Вот стою, держу весло...

Глава 18. Зигзаг

Приобретённые нами на острове Дильмун жемчужины оказались величиной неизвестной. В ювелирной мастерской Урука я не бывал и женских украшений не видывал – такой уж у меня круг общения. Для островитян эти комки перламутра – просто красивая вещица, непригодная в пищу. А сколь велика их ценность в не самом маленьком городе? Да кто же его знает?! Мы с Тияной сдали их старшому и собрались совсем об этом позабыть, но не тут-то было: одну жемчужину староста отнёс жрецам в качестве дара богине Инанне. И получил за это благодарность.

Вторую понёс к городскому золотых и серебряных дел мастеру, чтобы выяснить, сколько и чего за неё можно выручить. Но об этом прознали в храме (и как умудрились-то?). И едва жемчужина оказалась в поле зрения ювелира – примчался быстроногий жрец. Объяснив, что такие вещицы предназначены только богам и их служителям, быстренько прибрал "нашу прэлесть" к рукам. Конфискация ценности произошла едва ли не мгновенно и была дополнена коротким внушением, завершившимся, слава богам, без тяжких телесных повреждений.

Но наш староста – человек упорный: пешком сходил в недалёкий от Урука город Ур, откуда вернулся с некоторым количеством серебра, но уже без последней жемчужины. Однако, довольство продолжалось недолго: цены на наши лодки упали, так как городские мастера переняли изготовление байдарок-переростков и вернули своё место на рынке плавсредств. Наша монополия продержалась недолго, отчего у старосты капитально испортилось настроение. А зерно второго урожая, которому мы так радовались, выгребли всё те же жрецы.

Пищевое изобилие сразу заметно сдулось. То есть голод ещё не наступил, но продать зерно община уже не могла – излишков не стало. Не то, чтобы мы совсем остались на мели, потому что у нашего хитрована наверняка припасено кое-что из серебра, да и дорогая инструментальная бронза где-то припрятана. Но основные пути заработка заметно оскудели. В принципе, осталось только предоставление транспортных услуг – перевозка чужих товаров за плату. Ещё, может быть, Хап удачно провернёт дела на Каране выше порогов – выменяет воск на ульи. Или ту же бронзу за зерно, которое ему успели отсыпать ещё до очистки зернохранилища служителями культа.

Осознав, что сколь ни трудись и как ни изгаляйся, большого материального благополучия добиться не дадут, наш старейшина внимательно прислушался к рассказам гребцов о чудесном острове, где те совсем недавно побывали. Особенно меня удивили его расспросы о том, какой храм находится в этом прекрасном месте? Какому богу поклоняются дильмунцы? Его интересовали и религиозные обряды, праздники, богослужения, а также в каком количестве собирается с населения мзда?

Как-то не сразу и сообразил, к чему подбирается самый уважаемый человек нашей общины. А он интересовался условиями проживания в раю. То есть в сказочном или легендарном месте, где живут счастливо. Явно какую-то крамолу замыслил, потому что почувствовал себя обиженным на духовенство в точности так же, как раскулаченный куркуль на большевиков – очень популярный образ в фильмах советского периода.

Мне некогда было вникать в душевные терзания главы общины – храм зафрахтовал наше деревянное судно на рейс вверх по Евфрату до того самого места, где я сговорился с человеком насчёт тридцати килограммов гематита. Опять загрузили двадцать тонн пшеницы и приняли экипаж с тамкаром. Мы с Курушем шли в качестве шкипера и его помощника. Тияна же осталась дома наедине с очень муторной задачей получить цемент, обжигая истолчённые и смешанные известняк и глину.

Древние римляне использовали глину порцеллановую. Ни я, ни долговязая не знаем, чем она отличается от других. Здесь встречаются разные глины, толк в которых знают не только гончары, но и обычные общинники. Вот и нужно выбрать правильную, найти верную пропорцию и выработать режим обжига. Работа кропотливая и не очень быстрая, но и не чересчур сложная.

Для чего понадобился цемент? Для отливки бетонных колец. Бурового оборудования у меня нет и в обозримом будущем не предвидится. Но можно ведь выкопать колодец. Читал, что поначалу нефть именно из колодцев поднимали вёдрами. А бурение скважин и откачка – это уже в двадцатом веке началось. Или незадолго до его начала.

Смущает только недоступность металлической арматуры, но всё равно проблему цемента решать нужно. И, в конце концов, гематит-то здесь имеется. Уж как-нибудь железо из него я получу!

В путь мы вышли в традиционное для этой эпохи время – как только снизился уровень воды в реке и ослабло течение. Ветер часто благоприятствовал, отчего гребцы не чересчур напрягались. Оценивать скорость движения нынче непросто: даже песочные часы пока не изобретены, потому что стекла нигде не делают, а устраивать водяные на судне неудобно – громоздко. Да и не смог я придумать, как их сделать, чтобы обеспечить хотя бы слабое подобие точности хода. Но попутные корабли или лодки мы обгоняли, не напрягаясь. Лунные ночи, почти стоячая вода у берегов, не вымотавшийся от гребли экипаж – хорошо бежали. Но всё равно долго. Около месяца.

К берегу пристали в знакомом месте, где тамкар и его команда принялись возить на ослах зерно под крышу в недалёкое селение. Я же поспешил к шатру здешнего торговца камнями. Про договорённость насчёт гематита он отлично помнил и товар дожидался меня в большой куче, которую я перебрал буквально по камушку, проверяя, оставляют ли эти окатыши и обломки красную черту на других камнях.

Оставляют. И самого гематита немного больше, чем договаривались, так что пришлось даже доплатить всё тем же зерном.

В этом посёлке сейчас не наблюдается зимнего запустения – тут действительно оживлённое место, через которое проходят торговые пути, взбодрившиеся летом. Хозяин лавочки толкает проезжим кусочки пирита для высекания огня и самые разные камушки, рассказывая об их магических свойствах и способности защитить владельца от неудач или сглазов. Не то, чтобы я успел научиться здешнему языку, но мальчишка-переводчик хлеб свой ест недаром. Ну а я благоговейно внимаю.

И тут – удача. Мне показали камушки, которые "липнут" друг к другу. Я купил несколько. Думаю, что мне попался магнитный железняк. Сам-то я в камнях почти не разбираюсь, но про некоторые что-то слышал или читал. Вот и вспоминаю, когда увижу. Тем более, что про них ещё и так красочно рассказывают. Встреть под ногами – прошёл бы мимо. Я-то намеренно высматривал среди этих богатств бериллы, но как-то не преуспел в опознании. А если определяться по названию, то тут и сам чёрт ногу сломит: сколько языков, столько и названий.

Так, о поездке. Освободившись от груза, мы приняли на борт гематит и стали выжидать фрахта вниз по реке, но тут со стороны низовий подошёл катамаран тамкара Сита, собранный из симметричных байдарок-переростков урукской выделки. Вот Сит-то нас и нанял на рейс вверх по Евфрату, потому что с его плавсредством начались неприятности – расшатались связи между корпусами. Да так, что надо полностью переделывать.

Сит даже подумывал вообще избавиться от перемычки и дальше идти двумя отдельными лодками, но и те несколько расшатались. Похоже, городские корабельщики не раз схалтурили, изготавливая это судно. Я хорошенько осмотрел его: в принципе, все недочёты мелкие, но в сумме получилась жуткая убогость. Например, настил закрепили только за внешние борта. В результате, связь стала не жёсткой. Ну и дальше по мелочам целый букет проблем отложенного действия. Мы с Курушем могли бы и поправить, но это было политически близоруко и уменьшило степень компрометации наших конкурентов.

Так что Сит продал обе половинки катамарана местным в качестве лодок и нанял нас. Ну, мы и пошли. А тут ещё и ветерок ладный, да нагрузка впятеро меньше против полной – ни о какой лямке даже речи не заходило – своим ходом двигались против течения в любых местах. С помощью вёсел, конечно. А иногда и на них одних. До места пересадки на ослов добрались быстро, а дальше горными дорогами довезли товар к озеру Ван.

Прежде всего меня интересовали некондиционные бериллы – осколки друз, которые "разбирал" подмастерье здешнего ювелира. В принципе, они – мусор. Но в этот раз у меня имелись средства, чтобы их приобрести, пусть бы и за бесценок.

Откуда средства? Староста субсидировал. Это зерно у нашей общины выгребли, а про его захоронки с серебром и инструментальной бронзой никто даже не подумал. Про них и знали-то немногие, да и те были не особо в курсе – сколько было и сколько осталось.

Нет, я старшого не шантажировал. Просто он уже приметил, что вложения в мои затеи окупаются, поэтому средствами делится охотно. Потому что жадный, как сказали бы некоторые. А я скажу – домовитый. Ибо старается не для себя, а для общины. И делится не только со мной, но и с другими парнями, уходящими в плавание.

Бериллового лома мы получили четыре ведра – сами с Курушем перебирали мусорную кучу и извлекали из неё нужные обломки. Следующий визит нанёс солеварам. В озере растворены и соль, и сода. Но сода не слишком дефицитна – не особо ходовой товар, мало кого интересующий. Зато соль берут многие. Я приобрёл и того, и другого в расчёте нагрузить двух ослов. Третий вёз берилловый лом. Разумеется, найм вьючных прошёл за мой счёт.

Ещё я присмотрелся к здешней меди. Желтая, мягкая, окисляется на воздухе – то есть достаточно чистая. Примерно того же качества, что и выплавляемая из здешней руды в городе Киш. Но дерут за неё немилосердно. Возить отсюда руду получается выгодней. Уж не знаю, из чего она состоит, но богатая на медь и практически без примесей.

Обратная дорога прошла без приключений. Судно дождалось нас на берегу Евфрата под присмотром местных. Приводить его в порядок не понадобилось, так что домой отправились без задержек. Вниз по течению, то под парусом, то на вёслах, да в режиме круглосуточного движения долетели за пару недель. Сит был очень доволен. Сказал, что это боги оказали ему милость, послав меня навстречу в трудный момент.

Эти тамкары как бы и жреческого сословия люди, но куда ближе мне, чем храмовники разговорного жанра. На мозги не капают: деловые и конкретные мужики.

Прибыли мы вовремя – к жатве. Кос-литовок в хозяйстве теперь было четыре, поэтому с работой справились быстро и без чересчур высокого напряжения. А потом пошла вспашка – волы подросли и вполне нормально тянули. Мотыжить землю пришлось только по краям и в неудобных местах. Людей для этого требовалось меньше – было кому поднимать воду из канала в канавы. Глядя на женщин, граблями заделывающих семена в грунт, я вдруг вспомнил про борону. Никогда не заморочивался сельским хозяйством, а тут никуда не денешься. Здесь реально хлеб – всему голова.

Новое зерно (сразу после просушки на солнышке) староста загрузил в катамараны и отправил на Каран с Пато и Хапом. Пока храмовники не выгребли, имеет смысл обменять его на что-нибудь ценное и не скоропортящееся. Большой корабль теперь водит Куруш – его то храм нанимает, то городские купцы. Помощником при нём средний сын старосты – один из лучших грамотеев. Ребята в близких годах между собой – ладят. Второй большой корабль так и стоит в сарае не вполне завершённый. Покупателя на него нет, а своих мужчин маловато, чтобы эксплуатировать и его. Без гребцов, под одним парусом по здешним водам ходить пока не принято.

Цемент Тияна получила. Не уверен, что высокой марки. И не уверен, что это действительно цемент. Скорее всё та же гашёная известь, только просушенная в смеси с такой же просушенной глиной. Если смешать его с песком в пропорции один к двум, то получаются вполне крепкие блоки. Схватывается он за сутки и ещё пару-тройку дней набирает прочность до состояния, когда эти блоки не ломаются, если взять их в руки.

Глины для этого связующего Тияна в здешней природе не нашла, а сделала её из черепков – отходов горшечного производства, которые перемолола камнями в муку. Вот с этой-то пудрой и стало получатся хоть отдалённо похоже на нечто быстротвердеющее, да и то с приколом – после обжига, при попадании в этот "продукт" воды, идёт разогрев и выделение газов, как при гашении извести, обожжённой без глины.

Непонятно, что за "квази-цемент" у нас получился, но работает он как настоящий цемент, пусть и с особенностями не вполне понятного характера. Да и прочность этого, с позволения сказать, "бетона" не особенно велика. Я бы сравнил с мелом.

Я раздумывал над тем, как подступиться к выплавке железа, когда ко мне подсел староста.

– Ылш! Ты не мог бы отвезти меня на остров Дильмун? – спросил он вежливо.

– Почему бы и нет? – развёл я руками, вспоминая, что плавучее осталось у нас незадействованным. – Только вот, на чём?

– Юноши сделали совсем маленькую лодку. Давай посмотрим!

Лодка, и правда, оказалась маленькой – с байдарку-двойку. Подходящая для прогулок по каналу с малым грузом или налегке. В принципе, это половина нашей байдарки-переростка. Но сделанная продуманно: каркас выполнен из тонких реек и местами дополнен элементами жёсткости. Получилось очень легко и изящно. Кажется, в посёлке подрастает будущий корабел. Не тупой копировщик, а с мозгами, потому что творчески приложил их: поделенная на два ширина должна была получиться полметра, а он сделал на ладонь шире, чтобы даже самая широкая задница прошла. Да и другие мелкие отличия наблюдаются. Вполне годная получилась лодка. Но парус на неё не поставишь – опрокинет он судёнышко. А до острова Дильмун от Урука не меньше трёхсот километров. Чтобы преодолеть такое расстояние на вёслах надо затратить от шести до десяти дней. Я призадумался о балансире, какие приделывали к своим пирогам жители тропических архипелагов – уж с ним-то можно и под парусом не перевернуться.

Искать подходящее бревно отправился в лодочные сараи, где наткнулся ещё на одну лодку. Совсем маленькую буквально с человеческий рост длиной. Просто игрушка какая-то размером с доску для сёрфинга. Поселковая детвора явно играла в судостроителей, используя остатки и обрезки материалов. Деловитые здесь детки – они ведь хотят играть, как им и полагается. Вот и играют, подражая взрослым. Девочки изображают мам, возясь с соломенными куклами, а мальчики притворяются папами, которые делают лодки.