Во всем виновата текила (ЛП)

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

НОВА

Удивительно, на что способен разум, чтобы убедить себя в том, на что мы способны.

Конечно, я могу прыгнуть с платформы на тарзанке. Я представляю себя на вершине, представляю, как смотрю вниз и делаю глубокий вдох, преодолевая свой страх. Все, что мне нужно сделать, ― это один маленький шажок вперед, и я бы ощутила себя счастливой и смелой.

Но затем вы оказываетесь наверху и понимаете, что не подготовились к тому, насколько сильной может быть реакция тела. Мы не готовы к тому, что наша нервная система настолько молниеносно перейдет в режим борьбы или бегства, что отказывают ноги. Мы не готовы к тому, что в последнее мгновение наше тело захочет известной нам безопасности, даже несмотря на все убеждения, что все будет хорошо, что повседневная жизнь скучна, и ты пожалеешь, что не прыгнул.

Все это не имеет значения, когда твое сердце колотится так сильно, что, кажется, ты можешь потерять сознание. И тогда ничто не имеет значения, кроме ощущения безопасности, твердой, безопасной земли под ногами.

На следующее утро после ночи с Паркером я вышла из спальни с улыбкой на лице, умирая с голоду после всего того, что мы с ним вытворяли, я все еще прибывала в эйфории. Я была полна надежд, уже пристегнутая образными ремнями, храбрая и готовая прыгнуть в будущее вместе с Паркером.

Но затем я увидела менее собранную, чем обычно, Аспен, выхаживающую позади стола, в штанах для йоги и футболке, ее волосы были убраны в беспорядочный пучок. Это было подобно тому, что я смотрю с края обрыва в пропасть ― предчувствие того, что что-то идет не по плану.

Я попыталась отступить, чтобы она не увидела меня, выходящей из комнаты Паркера в халате. Но не успела сделать и шага, как она бросила телефон на стол и посмотрела в мою сторону.

По выражению ее лица трудно определить эмоции. Разочарование, огорчение, жалость? Честно говоря, у меня не возникло желания выяснить, что происходит. Парни сидели за столом, ковыряясь в своих тарелках и выглядели так, словно кто-то пнул их щенка. Эш поднял голову и заглянул мне в глаза, и, несмотря на предчувствие ужаса, я покрылась румянцем из-за воспоминаний о том, что произошло прошлой ночью.

Он улыбнулся, но это была не его обычная ухмылка... нет, этой улыбкой он словно извинялся.

Чувствуя приближающиеся неприятности вселенского масштаба, я отступила и столкнулась спиной с Паркером.

― Привет, Аспен. ― Его грубый после сна голос, разбудивший меня несколько минут назад, наполнил таким теплом и любовью, что я готова была взорваться от счастья, теперь словно стена, преграждал путь к отступлению. Я хотела повернуться к нему и умолять бежать и прятаться вместе со мной ― здесь нас не ждет ничего хорошего. ― Что ты делаешь здесь в такую рань? До репетиции еще пара часов.

― Почему вы мне ничего не сказали? Мы могли бы подготовиться, ― вклинилась она.

― Чего мы тебе не сказали? ― спросил он.

― Что вы двое трахаетесь. Я знала, что между вами что-то есть, но не думала, что все так далеко зашло.

― Мы не просто трахаемся, ― возразил он,

Она не обратила внимания на его слова, потому что тот факт, что мы трахаемся, волновал ее меньше всего.

― Какого хрена ты не рассказал полную историю о том, что с ней случилось, прежде чем она притащилась к нам и стала пиар-кошмаром, ― огрызнулась она, указывая на меня.

― О чем ты, черт возьми, говоришь?

― Им все известно, ― вклинился Эш, в его голосе слышится печаль и усталость. Он скрестил мускулистые руки на груди и откинулся на спинку сиденья, уставившись на полную тарелку еды. Медленно он поднял голову и посмотрел мне в глаза, и я поняла, что означал его извиняющийся взгляд ранее, не имевший никакого отношения к прошлой ночи. ― Папарацци сфотографировали Нову прошлым вечером, когда вы возвращались со свидания. Это была фотография лоб в лоб так сказать, поэтому им удалось копнуть глубже и разузнать подробности о рыжеволосой девчонке, на которую Паркер променял Соню.

― Бл*дь, ― пробормотал Паркер.

― Нет, ― выдохнула я.

Я снова оказалась на краю, зажмурив глаза. Внутренний голос велел мне бежать, бежать, прятаться. Сила воли велела открыть глаза и посмотреть с глаза страху. Зная, что только ухудшу ситуацию, я бросилась к столу и схватила открытый ноутбук Аспен, щелкая по вкладкам. Глубина проблем вырисовывалась передо мной, увеличиваясь с каждой фотографией, на которой я улыбаюсь фотографу, прежде чем забраться на заднее сиденье внедорожника прошлой ночью, рядом с той, на которой я выхожу из больницы шесть лет назад, ссутулившаяся и синяками под глазами.

Паркер Каллахан из «The Haunted Obsession», был застигнут со своим новым любовным увлечением: Последняя жертва серийного убийцы ― «Закулисного тесака».

***

Выходя из пятизвездочного ресторана «Ковокс», Паркер был замечен забирающимся на заднее сиденье внедорожника. Прежде чем таинственная рыжая девушка забралась вслед за ним, она обернулась и попозировала для фото, как выяснилось, незнакомка оказалась не кем иным, как Новой Херст. Знакомо? Еще бы. Ее имя фигурировало во всех заголовках газет, так как она была последней жертвой и единственной выжившей в лапах печально известного серийного убийцы Хэнка Далтона, также известного как «Закулисный тесак». Известно, что он похищал своих жертв на концертных площадках и удерживал их в течение длительного времени, а спустя месяцы оставлял на улице с перерезанным горлом и множественными порезами разной стадии заживления, что позволило следователям предположить, что он каждый день наносил раны своим жертвам.

***

Мисс Херст посчастливилось избежать ужасной участи, потому что мистер Далтон погиб в автокатастрофе на следующий день после того, как похитил ее.

***

Похоже, что удача мисс Херст еще не иссякла, поскольку она привлекла внимание вокалиста и гитариста группы «The Haunted Obsession», номинированной на Грэмми. После его недавнего разрыва с многолетней подругой Соней Каравин трудно не сравнить этих двух девушек, учитывая, что у них так много общего. Очевидно, Паркер неравнодушен к рыжеволосым.

Статья продолжалась, но с меня было достаточно прочитанного.

Я не должна была открывать глаза. Мне не следовало оборачиваться.

Внезапно то, чего я избегала годами, настигло меня, выставляя на всеобщее обозрение. Все, кто хотел, могли пялиться, глазеть, удивляться и постоянно задавать вопросы, тыкая и тыкая в мое прошлое ― прошлое, которое я отчаянно пыталась забыть... и не говорить о нем. Но у людей была больная фантазия на тему страшилок... они хотели быть частью вашего ужаса, чтобы подтвердить их опасения. Потому что одного знания о том, что такое случилось, было недостаточно... они словно хотели быть причастны к этому.

Я знал жертву «Закулисного тесака». Мы были так близки, такое ощущение, что это был и мой опыт.

Я ненавидела это. Ненавидела говорить об этом.

Я знала, что не смогу скрываться вечно. Я никогда не хотела этого. Не хотела, чтобы прошлое диктовало мое будущее. Каждый шаг, который я делала, чтобы стать лучше, и произошедшее за последний месяц, и мой план, чтобы показать свое лицо миру... себя настоящую... я все рассчитала, чтобы иметь возможность контролировать, как все произойдет.

Сейчас я словно погружаюсь в хаос, который не могу контролировать.

Вот и все.

Я смотрела в пропасть, в снаряжении, мои мышцы были напряжены. Все, что мне нужно сделать, это отпустить перекладину и упасть, веря в то, что паническое видение того, как я врезаюсь в землю, было нереальным, и шнур тарзанки удержит меня.

Вот и все.

Я оглянулась через плечо, рассматривая Паркера. Его волосы растрепались от того, что я проводила по ним пальцами сегодня утром, когда мы все еще лежали голыми в постели. Его рельефные плечи и бицепсы покрыты татуировками, которые ранее я прослеживала языком. Голубые глаза, за которыми я любила наблюдать, когда они темнеют от удовольствия. Но сейчас не было удовольствия. Его губы поникли. Он нахмурился от разочарования.

Вот и все.

Я сказала ему, что смогу сделать это ― что я хочу этого.

Я сказала, что готова ко всему, если он будет рядом.

Я хотела этого. Я просто не могла пройти через это в одиночестве. Поэтому я протянула руку, сделав глубокий вдох, когда он переплел наши пальцы.

Паркер не оставил бы меня наедине со всем этим.

― Я все утро разговаривала по телефону с пиарщиками, и у нас есть план, ― объяснила Аспен, снова начиная метаться по комнате.

Я переключила свое внимание на нее.

― План?

― Да. Нам необходимо использовать ситуацию в своих интересах.

― Я-я н-не п-понимаю.

Она посмотрела на Паркера, и он приблизился ко мне, проводя рукой вверх и вниз по моей спине.

― Она хороша в этом, ― объяснил он мне.

В душу закралась тревога... ощущение, что что-то не сходится, но я продолжила:

― Хорошо. В чем заключается план?

― Мы не хотим, чтобы это негативно сказалось на группе, мы проделали неимоверную работу в этом году и не можем пустить все коту под хвост. Ребята посвятили меня в некоторые детали, и если кто-то обвинит их в том, что они не уделили должного внимания запискам, то это может выставить их в плохом свете. Поэтому Линда обзванивает ведущие новостные шоу: «Сегодня вечером», «Доброе утро, Америка», Эллен. Опру. Если все получится, то мы используем это.

Используем это.

От ее слов у меня сдавило горло.

― Что используем?

Я взглянула на Паркера, чтобы узнать его реакцию, но он, казалось, ловил каждое слово Аспена.

― Твою историю. Мы можем все повернуть нам во благо. Скажем, что ты гастролируешь с Паркером, чтобы рассказать о своем опыте. Мы так же можем поучаствовать в ток-шоу и сказать, что в новом альбоме есть песни, посвященные вашим отношениям с Паркером, и ради этого вы воссоединились, чтобы написать о трагическом прошлом.

― Что?

― Фанаты купятся на это, ― продолжала она, все больше возбуждаясь. ― Парни, вы прогремите. С такой естественной рекламой ваша популярность взлетит до небес.

Тошнота накатила словно свинец, и я посмотрела на Паркера. Я пыталась найти свой спасательный круг... безопасность.

― Паркер?

Он встретился со мной взглядом, приподняв брови, словно ожидая от меня одобрения выдвинутого решения. Словно он не знал, что я этого не хочу.

Этот взгляд... взгляд, который говорил, что ему не противна идея использовать меня, чтобы сделать его переход на другой уровень немного легче, ― разнес меня на части. Он обнаружил мои слабости и раздавил меня. Мои конечности онемели, и рука выскользнула из его руки.

Я отступила. На его лице отражалось множество эмоций от надежды до растерянности и обиды. Когда я сделала еще один шаг назад, к нему пришло осознание. Он покачал головой, глазами умоляя остановиться.

Но было слишком поздно.

Мы вернулись назад.

― Я доверяла тебе, ― прошептала я, проскочив мимо него в спальню.

Он последовал за мной, захлопнув дверь. Я хотела побежать в ванную, но мне нужно было уйти. Мне нужна безопасность.

― Не делай этого, Нова, ― взмолился он.

Я беспорядочно запихивала одежду в сумку.

― Чего не делать?

― Не уходи.

― Что? Ты хочешь, чтобы я осталась и была твоей маленькой марионеткой? Ты предпочитаешь, чтобы я сидела и улыбалась, хочешь, чтобы меня использовали?

― Нет. Это не то чего я хочу.

― Чушь, ― обвинила я. ― Я все видела. Она выдавала свои идеи, а ты слушал ее, ловя каждое слово.

― Черт, Нова, ― прорычал он, запустив обе руки в свои волосы. Потянул за пряди, а затем широко раскинул руки. ― Я не разбираюсь во всем этом. Не знаю, как все исправить, не навредив тебе. Аспен хороша в подобных вопросах, поэтому я......

― Ей наплевать на меня, Паркер. Она будет стараться не навредить тебе.

― Нет, она будет действовать в наших с тобой интересах. Никто из нас не сможет выйти невредимым из этой ситуации, во всех смыслах.

― В том-то и дело, Паркер. Я не хочу играть в эту игру, но вот я здесь, и, по сути, меня хотят использовать, как чертов мяч.

― Что ж, Нова, игра ― это моя работа. И я выполняю свою работу, это утомительно, тяжело и не всегда то, что я хочу делать, но у меня есть обязанности.

Я закрыла глаза, пытаясь успокоить бушующий внутри меня шторм ― прошлое и настоящее клубились слишком близко, чтобы их можно было разделить. Так вот каково это? Всегда быть второй? Все закончится так же, как с моим отцом? От этих мыслей стало тяжело дышать, и мне было необходимо выйти из этой проклятой комнаты ― мне нужен воздух.

― Мне... мне нужно время подумать.

― Нет, тебе нужно время, чтобы сбежать.

Он встал на моем пути к спасению, и паника сменилась гневом. Я выпрямилась, стиснув челюсти.

― Нет, Паркер. Мне нужно пространство, потому что я ожидала, что ты не будешь каждый раз выбирать свою работу вместо меня, но, видимо, ты на это не способен. Сколько еще раз мне придется отступать в сторону ради твоей работы? Неужели ты снова бросаешь меня, потому что работа важнее? Неужели я снова буду брошена на съедение волкам, пока ты будешь идти к своей мечте?

Он попятился назад, словно я ударила его.

То, что я все высказала, не облегчило боль, терзавшую меня. Наоборот, стало только хуже. Слезы вырвались на свободу, и моя грудь содрогнулась от рыданий, которые я пыталась сдержать. Он сократил расстояние между нами, обхватив меня за бицепсы.

― Я знаю, тебе трудно, но, Нова, я хочу тебя. Я не хочу снова потерять тебя. Я хочу, чтобы ты была со мной.

― Нет... это не так. ― Я отстранилась, взвалив сумку на плечо. ― Ты никогда этого не хотел.

― Не смей уходить, ― приказал он, когда я прошла мимо него. ― Не смей убегать. Хоть раз в жизни не будь трусихой и сразись.

В этот момент мое тело снова напряглось, и я крутанулась на месте.

― Я не трусиха.

― Тогда перестань так себя вести, ― прорычал он, делая решительный шаг вперед.

― Ты не представляешь, каково это... как это было. Я выдохлась, Паркер, и все, чего я хочу, это больше не говорить об этом. Все, чего я хочу, это чтобы ты пошел туда и сказал им, чтобы они отвалили.

― Думаешь, я хочу с этим столкнуться? Не хочу. Это была одна из самых больших ошибок в моей жизни, и это преследует меня каждый гребаный день. Не проходит и минуты, чтобы чувство вины не тяготило меня, словно неподъемный груз. Но, черт возьми, Нова, я из кожи вон лез, чтобы оказаться там, где я есть сейчас. Всю жизнь я сталкивался с сомнениями, и не могу позволить себе послать все на х*й, когда захочу. Я облажался в прошлом, но я не могу позволить прошлому определять будущее. Не могу позволить прошлому удержать меня от будущего, о котором я мечтал ― будущего с женщиной, которую я люблю, рядом со мной, а не постоянно пытающейся сбежать.

Его слова потрясли меня, выбивая воздух из легких.

― Не говори так, ― выдохнула я.

― Что? Что я люблю тебя? ― Каждый раз, когда я отступала, он наступал, следуя за мной. ― Я люблю тебя так долго, что даже и не знаю, каково это, когда это чувство не занимает все свободное место в моем теле. Это чувство часть меня. Ты ― часть меня. И всегда будешь.

Перебор. Перебор. Перебор.

Я не могла дышать. Все разом нахлынуло на меня со всех сторон, и все, чего я хотела, ― свернуться калачиком, остаться одной и не обращать внимания на все, что на меня обрушивается.

― Нет. Паркер, я не могу. ― Я покачала головой, отступая все дальше, слепо и бесцельно. ― Иди и выполняй свою работу, Паркер. Это то, чего ты всегда хотел.

― Не надо, Нова. Пожалуйста, ― взмолился он сквозь стиснутые зубы.

Он протянул ко мне руки, я уставилась на них, вспоминая, как они скользили по каждому изгибу моего тела. На мгновение я подумала о том, чтобы взять их, прижаться к нему и прыгнуть в неизвестность.

Но позади меня простиралась знакомая, твердая земля.

― Прости, ― прошептала я.

А затем повернулась и сделала то, в чем он меня обвинил.

Я убежала.