мое плечо, посылая пылающую дорожку вниз по груди, ничего подобного я раньше не испытывала, он наклонился ко мне и положил другую руку на стол, окутывая меня своим теплом. В тот момент, когда его лицо оказалось рядом с моим, я забыла про рисунок. Все, что я видела, ― профиль Паркера, смотрящего на мою работу, в непосредственной близости от меня.

Он тоже наклонил голову, и секунды потекли незаметно. Одна часть меня не хотела, чтобы он двигался, а другая нуждалась в этом, пока я не потеряла сознание от нехватки кислорода.

Наконец, медленно, на его щеке дернулся мускул, и он выпрямился.

― Черт, Нова. Отлично.

Воздух со свистом вырвался из моих легких, и, клянусь, я чуть не свалился со стула

― И еще кое-что, ― добавил он.

Словно в замедленной съемке, его рука скользнула по моему телу к кисточке, которую я сжимала в руке. Не вынимая ее из моей руки, обхватил мои пальцы, обмакнул кисть в белую краску и поставил крошечную точку внутри одного из синих кругов. Обычно, если кто-то пытался прикоснуться к моей работе, я бы треснула его по руке. Но, как и совместный отдых в моей комнате, это стало нашей нормой. Первые несколько раз он спрашивал разрешения, чтобы добавить свой особый штрих, и я была не в силах отказать. Но теперь он делал это, не спрашивая, и я позволяла.

Когда он отпустил мою руку, я хотела потянуться за ним и умолять никогда не прекращать прикасаться ко мне, но он выпрямился, и мне пришлось взять себя в руки.

― Вот, ― сказал он, возвышаясь надо мной и кивая на картину со скрещенными руками. ― Теперь это наше совместное творение.

Именно поэтому я позволяла ему это делать. Потому что, когда мы находились в моей комнате, это было наше совместное творчество. Даже если он добавлял лишь пятнышко краски, которое никто не мог разглядеть, реальность была такова, что он наполнял каждый штрих, линию и точку, создаваемые мной, используя его музыку в качестве фона.

― Да, ― прошептала я. ― Идеально.

Он повернулся, и, как всегда, его улыбка вызвала мою. Словно в замедленной съемке, начался переход от друзей к чему-то другому. Его улыбка померкла, и он перевел взгляд на мой рот. Непроизвольно я провела языком по пересохшим губам.

Возможно, то, что Паркер часто отсутствовал дома, было не так уж плохо, потому что это напряжение, сковывающее мою грудь, становилось сильнее с каждой секундой, и я боялась того, что вырвется на свободу, когда все накалится до предела.

У меня бывали увлечения ― это не ново. Я целовалась с парнями и даже позволяла им лапать себя, но подобного у меня никогда не было. У меня никогда не было всепоглощающего желания двигаться, двигаться, двигаться, пока мы не станем единым целым. У меня никогда не возникало желания заползти внутрь кого-то и остаться там навечно.

До встречи с ним. Это пугало до смерти и в то же время возбуждало. Мне хотелось сдаться и отступить. Особенно когда все вокруг постоянно напоминали мне о том, что он мой сводный брат. Одно дело ― желать парня, другое ― когда этот парень словно запретный плод, вкусив который, столкнешься с множеством проблем.

Я отвела взгляд и прочистила горло.

― В котором часу ты встречаешься с Эшем?

Он вытащил телефон из заднего кармана и проверил время.

― Наверное, мне пора идти к нему.

― Круто. Наверное, я пойду в душ, чтобы смыть краску

― Да, тебе лучше начать с лица, ― сказал он, ткнув меня в щеку.

Я попыталась увернуться от его пальца и закатила глаза.

― Черт. Я думала, что не прикасалась к лицу.

― Возможно, однажды ты закончишь проект, не запачкавшись. ― В сомнении я приподняла бровь, и он снова улыбнулся. ― Ага, скорее всего, нет. Ты должна использовать это для своей пользы. Может быть, создать футболку. Я художник. Не обращай внимания на краску в моих волосах и уголь... везде.

― Ты такой забавный.

― Я в курсе. ― Он отступил, наклонился и собрал свои вещи с кровати. ― Увидимся позже?

― Ты знаешь, где меня искать.

― Тебе ведь известно, что ты можешь потусить с нами? ― спросил он.

― Да, но мне и здесь хорошо.

Это правда, и я никогда не принимала его приглашение.

Ему удалось сломить мою волю в школе, приглашая обедать с ним, но моя замкнутость давала о себе знать каждый раз, когда он приглашал меня пойти с ним на встречу с парнями. Они были замечательные, но, думаю, подсознательно я пыталась сохранить дистанцию между нами. Возможно, подсознательно я пыталась сделать так, чтобы другие не заметили, как Паркер влияет на меня. Я могла только представить, что все начнут болтать ― все эти сплетни.

Инцест. Запрет. Что по этому поводу думают твои родители?

Ничего, потому что, несмотря на то, что все называли его моим братом, Паркер Каллахан не был моим братом.

Так же он не принадлежал мне, и иногда было полезно напоминать себе об этом, чтобы контролировать разыгравшуюся фантазию. Фантазии, которые словно мыльный пузырь разлетались в разные стороны, когда к ребятам присоединялись девушки. Как бы мне не хотелось контролировать свои желания, я не хотела причинять себе боль, наблюдая, как какая-то девчонка виснет на нем. На прошлой неделе я увидела, как он целует девочку в школе, и мне сразу же захотелось плеснуть отбеливателем в глаза и стереть воспоминание из моего мозга и сердца.

Да, избегать общения с ними ― отличная идея.

― Но спасибо за предложение.

Кивнув, он ушел, а я, собрав вещи, отправилась в душ, как раз в тот момент, когда входная дверь захлопнулась, ознаменовав уход Паркера.

Тишина. Помимо тихого гула обогревателя в квартире не было ни звука. Я не возражала, потому что, как это ни банально, я обожала петь в душе.

Растирая мочалкой грудь, я примерно полторы минуты напевала припев любимой песни Адель, когда дверь ударилась о ящики шкафа, которые я всегда открывала, чтобы быть в курсе, если вломится серийный убийца в попытке убить меня. Мои голосовые связки сжались, заглушая все звуки.

Мое сердце билось, словно сумасшедшее. Адреналин заливал каждую частичку тела. За пару секунд в моей голове пронеслась череда возможных вариантов, я прижала руку к груди, чтобы успокоить сердце, и осмотрелась вокруг в поисках оружия. Почему я ничего не взяла с собой в душ для защиты?

― Ты, мать твою, умеешь петь, ― крикнул Паркер из-за занавески.

Всего лишь Паркер. Не серийный убийца. Не тот, в кого мне пришлось бы бросать бутылки с шампунем или пытаться порезать бритвой, пока я стою голая и мокрая.

Мои ноги подкосились, когда адреналин иссяк.

Только для того, чтобы с ревом вернуться обратно, потому что Паркер, мать его, Каллахан был как раз по другую сторону душевой занавески в то время, когда я голая.

― Какого хрена, Паркер, ― прокричала я.

― Ты умеешь петь, мать твою, ― повторил он, на этот раз медленнее.

Вот только это не изменило моей реакции, потому что Паркер все еще был там, а я все еще была голой.

― Какого хрена ты здесь делаешь, Паркер?

― Я вернулся и услышал, как ты поешь, и оказался здесь.

― А если бы я была голой и не в душе?

― Я закрыл глаза, ― объяснил он, словно это исправляло ситуацию.

― Боже, ― снова прокричала я. Это единственное, что я могла сказать после потрясения, охватившего меня. ― Что бы ты почувствовал, если бы я ворвалась к тебе в душ?

― Э-эм... ― протянул он. ― Я бы не расстроился.

Стоп. Что?

― Что?

В ответ он прочистил горло и сменил тему.

― Нова, у тебя потрясающий голос. Я и понятия не имел, что он так чертовски хорош.

― Паркер! ― крикнула я.

Я стояла, прикрыв рукой грудь, а другой ― прикрывая вершину бедер на случай, если занавеска в душе обрушится или что-то в этом роде, а он горел желанием обсудить мой голос. Я даже не могла осознать то, что он бы не расстроился, если бы я ворвалась к нему.

― Ладно, ладно, ― сказал он с раздражением. ― Но этот разговор не окончен. Я буду снаружи, и когда ты выйдешь, мы поговорим.

― А как же Эш?

― Он уже поднимается. Я был на полпути вниз, когда он сказал, что его родители дома, и мы решили встретиться здесь.

Держа одну руку на груди, убрала другую от бедер и отодвинула занавеску ровно настолько, чтобы выглянуть наружу и, прищурившись, посмотреть на него. Услышав скрежет колец по металлу, он приоткрыл один глаз, и я одарила его самый смертоносным взглядом.

― Мы не будем это обсуждать в его присутствии.

Он уставился на меня, рассматривая каждый мизерный дюйм моего плеча и лица так, словно я отдернула занавеску, обнажив все тело. Жар обжигал те места, куда он смотрел, но я не могла сказать, было это от его взгляда или от смущения.

― Паркер, ― огрызнулась я.

Он посмотрел мне в глаза, а затем снова зажмурился. Подняв руки, он отступил назад.

― Хорошо. Но мы поговорим об этом.

Прежде чем за ним закрылась дверь, он поднес два пальца к закрытым глазам, а затем указал ими на меня. Он выглядел настолько нелепо, что, хотя перед глазами все еще крутились образы моей возможной смерти от рук серийного убийцы в душе, я рассмеялась.

Не мешкая, быстро закончила принимать душ, высушила волосы феном и накрасилась. Я планировала провести в ванной столько времени, чтобы они забыли о моем существовании, и после я бы заперлась у себя в комнате.

Затаив дыхание, повернула ручку и открыла дверь настолько, чтобы протиснуться мимо и на цыпочках пройти по коридору. Я была уже на полпути, когда они окликнули меня.

― Нова, ― позвал Паркер. ― Идем тусить.

― Да, Нова.

― Ну же, Нова.

Смирившись с поражением, я развернулась на пятках, пытаясь скрыть страх от того, что Паркер разболтает, что я умею петь, и они будут вечно донимать меня. Как только завернула за угол, то заметила его улыбку.

― Черт, Нова. Хорошо выглядишь, ― похвалил Эш, оглядывая меня с ног до головы. Его темный взгляд искрился весельем.

Мне было комфортно с ребятами ― ну, насколько это возможно, пока я держалась в стороне от их группы, но они делали все возможное, чтобы я тусовалась с ними. Орен делал это с помощью игривых подколов и шуток. Он вел себя со мной по-братски. Эш покорил меня флиртующими комментариями, думаю, это его версии шуток. Потому что то, что Эш хотел флиртовать со мной, было подобно шутке.

Я шагнула в полукруг стульев и диванов, и Эш похлопал по маленькой подушечке рядом с собой.

― Садись со мной.

― Я маленькая, но не настолько, ― засмеялась я

― Тогда можешь использоваться мои колени, ― сказал он, поглаживая свое бедро.

Орен фыркнул, и мне кажется, что Паркер зарычал. Прежде чем я успела подумать о том, почему он зарычал, его рука скользнула вокруг моей, притягивая меня к месту рядом с ним, подальше от Эша. Но Эша это, похоже, не волновало. Он посмотрел на Паркера, коварно ухмыляясь.

― Ладно, дамы, ― перебил Орен. ― Мы собираемся работать или с тоской смотреть друг другу в глаза? То есть, я понимаю, что у Паркера небесно-голубые глаза, в которых можно утонуть, а у Эша ― мрачные, словно преисподняя, так что любой может свернуть с правильного пути, но, так как мы состоим в группе, мы начнет писать песни, а не заниматься круговой порукой.

― Тебе пора признаться им в своих чувствах, Орен, ― рассмеялась я.

― Что? ― Он пожал плечами. ― У них красивые глаза, но нам нужно сосредоточиться. У нас скоро выступление.

― Ты имеешь в виду вечеринку в подвале? ― отшутился Эш.

― Эй, чувак. Концерт есть концерт. После этого будут другие.

― Ладно, ладно, ― сказал Паркер, беря гитару. ― Чуть ранее я кое над чем работал.

Он наиграл мелодию, Эш подхватил свою бас-гитару, чтобы найти общий ритм, пока Орен отстукивал такт. Я откинулась на угол дивана, наблюдая за их слаженной работой... восхищаясь тем, как они дополняют друг друга. Они шутили и подтрунивали, но безобидно. Меня словно не существовало в их царстве, и я была совершенно не против. Я просто хотела быть достаточно близко, чтобы наблюдать за волшебством.

Они заканчивали второй куплет, приближаясь к кульминации. Я закрыла глаза, прислушиваясь к ритму, покачивая головой и тихо напевая.

― Фу, ― прорычал Паркер. ― Мне не нравится.

― Что, если... ― заговорила я прежде, чем успела подумать об этом. Мне хотелось запихнуть слова обратно в глотку, как только они вырвались, и я надеялась, что они не услышали мой тихий голос. Не повезло, потому что мгновение спустя все взгляды устремились на меня. Я подавила волнение и заставила себя выйти из тени. ― Что, если тебе сыграть что-то вроде этого, Паркер? ― Я напела быструю мелодию с более медленным ритмом. ― А тебе сыграть чуть ниже вот так, Эш? ― На этот раз я напела быстрый темп, похожий на Flea из Red Hot Chili Peppers. ― И, Орен, тебе следует подстроиться под бас. Может быть, большие тарелки?

Я замолчала, но никто не заговорил. Они уставились на меня, моргая, и я забеспокоилась, что у меня из носа текут сопли. Или, возможно, у меня на лбу каким-то образом вырос гигантский пенис. Это единственное объяснение того, почему они молча пялятся на меня.

― Черт, Нова, ― первым заговорил Орен. ― Вот дерьмо. Я даже не подумал об этом. Давайте попробуем, дамы.

Паркер отвернулся последним, пытаясь скрыть улыбку. Они попробовали играть, используя мои советы, ошибались и пробовали снова. На третий раз у них все получилось, и они радостно дали друг другу пять.

Орен обхватил меня за плечи и прижал к своей груди.

― Магия, ребята. Она, бл*дь, волшебница.

Опустив голову, я наслаждалась их радостными возгласами, мое лицо чуть не раскололось на две части от того, как сильно я улыбалась.

― Что еще припрятано в твоих волшебных рукавах? ― спросил Эш.

― Ну, ― начал Паркер, и я перевела на него взгляд, широко раскрыв глаза. Пожав плечами, что было совсем не похоже на извинение, он объявил: ― Она умеет петь. По-настоящему, реально, бл*дь, петь.

― Что? ― взвизгнул Эш.

― Да, черт возьми! ― воскликнул Орен, хлопая в ладоши.

― Да пошел ты, Паркер, ― пробормотала я себе под нос.

― Что? Не злись. Ты потрясающе поешь.

― Спой для нас, ― потребовал Орен.

― Эм, не думаю, что это хорошая идея.

― Ой, да ладно, ― уговаривал Паркер, толкаясь своим плечом о мое. ― У тебя есть, по крайней мере, несколько вариантов текстов для этой песни. Я видел, как шевелились твои губы, когда играл.

У меня отвисла челюсть. Святое дерьмо. Как ему удалось это заметить? Я не знала, что он наблюдал за мной. Я была уверена, что он слишком поглощен музыкой и не замечал моего присутствия. Он заметил, что я наблюдаю за ним? Я покраснела и фантазировала, как выбираюсь отсюда и сломя голову мчусь в свою комнату до того, как меня остановят.

Не очень хорошая идея.

― Я не пою перед людьми.

― Но мы не обычные люди, ― уточнил Эш, глядя на меня щенячьими глазами, выпятив нижнюю губу.

Готова поспорить, что таким взглядом он привлекал многих девушек, особенно в сочетании с темными волосами, сочетавшими с темными глазами. Уверена, что в школе все из кожи вон лезли, чтобы привлечь его внимание. Он выглядел как грех, а я даже не была уверена, что в шестнадцать лет смогу понять, каков грех на вкус, но он заставлял всех девочек хотеть это узнать.

― Да, мы как семья, ― добавил Орен.

― Ну, Паркер на самом деле член семьи, ― смеясь, сказал Эш.

Он рассмеялся еще сильнее, когда Паркер в отвращении скривил лицо.

― Ну же, Нова. Здесь только мы, ― умолял Орен. ― Пожалуйста. Очень, очень прошу.

Ребята начали скандировать мое имя, а я, уткнувшись головой в руки, стонала и смеялась. Я попыталась представить, каково это петь... делать это перед ними, и от одной только мысли об этом у меня задрожали руки.

Но их радостные возгласы...

― Уф. Ладно, ― наконец уступила я.

Это было неизбежно, с того момента, как только начала давать советы по музыке. Я взяла со стола лист бумаги и записала слова, которые раньше пришли мне в голову.

С ехидной ухмылкой Паркер начал подбирать музыку к песне, и ребята присоединились к нему.

И словно с самого начала была с ними, я начала петь, присоединившись к группе.