Воины света. Меч ненависти

Мужество

Альфадас поспешно отвел войска от группы на холме. Бросаться на позиции с катапультами было равносильно самоубийству. Кентавры не выдержали и заплатили высокую цену за излишнее рвение. Отступить было верным решением. Все его планы обернулись против него. Ведь именно тролли должны были попасть под смертельный обстрел, выходя против строя пикинеров. Но вражеский полководец вынудил кентавров атаковать. Интересно, кто этот парень, думал Альфадас, и был вынужден признаться, что имел совершенно неверное представление о троллях. До сих пор они были для него чем-то вроде хищников, созданий, руководствующихся только инстинктами. Но кто бы ни командовал отрядом противника, он умел думать. Несмотря на то что атака, должно быть, удивила его, ему удалось повернуть ситуацию в свою пользу.

Отступление поколебало моральный дух людей. Да, они спасли караван эльфийских беженцев от троллей, но тоже бежали от врага, победить которого стоило им таких усилий. Альфадас знал, что должен поговорить со своими ребятами. Судя по всему, долгие суровые дни обучения были напрасны и они столкнулись с врагом, который мог растоптать их, даже близко не подпуская к себе. Он должен разжечь в своих людях огонь мужества прежде, чем наступит ночь!

Как и в прошлые вечера, они обнесли лагерь стенами из прочной парусины, чтобы защититься от ветра. Беженцы тоже устроились на ночлег. Эльфийские дети с любопытством наблюдали за людьми. Некоторые приносили небольшие подарки, чтобы отблагодарить за спасение. Но почти никому не удавалось найти общий язык с чужаками.

Альфадас как раз собирался взобраться на сани, чтобы держать воодушевляющую речь перед войском, когда Ламби потянул его за рукав.

— Не делай этого, полководец. Ты принимаешь правильные решения и никому не обязан ничего объяснять. Если сейчас начнешь извиняться, только навредишь себе.

— Но нужно что-то сказать, — не отступал Альфадас. — Они не должны считать себя проигравшими.

Ламби потер сломанный нос.

— Как я понимаю, своим приказом ты уберег нас от поражения. Позволь говорить мне. Я поставлю этим ребятам голову на место. Поверь!

Альфадас колебался. Когда негодяй вроде Ламби произносил слова «поверь», то добивался прямо противоположного. И военный ярл, похоже, понимал это.

Герцог с улыбкой взглянул на Ламби, словно мог прочесть его мысли.

— Говори, — наконец сказал он.

Они выживут, только если будут делать то, чего потребовал от него Ламби, — верить друг другу.

Катапульты троллей уничтожили тридцать семь человек. Это оставило глубокие раны на доверии людей. Может быть, Ламби был как раз подходящим целителем? Как бы там ни было, воины под его командованием отнеслись к отступлению проще. Вот они уже и смеются у своих костров.

Военный ярл взобрался на сани. Откашлялся, но обратили на него внимание только несколько человек. Все было хуже, чем ожидал Альфадас. Большинство воинов просто смотрели на огонь. Они ничего не хотели слышать.

— Вообще-то я собирался рассказать вам о бабе, которая только и ждет, когда ее кто-нибудь уложит! — со смехом крикнул Ламби. — Но вижу, что придется выполнять эту работку самому.

— Может быть, ты собираешься продать с молотка королевскую шлюху?

Военный ярл рассмеялся.

— Нет, я говорю о бабе, которая настолько капризна, что наш старый король наверняка не сумел бы ее оседлать. Речь пойдет о Сванлауг, дочери Норгримма, богине победы. Сегодня она смеялась нам всем в лицо, но когда я вижу, как вы стоите у костров, то мне кажется, что я стою перед войском слепцов. Неужели никто из вас не видел эту роскошную женщину?

— Я видел кучку трусов, которые улизнули! — крикнул низкий голос из толпы.

— Ты прав, мужик! Давайте будем говорить о трусах, а не о бабах. Буду с вами откровенен. Я заговорил о Сванлауг только затем, чтобы вы разули уши. Или, вы думаете, Ламби вам скажет, где можно встретить эту роскошную упитанную бабу? Туда я отправлюсь сам, и если встречу Сванлауг, то мне не нужна за спиной пара сотен похотливых козлов, у которых к тому же есть носы и которые рядом со мной выглядят такими же милыми, как титьки девушки! Так что давайте поговорим сейчас о трусах! Я тоже повстречался сегодня с самыми большими трусами, которых когда-либо видел в обличье воинов. И я имею в виду именно большими, потому что рядом с этими серыми великанами мы напоминаем детей. И, скажу я вам, я наложил в штаны, когда увидел первого из них в метели.

— Так надо было сменить их, старый вонючка! — крикнул рыжебородый воин из свиты Ламби.

Некоторые люди рассмеялись. Напряжение начало спадать.

— Хе, и я подумал, что сегодня предстану перед Норгриммом! А перед богом я лучше предстану с полными штанами, чем без них. То, что люди в своем последнем бою обделываются, наверняка ему не в новинку. Но если бы я появился перед ним без штанов, он, пожалуй, подумал бы, что я отбросил коньки во время любовной возни.

— Для этого тебе пришлось бы найти слепую шлюху! — насмешливо бросил Рагни.

Ламби нарочитым жестом схватился за грудь.

— Думаешь, раз я самый смертоносный воин во всем войске, то у меня нет сердца, ярл? Такие шутки ранят меня. Но я прощаю тебя, потому что полагаю, что в том, что касается любовных игр, ты еще зеленый юнец. Иначе ты бы знал, что можно получить кучу удовольствия, не глядя друг другу в лицо.

— Хватит болтать о бабах, Ламби, взгляни правде в глаза! — яростно закричал Рагни. — Для меня трусы — это те, кто бежит с поля боя, поджав хвост.

Ламби схватил себя за промежность.

— Значит, у меня здесь все в порядке, старик. Ничего не поджато, ничего не прищемили. Мне вообще интересно, были ли мы сегодня в одном и том же месте. Я видел, как мужик, который пару недель назад был помощником пекаря, отрубил голову троллю. Я видел сотню мужиков, которые очертя голову устремились вперед, несмотря на то что знали, что в метели их поджидает страшный враг. — Он хлопнул себя по лбу. — Ах да, чуть не забыл. Еще я видел группу троллей. Их было, пожалуй, больше двух сотен. Они стояли на холме, с которого не решались спуститься. Они больше пещерных медведей и боялись спуститься на равнину, которую защищали недавние подмастерья пекарей, крестьяне и паромщики. Мы стояли внизу и ждали их. А что они сделали? Стали швырять в нас издалека камни. Вот и все, на что их хватило.

— А потом эти мужественные подмастерья сбежали! — крикнул Рагни.

Ламби развел руками в отчаянном жесте.

— О Лут, что я тебе сделал? Почему ты посылаешь мне сплошных дураков и очень редко — красивых женщин? Какое отношение имеет к мужеству то, чтобы подставить себя под снаряды троллей, Рагни? Слава богам, что наш полководец наделен большим разумом, чем некоторые его военные ярлы! Я не чувствую себя трусом потому, что не стал ждать, пока тролли бросят камень мне на бошку. Если бы мы остались там, то подарили бы троллям победу. — Ламби махнул рукой в темноту. — Но где они, эти якобы победители? Они не отваживаются пойти за нами, эти храбрые каменнокожие! А теперь оглянитесь еще раз. Я вижу дюжины эльфийских теток, детей и стариков. Добыча троллей. Мы отняли ее у них! Разве может быть проигравшим тот, кто уходит с поля боя с трофеями?

— Нет! — крикнул кто-то из мужчин.

— Нет! — поддержали его другие голоса. — Нет!

Ламби раскинул руки, чтобы заставить толпу замолчать.

— Может быть, они пошлют нам вдогонку парочку разведчиков, которые станут красться в ночи, чтобы напугать нас. Это такая разновидность трусов, которые боятся дневного света. Я снова стану уважать троллей только тогда, когда они сойдутся с нами в битве. А пока они боятся подойти к нам близко, чтобы мы могли увидеть их глаза, плевать я хотел на этих засранцев! — Военный ярл шумно потянул носом и сплюнул на снег. Затем с улыбкой огляделся по сторонам. — Самые умные из вас уже заметили, что я довольно непочтительный парень. И я чертовски рад, что стал военным ярлом, потому что мне не нравится плясать под дудку других мужиков. Это не касается только одного. Мужика, которому удалось из горстки негодяев и поденщиков сделать войско, которого боятся тролли. До сегодняшнего дня я был уверен в том, что день, когда мы встретимся с войском троллей, которое разрушило целый эльфийский город, станет моим последним днем. — Ламби указал на Рагни. — Я знаю, что ты терпеть меня не можешь, военный ярл. Но готов спорить, что на этот счет мы сегодня утром были одного мнения. И ты, Велейф Среброрукий, наверняка думал так. И ты, Рольф Меченосец. И ты, Ингвар!

Не считая тихого потрескивания костра, вокруг было тихо. Многие мужчины задумчиво кивали. Ламби помолчал немного, чтобы слова его возымели действие.

— Когда я в следующий раз предстану перед войском троллей, они услышат, что у их страха есть имя. Они должны знать, кто тот человек, который лишил их желания атаковать. Его имя будет моим боевым кличем, и я хочу, чтобы они дрожали, когда слышат его. Альфадас Убийца Троллей! Ну же, пусть услышат тролли, которые, возможно, тайком бродят вокруг нашего лагеря! — Ламби обнажил меч и поднял его к небу. — Альфадас Убийца Троллей!

Крик ярла подхватили сотни. Мужчины столпились вокруг своего герцога. То и дело звучал боевой клич, и наконец они подняли Альфадаса на плечи. Подхватила толпа и Ламби, тоже подняв его вверх. Он то и дело подстегивал людей боевым кличем, и Альфадасу показалось, что прошла вечность, прежде чем взволнованная толпа наконец угомонилась.

Солдаты приглашали герцога выпить с ними, и почти до самого рассвета ходил он от костра к костру, чтобы поговорить с каждым. И все они горели желанием сражаться против троллей. Под конец Альфадас стал искать Ламби. И нашел его лежащим немного в стороне за санями. В руке у военного ярла была полупустая фляга с вином. Он спал.

Герцог молча посмотрел на него, спрашивая себя, чем удивит его маленький воин в следующий раз. Внезапно Ламби открыл глаза. Сонно заморгал.

— Похоже, сегодня тебе не уснуть.

Альфадас кивнул.

— Я спрашиваю себя, были ли это просто красивые слова или же ты действительно веришь в то, что говорил людям.

Ламби хитро улыбнулся.

— Во что я должен верить? Что Сванлауг улыбнется нам? Богиня победы — шлюха. Никогда не знаешь, с кем ляжет в постель.

— Ты же знаешь, что я говорю не об этом.

Ламби сел. От него пахло сладким вином, но голос был совершенно трезвый.

— Хороший полководец знает, кого, когда и где лучше всего использовать. А еще лучший полководец не останавливает человека, который решил, что его время пришло.

— Не подлизывайся, военный ярл.

Ламби издал короткий лающий смешок.

— Неужели я действительно похож на подхалима и лизоблюда, полководец? Учись смотреть правде в глаза. И не разочаровывай меня. Ты человек, который позаботится о том, что мы так сильно пнем троллей под зад, что они почувствуют вкус наших подметок. Я верю в тебя, Альфадас.