Воины света. Меч ненависти

По ту сторону детства

Олловейн ощупал оцарапанную щеку. Кровь струилась по его шее. Эльф устал. Еще вчера он не поймал бы этот удар! Вспомнился огромный тролль с булавой в обсидиановых осколках. Этот негодяй чуть не снес ему голову с плеч! Мастер меча едва успел пригнуться.

Примерно в двухстах шагах от эльфа собирались под защитой больших деревянных щитов тролли. При следующей атаке серокожие опрокинут их, сметут защиту. Взгляд Олловейна скользнул по последнему отряду. Там были Альфадас, Маг и еще двое людей; кобольд, имени которого он не знал, устало опирался на арбалет. Рядом с ним стояла Сильвина. Она наложила на тетиву стрелу и выжидала, не появится ли брешь в стене тролльских щитов. Один воин из личной гвардии Ландорана. Слишком мало! Сражаться не имеет смысла.

Мастер меча посмотрел на длинный ряд отверстий в стене туннеля, не крупнее большого пальца. Настало время принять предложение хольда. Вопреки всякой вероятности они отбили две атаки. Но третьей им противопоставить нечего… Кроме оружия Гондорана!

Последние беженцы должны быть уже далеко на обледенелом высокогорье. Троллям их не догнать. По крайней мере сегодня. Олловейн снял с пояса серебряный рог и поднес его к губам. Три длинных сигнала были его прощальным приветом Филангану.

— Что это значит? — устало поинтересовался Альфадас. — Приглашаешь троллей?

— Нет, зову нашего последнего союзника. — Мастер меча обернулся к остальным. — Назад. Бегите к Небесной гавани. Бегите настолько быстро, насколько позволяют ноги. Наш друг освободит драконье дыхание, так он сказал мне.

И прежде чем кто-то успел о чем-либо спросить, послышалось далекое угрожающее шипение. Олловейн спрыгнул с баррикады.

— Бегите! — крикнул он. — Возьмите небольшие ледяные парусники, которые еще остались!

Шипение стало громче. Его товарищи побежали. Мастер меча схватил кобольда и перебросил его через плечо. Он извинится за бесцеремонность. Позже.

— Что происходит, командир? — испуганно пискнул кобольд.

Чтобы ответить, Олловейну не хватало дыхания. Остальные бежали чуть впереди него. Сильвина оглянулась. Ее глаза расширились. Шипение ворвалось в туннель. Олловейн не оглядывался. В ушах стояли пронзительные крики. Предсмертные крики.

Кобольд завизжал.

— Беги! Беги, не то драконье дыхание настигнет нас.

Мастер меча широким прыжком перемахнул через искореженные обломки Небесных врат.

— Держитесь слева! Все к докам! Не бегите прямо!

Олловейн повернул в сторону за воротами и пронесся вдоль выкрашенной в белый цвет стены. Крики за спиной стихли. Слышно было только угрожающее шипение. Густой белый дым прорывался сквозь разрушенные Небесные врата. Лейб-гвардейца его отца поглотило облако. Короткий вскрик. Только теперь Олловейн осознал, что прокричал предупреждение на языке людей.

Остальные ушли. Они мчались к ледяным парусникам, пришвартованным в доках.

Пар медленно распространялся по широкому залу. Пол Небесной гавани был покрыт льдом, через широкие ворота, выходившие на равнину Карандамона, проникало дыхание зимы.

Олловейн спустил кобольда на землю. Борода маленького воина была покрыта мелкими серебристыми водяными жемчужинами. В лицо Олловейну ударило неприятно теплое дыхание, обожгло щеки.

— Спасибо, командир, за то, что ты забыл все формальности и перебросил меня через плечо, словно я мешок с мукой.

Олловейн устало улыбнулся.

— Кто знает, как часто твои арбалетные болты спасали мне жизнь. Ты ничего мне не должен.

Кобольд упрямо покачал головой.

— Я обязан тебе жизнью, командир. Можешь потребовать возмещения в любой момент. Меня зовут Мургим. Ты найдешь меня…

— На ледяном паруснике! — перебил Олловейн велеречивого кобольда. Их окутал густой туман. Маленький воин превратился в размытый силуэт. — Держись за стену, ты обязательно доберешься до дока.

— А ты не пойдешь с нами, командир? — крикнул ему вслед Мургим.

Олловейн ощупью двигался вдоль стены. Скала была скользкой от сконденсировавшейся воды. Он уже не командир. И, несмотря на поражение, Олловейн почувствовал бесконечное облегчение. Филанган был потерян. Он сражался до последнего, но спасти скальный замок было невозможно. Теперь он сделает то, что должен был сделать уже давно!

Он отыскал лестницу, по которой спускался только раз, и отправился в глубь горы. Теперь здесь не было стражи. Каменный сад опустел, колодец меж колонн запечатан. Земля под ногами все еще дрожала. Ощущение было, словно идешь по тонкому льду, который вот-вот треснет под лучами весеннего солнца.

Из прохода в Зал Огня струился дрожащий поток горячего воздуха, похожий на жидкое стекло. Жаркое дыхание гнало перед собой крупные хлопья пепла. Словно черные мотыльки, плясали они, выписывая безумные узоры. В горле у Олловейна пересохло. Пот сползал по лицу и спине, обжигая раны. Пахло каменной пылью. На языке — горький привкус.

Горячий воздух опалил, когда эльф вошел в зал. На полу осталось не более полусотни нормирга. Скамьи вдоль стены опустели. Резервы в сражении с горой были исчерпаны.

Олловейн осторожно продвигался между плетущими заклинание в центр зала. Никто не обратил на него внимания.

Линдвин по-прежнему стояла на коленях на золотом диске, словно за все эти недели не сдвинулась с места ни на дюйм. Лицо ее было бледным, черты его — преисполнены молчаливой строгости. В черных волосах сверкало первое серебро.

Мастер меча опустился перед ней на колени. Мягко положил руки на плечи.

— Ты меня слышишь?

На лице Линдвин не отразилось ничего. Глаза смотрели безучастно.

— Все закончилось. — Он нежно провел рукой по одной из серебряных прядей. — Мы отдали все. А теперь идем!

Линдвин не слышала его. Олловейн подумал о том, что говорил отец о хоре плетущих заклинание. Что случится, если он вынет замковый камень из свода, если просто заберет с собой свою возлюбленную? Сгорит ли сна, если слишком быстро очнется от транса? Этого он не знал! Но знал, что случится, если он просто будет стоять здесь рядом с Линдвин. Придут тролли. Опьяненные победой, они перебьют всех.

Олловейн нежно поднял волшебницу на руки. Он нес ее, крепко прижимая к груди, чтобы защитить.

Похоже, оцепенение спало! Все плетущие заклинание подняли головы. Молодую женщину рядом с ним охватило пламя.

— Предатель! — Меж магов поднялась стройная фигура. Отец.

Олловейн не остановился. Не обращая на Ландорана внимания, он шагал к воротам, ведущим наружу, в Каменный сад.

— Мы еще могли победить гору! — обвиняющим тоном крикнул князь. — Твой поступок сделал все наши жертвы напрасными!

Мастер меча молчал. Слишком долго подчинялся он отцовскому безумию.

— Я проклинаю тебя, мой сын! Я проклинаю тебя! Бери ее, она не принесет тебе пользы. Линдвин знает, где ее место. Ты больше не можешь владеть ею. Даже сейчас, в этот миг, она пытается изгнать дисгармонию из великой песни. Тебя! Никогда не возляжешь ты с ней! Это мое проклятие!

Олловейн не хотел слушать. Отец больше не имел власти над ним. Его волшебная сила была связана песнью.

Эльфы снова опустили головы. Тишина воцарилась в Зале Огня. Стих даже отдаленный рокот. Только звук собственных шагов сопровождал мастера меча.

С Линдвин на руках он пересек Каменный сад. Земля вибрировала сильнее. Мелкая пыль сыпалась с золотых ветвей у свода. Олловейн целовал девушку, шептал уверения в любви, но она не просыпалась — как и Эмерелль.

В отчаянии нес он Линдвин вверх по длинной лестнице. Он знал, что не пройдет в Небесную гавань. Там уже не будет ждать их ледяной парусник. Тролли, должно быть, давно взяли гавань штурмом. Олловейн повернул на запад. По потаенным переходам он бежал на восток, к сердцу горы. А затем вернулся далекий рокот. Пол качался под ногами. Вдоль перехода мчалась паутина тонких трещин.

Олловейн понесся как ветер. Иногда он слышал шаги и гортанные крики троллей. Наконец он достиг лестницы, ведущей высоко над озером в Небесном зале в светящуюся скалу. На ступеньках лежали камешки. Сухой горячий воздух ударил в лицо мастеру меча, когда он спешил по широким мраморным ступеням над пропастью.

Глубоко под ним простирался зал. Многие деревья горели. Там, где было озеро, из земли вырывались струи жидкого огня. Сотни троллей бежали через Магдан Фалах, на конце которого светилась золотая арка.

Все выше и выше взлетали над озером фонтаны. Олловейн знал, что есть только одно спасение — те ворота, у которых он так часто стоял мальчиком и проходить через которые ему всегда запрещалось.

Мраморные ступени задрожали. Олловейн оглянулся назад. Часть лестницы рухнула, далеко внизу навстречу огненному озеру опускался Магдан Фалах. Две из устремлявшихся к небу опор были сломаны.

Медленно, словно склоняясь перед ним на прощание, белый мост опускался навстречу огню. Тролли толпами скатывались по гладкой поверхности. Наконец мост опустел. Стал безупречен. Он стряхнул с себя незваных гостей и снова засверкал, стал белым, как свежевыпавший снег.

— Ты погибнешь с нами, эльфеныш! — Покрытый пылью тролль с длинным окровавленным шрамом на лбу стал на лестницу над пропастью.

Олловейн ускорил бег. Ноги болели. Длинный путь исчерпал его силы. Шлепанье босых ног тролля по мрамору все приближалось.

На конце лестницы находился маленький грот. Сталактиты сверкали здесь маслянисто-черным. Раньше в этой пещере было хрустально чистое озеро. Теперь в полу зияла широкая трещина. Вода исчезла.

Олловейн задыхался. Воздух полнился мелкой каменной крошкой, от которой пекло глаза и пересыхало во рту. Каждый вдох становился мучением. Всего несколько шагов до запретной двери! Наполовину ослепший, он двигался вперед. Когда он закроет ворота за собой на засов, то будет спасен.

Наконец он достиг потайного уголка. Дверь исчезла! Она была выломана!

Тролль почти настиг. Олловейн осторожно положил Линдвин на широкую скамью, высеченную из камня, устроил ее голову на покрытой пылью каменной подушке. Затем повернулся и обнажил меч.

Тролль тоже казался усталым. Он смотрел на Олловейна красными воспаленными глазами.

— Проклятые эльфы! Не могли оставить его нам! Лучше уничтожить Кенигсштейн, чем проиграть, отдать его троллям! — Замахнувшись секирой, он атаковал.

Мастер меча хотел поднырнуть под широкое лезвие, но в последний миг тролль изменил направление удара. Каменное оружие едва не угодило Олловейну в плечо. Эльф поскользнулся на камнях. Чуть не упав, он отскочил на недосягаемое для противника расстояние.

— Тогда сначала погибнет твоя самочка! — проворчал тролль и потопал к скале.

Олловейн хотел закричать, но истерзанное горло издавало только хрип. Он прыгнул вперед. Его меч скользнул по руке великана.

— Вот надоеда.

Локоть тролля угодил в грудь. Пролетев некоторое расстояние, Олловейн больно ударился о скалу.

Противник тут же атаковал снова. Оглушенный мастер меча бросился в сторону. Слишком медленно! На этот раз секира нашла свою цель! Кольчуга порвалась. Эльф почувствовал, как сломалась кость. Перед глазами заплясали круги. Тролль наклонился к нему и хотел было поднять. Правая рука Олловейна устремилась вверх.

Враг поспешно поднялся, чтобы уйти от клинка. Послышался скрежет. Слишком утомленный, чтобы атаковать еще раз, мастер меча стал ждать смертельного удара.

Тролль не шевелился. Кровь лилась у него из подбородка.

Олловейн заморгал. «Гора все же победила тебя», — подумал он. Из горла тролля торчало острие сталактита. Каменный шип пробил ему голову, когда тот поднялся.

Эльфийский князь потащился к Линдвин. Она по-прежнему была в трансе. Левая рука Олловейна плетью свисала вдоль тела. Из глубокой раны била темная кровь.

Со стоном он оторвал широкую полосу ткани от истерзанного камзола и заткнул ею рану. Спрятав меч в ножны, он поднял Линдвин. Еще несколько шагов!

Сильный удар заставил гору дрогнуть. Сталактиты посыпались со свода, разбиваясь об пол. Мертвый тролль скатился с каменного шипа.

Олловейн переступил порог, всегда бывший для него запретным. Тот, кто переступал его, оказывался по другую сторону юности. Моргая, мастер меча осмотрелся в узкой комнате, знакомой только по рассказам. Двое саней с высоко загнутыми полозьями стояли на полу у круглого входа в туннель. Сюда в почетной процессии являлись те, кто проходил последнее испытание.

Олловейн поднял Линдвин и положил на сани. Затем оттолкнулся ногами. Сталь заскрежетала по камню. Сани покатились.

Они быстро мчались вниз по туннелю навстречу увеличивавшемуся пятну света. Затем их окружило ослепительное сияние. Сани подпрыгнули и врезались в крутой ледяной склон.

Ветер обжигал щеки Олловейна. Эльф почти ничего не видел. Он из последних сил обнимал Линдвин, пытаясь управлять санями. Все коварные скалы были удалены с этого отрезка горы, и мастер меча знал об этом. Нужно просто держать сани на курсе. Если они будут держаться прямо, то окажутся за много миль отсюда. С такой поездки в санях начиналось ледяное испытание. Молодые эльфы, от которых ожидалось, что их магического таланта хватит на то, чтобы защититься от мороза и выстоять в сражении со стихиями, начинали здесь свое путешествие. И если они своими силами через ледники и пропасти могли достичь Небесной гавани на другой стороне горы, то с этого момента считались среди нормирга взрослыми.

Олловейн опустил подбородок на грудь. Волосы Линдвин хлестали по лицу. Они пахли каменной пылью. Перед его глазами размывался ослепительно белый склон. А затем остались только свет, визг полозьев и пение ветра в скалах.