Волк Севера (ЛП)

19

Вульфрик открыл глаза и огляделся вокруг с той растерянностью, которая всегда сопутствует пробуждению от глубокого сна. Было еще рано, и им дали выходной в качестве награды за быстрый успех на рейде. Он не сразу обратил внимание на суматоху снаружи и стук в дверь. Аншель и остальные должны были вернуться этим утром, но Вулфрик не понимал, почему это могло вызвать такой переполох, если только у них не было собственной встречи. Вулфрик вскочил с кровати и натянул одежду.

'Сильная рука! Вулфрик! Крик сопровождался дюжиной ударов в дверь.

Вулфрик первым добрался до двери. Это был Элдрик.

'Когда ты в последний раз видел Хелфрика?' сказал Элдрик.

Вчера. Думаю, в полдень. Он повернул примерно за час до того, как мы нашли Анжеста и Вальдегрима. Он сказал, что собирается присоединиться к остальным".

'Они вернулись. Они его не видели. Нам придется отправиться на поиски. Собирайся и встречаемся у конюшни. Возьми с собой отца. Все выезжают".

Элдрик не преувеличивал, когда говорил, что все уже выехали. К тому времени, как Вулфрик и его отец добрались до конюшни, все воины и ученики были там, готовя своих лошадей. Шесть недавно вернувшихся учеников присоединились к толпе, несомненно, сожалея о том, что до хорошего сна в нормальной постели еще далеко, чем они думали. Хелфрик не будет пользоваться у них популярностью, когда объявится. Вульфрик недоумевал, что с ним случилось, и сомневался в собственном поведении. Мог ли он быть более строгим с Хелфриком накануне?

Аншель подошел, как только увидел Вулфрика.

'Что, черт возьми, случилось?' — сказал он.

Хелфрик решил, что мы совершили ошибку, отправившись на север, и решил вернуться и присоединиться к вашей группе". Вульфрик чуть было не добавил: "Он меня не послушал", но решил не делать этого.

Он так и не добрался до нас, — сказал Аншель.

Он мог быть где угодно. Когда мы вернулись, его не было видно, но, наверное, мы не искали".

Я отведу группу к охотничьему домику, и мы пойдем обратно", — сказал Элдрик, прервав разговор Вулфрика. Вулфрик, ты пойдешь со мной. Если он двигался быстро, чтобы вернуться к группе Аншеля, то он оставил явный след. Остальные разбегутся, чтобы прочесать окрестности".

'Я иду с тобой.' Это был Бертольд, отец Хелфрика.

Вульфрик беспокоился, что его обвинят, но Бертольд выглядел скорее обеспокоенным, чем каким-либо другим.

Мы уезжаем, как только вы все будете готовы", — сказал Вольфрам. Теперь, когда отец Вульфрика был рядом, все подчинялись ему.

Вульфрик не мог не заметить, с какой легкостью Вольфрам руководил всеми и как все беспрекословно выполняли его приказы. Если бы он имел хоть малую толику влияния своего отца, возможно, всего этого можно было бы избежать. Вулфрик надеялся, что Хелфрик благополучно вернется. Он не мог отделаться от ощущения, что если случится что-то плохое, то пальцем будут показывать на него.

Вулфрик чувствовал себя обязанным найти следы, которые приведут их к Хелфрику. Его глаза горели от постоянного изучения земли перед ним. Когда он выполнял ту же задачу накануне, то стремился произвести впечатление, но теперь его охватило чувство паники. Вождь несет ответственность за своих людей, а Вулфрик позволил Хелфрику отобрать у него этот контроль. Лес был суровым местом, полным неприятных вещей. Падение с лошади — это одно, но даже поздней весной нельзя было сбрасывать со счетов присутствие белека, и это еще не считая медведей и волков. В этом лесу вывих лодыжки мог оказаться смертельным.

Вольфрам был единственным, кто заметил глубокие отпечатки копыт на лесной подстилке — признак всадника, двигающегося на скорости. Они шли по следам молча, пока не остановились в нескольких шагах от поваленного ствола дерева. Следы продолжались и на другой стороне, но были не такими глубокими. Лошадь сбросила свою ношу. В нескольких шагах дальше они нашли Хелфрика.

Вульфрик и раньше видел мертвых, но никогда ничего подобного Хелфрику. Казалось, он полз от того места, где упал, чтобы прислониться к дереву. Вокруг его тела не было никаких следов борьбы. Вулфрик надеялся, что это означает, что он был уже мертв, когда волки добрались до него. Он невольно взглянул на Бертольда, который не проронил ни звука. Его лицо было бледным, но челюсть твердо сжата. Воины не показывали боли. Смерть была частью их жизни; они принимали ее, когда выбирали этот путь.

Что я скажу его матери? сказал Бертольд, нарушая молчание. Она захочет его увидеть, но я не могу ей этого позволить, не в таком состоянии". Последние слова он произнес с трудом.

Вулфрик посмотрел на отца, но его лицо ничего не выдавало. Он много раз видел насильственную смерть, но для Вулфрика это был новый опыт. Находясь так близко от нее, многие непонятные вещи становились очевидными. Когда смерть приходит так легко, нет смысла жить в соответствии с чужими ожиданиями.

С телом Хелфрика обращались со всем достоинством, которое полагается павшему воину. Элдрик поехал вперед, чтобы сообщить остальным, что поиски окончены, а Вулфрик и остальные вернулись с трупом. Бертольд ехал впереди с сыном, привязанным к спине его коня. Вульфрик и его отец дали ему дорогу. Вульфрику было трудно смотреть куда-либо, кроме как на лежащего на лошади Бертольда.

'Это не твоя вина, ты знаешь', - сказал Вольфрам.

Разве не так? Я не смог заставить его выполнить мой приказ".

Не твоя вина. Большинство парней, начинающих ученичество, однажды видят себя первым воином. Воины не рождаются для того, чтобы следовать приказам, и они никогда по-настоящему не смиряются с этим. Они сражаются за людей, которых уважают и которым доверяют, а это две вещи, которые нужно заслужить годами, а не одним утром. Хейн сказал мне, что Аншел назначил тебя лидером партии. Это значит, что ты на пути к тому, чтобы заслужить эти вещи, но некоторым потребуется больше времени, чем другим. Хелфрик сделал свой выбор, и он привел его к тому, что его везли домой на спине лошади. Так иногда бывает".

Увидев Хелфрика, Вулфрик понял, как быстротечна жизнь. Всю обратную дорогу после поисков тела он испытывал непреодолимое чувство нетерпения. Одна вещь выделялась на фоне других. Он избегал столкновения с тем, что было причиной расстояния между ним и Адалхаид; он позволил себе продолжать пребывать в состоянии трусливой растерянности, вместо того чтобы обратиться к этому напрямую. Увидев Хелфрика в таком состоянии, он понял, в чем проблема. Если бы Хелфрику удалось заручиться поддержкой остальных в предыдущий день, Вульфрик вполне мог бы остаться в лесу один. Возможно, именно его полусъеденный труп они нашли бы прислоненным к дереву. Но путаницы больше не будет. Он знал, в чем причина, и знал, чего хочет.

Как только они добрались до конюшни, Вулфрик сразу же спрыгнул с коня и направился к дому Адалхаид. Он постучал в дверь и сделал шаг назад, чтобы подождать. Его сердце колотилось в груди. Адальхаид открыл дверь.

Я не знаю, что между нами произошло, но если это моя вина, то прости меня", — промолвил он. Я скучаю по тебе. Ты всегда была самым важным в моей жизни, и я хочу, чтобы так было и впредь".

Я тоже скучаю по тебе", — сказала она с грустной улыбкой. Но это ничего не изменит, Вулфрик".

'Это и не нужно. Через несколько лет я стану воином, и ни один живой человек не сможет указывать мне, что я могу делать, а что нет. Мой выбор будет моим собственным, и моим выбором всегда будешь ты".

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но ее прервал крик.

Вулфрик! Иди сюда и помоги убрать этих лошадей! Голос Элдрика разнесся через полдеревни, заставив их обоих переглянуться и рассмеяться.

'Еще не воин', - сказал Адалхаид, улыбаясь.

Нет, — сказал Вулфрик с улыбкой. 'Еще нет. Я лучше пойду".

Адалхаид смотрела, как он уходит, на ее лице все еще играла улыбка, но улыбка была неуверенной. Всегда будут требования, которые он не сможет игнорировать, и просьбы, от которых он не сможет отказаться. Она знала, что чувствует то же самое, что и он; когда она видела, как Сван его обхаживает, ей хотелось блевать. Когда он был всего лишь добродушным мальчиком, Сван даже не стала бы плевать на него. Но теперь?

Она закрыла дверь и вернулась в свою маленькую комнату, чувствуя, что ее вот-вот разорвет на части: голова тянула ее в одну сторону, сердце — в другую. Она не могла забыть о том, что ее отец был копьеносцем, а Вульфрик — первым воином. Все в деревне были против того, чтобы они были вместе, и она задавалась вопросом, как они смогут преодолеть это препятствие. Она подумала, как сложится ее собственная жизнь, вечно диктуемая обязанностями Вулфрика.

Не успела она сесть, как в дверь снова постучали. Она поспешила открыть дверь, ожидая увидеть стоящего там Вулфрика, но это был не он. Это был Этельман. Она испытала одновременно разочарование и облегчение.

Добрый вечер, Этельман. Я позову отца", — сказала она.

Я пришел поговорить с тобой. По крайней мере, сначала. Могу я войти?

Конечно, — сказал Адалхаид.

Я хочу поговорить с тобой об этом вдали от посторонних глаз, — сказал Этельман. В последние недели мне пришлось признать, что ты превзошла мои возможности в обучении".

Адальхаид подняла брови, не понимая, к чему он клонит.

Ты умная девушка. Самая умная из всех, с кем я сталкивался, и я считаю, что будет позором, если твое образование прекратится из-за моих недостатков как учителя".

Она начала качать головой, но он поднял руку, чтобы остановить ее. Целительство и служение — мои обязанности, и я считаю себя искусным в обоих. Я никогда не собирался быть учителем. Сегодня вечером у меня к тебе вопрос: хочешь ли ты продолжить свое образование?

Адальхаид на мгновение задумалась, но ответ она знала. Ей нравилось учиться, и она не хотела останавливаться. 'Да. Я бы очень хотела'.

'Хорошо', - сказал Этельман. Пожалуй, тебе пора привести своих родителей".

Адальхаид привела мать и отца, чувствуя, как растет ее волнение. Должно быть, боги наблюдали за ней, раз Этельман принес ей это в момент ее величайшей неуверенности. Ее родители нервничали, принимая Этельмана в своем доме, и Адалхаид понимала, почему он хотел сначала поговорить с ней наедине.

Они оба начали суетиться, стараясь сделать все возможное, чтобы удовлетворить все требования гостеприимства. После того как Этельман успокоил их, он перешел к делу. Адальхаид все больше нервничала из-за того, что он мог предложить.

Обычно, встретив молодого человека с таким интеллектом, — сказал Этельман, — я бы предложил отправить его в Эрмитаж для обучения на священника".

От одного упоминания об этом Адальхаид почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

Этельман увидел ее реакцию и улыбнулся. Однако жизнь священника — это одиночество, и, зная Адалхаид, я понимаю, что она будет проклинать мое имя каждый день своей жизни, если мы отправим ее туда. Однако в Северных землях у девушки мало других возможностей. С другой стороны, на юге…" Он на мгновение повис в воздухе, прежде чем продолжить. 'Я связался с некоторыми друзьями на юге, в Эльцбурге, чтобы изучить варианты'.

У меня есть брат в Эльцбурге, — сказал отец Адалхаида. Он там капитан стражи".

"Я слышал", — сказал Этельман. Там есть несколько школ, в частности, одна, которая, по моему мнению, идеально подходит для Адальхаид. Если она будет там хорошо учиться, откроются и другие возможности. Например, высшее образование в университете. Она может стать врачом или учителем, или, в общем, кем угодно. У нее много способностей, и она будет преуспевать во всем, что выберет".

Адалхаид слышала об университетах, великих центрах обучения в городах юга, но ей никогда не приходило в голову, что она может учиться в одном из них. Мысль об этом приводила ее в восторг и ужас.

'Сколько это будет стоить?' спросил отец Адальхаид.

Если ваш брат согласится взять ее к себе, то практически ничего. Она более чем способна заработать стипендию, и я могу позаботиться о том, чтобы это произошло".

Как долго меня не будет? спросила Адалхаид.

Семестр длится с начала осени до конца весны. Ты сможешь приезжать домой на лето".

Она кивнула, ее мысли вихрем кружились вокруг новых возможностей. Часть ее отчаянно хотела уехать. Часть ее чувствовала себя плохо при мысли о разлуке с Вулфриком. Однако это была глупая мысль, которая должна была принести ей только боль и разбитое сердце, как бы отчаянно она ни хотела игнорировать этот факт. Она знала, что его слова и чувства были искренними, а намерения добрыми, но реальность жизни редко следует за добрыми намерениями. Его жизнь будет доминировать над ее жизнью, пока в ней не останется места для ее собственных мечтаний. А что если бы им не дали пожениться? Где бы она тогда была? Суждено ли ей стать старой оборванной девой, занимающейся травами и снадобьями, которые не помогают, как Берта, живущей в лачуге, полной кошек, на окраине деревни? У нее должна была быть своя жизнь. Ее собственное будущее. От этой мысли у нее голова шла кругом от ужаса. Ей казалось, что принятое решение разорвет ее на части.

Я хочу поехать", — сказала она. 'Когда?'

До конца семестра осталось еще дюжина или около того недель, — сказал Этельман. Я не вижу причин ждать".

Рассказчик сделал паузу. Свечи в трактире догорели до маленьких утолщений, окруженных восковыми лужицами. Трактирщик так увлекся рассказом, что не потрудился их поменять, хотя это дало рассказчику возможность понять, как долго он говорил. Его голос был настолько привычен, что почти не выдавал напряжения или усталости. Он бросил тоскливый взгляд на дверь, разочарованный тем, что Вулфрик все еще не пришел. Казалось маловероятным, что он придет этой ночью.

Рассказчик оглядел толпу, ища в ней признаки усталости или скуки, но их не было.

Возможно, я сделаю здесь паузу… — сказал Рассказчик.

Раздался всеобщий возглас.

'…чтобы дать трактирщику и его персоналу немного прийти в себя. Я начну снова через десять минут".

Вопли стихли, и люди бросились к двери. Рассказчик сомневался, что больше половины из них найдут место в уборной до того, как он начнет снова, и только самые быстрые и безжалостные успеют опорожнить свои мочевые пузыри. Они толкались, пытаясь выбраться наружу, и, как ни забавно это выглядело для Рассказчика, он надеялся, что это не приведет к травмам. За эти годы он не раз становился зачинщиком беспорядков, и новизна уже давным-давно исчерпала себя.

Он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями и подготовить следующую часть своего рассказа.