Война за мир

Глава 10. Казначей Шахматной доски или Великий Четверг

Открылась бездна звезд полна;

Звездам числа нет, бездне дна.

(М. Ломоносов, «Вечернее размышление о божественном величестве…», 1743)

— Брат-казначей Шахматной доски1 провинции Востока2 «Триполи и Антиохия», — пожилой рыцарь в возрасте, в котором обычно уже уходят на покой, в неизменном белом плаще с разлапистым алым крестом, произнёс эти слова на хорошем арабском языке, вежливо наклонил голову, выпрямил и улыбнулся. — Не удивляйтесь, прекрасная госпожа, границы провинций ордена не всегда совпадают с границами светских государств. Ещё не так давно эти границы включали в себя территории княжества Антиохийского и графства Триполитанского. Название провинции получено от именований их столиц. Когда оба государства пали под ударами войск египетского султана, от наших владений в здешних землях осталось лишь командорство Тортоса, — тамплиер сожалеючи развёл руками, — а наши возможности уменьшились соразмерно нашим потерям.

— Мои спутники, — взмах кистью правой руки указал на знакомую фигуру, — брат Риккардо, он сопровождает меня, так как визиты вне городских стен могут быть небезопасны, и отец Бартоломео, капеллан нашего Дома. Он немного сведущ в грамоте ханьцев3.

1 В 13-ом веке не существовало ни калькуляторов, ни иных счётных машин. Поэтому для проведения сложных арифметических расчётов в финансовых операциях пользовались неким подобием шахматной доски, расчерченной на клетки, в которые записывались цифры. Эти своеобразные математические таблицы дали название финансовым советам, например: Шахматная доска Нормандии, Шахматная доска Англии и другие.

2 В связи с огромной географической разрозненностью владения ордена тамплиеров условно делились на провинции Запада и Востока.

3 Сами себя китайцы обычно называют ханьцами. Это самоназвание пошло с древней династии Хань, существовавшей в Срединном Государстве (Китае) ещё до нашей эры.

Монгольская письменность уже существует, но возникла недавно и её мало кто знает. Поэтому верительные грамоты Хехехчин написаны на китайском языке.

(примечание автора)

Я вежливо приложил кулак к сердцу. Хехехчин благосклонно чуть наклонила подбородок.

— Мы счастливы видеть вас гостьей на нашей земле, ваше высочество. И рады долгожданному знакомству с вами, прекрасный брат. Воистину, Господь благоволит вам. И я хочу видеть в этом знамение, что Он не оставит и нас в это трудное время.

— Насколько мы поддержим Его, настолько Он поддержит нас,4 — отозвался я.

4 Этой фразой главный герой необдуманно процитировал один из пунктов Устава тамплиеров, который вообще-то являлся секретным и никогда не становился достоянием широкой общественности.

(примечание автора)

Мои слова как будто заставили собеседника запнуться, оборвав заранее выстроенную и выверенную речь. Оба тамплиера как-то подтянулись и стали казаться чуть выше ростом.

— Я прошу дозволения ознакомиться с верительными грамотами глубокочтимой принцессы, а пока отец Бартоломео будет занят, предлагаю немного развлечь вас беседой, рассказав немного о нашем Доме. Если вы не против, конечно.

Любое возражение в этой ситуации выставило бы нас самозванцами, так что Хехехчин даже слегка улыбнулась, видимо, тоже оценив искусную игру слов. Текущий приём являлся со всех сторон неофициальным, а значит, не требовал неукоснительного соблюдения дипломатического этикета, но нарушать традицию мы не стали и тубус с бумажным свитком внутри из рук в руки передавал я.

Брат-казначей сделал аккуратный мелкий глоток из выставленного перед ним серебряного кубка. На миг замер, удивлённо рассматривая причудливую гравировку, в которой я легко опознал руку мастеров соплеменников Рока Римая, и вернул сосуд на столешницу.

— Сегодня Великий Четверг Страстной седмицы. В этот день мы, христиане, вспоминаем Тайную вечерю и предательство Иуды. В этом плане наша встреча глубоко символична. Честно говоря, мне хочется передёрнуть зябко плечами. Предательство уже состоялось, но основные события ещё впереди.

Уверен, госпожа, ваш достойный сопровождающий рассказал вам многое о наших обычаях, но я бы всё-таки хотел немного рассказать о нас самих. В конце концов, это наша земля, и кому как не нам знать о себе и о ней всё? Если у вас возникнут вопросы — с удовольствием отвечу на них. Я начну с самых простых вещей, о которых вы наверняка слышали, но которые лучше повторить, на случай если вы что-нибудь запамятовали, не придали значения или неправильно поняли.

Мы промолчали и тамплиер, удовлетворённо выдохнув, продолжил:

— Как вы наверняка знаете, в связи с большой географической протяжённостью владения нашего ордена делятся на провинции (земли), те — на командорства, а они — на ещё более мелкие структурные подразделения — прецептории.

Во главе каждой прецептории стоит комтур, во главе командорства — командор, а во главе провинции (земли) — командор земли. В провинциях Запада человека, исполняющего обязанности командора земли, часто называют «наставником» или «учителем», а в провинциях Востока более распространено иное именование — «магистр». У нас существуют и другие должности, например, командор рыцарей или командор пути, но я расскажу о них как-нибудь в другой раз.

Во главе нашего Дома стоит верховный магистр, пребывающий в столице Иерусалимского королевства — Акре, расположенной в Святой Земле. А верховным он называется потому, что является первым среди равных, и ему подчиняются командоры земли и прочие братья всех провинций Ордена. При этом приказы вышестоящих братьев других прецепторий, командорств и провинций для членов нашего Дома не являются пустым звуком. Каждый из нас имеет особый ранг посвящения, который зависит от исполняемых обязанностей. У верховного магистра он первый, у командора земли — пятый, у простого брата-рыцаря — шестой, у брата-сержанта — седьмой, у служителей и оруженосцев — одиннадцатый. Всё это помогает нам сориентироваться и понять, кто кому обязан подчиняться, даже если прекрасный брат прибыл из другой провинции или вовсе из-за моря.

Я помню, что брат Риккардо представился вам туркополье, это предпоследняя — десятая — ступень в иерархии нашего Дома. Однако это его и только его выбор, который был нами понят и принят. Наша провинция слишком мала и незначительна, чтобы возникла нужда в создании должности маршала. Поэтому его обязанности исполняет простой туркополье, которым желал остаться брат Риккардо. На его примере я хочу показать вам, что иерархия нашего ордена несколько более сложна, чем общеизвестно. Впрочем, мне, пожалуй, не стоит углубляться в столь скучные и наверняка неинтересные вам детали.

Дабы вы лучше всё себе представляли, уточню, что прецептория обычно представляет собой неукреплённое поместье (реже — замок) с окрестностями. Устав нашего Дома запрещает нам строить крепости в христианских землях там, где им не угрожают иноверцы. Но поскольку мир несовершенен, то бывает и так, что вместо незащищённого поместья приходится ставить крепость или даже укреплённый город. Небольшая прецептория способна выставить в поле лишь десяток воинов, крупная — до тысячи и более. Как правило, такие крупные прецептории одновременно являются столицей того или иного командорства. Как вы догадываетесь, Тортоса — прецептория крупная, поэтому она одновременно является столицей одноимённого командорства. Более того, по ряду причин она была выбрана столицей провинции ещё в те времена, когда наши владения были куда обширнее нынешних. К сожалению, наши силы здесь подорваны большими потерями, который Орден понёс за последние десятилетия. В том числе, в позапрошлом году — при обороне Триполи, в тщетной попытке спасти город. А в нынешнем, в преддверии новой тяжёлой войны, большая часть наличных сил была переброшена в Акру. Но я отвлёкся, прошу прощения, милостивая госпожа.

Каждая провинция Ордена способна существовать сама по себе, даже в отсутствие связи с другими землями. Конечно, если ей не угрожает вторжение или какая иная напасть. Однако имущество, рабы и земли нужны Дому не для получения братьями мирских богатств и власти, а для возвращения Святой Земли, охраны святынь и посещающих их паломников. Можно сказать, что любые наши владения являются всего лишь поставщиками воинов и ресурсов, необходимых для достижения этих святых для нас целей. Или хотя бы поддержания текущего положения дел.

— А если вы получите желаемое? — не сдержала любопытства принцесса.

— В этом случае мы заступим на охрану святынь и христианских паломников, любых христианских паломников, как это предписывает наш Устав, как мы это делали в прошлом, и будем делать по тот день и час, когда Пресвятая Дева сочтёт, что наша нелёгкая служба должна быть окончена. «Ибо Матерь Божия была началом нашего ордена, и в Ней и Её чести пребудет, ежели Богу угодно, конец наших жизней и конец нашего ордена, когда Бог пожелает, чтобы сие произошло» (цитата из Устава ордена тамплиеров; примечание автора). Отец Бартоломео?

— Да-да, прекрасный брат, всё совпадает. Я ручаюсь в этом.

— От души благодарю вас, отче. Да благословит вас Бог, за ваши знания и доброту. Прошу, подождите нас в другом месте, которое укажут вам гостеприимные хозяева. А мне надлежит исполнить свой долг, порученный магистром.

Не желая ставить гостя в неудобное положение, я поспешил вызвать слугу, поручив ему сопроводить святого отца в другую комнату и принести ему вина и закуски.

— Прекрасный брат, — повысив голос и переведя пристальный взор мне в лицо, произнёс тамплиер, — я имею пятый ранг в иерархии Дома, что может подтвердить присутствующий здесь брат Риккардо. И я приказываю: назовите свой ранг или покиньте это помещение, так как у меня имеется конфиденциальное сообщение для её величества.

С громким грохотом упала лавка, когда я подскочил, не обратив внимания на шум за спиной. Да и никто, по-моему, не обратил, взгляды всех присутствующих скрестились на мне. И это неожиданно отрезвило. Я небрежно нагнулся, установил лавку в прежнее положение и спокойно уселся обратно.

— У вас нет права мне приказывать, брат. И находясь здесь, я ни разу не заявлял, что являюсь братом Дома.

Секунду мы сверлили друг друга взглядами, а потом тамплиер неожиданно разорвал визуальный контакт, склонив голову и глухо ударив себя кулаком в грудь.

— Прошу прощения, брат. Мой долг требовал проверить пределы ваших полномочий.

Он поднял голову и чуть недовольно сжал губы.

— Я действительно прибыл для конфиденциальной беседы, и если вы пожелаете, то брат Риккардо может подождать её окончания за дверью.

Тамплиер глубокомысленно замолчал, и в комнате повисла пауза. Покатав в голове варианты столь странного предложения и только что произошедшей сцены, я, старательно взвешивая каждое слово, вежливо ответил:

— На ваше усмотрение, прекрасный брат. У меня нет возражений против присутствия брата Риккардо.

Казначей медленно наклонил голову, принимая моё решение и как будто что-то решая про себя.

— Я не получил относительно вас каких-либо указаний, поэтому не могу требовать отчёта. Даже просить не смею. Некоторые вещи должны оставаться в тайне, кому как не мне понимать это.

Тамплиер вновь глубокомысленно замолчал и напрягся, а я мысленно поморщился. Меня всё ещё принимают за того, кем я не являюсь. Но вообще-то странная ситуация, я думал, что речь сразу зайдёт о Хехехчин. В разговоре повисла пауза, собеседник внимательно ждал ответа, и я тяжело вздохнул, смиряясь с неизбежным.

— Прекрасный брат, я действительно скован долгом и необходимостью хранить молчание о вещах, которые должны сохраняться в тайне. Я уполномочен сообщить о них лично и лишь верховному магистру Дома, либо лицу, его замещающему.

— Мы предполагали такой ответ, — тамплиер чуть расслабился и криво усмехнулся. — Эта война всё перевернула с ног на голову.

Он взялся за ножку кубка, но отпивать не стал, будто спохватившись или передумав.

— Вы рассчитываете на личную встречу?

— Верховный магистр вправе выслушать меня в компании тех, кого сочтёт нужным.

Храмовник коротко кивнул и повернулся к Хехехчин.

— Прекрасная госпожа, когда венецианцы, руководствуясь своими жалкими торгашескими интересами, призвали магометан захватить Триполи, наш Дом не имел к этому отношения. Клянусь Господом! — он неторопливо, напоказ, достал из-за отворота платья серебряный крест и торжественно поцеловал. — Клянусь, мы сделали всё для его защиты. И нет нашей вины, что этого оказалось недостаточно, — он ещё раз поцеловал крест.

Шокированный его признанием я молчал. Нет, изумила меня не клятва о том, что тамплиеры непричастны к падению Триполи, а заявление о том, что к этому причастны венецианцы. Как же так? Они ведь христиане! В священном походе, объявленным папой римским против Арагона, они поддержали нас, а не Рим и французов. На них за это даже интердикт был наложен. Хотя мне никогда ранее не приходило в голову задаться вопросом, — почему они пошли против Папы?

Впрочем, собрался я быстро. В конце концов, после падения Маргата сирийцы успели рассказать мне кое-что про свои отношения с купцами из христианских стран. Не верить им у меня не было оснований. Так что предупредить верховного магистра о предательстве мы планировали ещё на капитуле Братства, но что мешает это сделать сейчас?

— Эмир Маргата плодотворно сотрудничал с венецианцами, и — я выдержал секундную паузу, — генуэзцами.

Лицо казначея дрогнуло.

— Это точные сведения?

— Клянусь Господом.

На задворках сознания промелькнуло системное сообщение, что уведомление о клятве передано Гавриилу, но подтверждение не может быть доставлено адресату, так как им является существо вне Системы. Отличная возможность врать, даруемая не иначе как самим Лукавым. Разумеется, я не собираюсь поддаваться мерзкому искушению. Всё что я сказал и заявлю далее — правда.

После моих слов лицо тамплиера побледнело. Даже не получив системного уведомления он мне поверил, сразу и безоговорочно, я почувствовал это. Но всё-таки уточнил, дабы избежать любого недопонимания:

— Перешедший на мою сторону казначей эмира сообщил, что некоторое время тому назад Генуя заключила с султаном Египта торговое соглашение, дозволяющее им торговать в его владениях, и теперь генуэзцам нет нужды в посредничестве христианских городов Леванта и Святой Земли. Одновременно это означает, что генуэзцы предали врага египетского султана — монголов. Ещё тот сарацин заявил, что вряд ли они заявят о союзе с царём Вавилонским публично.

— То есть в идущей войне рассчитывать на Геную нельзя?

— Со слов моего казначея, ни Генуя, ни Венеция, ни Пиза не окажут христианам существенной помощи в этой войне. Возможность торговать с султаном напрямую, без посредников, слишком соблазнительна.

— Жалкие алчные глупцы, — в бессильной ярости прошептал монах. — Султан сожрёт их сразу после нас. Теперь понятно, почему совет старейшин Генуи наотрез отказался ратифицировать договор о союзе в случае нападения Египта на Иерусалимское королевство (этот договор был заключён Генуей с королём Кипра и Иерусалима Генрихом II Лузиньяном, но в силу так и не вступил; примечание автора). Как видно, их переговоры с султаном шли уже тогда, а нынешняя война планировалась магометанами ещё раньше. И король Эдуард принял Крест (поклялся отправиться в «крестовый поход» в Святую Землю; примечание автора), но Шахматная доска Англии писала, что его отбытие задерживается… О Боже, он тоже знает? Вы испанец?

Удивлённый столь неожиданной сменой темы я промедлил с ответом, но кажется и это тамплиер истолковал по-своему.

— Я родился в Арагоне, но последние годы жил в Кастилии.

— Тогда вы, вероятно, знаете, что это именно Эдуард Длинноногий — король Англии — вынудил Святой Престол и французского короля заключить мир с Арагоном, угрожая вторгнуться во французские земли?

— Да, знаю. Это было благое, богоугодное дело. Я даже слышал, что Альфонсо III собирается просить руки дочери английского короля, и что, скорее всего, этот брак состоится.

— А знаете ли вы, что нынешний король Арагона и Сицилии — Альфонсо III — недавно заключил с царём Вавилонским военный союз?

— Что-о-о?!..

— Ничего удивительного, он ведь все эти годы был на ножах с французами, итальянцами и Святым Престолом из-за Сицилии. Мы не удивились, когда узнали. Но в свете добытых вами сведений этот поступок кажется уже чем-то большим, чем мелкое желание досадить Святому Престолу.

Простите, Ваше высочество. Наверное, вам совершенно непонятна моя тревога. Историей часто высокомерно или в суете повседневных дел пренебрегают, а ведь из событий прошлого происходит настоящее и рождается будущее. Здесь и сейчас поделать всё равно ничего нельзя, так давайте я расскажу вам об истории окрестных земель. Наш магистр хочет сделать вам предложение, и понимание подоплёки происходящих событий позволит вам лучше понять наши мотивы.