Воины света. Меч ненависти

Вопрос чести

Альфадас смотрел на вершину Январского утеса на противоположном берегу фьорда. Голову каменной скалы украшала каменная корона. Она являлась вратами в другой мир. В Альвенмарке скоро начнется зима, с горечью подумал ярл. Чего бы только он не отдал за то, чтобы еще раз пройти сквозь врата!

Иногда, когда он целыми днями бродил по лесам, он поднимался к кругу камней. Отцу удалось пройти его своими силами. Альфадас с горечью подумал, что ему в этом даре было отказано, несмотря на то что он прожил среди эльфов более двадцати лет. Да, конечно, он был мечником, какого во Фьордландии еще поискать. Его учил Олловейн, лучший фехтовальщик Альвенмарка. Сколь многим был для него эльф в годы обучения: приемным отцом, учителем и другом! Большинству при дворе мастер меча казался недосягаемым. Живая легенда, белый рыцарь Шалин Фалаха. Альфадас полностью отдался своей цели — стать совершенным мечником и воином. И он настолько далеко продвинулся на этом пути, что с ним не мог соперничать ни один эльф.

Именно это и облегчило задачу Альфадасу. Он полжизни старался быть подобным эльфам и тем не менее всегда оставался сыном человеческим, над которым посмеивались. Он чувствовал ущербность, и это задевало, но только не рядом с Олловейном. Никто не мог сравниться с мастером меча, и поэтому с приемным отцом Альфадас обретал покой. Конечно, он всегда старался постичь все тонкости боя и искусства войны, но рядом с Олловейном не так горько оставаться всего лишь человеком.

Сладковато-пряный запах свежего сидра заставил видения прошлого померкнуть. Альфадас облизал губы и улыбнулся. Кое-что он сюда принес. В Фирнстайне не знали яблочного вина. Сначала воины насмехались над ним и заявляли, что он варит сок для безбородых юношей. А теперь из всех окрестных деревень приходили люди, когда в Фирнстайне отмечали Праздник Яблок.

Его взгляд скользнул по небольшой деревушке у фьорда: пара длинных домов и хижины, окруженные деревянным палисадом. Здесь даже ста семей не наберется. По сравнению с роскошью Альвенмарка это…

Нет, глупо и несправедливо сравнивать Фирнстайн с Альвенмарком. Сравнивать людей с эльфами — все равно что сравнивать детей и воинов. «Пока я рассуждаю таким образом, я никогда не стану по-настоящему одним из них», — напомнил он себе. Но в душе отдавал себе отчет, что все бесполезно. Он никогда не станет одним из них! Как бы он ни старался, понять здешних людей он не мог. Их способ мышления, их жизнь… Он отрастил бороду, чтобы походить на них. Но это все внешнее.

Когда он покидал Фирнстайн, иногда бывали моменты погружения… Когда он прятал свое слишком хорошее оружие. Когда ему удавалось имитировать грубые интонации, свойственные их речи… Но стоило людям услышать его имя, все рассыпалось. Все во Фьордландии знали историю Альфадаса Мандредсона. Он сразу становился чужим и не знал, боятся его или восхищаются им. Они просто странные, эти люди, среди которых он живет, а его душа не может к ним подобраться.

Ходил слух, будто его отец Мандред зачал его с эльфийской королевой. При этом в поселке еще жили люди, знавшие его мать и помнившие, как приходила Эмерелль, чтобы забрать его. Тот, кто видел, как кавалькада всадников в призрачном колдовском сиянии двигалась по льду фьорда, не забудет этого до конца своих дней.

— Ты мертв, огромный тролль! — Ульрик вонзил кончик деревянной ложки ему в камзол. — Давай, падай, вонючий тролль. Я тебя убил!

— Так честные воины не сражаются. Ты должен был бросить мне вызов.

— Но тогда я бы не выиграл. Никто не может состязаться с тобой в бою на мечах, отец. Это же все знают.

Ульрик перестал смеяться. Он с упреком глядел на отца, не желавшего понимать такие простые вещи.

— Истинный воин скорее согласится на безысходный бой, чем подло нападет на противника и таким образом опорочит свою честь.

Ульрик опустил ложку.

— Разве это немножко не… глупо?

Альфадас не выдержал и рассмеялся.

— Связываться с троллем никогда не было умной затеей. — Он наклонился вперед, дико хохотнул, забрасывая Ульрика на плечо. — Если ты попытаешься заговорить с ними, то разговор закончится тем, что они тебя сожрут.

Сын запищал от удовольствия и изо всех сил стал колотить Альфадаса ложкой по спине. Они уже наполовину спустились с холма, когда кто-то окликнул их.

— Проклятье, я совсем забыл! — прошипел мальчик.

— Что?

— Меня мама послала. Она сказала, чтобы я посмотрел, не сидишь ли ты где и не мечтаешь ли. — По голосу сына было слышно, что ему неприятно повторять слова Аслы. — Она злится, потому что целый день стоит у яблочного пресса, а ты ей не помогаешь.

— Альфадас! — прокатилось по холму.

— М-да, боюсь, я вел себя не очень-то честно. — Ярл поставил сына на землю. — Ты должен мне кое-что пообещать.

— Что же?

— Не бери пример с меня. Я плохой супруг. Твоя мать постоянно сердится на меня.

Ульрик улыбнулся беззубой улыбкой.

— Я лучше буду человеком чести, чем сочетаюсь с кем-то и стану супругом. — Мальчик нанес деревянной ложкой удар воображаемому противнику. — Когда я вырасту, то стану полководцем короля. И героем. И буду еще более известным, чем ты. И… — Он поглядел на отца своими огромными детскими глазами. — Ты ведь подаришь мне свой волшебный меч, когда я вырасту? Он мне нужен, чтобы я мог стать героем.

Альфадас вздохнул.

— У меня нет волшебного меча. Сколько раз тебе повторять?!

Ульрик надулся.

— Я знаю, что это правда! Твой меч может пробить любой щит и любой доспех. Он заколдованный! И дедушка тоже так говорит!

— Это просто очень хороший меч. — Альфадас опустился на колени перед сыном, чтобы быть с ним одного роста. — Мой меч выкован эльфами. Это очень хорошее оружие, но в нем нет магии. А что касается героев… Не оружие творит героя. Человек, который владеет мечом, должен быть особенным — как ты.

— Значит, я стану героем, когда буду большим, как ты?

— Конечно, Ульрик. — Альфадас усмехнулся. — По крайней мере если избавишься от привычки тайком подкрадываться к троллям. А теперь идем к маме.

Они спустились вниз по склону небольшого холма, на котором стоял новый длинный дом. Вся деревня помогала строить его после того, как он женился на Асле. Альфадас знал, что многие из новых жителей деревни пришли сюда только потому, что здесь жил он. Альфадас, Друг Эльфов, Альфадас, полководец короля. Они всегда были вежливы с ним, но не любили его. Он был вроде очень опасного дворового пса. Там, где он, лиса не появится. Рядом с ним они чувствовали себя в большей безопасности.

Кальф стоял у яблочного пресса. Светловолосый великан раньше был ярлом Фирнстайна. Он был дворовым псом до того, как пришел Альфадас. Альфадас с роскошной перевязью, сын знаменитого отца…

Асла с упреком глядела на мужа.

— Где ты бродишь?

Ульрик заслонил его.

— Он показывал мне, как нужно честно сражаться.

— Хотелось бы, чтобы мне хоть иногда была оказана честь в виде помощи. Что ты делал? Опять смотрел на эту проклятую гору, на которой исчез твой отец со своими друзьями-эльфами?

— У них есть имена. Его друзей зовут Фародин и Нурамон.

— Я лучше пойду, — сказал Кальф.

Он был высоким тихим парнем. Альфадас знал, что разрушил жизнь Кальфа. Он все еще был бы ярлом. И женился бы на Асле. И никогда не сказал бы ей худого слова. Альфадас знал, что Кальф все еще любит Аслу. Он не взял себе другую жену. Все эти годы он жил один в маленькой хижине внизу, у реки. Альфадас никогда не мог долго смотреть ему в глаза. Грустные небесно-голубые глаза.

В качестве приветствия Кальф легко постучал пальцами по лбу.

— Вечер добрый, Альфадас.

Ярл кивнул.

— Я позабочусь о прессе.

Асла отмахнулась.

— Все сделано. Я звала тебя, чтобы ты занес бочонки с соком. Вместо тебя это сделал Кальф. Остались только отжатые куски яблок. — Она указала на стоявшее рядом с прессом корыто. — Ты… Кадлин, не надо!

Дочь подошла, держась руками за край корыта, а затем запустила обе руки в золотистую фруктовую кашицу. Она посмотрела на Альфадаса, затем со смехом покачала головой и обеими руками растерла вязкую кашицу по лицу и волосам.

Асла устало опустилась на чурбан для колки дров.

— Она такая же, как ты, мой красивый чужой муж. Она точно знает, чего нельзя делать, и все равно делает. И я не могу на нее долго сердиться.

Альфадас опустился рядом с ней. Мягко обнял ее за плечи. Ее платье пропиталось ароматом яблок.

— Почему ты сердишься?

Она вытерла руки о передник.

— Из-за горы, — тихо сказала она. — Иногда мне хочется, чтобы мы жили в каком-нибудь другом месте, где мне не нужно будет видеть ее каждый день. И тебе тоже. Я терпеть не могу, когда ты смотришь на вершину.

— Это же просто гора.

Она уставилась на свои красные мозолистые руки.

— Нет, не просто. Оттуда пришли эльфы, которые унесли тебя больше чем на двадцать лет. В сказках говорится, что их сердца холодны, как зимние звезды. Они…

— Это глупости! — Опять она об этом. — Ты ведь знакома с Фародином и Нурамоном. У них холодные сердца?

— Фародин вызывает у меня какое-то жуткое чувство. В нем нет ничего человеческого, он…

— А как ты хотела? Он эльф! — перебил ее Альфадас. — Но сердца у них не холодные.

— А ты знал многих из их женщин? Говорят, их красота никогда не меркнет. — Асла снова посмотрела на свои измученные руки. — Прошло более восьми лет с тех пор, как мы вместе танцевали вокруг камня. Я старею. Я боюсь, что они придут и заберут тебя у меня. Эльфы тоже танцуют вокруг камня и обещают друг другу вечную любовь?

— Нет. — Альфадас поднял стружку, лежавшую рядом с чурбаном, потер ее между пальцами. — Они никогда не обещают вечность. Для этого они слишком долго живут. Они обещают друг другу расстаться прежде, чем между ними воцарится ложь. Они верят, что если есть что-то, о чем нельзя рассказать друг другу, то настало время расстаться.

— А мы были бы еще вместе, если бы были эльфами?

Альфадас почувствовал, как она дрожит. Зачем она мучит его такими вопросами? Разве не видит, как он ее любит? Альфадас мягко прижал ее к себе.

— Я тебя еще никогда не обманывал.

— Я тебя тоже.

— Работа изнуряет тебя, Асла. Может быть, привезти следующим летом рабыню из Гонтабу?

Тыльной стороной ладони она вытерла нос.

— Только если ты найдешь такую, что будет страшнее ночи. — Асла улыбнулась, но ее глаза были красными от невыплаканных слез.

— Тата! — неуверенно покачиваясь на ножках, к ним подошла Кадлин. Все лицо ее было измазано яблочной кашицей. У нее были глаза матери, каштаново-карие и полные тепла. — Тата…

Она выжидающе протянула руки к Альфадасу. Он поднял ее вверх, и девочка вцепилась липкими пальчиками ему в волосы, запищав от удовольствия.

Он взял маленькую ладошку и слизал с нее сладкую кашицу. Девочке стало щекотно, и она захихикала.

— На! — Кадлин протянула ему и вторую руку.

Асла со вздохом поднялась.

— Скоро придут первые гости. Ты разведешь огонь в жаровне? Вечерами уже рано холодает.

Альфадас кивнул.

В глаза Аслы вернулась улыбка, когда она посмотрела на них обоих.

— Пожалуй, нет такой женщины, которая смогла бы устоять перед тобой, мой прекрасный чужой муж.

Ярл почувствовал, как что-то теплое побежало по его штанине. Он поднял Кадлин. На штанах отчетливо виднелось темное пятно.

Асла рассмеялась.

— Ты позаботишься о малышке? Мне нужно вынуть хлеб из печи.