Во всем виновата текила (ЛП)

ДВАДЦАТЬ ТРИ

ПАРКЕР

Я вылез из машины, благодарный за практически пустой вестибюль и охрану, которая позволила без помех добраться до лифта. Портье нажимал нужные кнопки, попутно интересуясь, как прошел мой вечер. Мне не очень хотелось вести светскую беседу на протяжении всех двенадцати этажей, которые нам предстояло преодолеть. Я и так весь вечер только и делал, что болтал.

Все, что я хотел сделать, это подняться наверх и поговорить с Новой. Хотел рассказать о том, как прошел мой вечер, забраться к ней в постель и прижать ее к себе, как мы делали последние пару недель. Как я мечтал делать каждую ночь на протяжении пяти лет, пока находился вдали от нее.

Я представлял ее лицо, когда сообщу о том, как прошел вечер. Представлял, как она отреагирует.

Затем представил, что она не открывает мне дверь ― отказывается со мной разговаривать, как после концерта в Нью-Йорке.

Внезапно мне в голову пришла идея, достав телефон, я решил проверить популярные сайты сплетен, которые освещали это событие. Найдя то, что искал, прервал портье, рассказывающего об общении с Броганом и Ореном, и попросил его об одолжении. Он несколько раз моргнул, но с радостью согласился.

Когда я выходил из лифта, то прибывал в большем воодушевлении, чем когда заходил, и вместо того, чтобы повернуть налево к номерам люкс, направился прямо к номеру Новы.

Постучав в дверь, встал сбоку, чтобы она не увидела меня через глазок. Думаю, будет больше шансов, что она откроет дверь на случайный стук, чем мне. Ну, по крайней мере, я на это надеялся, потому что если она не откроет сейчас, мне было необходимо, чтобы она открыла портье позже.

Без ответа.

Посмотрев на часы, я убедился, что сейчас не очень поздно, около одиннадцати, и постучал снова, прекрасно зная, что она не спит.

Если только она снова не сбежала.

Мне была ненавистна паника, сдавившая грудь при этой мысли. Меня бесило, что эта мысль вообще пришла мне в голову. Она уже столько раз убегала, и стоя перед ее дверью, ожидая, пока она откроет дверь, я прокручивал в голове нашу ссору перед тем, как ушел, и пытался понять, побудило бы это ее к бегству или нет.

Я постучал чуть сильнее.

Дверь резко распахнулась.

― Что? ― рявкнула Нова, открыв дверь.

Она огляделась по сторонам в поисках того, кто так настойчиво стучал, при этом выглядя настолько сногсшибательно в черных леггинсах и майке с надписью «Я совершаю пешие прогулки и не обязана ни перед кем отчитываться», я не мог удержаться от улыбки, даже несмотря на то, что она закатила глаза и отвернулась в тот момент, когда увидела меня.

― Уходи, Паркер, ― проворчала она, пытаясь закрыть дверь.

Я вытянул руку, прежде чем захлопнулась дверь, и пробрался внутрь. Она попыталась преградить путь, но с каждым моим шагом была вынуждена отступать. Дверь захлопнулась, она вздернула подбородок, но в зеленых глазах, словно водоворот, сменялись различные эмоции ― нерешительность, боль и желание. Даже несмотря на то, что она пыталась скрыть свое желание, я видел ее нужду. В ней пылал такой же огонь, как и во мне, то разгорался, то угасал, но никогда не угасал.

― Какого черта тебе понадобилось?

Когда мы прошли коридор и вошли в комнату, она попыталась оттолкнуть меня, но ей удалось отдалиться от меня лишь на пару сантиметров.

― Пришел повидаться с тобой.

― Нет. Я не хочу, чтобы ты был здесь.

― Нова, ― тихо сказал я.

Комнату освещала только лампа, стоящая на журнальном столике. Приглушенный свет прекрасно подчеркивал россыпь веснушек на переносице, огненные блики в волосах, которые я мечтал сжать в кулак. Она предстала передо мной, такая упрямая, пытаясь сделать все возможное, чтобы компенсировать разницу в росте между нами. Но пока она глазела на меня, я не мог насытиться ее видом, впитывая каждую нежную черточку и изящный изгиб лица, запечатлевая ее образ в своей душе, во мне словно разрасталось тепло, которое каким-то образом образовывалось только тогда, когда я был с ней.

В ней я видел нечто подобное, но она пыталась это скрыть, а когда поняла, что терпит неудачу, отпрянула от меня, отошла в другой конец комнаты и вновь повернулась ко мне лицом со скрещенными на груди руками.

― Чего. Ты хочешь. Паркер? ― процедила она сквозь стиснутые зубы.

В отличие от нее я был достаточно расслаблен, свободно опустив руки по швам, сияя раздражающей улыбочкой.

― Тебя.

― Мои поздравления, но я не сторонник свободных отношений. ― Она наигранно рассмеялась и всплеснула руками. ― Не то чтобы мы состоим в отношениях. Я вообще не знаю, какого черта происходит между нами. На самом деле, никогда не знала, так что ничего нового, верно?

― Если тебе станет легче, я тоже не знаю, что между нами происходит. Я знаю, что чувствовал к тебе и как сильно хотел... все еще хочу.

Она облизала губы, сглотнула, нерешительность омрачила ее прекрасные черты. Я словно смотрел немое кино, множество эмоций сменялось на ее лице, пока, наконец, не застыло раздраженное упрямство. И она снова задрала подбородок.

― Как прошло свидание?

Она приподняла бровь, словно ей удалось загнать меня в угол.

Она и понятия не имела.

Я улыбаюсь, пытаясь уклониться от вопроса. У нас было около пяти минут до того, как постучат в дверь.

― Отличное мероприятие. Художественные работы были хороши, и нам удалось собрать много денег. Если бы ты пошла со мной, то оказалась бы в своей стихии со всеми этими высокохудожественными людьми. Знаешь, твои картины должны быть выставлены в каком-нибудь музее.

Она моргнула, пытаясь уследить за моими хаотичными высказываниями.

― Ну, я не очень люблю красные ковровые дорожки, ― усмехнулась она.

― Ты можешь пробежаться по ней... это худшая часть... хотя нет, еще и еда. Не то, что еда плохая, просто ее мало. По дороге сюда мне пришлось метнуться в Макдак, чтобы не зачахнуть с голода. ― Она нахмурилась, а затем ее глаза расширились, когда я стянул пиджак с плеч. ― Но в остальном все было супер. Музыканты всех направлений. Невероятные произведения искусства. И странные произведения искусства.

― Какого черта ты делаешь? ― спросила она, тяжело дыша.

Я постарался сохранить непринужденное выражение лица и повесил пиджак на спинку стула.

― Устраиваюсь поудобнее.

― Я-я не хочу, чтобы ты находился здесь. Устраивайся поудобнее в своем номере.

― Обманщица, ― прошептал я.

― Нет, ― огрызнулась она. ― Нет. Ты не можешь спать в моей постели каждую ночь, а затем бросать и отправляться на свидание с какой-то моделью.

― Насколько мне известно, я тебя не бросал.

― Нет, ты в ультимативной форме принуждал меня выставить себя на всеобщее обозрение.

― Нет, я попросил тебя сопровождать меня на мероприятие.

― Это одно и то же, ― крикнула она.

― Ошибаешься. Мы могли бы найти решение, но ты замкнулась в себе и не дала нам шанса. Но знаешь что, Нова, ― я сокращаю расстояние между нами, сгибаю колени, чтобы быть на одном уровне с ее прекрасными глазами, ― я так сильно хочу тебя, что готов преодолеть все трудности.

― Так нечестно, ― прошептала она, ее глаза заблестели. ― Ты знаешь, что за моим нежеланием публичности стоит нечто большее. И тебе известно, что я хочу тебя.

Это правда, я знал, но она впервые упомянула о том, что избегает внимания из-за прошлого. В ее жизни было столько разочарований, и я думал, что она забыла о прошлом, и оно не управляет ее решениями. Но, как и сказал ранее, я готов все преодолеть.

Выпрямившись, отступаю и расстегиваю верхнюю пуговицу своей рубашки.

― Докажи.

― Это нечестно, Паркер. Кроме того, даже если бы я попыталась... а если я не смогу? Может, тебе стоит бросить меня и снова отправиться к Соне?

Имя Сони она произнесла язвительно.

― Я выбираю тебя, ― ответил я, продолжая расстегивать пуговицы.

Она наблюдала за мной, тяжело дыша, в ее глазах сверкал гнев и необузданное желание. Я успел расстегнуть три пуговицы, когда ее гнев вырвался наружу.

― Нет. ― Она покачала головой, пряди выпали из беспорядочной массы волос, собранной на макушке. ― Я не могу. Ты должен уйти. ― Я расстегнул еще одну пуговицу, и она топнула ногой. ― Убирайся.

В самый подходящий момент, поскольку я не мог долго игнорировать ее требования, раздался стук в дверь.

― Я разберусь с этим.

Я взял таблоид у портье и дал ему солидные чаевые, затем обернулся и увидел, что Нова стоит на том же месте. Протягиваю ей газету, и жду, пока она перестанет пялиться на меня и заберёт её.

― Я знал, что ты начнешь упрямиться, но такого не ожидал. Но если для того, чтобы ты мне поверила, нужно предъявить доказательства, с радостью это сделаю.

Я потряс газетой у нее перед носом, привлекая к ней внимание. Наконец она взяла ее, и я замер в ожидании.

Впервые я усомнился в себе.

Что, если этого будет недостаточно?

Что, если я покажу ей, а она все равно попросит меня уйти?

Похоже, мне предстояло это узнать.

НОВА

Паркер и Соня расстались?

***

Паркер Каллахан из группы «The Haunted Obsession» и Соня Каравин из премьерного фильма «Блудницы» сегодня вечером не выглядели как пара. Полюбуйтесь нашими эксклюзивными фотографиями с благотворительного мероприятия «Music Programs Rock», который прошел сегодня в Цинциннати. Эта парочка была неразлучна на протяжении практически двух лет, но сегодня вечером расстроенная Соня снова выглядела как одиночка. На вопрос являются ли они парой, Паркер объявил, что они с Соней давно не вместе, но он дорожит ее дружбой. Ох! Вот это дружба. Когда его спросили, есть ли в его жизни кто-то особенный, он оставил это без комментариев. Думаю, в тени этой пикантной истории кроется драма. Но поклонникам нашей любимой мисс Каравин не стоит волноваться, к концу вечера она не выглядела слишком расстроенной и была замечена в компании манекенщика Аарона Джонса, они занимались целованием-милованием (довольно сильным, надо сказать) в уголке.

Паркер ушел до окончания мероприятия в одиночестве... не дав корреспонденту шанса утешить его разбитое сердце.

Возможно, в следующий раз.

***

А пока...

***

...Чмок.

Я просмотрела фотографии под статьей. Соня выглядела как современная Джессика Рэббит в сверкающем красном корсете и черных кожаных леггинсах. Она выглядела злой.

Паркер выглядел... измученным.

Я перевела взгляд с Паркера на фотографии на стоящего передо мной. Я не могла справиться с интенсивностью его голубых глаз.

Надежда, самонадеянность, нервозность, страх, уверенность, нежность. Очень много нежности.

Он сделал это ради меня. Он пошел против своего руководства... ради меня. Он поставил меня на первое место.

― А как же Аспен? Контракт?

― Пожалуй, рискну и сделаю это снова ради тебя... бесчисленное количество раз. После нашей с тобой встречи мы виделись с ней всего один раз в Сиэтле, и я сказал ей, что хочу все закончить. Все произошедшее в Нью-Йорке спланировала Аспен. Я был на грани потери рассудка, когда мне пришлось прекратить твои поиски. Она ничего для меня не значит. Ничего. Всегда была только ты, Нова.

― Паркер.

Сердце колотилось в груди, словно табун лошадей, мне было тяжело дышать. Я закрыла глаза, пытаясь осмыслить выражение его лица и в тоже время разобрать в урагане эмоций внутри себя.

― Я хочу тебя, Нова.

― Дело не только в ней, Паркер. У нас много...

― Я преодолею любые препятствия, ― прорычал он, словно дикий зверь. ― Я сыт этим по горло, черт возьми. Я устал скучать по тебе. И не позволю снова ускользнуть от меня. Этому не бывать. ― Словно в подтверждение своих слов, он сократил расстояние между нами, обхватил меня плечи и прислонился своим лбом к моему. ― Я хочу тебя, Нова.

Отчаяние и мольба, прозвучавшие в его словах, выбили почву у меня из-под ног, и благодаря тому, что он придерживал меня, я не рухнула. Мое сопротивление лопнуло словно мыльный пузырь, и все, что раньше казалось важным, испарилось, остались только я и он, прижатые друг к другу, ― между нами больше не было преград, впервые с дня нашего знакомства.

― Я знаю, что не все идеально. Знаю, что нам есть над чем работать, только, пожалуйста, не проси меня уйти.

― Я не могу...

― Пожалуйста, ― прошептал он, прежде чем я смогла закончить.

Скользнув рукой по его груди и шее, прижимаю его к себе, наклоняю голову, и мои губы оказались напротив его.

― Я тоже не могу позволить тебе ускользнуть.

Поток воздуха коснулся моих губ, словно все это время он задерживал дыхание, а мои слова освободили его.

Это был последний нежный жест с его стороны.

С рычанием он атаковал мои губы, и я встретила его с такой же свирепостью.

Он убрал руки с моих плеч и обхватил ими задницу, поднимая меня вверх, чтобы я обхватила ногами его талию. Мы развернулись, и резким движением он смахнул вещи с комода. Мы врезались в жесткую столешницу и стену. Завтра у меня будут синяки, но мне было все равно, я жаждала продолжения. Вцепившись в края его рубашки, дернула их в разные стороны, выплескивая наружу сдерживаемую годами страсть, отчего пуговицы разлетелись в разные стороны.

Его язык погрузился в мой рот, переплетаясь с моим, я хотела поглотить его. Хотела попробовать на вкус каждый сантиметр его кожи, узнать каждую эрогенную зону. Хотела всего.

Я возилась с его ремнем, а он в это время отстранился, чтобы стянуть мою футболку через голову.

― Никогда не смогу забыть этот гребаный пирсинг. Об этих сиськах я мечтал с подросткового возраста. ― Он провел ладонью по одной груди и ущипнул другую, заставляя меня вскрикнуть. ― Я буду поклоняться им, ― пообещал он, пытаясь залезть ко мне в штаны. Я буду поклоняться тебе. Но сначала мне просто необходимо оказаться внутри тебя.

― Да, ― прошипела я.

Мы снова начали действовать.

Комната превратилась в симфонию стонов, хныканья, тяжелого дыхания и шороха одежды. Что-то порвалось, но мне было плевать. Я нуждалась в нем.

Его брюки были спущены до лодыжек, и толстый, твердый член оказался в моих руках. Я наблюдала за ним прошлой ночью ― наблюдала за его грубой хваткой вокруг нежной кожи и стального пирсинга, и с тех пор не могла думать ни о чем, кроме как о прикосновении к нему.

Он издал дикий стон, слишком сильно вцепившись рукой в мои волосы, когда я обвила его длину рукой. У меня было мало мужчин, и ни один из них не был таким, как Паркер, он заполнил мою руку, словно был создан для меня.

― Бл*дь, ― простонал он, снимая штаны.

Я нежно поглаживаю его еще несколько раз, уделяя внимание яйцам, другой рукой исследую каждый сантиметр кожи, до которого могла дотянуться. Зачарованно смотрю на пирсинг, желая как следует рассмотреть его, и в то же время нуждаясь в его поцелуе. Я находилась в чувственной стране грез и не знала, куда отправиться дальше.

Он отстранился, и я чуть не упала с комода, потому что в тот момент, когда я потянулась к нему, чтобы почувствовать его губы на своих, он резко нагнулся, чтобы достать из бумажника презерватив.

Я дрожала в предвкушении, представляя этот момент годами. Это было чересчур и в тоже время мне хотелось большего. У меня закружилась голова, когда презерватив заскользил по его длине, непроизвольно мои бедра начали покачиваться. Я ожидала, что он подойдет ко мне, но он нагнулся, целуя и покусывая мою грудь, на мгновение засосал сосок в рот, а затем опуститься между моих ног.

Я хотела протестовать. Хотела послать к черту прелюдию, но он бесцеремонно раздвинул мои ноги, освобождая место для широких плеч. Большими пальцами раздвинул мои складки, наклоняясь ко мне. Мое тело сжалось при первом движении его языка от отверстия к клитору. В поисках поддержки я вцепилась пальцами в твердое дерево. Он поглощал меня, словно изголодавшийся мужчина, целенаправленно посасывая клитор, без предупреждения проталкивая два пальца вглубь, сгибая и скользя, и мне казалось, что мой мир сейчас взорвется.

В тот момент, когда я думала, что свалюсь, он остановился, выпрямился и поцеловал меня... позволяя ощутить мой вкус. Его предплечья оказались у меня под коленями, ладонями он обхватил мои бедра, притягивая меня к краю комода. Вошел до самого основания, вырвав из моего горла дикий крик, словно ждал этого годами.

На мгновение он замер, мы вцепились друг в друга. Прижавшись лбами, дыша друг другом, стараясь запечатлеть этот момент. Момент, к которому мы стремились более семи лет. Момент, когда мы уступили своим желаниям.

Он обвил моей ногой свое бедро, ладонью обхватил лицо, наклоняя мой подбородок так, чтобы заглянуть своими прекрасными голубыми глазами в мои. Все исчезло, остались только я и он ― Нова и Паркер, как мы и мечтали долгое время.

Большим пальцем он провел по моей щеке, челюсти, изгибу губ, а я просто наблюдала за ним, чувствуя, как он поглощает меня. Наконец, на один мучительный дюйм он вышел из меня, только чтобы снова войти. Он действовал медленно и уверенно, в ритме, полном интенсивности и потребности. Но безумие снова овладело нами, расползлось по венам, пульсировало, требуя еще, еще, еще.

Мы сбились с ритма. Наши успокаивающие, изучающие ласки снова стали неистовыми. Поцелуи перестали быть нерешительными, мы поглощали друг друга словно дикари. Я засосала его сосок в рот. Ногтями вцепилась в его задницу, пытаясь крепче прижаться к нему, сжала в кулак растрепанные локоны на его голове.

Он врезался в меня с такой силой, что комод бился о стену с каждым мощным толчком, в порыве страсти мы могли пробить стену.

Но мне было плевать на все окружающие нас разрушения, потому что с каждым скольжением я была близка к тому, чтобы разлететься на миллион кусочков, и все, что мне было нужно, ― это он.

Он переместил руку между нами, быстрым уверенным движением скользнул большим пальцем по клитору, я интенсивней задвигалась, стремясь к финишу.

― Паркер. Паркер.

Я плакала. Умоляла. Хныкала.

Еще один взмах пальцем и все было кончено.

Я изо всех сил старалась заглушить прерывистые крики удовольствия, прижимаясь ртом к его плечу, но это было бесполезно, потому что мгновения спустя он присоединился ко мне. Мы рухнули в объятия друг друга, погружаясь в бездну наслаждения. К тому времени, когда я снова смогла здраво мыслить, мы все еще находились в объятиях друг друга.

Наша скользкая от пота кожа слиплась. Мы тяжело дышали, пытаясь отдышаться. Наши рты по-прежнему прижимались к плоти друг друга, словно не желая расставаться.

Разжав кулак в его волосах, провела пальцами по его спине, наслаждаясь ощущением того, как он продолжал растягивать меня, ощущением обнаженной кожи под моей ― мечтой, в осуществлении которой я не была уверена.

― Это, ― вздохнул он, ― было гораздо круче, чем я ожидал.

В конце концов, покачиваясь, он отступил и, удерживая презерватив пальцами, выскользнул из меня. Как только он это сделал, я захотела его вернуть.

Выбросив презерватив в мусорное ведро, он вернулся и обнял меня, убирая влажные, спутанные пряди с моего лица, чтобы иметь возможность прикоснуться к моим губам.

Наши поцелуи были ленивыми и медленными и были ничуть не хуже неистовых.

― Держись, ― пробормотал он, прежде чем поднять меня и направиться к кровати. Как можно нежнее он уложил меня на спину, устраиваясь рядом со мной. ― Нова Херст, ты просто дикарка.

Я перекатилась набок, провела пальцем по татуировке в виде сверхновой звезды вдоль его ребер.

― Ерунда. Просто стараюсь не отставать от рок-звезды.

― Пфф. Такими темпами ты убьешь меня.

― Надеюсь, нет. Я бы хотела повторить.

― Оу, серьезно? ― Он наклонился вперед и поцеловал меня, прикусив нижнюю губу. ― Думаю, только ради этого стоит жить.

― Отлично.

― Как насчет того, чтобы показать мне, над чем ты работаешь, ― он кивнул в сторону блокнота на тумбочке, ― а потом мы сможем принять душ.

― Ммм, ― промурлыкала я.

― Ты когда-нибудь занималась сексом в душе?

― Не думаю.

― Хорошо. Я мечтал об этом с тех пор, как впервые столкнулся с тобой в ванной.

― Извращенец, ― пошутила я, толкнув его плечом.

Он перекатился на меня сверху, щелкнув языком по пирсингу в соске.

― Ага. И мне не терпится показать тебе все извращения, которые я хотел проделать с тобой.

― Да, сэр, ― вздохнула я.

Исполнение фантазий Паркера после стольких лет отрицания казалось идеальным времяпрепровождением, и мы приступили именно к этому.