Воровка

Глава 18

Лучия

Представитель клуба знакомит нас с правилами, а затем вручает каждому по клипборду. Там несколько страниц отказов от ответственности, прежде чем мы сможем воспользоваться приватной комнатой, но Антонио ставит свою подпись внизу, не читая мелкого шрифта.

Я поднимаю бровь, удивленная его невнимательностью.

― Разве ты не собираешься это прочитать?

― Клуб принадлежит мне. Но что еще важнее, ― добавляет он, окинув меня многозначительным взглядом, ― сейчас мне плевать на бумажную волокиту.

По мне пробегает дрожь, беспокойное возбуждение бурлит в моем теле. Я быстро перелистываю страницы и тоже ставлю подпись. Удивляет ли меня то, что Антонио владеет «Казановой»? Ничуть. Сотрудник клуба заканчивает инструктаж по технике безопасности и уходит.

Антонио смотрит на меня.

― Готова?

Я думаю о том, сколько раз он шлепал меня в моих снах.

― Ты даже не представляешь.

Его рука обхватывает мою.

― Расскажи мне.

Кровь приливает к моим щекам.

― Я фантазировала о том, как ты наказываешь меня за то, что я украла у тебя.

В его глазах пляшет огонек.

― Думаю, я могу это сделать.

Игры со шлепками с опасно привлекательным Антонио Моретти. Да, черт возьми.

Он толкает дверь. Комната, которая нас встречает, обставлена скудно. Ни ковра на цементном полу, ни картин на стенах. В центре стоит тяжелый деревянный стол, несколько стульев прислонены к стене. В хрустальной чаше лежат лубриканты и презервативы.

Сине-серые глаза Антонио останавливаются на мне.

― Какое у тебя стоп-слово?

― Красный.

― Красный ― остановиться, желтый ― притормозить и убедиться? ― уточняет он.

Я киваю.

Загадочная улыбка растягивается на его лице.

― Ты знаешь, что случается с ворами, которые крадут у меня?

Вот так, одним вопросом, воздух между нами заряжается эротическим предвкушением.

― Нет, сэр, не знаю. ― Мои внутренности сжимаются. ― Что ты собираешься со мной сделать?

― Я перегну тебя через стол, заведу твои руки за спину и отшлепаю по заднице. ― Он наклоняет голову. ― Снимай платье, Лучия.

Я делаю шаг в комнату. Антонио берет меня за руки и тянет к себе, я упираюсь в его твердое тело. Он обхватывает меня за талию, поддерживая.

― Сколько ты уже выпила?

― Всего полбокала вина. Это не повлияет на мою способность использовать стоп-слово.

― Хорошо. — Он отпускает меня и делает полшага назад. Выражение его лица становится строгим. ― Кажется, я велел тебе снять платье, Лучия. Поскольку у тебя проблемы с выполнением инструкций, думаю, мне придется тебя наказать.

Желание пронзает мое тело, как электрический ток. Антонио такой восхитительно строгий ― мне это нравится.

― Простите, сэр, ― шепчу я.

― Меня не интересуют твои извинения. ― Он подходит ко мне сзади и расстегивает молнию на моем платье, его пальцы касаются моей кожи. Его нежное прикосновение контрастирует с его резкими словами. ― И меня не интересуют твои оправдания.

Мое платье падает на пол лужей ткани.

Мое нижнее белье не представляет собой ничего особенного. Обычный черный бюстгальтер и такие же хлопковые трусики. Но когда я выхожу из платья, Антонио задерживает дыхание, и огонь в его глазах заставляет меня почувствовать себя самой красивой женщиной в мире.

― Великолепно, ― говорит он. Его руки сжимают мои бедра. ― Каждый раз. ― Его глаза не отрываются от моих. ― Сними лифчик и трусики, пожалуйста.

Он и раньше видел меня обнаженной. Но в этой ролевой игре есть что-то, что меняет динамику между нами и усиливает интенсивность. Я необъяснимо нервничаю, расстегивая застежку лифчика, мои ладони потеют, когда я снимаю трусики.

Когда я остаюсь обнаженной, Антонио подводит меня к столу и укладывает на него.

― Руки на стол.

Моя ноющая грудь прижимается к дереву, вызывая новый прилив жара. Я подчиняюсь его приказу, поднимаю руки перед собой и кладу ладони на поверхность.

― Хорошая девочка, ― одобрительно бормочет он. Его руки скользят по моей заднице, и мне требуются все мои силы, чтобы не шевелиться. Я хочу его прикосновений. Почувствовать его пальцы на моем клиторе, его рот между моих ног…

Его ногти царапают мою кожу, и я не могу сдержать всхлипов. Желание бурлит во мне, как пузырьки в шампанском, и, хотя я стараюсь, все равно не могу сдержаться.

Антонио надавливает на мою спину.

― Оставайся на месте, ― приказывает он.

― Я пытаюсь. ― В моем голосе звучат жалобные нотки, от которых я краснею.

Он усмехается.

― Старайся еще больше. ― Он проводит рукой между моих ног, и я прикусываю губу от нахлынувшего возбуждения. ― Вот как это будет, Лучия. Сначала наказание, потом удовольствие. — Он разминает мою ягодицу. ― Сколько шлепков, как ты думаешь? Десять? Двадцать? Это была очень ценная картина.

― Очень ценная картина, которая тебе не принадлежит, ― язвительно говорю я. ― Я просто хочу, чтобы она воссоединилась со своим настоящим владельцем.

Ошибка. Его пальцы погружаются в мои волосы.

― Я разрешал тебе говорить? ― спрашивает он, его голос опасно мягкий.

― Нет, сэр, ― сокрушенно отвечаю я. Я определенно получу наказание за то, что решила поумничать. ― Простите.

― Двадцать, я думаю.

Я сглатываю. Надо было держать рот на замке. По мне пробегает дрожь страха, которая исчезает, когда Антонио вводит один палец, а затем другой в мою киску.

Так хорошо. Так приятно, до мурашек по коже.

Он обводит мой пульсирующий клитор.

― Тебе не обязательно их считать, ― говорит он спокойно, как будто его прикосновения не сводят меня с ума. ― Ты можешь кричать, можешь стонать. Но ты не должна двигаться и твои руки должны оставаться на месте. ― Он проводит ногтями по моей спине ― легкое прикосновение, от которого я едва сдерживаю стон. ― Если твои руки пошевелятся, мне придется начать все сначала.

― Я понимаю.

Шлепок. Первый шлепок достаточно сильный, чтобы разогреть меня, но не настолько сильный, чтобы причинить боль.

― Спасибо, сэр, ― машинально говорю я. Давно я этого не делала. Слишком давно. Я делаю глубокий вдох, закрываю глаза и погружаюсь в ощущения.

― Такая хорошая девочка, ― говорит он. ― Такая вежливая. ― Его рука опускается на мою левую ягодицу. Я всхлипываю, но потом он гладит мою кожу, и боль превращается в прилив удовольствия. ― Когда ты впервые поняла, что тебя возбуждают кинки (использование нетрадиционных сексуальных практик, концепций или фантазий)?

Я поворачиваю голову и бросаю на него недоверчивый взгляд.

― Серьезно? Ты задаешь мне вопросы сейчас? И ожидаешь, что я дам тебе связный ответ?

Я наказана ― вознаграждена? ― еще одним сильным шлепком.

― Ты что, не в состоянии делать два дела одновременно? ― Он погружает палец в мою киску и растирает влагу. ― Ответь мне, Лучия.

Это не приказ. Я не обязана ничего ему говорить. Но я хочу. Из всех людей на свете Антонио лучше всех поймет меня.

― После смерти родителей я была в полном раздрае. Я винила себя. Как я могла не понять, насколько больна моя мать? Неужели я была настолько зациклена на себе, что не замечала всех признаков? Я вспоминала каждый наш разговор. В последний раз я разговаривала с ними, когда мне нужно было готовиться к тесту, поэтому я не могла много говорить. Если бы я задержалась, они сказали бы мне правду? ― Я делаю глубокий вдох. ― Эти воспоминания преследовали меня, и я не могла избавиться от них. Я все время возвращалась к ним, расковыривая их, как рану.

Он кладет руку мне на спину, всего на мгновение, но его прикосновение кажется мне прощением, ведь я так и не смогла себя простить.

― Я была склонна к саморазрушению, ― продолжаю я. ― Я глупо рисковала. Первая картина, которую я украла… — Я качаю головой при воспоминании о той первой незапланированной краже. ― Просто чудо, что меня не поймали. Я бы, наверное, угодила в тюрьму в течение года, но потом я открыла для себя кинки.

Его палец проводит по моему клитору, и я задыхаюсь и ерзаю. Он останавливает меня парой сильных ударов.

― Как? ― спокойно спрашивает он.

Моя задница пульсирует, мое возбуждение нарастает от испытываемого жжения.

― У моей соседки по комнате в колледже был парень постарше, который состоял в кинк-клубе. Однажды я пошла с ним.

― И тебе понравилось. ― Его губы целуют мою чувствительную после ударов кожу. Я резко вдыхаю, настолько возбужденная, что не могу думать. ― Раздвинь ноги пошире.

Я подчиняюсь. Я чувствую, как он опускается на колени и раздвигает мои складки. Меня пронзает дрожь, когда он прижимается ко мне ртом. Вспышки желания проносятся по моему телу, когда его язык прокладывает путь к моему клитору. Я стону, и он отстраняется, сопровождая свои действия шлепком.

― Продолжай говорить, ― приказывает он.

Посыл ясен. Если я продолжу раскрывать свои тайны, то он доведет меня до оргазма. Я чуть не рыдаю от разочарования.

― Мне понравилось, ― говорю я. ― Я не думала, что мне понравится, но это было почти как катарсис. Быть связанной, беспомощной, это заполняло пустоту во мне.

Он целует мою внутреннюю поверхность бедер, его руки удерживают мои бедра на месте.

― Если кто-то другой наказывал тебя, тебе не нужно было самой наказывать себя.

Это настолько проницательно, что я чуть не произношу стоп-слово. Это не то, на что я подписывалась. Я была готова к шлепкам, ролевым играм, где большой плохой мафиози ловит маленькую нечестивую воришку и наказывает ее за кражу картины, заставляя сосать его член.

(Не то чтобы это было наказанием.)

Но это? Антонио Моретти снимает с меня слои, как с луковицы, и это приводит меня в ужас.

Но слово «красный» не сходит с моих губ. Вместо этого я признаюсь Антонио в своих самых темных мыслях в секс-клубе, пока меня шлепают.

― Да, ― шепчу я между ударами. ― Я должна была знать. Я должна была остаться здесь. Я не должна была уезжать в колледж. Из-за моего эгоизма это произошло.

Когда слова вылетают из моего рта, происходит нечто шокирующее. Я чувствую себя легче. Я чувствую себя свободной. Антонио чередует наказание и наслаждение, пока я перегибаюсь через стол, упираясь грудью в деревянную поверхность. Мои ноги раздвинуты, а самый могущественный мужчина в Венеции стоит между ними на коленях, заставляя меня кончать пальцами и ртом.

Он доводит меня до безумия.

Горячее желание пронзает мое тело. Меня трясет.

― Пожалуйста, ― умоляю я. Я так возбуждена. Мое тело пылает.

― Чего ты хочешь, маленькая воровка?

Мне нужна разрядка. Мне нужен его член. Противоречивые желания переполняют меня, и я не могу выбрать. Он снова вводит в меня два пальца, а его большой палец ласкает мой клитор, сначала слегка, а потом все сильнее. Он хватает меня за волосы.

― Скажи мне, что тебе нужно.

― Мне нужно пососать твой член.

― Так заманчиво. ― Он всасывает мой клитор между губами, и я прикусываю щеку, чтобы не закричать. ― Но, кажется, сначала я обещал тебе оргазм.

О, черт. По моему телу прокатываются волны дрожи. Язык Антонио творит магию с моим клитором, и я задыхаюсь, извиваюсь и содрогаюсь. Он погружает пальцы в мой влажный жар, и желание поглощает меня.

― Пожалуйста, ― умоляю я, задыхаясь от возбуждения. ― Пожалуйста, не останавливайся.

― Я и не собирался, tesoro. ― Он двигает пальцами в моей киске, а его язык снова и снова ритмично обводит мой клитор, что доводит меня до грани оргазма. ― Какая ты на вкус, ― рычит он. ― Я могу стать зависимым от тебя, Лучия.

У меня кружится голова. Волна за волной наслаждение проносится по моему телу, но я знаю, что не могу кончить. Только если он позволит.

― Антонио… — Мои колени трясутся, а мышцы напряжены до предела. Ощущение его рта, его языка, пожирающего меня… Я расплавляюсь. ― Я хочу… Мне нужно…

― Кончить? И ты спрашиваешь разрешения, как хорошая девочка? ― В его голосе звучит теплое одобрение, когда он отстраняется от меня и выпрямляется, что приводит меня в замешательство, пока он не переворачивает меня на спину. ― Я хочу смотреть, как ты это делаешь.

― Да, сэр.

Он снова опускается на колени между моих ног, притягивая меня ближе, так что моя задница оказывается на краю стола. Его руки раздвигают меня, а взгляд становится обжигающе горячим.

― Прекрасно, ― бормочет он. ― Чертовски идеально. — Он снова проводит языком по моему клитору. ― Кончай, когда захочешь, Лучия.

Каждый раз, когда он лижет меня, мое тело дергается, словно я прикоснулась к проводу под напряжением. Я бьюсь о него бедрами, а он смеется и держит меня крепко. Он трахает меня пальцами и ласкает языком, и не проходит и минуты, как я падаю за край. Пылающее пламя оргазма обжигает меня и проносится по моему телу.

Он лижет меня до тех пор, пока не прекращаются спазмы. Я лежу, наполовину на столе, наполовину на руках Антонио, вялая и удовлетворенная.

― Ух ты, ― бормочу я. ― Это было… Впечатляюще.

Он ухмыляется, поднимаясь на ноги, и вытирает рот тыльной стороной ладони, прежде чем поцеловать мой голодный, жаждущий рот. Его эрекция натягивает брюки. Я провожу по нему рукой.

― Хочешь, чтобы я пососала твой член?

Он бросает на меня удивленный взгляд.

― Так вот как ты просишь? ― поддразнивает он. ― Где теперь все эти «пожалуйста» и «спасибо», Лучия? Я позволил тебе кончить, и вся вежливость исчезла?

Я смеюсь над его ворчливым тоном. Странно, насколько мне с ним комфортно. Каждый раз, когда я с Антонио, я чувствую, что это правильно.

Какого черта, Лучия?

Он просто читает меня как открытую книгу. Он подарил мне лучший оргазм в моей жизни. Он рычит на меня так, что я нахожу его неотразимым, но он всегда относится ко мне уважительно. Он слушает меня, действительно слушает.

Я испытываю чувства к Антонио Моретти.

Я очень легко могу влюбиться в него.

И от этой мысли меня охватывает жуткое чувство паники.

Речь идет о горячем сексе. Это все, что может быть между нами.

Я сползаю со стола и опускаюсь на колени, глядя на него из-под опущенных ресниц.

― Спасибо за мой оргазм, сэр. Пожалуйста, могу я теперь пососать ваш член?