Вояж вокруг моей комнаты. Повесть

Глава XXIII

Я скажу только одно слово о следующем эстампе.

Это семья несчастного Уголино, того самого из дантова "Ада", умирающая от голода. Один из его сыновей растянулся без движения у его ног; другие протягивают к нему ослабевшие ручки, прося хлеба, тогда как несчастный отец, опираясь о тюремную колонну, с остекленевшими глазами и неподвижным лицом, с ужасающим спокойствием последней стадии отчаяния умирает одновременно собственной смертью и смертью всех своих детей, страдая всеми страданиями человеческого существа.

А вот бравый шевалье д'Асса в битве при монастыре Кампен, одной из кровопролитнейших битв Семилетней войны -- вот ты испускаешь своей последний вздох среди сотни штыков в порыве героизма, которого не знают более наши дни.

И ты, которая плачешь под этими пальмами, несчастная негритяночка! Ты, которую некий варвар -- это был без сомнения не англичанин -- предал и бросил; да что я говорю? тебя, которую он имел жестокость продать как одну из последних рабынь несмотря на плод вашей любви, который ты носишь под сердцем. Я не могу пройти мимо твоего изображения не отдав должного твоей чувствительности и твоим несчастьям!

Остановимся-ка на минуту перед вот этой другой картиной: юная пастушка совершенно одна держит свое стадо на вершинах Альп: она сидит на старом стволе опрокинутой сосны и индевеет от мороза; ее ноги покрыты большими листами какалии, лиловый цветок которой торчит над ее головой.

Лаванда, тмин, анемон, василек, цветы всех видов, которые с таким трудом культивируются в наших оранжереях и садах и которые рождаются в Альпах во всей своей примитивной красоте, формируют блестящий ковер, по которому бродят ее овечки.

Милая пастушка, скажи мне, где находится тот прелестный уголок земли, в котором ты обитаешь? В каком отдаленном животноводческом хозяйстве ты сегодня встала с авророй? Не смог бы я отправиться жить туда?

Но увы! мягкое спокойствие, которым ты наслаждаешься, не замедлить исчезнуть: демон войны, не удовлетворенный разрушением городов, скоро принесет страх и смятение и в самый удаленный уголок. Уже приближаются суворовские солдаты, и я вместе с ними в штабе их главного фельдмаршала, и я вижу, как они маршируют от горы к горе, все ближе и ближе к облакам. Гром пушек уже можно слышать на самых возвышенных обиталищах грома.

Беги, пастушка, гони свое стадо, спрячься в самых удаленных пещерах и самых диких: нет больше места спокоя на этой печальной земле!