Война за мир

Глава 12. Красная Башня. Часть первая

Если я пойду и долиною смертной тени,

не убоюсь зла, потому что Ты со мной…

(Псалтирь, псалом 22)

— Смотрите, — пояснил брат Риккардо, указывая на грубо нарисованную прямо на песке схему окрестностей Тортосы. — Это Кастель Руж, она же Красная Башня, сарацины называют её Калаат Яхмур. Стоит на полпути между этим местом и Сафитой. Ничего особенного собой не представляет — просто небольшая дозорная башня из тёсаного известняка, высотой в два этажа. Форма квадратная, ширина каждой стороны — дюжина шагов. Она несколько раз переходила из рук в руки, пока в позапрошлом году, во время наступления на Триполи, её не заняли мамлюки, отбив у госпитальеров. Сама столица пала месяц спустя, вместе с графством.

Я, молча, слушал, обдумывая ситуацию. Гарнизон — с десяток стражников. Кажется, что взять дозорную башню — раз плюнуть, но это ошибочное впечатление. Захватить её с наскока вряд ли выйдет, а обнаружив крупные силы, сарацины просто запрутся внутри и зажгут на крыше сигнальный костёр.

— От Кастель Руж до Сафиты такое же расстояние, что и до Тортосы, — между тем продолжал рассказывать собеседник. — Так что дежурный отряд конницы прискачет быстро, полчаса — час, не более. Возможно, они доскачут даже раньше нас самих, если дозорные обнаружат наши силы заблаговременно. И нам придётся либо сражаться с этим отрядом, либо отступать. При необходимости сарацины легко вышлют подкрепления, хотя на их сбор уйдёт какое-то дополнительное время, возможно, час — другой.

Я кивнул головой, показывая, что понял, одновременно просматривая невидимую собеседнику волшебную карту. К сожалению, увеличивать её можно было лишь до некоего предела, недостаточного для отображения мелких деталей ландшафта. Исключением являлись места, которые я посетил лично, но узкая полоска суши от Маргата к Тортосе меня сейчас не интересовала. Другим недостатком карты являлось отсутствие возможности делать на ней отметки. С развитием навыка Картографии это изменится, но пока пересказываемые тамплиером сведения приходилось просто запоминать.

Итак, укрепление расположено примерно в дюжине километров к юго-востоку от нас, то есть от Тортосы. Пара часов пешком или вдвое меньше, если говорить о всаднике. При острой необходимости можно доскакать за полчаса, но изнурять коня быстрым маршем перед боем — глупо. Конечно, до цели можно доскакать на походной лошади, а непосредственно перед боем пересесть на боевого коня. Хотя это дополнительная задержка, которая может легко сорвать внезапность нападения.

Расположение дозорной башни позволяет арабам контролировать не только дорогу на Сафиту и далее — на Хомс, но и дорогу, идущую вдоль побережья. Почему бы и нет, если укрепление расположено всего лишь в трёх километрах от моря? Таким образом, конный дозор магометан легко успевает доскакать до идущего вдоль берега торгового каравана, ограбить его и ускакать обратно раньше, чем из Тортосы успеет выдвинуться помощь. Этакая мусульманская заноза, вонзённая в глубину христианских земель. Не удивительно, что тамплиеры хотят от неё избавиться.

Но хотеть мало. Допустим, мы захватим это укрепление. Смогут ли братья его удержать? И не проще ли будет его разрушить? Хотя развалить каменное строение — это не деревянный сарай подпалить. И даже разрушенное до основания оно ненадолго перестанет быть угрозой, ведь руины останутся, и сложить из них новую башню не составит труда. Это же не замок возвести. И так плохо, и эдак нехорошо.

— От Красной Башни дорога поворачивает на восток, к Сафите, — между тем продолжал рассказывать брат Риккардо. — Это бывшие владения нашего Дома, с мощной крепостью, которую мы называли Кастель Блан — Белый Замок. Войска султана захватили её двадцать лет назад, задолго до падения графства. Окрестности представляют собой плодородную долину в низких горах. Там разводили самый сладкий во всём графстве виноград, оливки и фиги, выращивали шелковичных червей. Очень живописное и красивое место.

— Производство шёлка? Оно сохранилось?

— Да, хотя объёмы и невелики, — тамплиер вздохнул. — Сейчас эти доходы идут султану.

— Если это бывшее владение Дома, то вы, наверное, знаете схему укреплений?

Брат Риккардо бросил на меня ироничный взгляд, но ответил, коротко и по существу.

— Замок возведён на вершине базальтовой скалы, на высоте около шестисот шагов над уровнем моря. Двойное кольцо стен с семью башнями прямоугольной формы охватывает вершину холма по периметру в форме неправильного овала, примерно девяносто на сто пятьдесят шагов. С наружной стороны укреплений воздвигнут гласис1, а в основании скалы, во избежание подкопа, вырублен ров, глубиной более двух десятков шагов. За первой линией обороны устроена вторая. Чтобы проникнуть внутрь замка нужно пройти через четверо ворот, каждые из которых усилены надвратной башней. Перед врагом, которому удастся этот подвиг, предстанет главное укрепление — прямоугольный каменный донжон2 высотой сорок шагов. Из-за него крепость иногда называют Белой Башней.

1 гласис — это пологая каменная или земляная насыпь перед наружным рвом крепости. Её возводили с целью улучшения условий обстрела впереди лежащей местности и защиты укреплений. Иногда — для их маскировки.

2 донжон — это главная башня феодального замка, его центр, его сердце и последняя линия обороны. Донжон Белого Замка имеет высоту 27 метров, и прекрасно сохранился до наших дней. Сейчас в нём находится православная церковь.

(примечание автора)

— На самом деле всё не так ужасно, — несмотря на высоту, в башне всего лишь два этажа, а не пять или шесть, как можно было бы ожидать. На первом расположена церковь, с высотой сводов около двадцати пяти шагов, — магометане не стали делать из неё мечеть. А на втором — парадный зал и спальни братьев. Под первым этажом, прямо в скале, выдолблена цистерна с питьевой водой, которую можно набирать, не выходя наружу.

Признаться, словам о том, что воины султана оставили христианскую церковь неосквернённой я изумился. У нас в Испании сарацины первым делом при захвате села, замка или города скидывают крест с купола. Сжечь, разграбить, осквернить христианский храм, надругаться над священнослужителями, — дело не просто обыденное, но как бы даже само собой разумеющееся. Иное отношение выглядит дико, будто захватчики не сарацины. Может быть дело в том, что тут они не грабили, а сами стали хозяевами? Но почему тогда они не превратили церковь в мечеть, как проделали в Маргате?

— Внешние стены донжона — пять шагов в толщину. Сложены из крупных каменных блоков, просверленных изнутри и залитых для прочности свинцом, который их как бы соединяет. Вскоре после окончания строительства случилось большое землетрясение. Тогда рухнули не только дома простых жителей, но даже крепостные стены. Однако главная башня устояла, её стены даже не треснули.

Вокруг донжона находятся вспомогательные хозяйственные постройки, жилища знатных воинов, казармы и конюшни. Когда Белым Замком владел наш Орден, то в нём одновременно находилось до полусотни братьев-рыцарей, несколько десятков братьев-служителей и восемьсот оруженосцев, а общая численность гарнизона достигала двух тысяч воинов. Насколько нам известно, арабы отправили часть своих сил в армию эмира Хомса, выступившую к Акре, на соединение с армией султана. Если в крепости осталось лишь пара сотен воинов, и местный эмир не рискнёт вывести всех их за стены, то с вашей помощью, прекрасный брат, удержать Красную Башню вполне реально.

Я слушал и молчал. С моей помощью… Вот только собеседник подразумевает под этими словами отнюдь не мои личные силы, а гарнизон Маргата, присягнувший мне на верность. Но бросать мусульман против мусульман? Это будет серьёзное испытание для их верности. Или на это и расчёт? Нет, я не думаю, что тамплиеры злоумышляют против меня, — зачем им это делать? Но это может быть их проверкой моей решимости и власти над гарнизоном. А может они хотят повязать неблагонадежных воинов кровью единоверцев? При этом не имея в мыслях ничего дурного, а руководствуясь лишь благими намерениями и целесообразностью, ведь после такого обратного пути у гарнизона уже не будет. Или я зря мысленно наговариваю на брата Риккардо? После общения с альвами даже на свою тень начнёшь подозрительно оглядываться.

— Некогда все окрестные укрепления: Арима, Маргат, Крак-де-Шевалье, Белый Замок, Красная Башня и другие составляли полноценную оборонительную систему крепостей, защищавших весь этот регион по периметру. Но сейчас от них остались лишь Тортоса, Арима и небольшое укрепление на острове Руад. И ещё, пожалуй, освобождённый Маргат. Когда-то он прикрывал границу с севера.

Брат Риккардо на секунду запнулся. Ну да, освободил я его или захватил — зависит от точки зрения смотрящего. В любом случае, теперь обязанность прикрывать северную границу ложится на мои плечи. Не то чтобы я был кому-то чем-то обязан, но это решение диктует ситуация и здравый смысл. Кроме тамплиеров других союзников у меня здесь нет. И если взглянуть на ситуацию с точки зрения целей Гавриила, — меня устраивает такой союзник, любой другой был бы хуже.

Интересно, кем я кажусь местным жителям? Может безумцем? Или блаженным? — то есть приближенным к Богу, что очень близко к истине, пусть они и не представляют насколько. С другой стороны, о тамплиерах тоже чего только не рассказывают. А слова «святой брат» в отношении них — это не просто фигура речи. Иначе люди не тянулись бы в их церкви, пренебрегая другими.

— Не скажу, что эта крепость неприступна, но она очень близка к тому, чтобы о ней это сказать. Это практически Маргат, — несколько отстранённым тоном, размышляя о нескольких вещах разом, выразил я свою оценку, — разве что размеры поменьше.

Брат-Риккардо жёстко усмехнулся.

— В здешних краях слабые крепости не выживают.

— Как её взяли?

— Предательством, — тамплиер пожал плечами. — Большинство воинов были местными жителями. Не сумев ничего добиться штурмом, султан Бейбарс посулил им, и их семьям, полное прощение, если они сдадутся. Почти все туркополы сложили оружие, после чего надежды выдержать осаду у братьев не осталось. Голубиной почтой они доложили в Тортосу о произошедшем, и получили разрешение сдать крепость. Это оказалось ошибкой. Недовольный потерей времени и оказанным сопротивлением султан не сдержал своего слова и приказал повесить предателей. Исключение было сделано только для братьев. Им предложили принять ислам. Ни один не согласился. Из уважения к их мужеству Бейбарс приказал отрубить им головы.

— Откуда вы узнали, как всё было?

— Об этом позаботился сам султан. Из прихоти или злого умысла он ткнул пальцем в первого попавшегося носителя чёрного плаща, избрав его, дабы он рассказал в Тортосе о произошедшем. Со слов сержанта, пока на его глазах остальным братьям рубили головы, ещё живые пели славу Деве. С каждым взмахом сабли песнь становилась всё тише.

— Мне рассказывали про Бейбарса, хотя эту историю я слышу впервые. Удивительно, что человеку с его репутацией кто-то решился довериться.

— Человеку свойственно верить в то, во что ему очень хочется поверить. Но предательство не имеет оправданий. И я не султана имею в виду.

Не желая комментировать очевидные истины, я перевёл взгляд на схему на песке.

— Что находится тут? — я ткнул пальцем примерно посередине между Тортосой и отметкой руин Триполи.

— Арима, — уверенно отозвался брат Риккардо, — арабы зовут её Ареймех, это прецептория нашего командорства. Крепость там откровенно не ахти, и переходила из рук в руки множество раз, ремонтируясь или отстраиваясь заново. Может выставить в поле до полусотни воинов и несколько братьев-рыцарей. Довольно удачно расположена, на побережье, в устье реки, которая делает тут крутой изгиб, — он прочертил на песке петлю. — Как видите, она прикрыта с трёх сторон водой, к тому же расположена на возвышенности. Наличие пресной воды делает окрестные земли плодородными, а расположение у моря позволило поставить причал. В случае шторма корабли могут укрыться в устье реки.

Я кивал, а сам смотрел на карту. Прибрежная крепость, километрах в тридцати пяти южнее Тортосы. В два с половиной раза дальше, чем кажущаяся несерьёзной Красная Башня, нарушающая сообщение по суше между этими владениями тамплиеров.

— Сколько людей вы готовы выделить?

— Вы их видели.

Я удивлённо оторвался от показного разглядывания начерченной на песке схемы.

— Крупные силы тут бесполезны, — пояснил свою позицию собеседник. — Они только навредят, так как о том, что мы собираем воинов, мусульманам донесут заблаговременно, и они успеют подготовиться. Сборы крупного отряда не скрыть, к тому же его легко заметить издали. А как только это произойдёт, на башне сразу зажгут сигнальный костёр, поднимая тревогу. К тому моменту, как мы до неё доберёмся, из Сафиты уже выедет крупный отряд конницы нам навстречу. А рисковать устраивать полноценное сражение при соотношении сил восемь к одному, если не хуже, я не готов. Будьте уверены, прекрасный брат, там будут не разбойники в халатах на босу ногу.

— Вы полагаете?

— Я тут живу. Как и они. Мы давно выяснили возможности друг друга. Однако вы — новый фактор, о котором они хотя и знают, но могут недооценивать, не ожидать вашего вмешательства или просто не принимать в расчёт. Я думаю, что они ещё просто не сообразили, что ситуация изменилась. И предлагаю этим воспользоваться.

Я недоумённо нахмурился.

— А какой тогда нам смысл захватывать эту башню? Допустим, всё удастся, не вижу с этим проблем. Десяток стражников мы зарубим с вами даже вдвоём. Но мы не сможем её удержать. Сарацины в любом случае быстро спохватятся, — через несколько часов или на следующий день, тут уж как повезёт. К башне подъедет две или три сотни всадников, дымом выкурят нас или гарнизон, который мы оставим, и всё вернётся на круги своя.

Ничуть не обескураженный моими словами тамплиер лишь довольно кивнул, как будто даже обрадовавшись моей догадливости.

— На самом деле такая опасность существует. Однако сарацины могут и поостеречься, — всё-таки рисковать большим количеством воинов им тоже не с руки, да и вывести за стены весь гарнизон они не рискнут. Не потому что опасаются моего отряда, нет, нас-то они знают как облупленных, а из-за примера Маргата, — уж больно странная история с ним случилась. А всё непонятное пугает и вынуждает к осторожности.

Не понимая, почему пала дозорная башня, эмир вряд ли рискнёт вывести за ворота свои главные силы. Мало ли что? Большинство населения Сафиты и окрестностей — христиане. Вдруг после выхода основных сил в крепости вспыхнет восстание? Или последует нападение с другой стороны? Кроме нас у местного эмира хватает других врагов: турки, курды, другие разбойники, низариты… Даже набег со стороны Маргата исключать нельзя, никто ведь не знает что там сейчас в точности происходит. Слухи доходят, но перевранные настолько, что ничего не понятно. Скорее сарацины вышлют разведку или отряд в несколько десятков всадников. Разведку мы легко перебьём, а от отряда отобьёмся. Таким числом им башню обратно не взять. Ну а если сарацины пришлют больше воинов, то мы заметим их заранее и просто отступим.

Спорить с туркополье, а по сути — маршалом здешней провинции Ордена, я не стал. Ещё недавно, считанные недели назад, мне бы даже в голову не пришло ему возражать, даже просто усомниться в реальности и целесообразности изложенного им плана, хотя бы и в мыслях. Но то было словно в прошлой жизни. Отчаяние, осознание собственного бессилия что-либо изменить, жажда мести и внезапная, отчаянная надежда — это гремучая смесь, наподобие китайского пороха, способная подтолкнуть даже самого достойного человека к необдуманному поступку. Но и отказать ему — означает разрушить хрупкое доверие, возникшее между нами. К счастью, есть другой путь.

— Нет, — спокойно возразил я святому брату, — мы поступим чуть иначе.

— Вы решаете за нас обоих? — улыбнулся монах. — Нет-нет, не оправдывайтесь, ничего страшного или оскорбительного вы не сказали. Возможно, ваш свежий взгляд действительно заметил нечто, упущенное мною. Говорите, я согласен вас выслушать.

Авторское отступление:

Хочу порекомендовать своим читателям замечательного автора, пишущего на историческую тему, близкую мне по духу. По крайней мере, речь в его цикле тоже идёт о рыцарях. Правда, эпоха на дворе совсем другая — начало 16 века, регион — южная Германия.

В цикле 5 книг, все бесплатны. На самом деле автор сравнительно недавно перебрался на сайт и сейчас озабочен получением коммерческого статуса. Почему бы не помочь хорошему человеку?

Все знают, что война — это плохо. На самом деле те, кто так думает, ошибаются. Рыцарь Максимилиан Фердинанд фон Нидерклаузиц точно знает, что война бывает плохая и хорошая. Жаль, что ему не повезло попасть именно на первую. Что ж, может быть, когда-нибудь ему повезёт попасть и на вторую. Дожить бы.

https://author.today/work/69521