Волшебник в Бедламе

ГЛАВА 1

Взревели двигатели, и неуклюжая грузовая шлюпка вынырнула из пускового колодца. Поколебалась мгновение, словно прицеливаясь, и рванулась в небо, ревя, как рассерженный бизон.

Она покинула атмосферу и свернула на эллиптическую орбиту, преследуя огромный шар корабля-матки. В пузыре рубки пилот, щелкнув по кнопке, перевел управление на автоматику и поднял взгляд на Доминьи.

— Стыковка обеспечена, капитан, — сматываем пуповину. Не пройдет и полчаса, как мы окажемся обратно в утробе.

Доминьи содрогнулся.

— Слышал я о натянутых метафорах, лейтенант, но эту вы растянули так сильно, что она того и гляди лопнет.

— В самом деле, мессир? — поднял взгляд в притворном удивлении штурман. — А уж было собирался похвалить его за склонность к колоритным выражениям.

Он был черноволос, худощав, жилист и казался почти дублем пилота. Хотя они не состояли в родстве. Во всяком случае, технически.

— Я пытался лишь вежливо намекнуть, что не стоит понимать термин «корабль-матка» так уж буквально.

Он высвободился из амортизационной паутины, встал и потянулся.

— Ну, к делу. Вызовите-ка Семя Восстания!

Пилот содрогнулся от смеха, нащупывая ключ.

— А я-то думал, что мы покончили с метафорами… — и выполнил приказ: — Лейтенант Дюлэн, пожалуйте в рубку.

Капитан нехорошо усмехнулся и согнул одну руку, разминая другой бицепсы размером с ананас. Он был широк в плечах и мясист, толстоморд и седовлас, с глазами, быть может, казавшимися немного маловатыми, но явно много повидавшими.

Штурман задумчиво нахмурился.

— Я не уверен, что ваше определение удачно, капитан: восстание на Меланже едва ли нуждается в посеве. Судя по тому, что говорили пэры Пор и Кор, я бы предположил, что оно уже готово расцвести.

Капитан раздраженно взглянул на него.

— А я-то наивно полагал, что совещание было закрытым, Шарт.

— Увы, мессир, — усмехнулся пилот. — Оно перестало быть таковым, когда вы приказали Дирку установить «жучок» в конференц-зале. Вы, разумеется, не ожидали, но я смогу устоять перед подобным искушением.

— Я ожидаю, что вы устоите перед многим, лейтенант, искушение в этот список не входит, — проворчал капитан, снова устраиваясь в кресле.

Открылся люк, и в рубку вошел молодой человек в жилете, кюлотах, белых штанах и башмаках с пряжками. Он тоже был весьма похож на пилота и штурмана, что могло заставить постороннего человека усомниться в их матерях. Но такой человек оказался бы несправедливым к этим честным женщинам — вина лежала на их предках.

Капитан Доминьи повел бровью в сторону новоприбывшего.

— Ты слышал, Дирк?

Дирк отвесил изысканный поклон.

— Ваше желание для меня закон, о капитан.

Доминьи повернулся к пилоту.

— Включите-ка вентилятор, лейтенант, здесь становится душновато.

— Но не так душно, как было там, — Дирк выпрямился, массируя костяшки пальцев. — Немного необычно, не так ли, для пэра Кора оказаться там вместе с пэром Пором?

— A-а, ты заметил! — просветлел лицом Доминьи.

— Я слышу нотку сарказма?.. Но ведь это, действительно, выгладит немного странно, не так ли? Я имею в виду, что с тех пор, как я ишачил в его поместье, пэр Кор стал большой шишкой — пэром Личным Советником Его Величества и все такое, но лично беседовать с капитаном грузовоза? Это уж слишком!..

— Резонно, резонно, — кивнул Доминьи над сплетенными пальцами рук. — Но при этом предполагалось, что ты являешься наземным оперативником. И какой ты делаешь из этого вывод?

Дирк сел и нагнулся вперед, сложив руки на коленях.

— Так сразу бы и сказал, что положение становится напряженным. Я знаю, наши парни внизу говорят, что мятеж носится в воздухе, но они не говорили, что воздух этот — вокруг трона.

— Ну, может быть, и нет, — поерзал в кресле Доминьи. — Может, что-то и имеет отношение к трону, кто знает? Никто не видел Его Величество после коронации.

— Да, и, как я помню, он бедняга, выглядел тогда весьма напуганным, — Дирк почесал за ухом. — Впрочем, кто бы не выглядел так с Кором в качестве регента?.. Так или иначе, но слухи достаточно громогласны, чтобы их прослышал и Кор. Поэтому он здесь и желает добиться полной-преполной гарантии, что мы не станем помогать, если что-нибудь вспыхнет.

— Неплохо, — кивнул Доминьи. — Наверное, немного поверхностно, но все же неплохо. А теперь — что это означает в контексте твоего задания?

— Они будут следить за нами, словно ястребы, — сразу же ответил Дирк. — Каждый пэр будет держать свой радарный экран для разнообразия под постоянным наблюдением дежурных. И когда вы сбросите меня на шлюпке, подымется тревога на сотню миль в округе.

— Ну, не на сотню миль, — рассудительно поправил Доминьи. — Более вероятно, на десять. Но, к нашему удобству, пэры разрешили построить только один космопорт. Именно за ним-то они и будут следить глазами василиска — так что, если мы сбросим тебя в сотне миль оттуда, еще останется шанс, что ты попадешь туда незамеченным.

Дирк покачал головой.

— Но именно там-то и будет происходить действие — в столице, неподалеку от короля. Мне потребуется слишком много времени, чтобы отмахать сотню миль. Не беспокойтесь — я смогу оторваться от любых их ищеек.

Капитан вздохнул и покачал головой.

— Боюсь, что выбирать тебе. Лично я предпочел бы сотню миль.

— Сомневаюсь, — сухо заметил Дирк.

Капитан грозно посмотрел на него, но не смог долго выдержать, и лицо его расколола усмешка.

— Ну, может быть, ты и прав. Видит Бог, желал бы я, чтобы это было мое задание. Но возраст имеет свои определенные неудобства… что ты думаешь об этой их политике «никаких туристов»?

— Они весьма настойчивы, не так ли? — мрачно улыбнулся Дирк. — Никаких больше «случайных» разведывательных полетов — так ведь он сказал? И это замечание насчет его знания о том, что ваш экипаж должен стать поставщиком информации для планеты, с которой они так много торгуют, но куда ни разу не ступала их нога… Думаете, он что-то подозревает?

Доминьи пожал плечами.

— Ты знаешь его лучше, чем я. О чем бы он мог подозревать?

— Да о чем угодно, — быстро ответил Дирк. — Вплоть до наших высадок, тайных агентов для подстрекательства к мятежу и так далее.

— Но «случайные» полеты наших шлюпок происходили все то время, что мы торгуем с ними — почти пятьсот лет, — Доминьи внимательно наблюдал за Дирком. — Разве это не должно ослабить его подозрения?

Дирк покачал головой.

— Подозрения его предшественников — может быть. Его — нет. На этот раз, если он заметит залетевшую шлюпку, он вызовет нас и отменит торговую привилегию.

Доминьи кисло улыбнулся.

— Мера без немедленного эффекта. Им потребуется немало времени для организации новой фрахтовой компании. Они хотят, чтобы их милый, маленький «наилучший из всех возможных миров» остался в безопасности от нашего влияния, поэтому они имеют дело только в одной компанией, с нами — но теперь их безопасность бьет по ним же, и рогатки, поставленные ими, чтобы преградить вход всем прочим, преградят им выход. Кроме того, — он развел руками, — какая нам печаль? Пусть себе отменяют. Разве это заставит нас убраться?

Он ткнул пальцем в сторону обзорного экрана, заполненного огромной золотой сферой.

— Мы будем сидеть там, за ближайшей луной, в радарной тени, ожидая твоего вызова — и когда ты отправишь его, мы спустим все шлюпки и обрушимся на них, словно рой бешеных ос.

— А что если еще одна осечка? — тихо произнес Дирк. — Де Кад не добился успеха пятьсот лет назад. Что, если мятеж потерпит неудачу?

— Не потерпит, — мрачно улыбнулся Доминьи. — Мы пятьсот лет ждали этого. Волшебник сбежал с планеты под прикрытием созданного Де Кадом хаоса, голодал и во всем себе отказывал, пока не смог организовать фрахтовую линию, нес огромные убытки, сбивая цену предыдущей компании, чтобы суметь получить привилегию на торговлю, и умер счастливым только потому, что он знал, что поставил нас на путь, ведущий к этому дню.

Дирк внимательно слушал, зная эти слова наизусть, позволяя им доходить до глубины души и раздувать огонь его целеустремленности в пламя.

— Десять поколений нас бежало от своих хозяев на этих кораблях, — продолжал Доминьи. — Бежали с планеты, вбивали себе в головы знания, пока головы не начинали трещать, и трудились, ломая хребет, поддерживая работу этой линии, торгуя с планетой, где мы родились, чтобы суметь подбрасывать информацию и оружие — ожидая этого Дня.

Он замолк на миг, глядя на Дирка горящими глазами.

— Она не потерпит неудачи, лейтенант.

Дирк глубоко вздохнул и медленно встал.

— Да, не потерпит.

— Ты хочешь сказать, что этого не случится, если ты выполнишь свою задачу, — Доминьи медленно встал, не сводя глаз с Дирка. — Если мы высадимся раньше, чем восстанут крестьяне, и мятеж из-за этого потерпит неудачу, то ты окажешься в пусковом колодце, когда корабль будет взлетать.

Дирк посмотрел в мрачные глаза Доминьи и понял, что тот говорит всерьез.

— Найди вождя мятежников, — продолжал Доминьи. — Вступи с ним в контакт. Выясни, каких действий он хочет от нас. Если он не хочет от нас никаких действий, сам вычисли, что нам следует делать. Но когда ты вызовешь нас, тебе лучше не ошибаться.

— Не беспокойтесь, — ровным тоном ответил Дирк. — Когда я вызову вас, когда буду уверен.

Доминьи еще миг не сводил с него глаз, а потом улыбнулся и крепко стиснул Дирку руку и предплечье.

— Желаю удачи, — сказал он. — И когда выбросишься из той шлюпки, беги.

Шлюпка вынырнула из ночи и резко остановилась в воздухе, когда с грохотом открылся люк и из него пулей выскочил Дирк. Он приземлился, покатившись, вскочил на ноги и стремглав понесся к лесу на краю луга. Раз оглянулся через плечо и увидел шлюпку в сотне футов над землей еще поднимающейся, а затем вернулся к более серьезному делу, вроде бега.

Он мчался по луговой траве, чувствуя себя так, словно сотня снайперов держала его на прицеле на каждом футе пути и просто дожидалась, когда он чуть замедлит свой бег, чтобы разглядеть, есть ли у него на спине клеймо, дабы удостовериться, что он кул, прежде чем застрелить.

Затем Дирк оказался среди деревьев и вынужден был снизить скорость до быстрой ходьбы. Он хорошо знал леса: они были его первым прибежищем, когда он двадцать лет тому назад сбежал от крепостного ярма. И с тех пор он семь раз отправлялся на задания, во всех случаях время от времени связанные с лесом, и обычно по той же причине, что и сейчас. Он выбирал дорогу сквозь подлесок, выискивая тропу, а найдя ее, внимательно вслушивался в нормальные звуки ночного леса — ветер в ветках, шмыгание мелких животных, крики летучих мышей. Пока еще не было ничего неординарного. Он почти желал, чтобы оно было: ожидание натягивало ему нервы туже, чем струны пианино.

Он свернул на тропу и двинулся быстрым размашистым шагом, вскинув на плечо посох и двигаясь через клочья звездного света. Он был высок, худощав, жилист и одет, словно дворянин восемнадцатого века. Широкие поля шляпы затеняли глубоко посаженные глаза, оставляя на лунном свете клинок носа. Это было худое и голодное лицо, и носящий его человек старался не обременять себя лишними размышлениями.

Он вдруг остановился, прислушиваясь, затем скользнул с тропы, безмолвный, словно плывущее облако ядовитого газа, нашел в самой глубокой тени ствол дерева и превратился в имитацию коры.

Он ждал, и ночь ждала вместе с ним.

Затем послышалась слабая, но быстро нарастающая дробь конских копыт.

Раскатистая дробь наросла до звука обвала, и они проскакали мимо него колонной по одному — твердолицые люди в железных котелках и кольчужных жилетах. Где-то в середине цепочки Дирк заметил местного пэра — во фраке сливового цвета и белом атласе, с прикрытым от ночного бриза напудренным париком. Затем он исчез из виду, и снова потянулась железная цепь.

Дирк, сложив руки на груди, прислонился спиной к стволу дерева, приставив посох к плечу и восхищаясь зрелищем. Он всегда любил парады.

Очень жаль, что у него нет лазерпистолета. И даже арбалета. Они были бы определенно нехарактерными для роли шевалье, не состоявшего на военной службе — но не столь нехарактерными, как для кула. Для мертвого кула — возможно…

Затем последний всадник промелькнул мимо, и звездный свет снова сочился, не прерываясь. Дирк поднял голову и обернулся на тающий вдали звук копыт. Он оставался неподвижным, как хрусталь, пока не растаяли последние дробные отголоски. Даже тогда он еще ждал, пока не удостоверился, что ночь тиха, а затем двинулся дальше — но не по тропе. Можно было предположить, что местный пэр обеспечил дежурство у радарного экрана и заметил приземление шлюпки, хотя вполне возможно, предположил Дирк, что он ехал на поздний бал или на свидание с дочерью кула. И все же для светских визитов пэры обычно не захватывали более дюжины телохранителей. Нет, тут шла охота. Они, конечно, обнаружат, что луг пуст, и, развернувшись кругом, будут прочесывать местность до рассвета.

Но он не слишком углублялся в лес, там водились опасные животные, по большей части двуногие и больно кусающиеся.

Они могли оставить в шее солдата стальную колючку. Впрочем, они обычно охотятся вблизи троп, и, следовательно, это побуждало Дирка поступить наоборот.

Поэтому он тронулся через подлесок, тихо напевая про себя и весело оглядываясь кругом. Отличное занятие — быть живым…

Он вышел из леса пару часов спустя и остановился сориентироваться в тени дуба. Земля вольготно раскинулась перед ним — дикий луг поднимался на гребень в миле от него, тускло поблескивающий в лунном свете.

Оставался, может быть, час до восхода — недостаточно времени, чтобы успеть добраться до ближайшей деревни. Дирк поискал взглядом укрытие.

Оно нашлось — вылезшая слева от него на полпути до гребня скала. Где есть большие скалы, есть если и не пещеры, то, по крайней мере, ниши, где можно спрятаться. Дирк направился туда.

И, когда он подошел к скале, на него напал великан.

Он выскочил из расщелины у подножия кучи камней и понесся прыжками к Дирку, рыча и размахивая руками в семь футов — триста фунтов обезумевшего мускулистого нищего мяса.

Дирк отскочил, молниеносно приведя посох в оборонительную позицию, в то время как желудок его ухнул на дно. Он съежился в жалком ужасе за посохом. А только потом вспомнил, что является тренированным убийцей, предположительно искусно владеющим посохом.

Он расставил ноги, упер посох в землю и нацелил его конец в солнечное сплетение великана.

Великан затормозил, останавливаясь, и озадаченно нахмурился, глядя на Дирка.

Тот снова вскинул посох в оборонительную позицию.

— Ррр-р-р! — великан вскинул руки, изогнув пальцы, словно когти.

Рот Дирка искривился в улыбке. В рычании отчетливо звенело прощупывание.

— Рыррр? — на этот раз он казался осторожным. — Боисься? Боисься?

— К сожалению, нет, — Дирк, улыбаясь, покачал головой. Задумчиво поджал губы, потом вдруг топнул, крикнув: — Брысь!

Великан дернулся и отпрыгнул на пять футов. Там он поколебался, нервозно следя за Дирком и полуподняв руки. Он был семи футов ростом и по меньшей мере двух с половиной футов от плеча до плеча, мускулистый, как вол. Это было легко увидеть, так как за исключением грязной набедренной повязки он не имел никакой одежды. Все его тело покрывала корка грязи, а на плечи свисали свалявшиеся жирные черные волосы. Лоб его выдавался вперед, нависая над большими, широко расставленными глазами. Нос ему сломали давным-давно. Лицо было широким в скулах, но резко сужалось к квадратному подбородку. Его широкий толстогубый рот в данный момент дрожал, когда он настороженно, фактически в страхе, глядел на Дирка.

Дирк решил развить преимущество, пока еще обладал им. Он замахнулся посохом, взревев:

— За Бога, Гарри и Святого Георга!

Великан заблеял, подпрыгнул, исполнив в воздухе поворот кругом, и приземлился бегущим.

Дирк побежал за ним, счастливо ревя и размахивая посохом. Великан в ужасе заржал и побежал, спасая жизнь, откинув назад голову и работая локтями.

Дирк гнался за ним по тропе добрых сто метров, где великан свернул в сторону и прыгнул на камни. Через пять секунд он скрылся из виду, но камешки со стуком вылетали у него из-под ног, и Дирк без труда следовал за ним по звуку. «Спешите, Ватсон! Игра в разгаре!»

Он затормозил, остановившись у конца тропы — внезапного тупика, где встречались, образуя угол, две миниатюрные скалы. Великан карабкался по скальной поверхности, пытаясь найти опору для рук и ног. Он бросил через плечо полный муки взгляд, увидел в пяти футах от себя Дирка и заметался, прижимаясь спиной к камню, издавая из глубин горла мяуканье.

Дирк склонил голову к посоху, рассматривая великана.

А затем прыгнул вперед, крича:

— Ату!

Великан тоже подпрыгнул, а затем съежился, присев на корточки, словно младенец.

Дирк воткнул посох в землю и оперся на него, положив руку на бедро и склонив голову набок. Во имя всех святых, как ему это понимать?

Он нахмурился, в размышлении глядя на великана. Звездный свет оттенил его впалые щеки и тем преувеличивал худобу, придавая ему помятый, изможденный вид, выявляя всегда присутствующую на его лице печаль. Великан казался тугодумом — может быть, даже идиотом. Это не было редкостью. По стране бегало множество полоумных. Великанов среди них не много, но этот и близко не подходил к тем громилам, каких видывал Дирк. Водились также карлики и гении, по большей части невротичные — и недолгоживущие, за чем присматривали пэры. Не упоминая уже о психах и и уродах — фактически всего, чего можно было ожидать от шестисот лет инбридинга — скрещивания узкого круга животных одной породы. Этот великан был одним из его последствий, к тому же далеко не крайним. Рецессивные гены, давшие ему такие размеры, отобрали у него в порядке компенсации большую часть ума.

Что же теперь делать с ним Дирку? Он вздохнул и сдвинул шляпу на затылок. Уйти и оставить бедного парня, полагал он. Он не мог обременять себя заботами — во всяком случае, на этом задании.

Но что-то мешало ему поступить так.

Великан осмелился приглядеться к нему. Печаль Дирка, должно быть, успокоила его, потому что он поднял голову и медленно, осторожно поднялся на колени.

Дирк, криво улыбаясь, кивнул:

— Все правильно, парень, ты рассчитал верно. Я тебя не трону.

Рот великана растянулся в свободногубой, с опущенными углами рта, улыбке. Он подполз и дернул Дирка за одежду.

— Бедный Гар прохолодасься!

— О, — поджал губы Дирк. — Ты умеешь говорить?

Гар энергично кивнул и подставил ладони, глядя на Дирка с жалким энтузиазмом.

Дирк вздохнул и пошарил в кошельке, достав серебряную монету.

— Деньги — это все, что я могу тебе дать. По крайней мере, ты можешь какое-то время не гулять, пытаясь ограбить путников… Мысль-то заключалась именно в этом, так ведь?

Полная энтузиазма улыбка Гара слетела и растаяла.

— Прыгнуть с рычанием, — не отставал Дирк. — И напугать так сильно, чтобы я считал себя счастливчиком, если у меня всего лишь сорвут кошель? Именно этим ты и живешь, не так ли?

Гар неохотно кивнул, опустив очи долу, словно высеченный щенок.

Дирк тоже кивнул.

— Так я и думал.

Он щелчком подбросил монету, завертевшуюся в воздухе. Великан хлопнул по ней ладонью, промахнулся и стал шарить, ища ее в пыли. Потом поднялся, плотно зажав ее в кулаке размером с бычий окорок, и с ухмылкой от уха до уха.

Дирк мрачно улыбнулся и отвернулся. Ему придется найти другое место укрытия, тревожная совесть воздаст и тревожный сон. Он знал, что не виноват в несчастий Гара, но все равно чувствовал себя виноватым в том, что ничем не мог ему помочь.

Где бы он ни бывал на этой планете, везде ощущал себя виноватым.

Он снова направился к гребню, и чувство вины смешивалось с удовлетворенным, согревающим ощущением своей филантропии и чувством отвращения к себе за поведение, достойное молокососа.

Дирк выбрался из трясины самобичевания, осознав, что слышит за спиной шаги. Он оглянулся. Великан, все еще улыбаясь, шел за ним следом метрах в пятнадцати.

Дирк повернулся и, нахмурившись, оперся о посох. Гар не остановился и продолжал лыбиться.

— Почему ты следуешь за мной? — осторожно спросил Дирк.

— Добрый человек, — с надеждой произнес Гар. — Добрый к Гару.

В мозгу Дирка вспыхнул красный свет: МОЛОКОСОС. С ним уже было такое раньше. Как то к нему привязался щенок, выросший в пса размером с небольшого коня, который прожирал большую часть его жалованья. И, в довершение всего, эта чертова тварь не поддавалась дрессировке.

Нечто подобное происходило и при встречах с девушками, главное, с теми же результатами.

Улыбка Гара искривилась в скорбное выражение:

— Друг?..

— Слушай, — в отчаянии ответил Дирк, — мне не нужен кореш. Я не могу сейчас быть связанным ответственностью. Ты не можешь следовать за мной. Может быть, позже, но не сейчас.

Лицо великана, казалось, скомкалось, нижняя губа вывернулась. Из глаз выжались слезы.

И в мозгу Дирка вспыхнуло подозрение.

Вплоть до этой минуты он все проглатывал — нападение, раскаяние, страх и так далее. Но — слезы?.. Они были неестественны. Все это смахивало на преднамеренную игру для завоевания сочувствия Дирка.

А всякий, у кого хватает мозгов и искусства для устройства преднамеренных слез, не может быть таким уж крупным идиотом. И, если вспомнить, придорожные нищие редко пытались присоединиться к своим благодетелям. Они получали слишком много пинков от прежних своих хозяев.

Дирк выпрямился, положив обе руки на посох, готовый в мгновение ока вскинуть его в оборонительную позицию.

— Ты только что переиграл, приятель, — спокойно сказал он. — Ты не больший идиот, чем я.

Гар уставился на него.

Затем он нахмурился, твердо сжал челюсти, расправил плечи и каким-то образом стал выглядеть умнее — намного. А так же опаснее.

Дирк сглотнул и провел рукой вдоль посоха, готовый немедленно привести его в действие.

Губы Гара стали тонкими от отвращения.

— Ладно, — пожал он плечами. — Игра окончена. Я не буду пытаться загнать в нору неудачную шутку.

— Шутку? — мягко переспросил Дирк. — Игра?

Гар снова нетерпеливо пожал плечами.

— Фигуральное выражение.

— О, да, разумеется, — кивнул Дирк. — Какая игра?

Гар начал было отвечать, но оборвал себя на полуслове и разочарованно поморщился.

— Дважды подряд — сегодня неудачная ночь. Ладно, признаю, я пытался прилепиться к тебе, ища проводника.

Дирк замер и осторожно произнес:

— Местные жители не нуждаются в проводниках. И у местного также есть определенное место. Он либо пэр, либо шевалье, либо кул. В любом случае он не бродил бы где попало, если не изгой. Но тогда он прятался бы в лесу вместе с приятелями из его шайки.

— Весьма проницательно, — пробурчал Гар. — Да, я с другой планеты. Если бы я не хотел, чтобы ты знал это, я бы не сказал «проводника».

Точно, подумал Дирк, но, по тому же принципу, если Гар готов признаться, что Дирк ему нужен в качестве проводника, то у него имелась другая цель, о которой он не хотел давать знать. Второе следствие Финалевского Закона Реверса: если человек утверждает, что нечто правда, значит, это неправда.

— Если ты хотел, чтобы я это знал, — медленно произнес Дирк, — то какого черта ты прикидывался Бедным Томом?

— Бедным Томом? — нахмурился Гар. — А, ты имеешь в виду, идиотом… Разумеется, я предпочел бы, чтобы ты принял меня за местного. Но ты меня разоблачил, и потому я играю в открытую.

Дирк гадал, понимает ли незнакомец, как плохо он лжет, но медленно кивнул, позволяя Гару думать, будто ему поверили. Почему бы и нет?

Эта безвредная иллюзия могла дать Дирку преимущество.

— Как ты попал сюда? Если бы ты прибыл на одном из грузовозов, я бы об этом знал.

Гар в раздражении пожал плечами.

— У меня есть собственное суденышко.

Дирк сумел сохранить бесстрастность, поглощая полезную информацию. Частная яхта свидетельствовала о деньгах — настоящих деньгах. Но зачем миллионеру прилетать на Меланж?

— Так значит, ты заскочил с визитом, — размышлял он вслух. — Разве ты не знаешь, что Меланж закрыт для туристов?

— Для всех закрыт, судя по тому, что я слышал, — презрительно улыбнулся Гар. — Обстоятельства такого рода обязательно вызывают у человека беспокойный зуд в шишке любопытства.

С минуту Дирку пришлось бороться с закипавшей злостью. Разве не достаточно мерзко, что с ним и ему подобными обращались как со скотиной — теперь им предлагалось к тому же быть цирковым аттракционом.

Он вынудил себя расслабиться.

— Так значит, ты просто заскочил, сумел стряхнуть со следа поисковую партию и пошел искать проводника. Звучит немного натянуто, дружок.

— Несомненно, — нахмурился Гар. — Но дело обстоит совсем не так просто — я пробыл здесь уже месяц.

— Вот как? Ну, и понравилось тебе то, что ты увидел?

Гар скривил рот, отвернулся и сплюнул.

— Мне тошно видеть шайку правителей, мнимо образованных и культурных людей, настолько разложившихся, что они обращаются с народом, как с игрушкой, чья единственная цель — ублажать все капризы и прихоти повелителей, — он снова повернулся к Дирку, прожигая его взглядом. — Почему вы терпите это? Неужели у вас не осталось никакого мужества? Почему вы не восстанете и не сбросите их?

Дирк задумчиво поджал губы, с удивлением обнаружив, что он начал думать о Гаре как о ребенке. Но именно таковым он и был — избалованным отродьем с совестью, сынком богача, которому нечего делать и нужна цель, чтобы жить. Он не смог найти ее в собственной жизни и поэтому искал в чьей-нибудь другой. Вероятно, скакал с планеты на планету, надеясь найти дело, в которое бы он поверил.

И, по наитию, он только что нашел его.

Что, в свою очередь, означало…

— Если бы ты хотел обманом заполучить себе проводника, ты мог бы устроить засаду на путника много недель назад, — заметил Дирк. — Но ты этого не сделал, ты пытался вступить в контакт именно со мной — сегодня, когда на дорогах не так уж много путников. Фактически ни одного или, по крайней мере, ни одного законного. Почему со мной?

Гар в отвращении отвернулся.

— Ладно! Ладно! Мне нужен кто-то не с планеты, и когда я увидел, что поисковая партия выехала ночью, я понял, что они гоняются не просто за беглым крепостным! Фактически все это выглядело очень знакомым — почти точь-в-точь как отряд, выехавший охотиться на меня, когда я приземлился. Следовательно, там, куда они направились, должен быть кто-то не с планеты. Так что я вычислил, каким путем ты пойдешь, и устроил засаду. Убедительно?

Дирк медленно кивнул. Все прекрасно, за исключением того, что Гар опустил упоминания о мятежниках. На планете под интердиктом незаконный визитер был либо шпионом, либо мятежником, либо то и другое вместе. Так что Гар пытался наладить контакт с силами мятежников.

А это означало, что он мог быть совсем не с другой планеты — просто шпион пэров.

Дирк покачал головой. Гар не был шпионом, это было видно по его лицу. Меланж — единственная планета, где можно сказать, на чьей ты стороне, просто посмотрев на человека. Инбридинг обеспечил это.

Значит, Гар пытался вступить в контакт с мятежниками с намерением присоединиться к ним, но он, конечно, не хотел, чтобы они знали того, что знает он.

Да… Ребенок.

— Ну, и как? — потребовал Гар. — Можешь ты принять следующего по пятам? Или мне и дальше бродить самому по себе?

У Дирка возникло сильное искушение отказать. Если он в чем и нуждался в данный момент, так это не в полном энтузиазма дилетанте. Поэтому он с удовольствием велел бы Гару идти своей дорогой или к черту, на его выбор, если бы не одна тревожная возможность.

Революция могла потерпеть неудачу.

А если это случится, кулам понадобится мощная помощь с другой планеты, влияние, чтобы организовать расследование действий местного правительства. А где деньги, там и влияние.

У этого ребеночка хватает денег на личную космическую яхту…

Дирк пожал плечами и отвернулся.

— Я не против, покуда ты постараешься не путаться под ногами. Но предупреждаю — экскурсия будет не из приятных.

Он повернулся спиной к нему и двинулся к кряжу. Через минуту он услышал позади себя шаги.