Возложение

Глава семнадцатая

‡

Шерил

Провиденс, Род-Айленд

2024

Я просыпаюсь в одиночестве, что не должно казаться странным, потому что так было всегда. По мере того, как события последнего дня заполняют мой затуманенный разум, легко задаться вопросом, было ли что-то реальным или все это сон. Зная мою жизнь, то, что незнакомец накачал меня наркотиками в баре, было, вероятно, последним, что произошло на самом деле.

Обычно я не помню сны так ярко, как этот. Я переворачиваюсь на другой бок, зарываюсь лицом в подушку и стону, когда мой разум воспроизводит основные моменты этого.

Я трахалась с ложкой?

А потом с суперсолдатом.

Джек.

Боже, он был хорош в постели — определенно поднял планку для всех сексуальных мечт в будущем. Слушай, подсознание, если ты больше не сможешь устроить такой качественный сон, даже не утруждайся.

Я потягиваюсь, просыпаясь, и понимаю, что я голая. Полагаю, это имеет смысл, поскольку я помню, как голышом убирала рвоту с ковра.

А потом полицейский участок.

И иду к Мерседес, чтобы вернуть ложку.

А потом я поговорила об этом с Эшли.

О, черт, все это не было сном.

Я сажусь и оглядываюсь. Джек был рядом, когда я засыпала. Где он сейчас? Я прислушиваюсь к звукам из ванной и гостиной. Ничего.

Я сползаю с кровати и натягиваю футболку и шорты. Форма Джека аккуратно сложена стопкой на углу моего комода, а его ботинки стоят на полу внизу. Я не думала, что почувствую это, но разочарована, что его нет со мной. Я смотрю на время. Тьфу. Я должна была быть на работе несколько часов назад. Быстрый телефонный звонок боссу, во время которого приходится глубоким голосом сказать о дикой боли в животе, заканчивается тем, что я получаю пару выходных. В этом преимущество скучной жизни, ведь раньше я ни разу не отпрашивалась с работы. Все знают, что я не устраиваю вечеринок и не занимаюсь чем-то настолько захватывающим, чтобы не работать, поэтому слова о сильной диарее и рвоте принимают за чистую монету.

Я нахожу телефон Джека на столике возле дивана. Он все еще здесь. Черт, он снова ложка? Найти хорошего мужчину сложно, но я никогда не представляла, что буду искать вот так. Я обыскиваю свою квартиру, каждую комнату, под всей мебелью, даже снимаю подушки с дивана. Я даже проверяю ящик для столового серебра и посудомоечную машину, потому что… ну, для отношений с ложкой не прилагается инструкция. Я не знаю, спит ли он в кровати или чувствует себя более комфортно в ящике стола.

Частью отношений является принятие пунктиков партнера. Это определенно другое.

Я не собираюсь судить. В конце концов, я испытала с ним оргазм, когда он еще был ложкой. Я даже не знаю, была ли когда-нибудь нормальной, больше нельзя утверждать это с уверенностью.

Когда я смотрю на все приборы в кухонном ящике, я беспокоюсь, что больше не смогу есть ни с одним из них без чувства, что изменяю Джеку. Я помню, что очень не хотела, чтобы он чувствовал, что принадлежит мне, только потому, что я вернула его.

Боль, которая наполняет меня, когда я представляю свою жизнь без него… это за пределами того, что я могла бы выразить словами или объяснить, если бы меня попросили. Мы сблизились. Он не просто моя ложка. Он единственная ложка, которую я когда-либо захочу взять в рот или в любое другое место тела.

Вибраторы? Мой мужчина может вибрировать. Сколько женщин могут похвастаться этим?

Сумасшедше.

Дико.

Но неоспоримо.

Он мой.

И я принадлежу ему.

Я хожу из комнаты в комнату. Его здесь нет, но телефон остался. Я никогда не была из тех женщин, проверяющих телефоны мужчин. Я всегда думала, что если и дойду до этого момента, отношения уже будут на грани краха, и все, что я обнаружу, не будет иметь значения. Но это другое. Джек мог потеряться, пострадать или и то, и другое.

Последний звонок, который он сделал, был Хью. В этом есть смысл. Они друзья, и у них еще не было времени поговорить. Он там? С Хью?

Жаль, что Джек не разбудил меня. Я бы с радостью отвезла его повидаться с Хью. Боже, если мы с Эшли встретимся через восемьдесят лет разлуки, нам понадобится очень много времени, чтобы наверстать упущенное. Могу сказать, что понимаю, через что проходят Джек и Хью.

Я отправляю Мерседес сообщение со своего телефона. Чтобы сохранить рассудок, я хочу подтвердить, что Джек с ними и в безопасности. Она не отвечает.

И что теперь?

Я проверяю, какие приложения открыл Джек, и вижу, что он воспользовался приложением вызова такси. Окей. Пункт назначения? Дом Мерседес. Поездка была завершена и оплачена. Я делаю глубокий вдох и возвращаю телефон Джека туда, где нашла его.

Часть меня хочет снова позвонить Мерседес, но я этого не делаю. Я отказываюсь быть навязчивой. Джек пережил Вторую мировую войну, ему не нужна моя помощь в передвижении по столице самого маленького штата Америки.

Даже если правительство, возможно, все еще его ищет, а камеры теперь умеют распознавать лица. Нет, я не собираюсь накручивать себя.

Телефон издает сигнал входящего сообщения, и я чуть не роняю его, торопливо пытаясь проверить, не от Мерседес ли оно. Это не так.

Это Эшли.

Она: Напиши мне, когда у тебя будет перерыв.

Я: У меня весь день перерыв. Я сказала, что заболела.

Она: О нет. Что за гадость ты поймала?

Я не готова сказать ей правду, но и лгать тоже не хочу.

Я: Мне просто не хотелось работать сегодня

Мой телефон тут же звонит.

— Хочешь, я приеду к тебе? Ты хочешь приехать ко мне? Мы посмотрим старые фильмы и притворимся, что ничего не произошло, или поплачем и нажремся всякой дряни? Мне просто нужно знать, что надеть.

Я смеюсь. Возможно, остаток моей жизни перевернулся с ног на голову, но у меня все еще есть Эшли.

— Я в порядке.

— Сама то в это веришь? Ты говорила, что не веришь в концепцию больничных на удаленке в принципе.

Она слишком хорошо меня знает.

— Мне нужно было немного времени, чтобы кое с чем разобраться.

— Принять решение о работе?

Я не особо задумывалась над этим, но хорошо.

— Да, но я в порядке.

— Раз ты так говоришь. Технически, я сегодня работаю, но я научила команду сосредотачиваться на достижении целей, а не на продолжительности моих перерывов. Существуют веские научные аргументы в пользу того, как дофамин может стимулировать креативность.

— Подожди. Объясни мне, как именно это работает.

— Эм. Хорошо. Дофамин настраивает альфа-волны мозга, особенно в префронтальной коре, передней поясной извилине и темечке.

Я знаю, но мне нужно услышать это, чтобы иметь возможность связать все с тем, о чем я думаю.

— Как именно?

Она хихикает.

— К счастью для тебя, это то, о чем я много думаю, потому что я всегда ищу способы сделать роботов счастливее. Дофамин способствует синхронизации альфа-волн, что делает тебя более расслабленной. Это позволяет мыслям человека свободно течь, оставляя его при этом бдительным.

— И дофамин высвобождается во время оргазма, верно?

— Технически уровень дофамина начинает повышаться даже во время сексуального предвкушения и возбуждения, вот почему мой отдел неизменно превосходит остальные подразделения компании. Я не зря ношу короткие юбки и блузки на пуговицах. Всегда пожалуйста.

— Сосредоточься. Взаимодействует ли дофамин с тестостероном?

— Конечно, да. Он повышает выработку тестостерона. Эти два гормона на самом деле связаны, когда дело доходит до усиления друг друга. Когда присутствуют оба, это создает здоровую обратную связь для всего организма.

— Тестостерон диффундирует через клеточную мембрану и связывается с рецепторами андрогенов. Насколько я помню. Затем комплекс тестостерон-рецептор андрогена перемещается в ядро клетки. Боже мой, это может активировать гены в мРНК и стимулировать выработку белков. Триггером является дофамин. Так и должно быть. Дофамин запускает цепную реакцию, посылая сообщение о том, что каждая клетка нуждается в изменениях — эволюционно это было создано для быстрого заживления, и вот так циклично все и происходит.

— Вот почему они возвращаются, когда им грустно. Не могу поверить, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять это.

Боже, как я люблю иметь умных друзей.

— О чем ты говоришь?

— Я объясню позже. Мне нужно глубоко погрузиться во все исследования, которые я смогу найти по этой теме. Ты гений, Эшли, и ты, возможно, помогла многим людям.

— Даже не продемонстрировав свои подтянутые бедра. Это впервые, — отвечает она со смехом. — Рада, что смогла помочь.

— Мы поговорим позже, — прямо перед тем, как закончить разговор, я продолжаю. — О, и сделай мне одолжение. Не могла бы ты сказать Грегу и Лео, чтобы они перестали копаться в проекте «Чернильница»? Я объясню больше, когда увидимся, но лучше пока отложить это в долгий ящик.

— О, нет, Мерседес опять ведет себя странно?

— Вообще-то, нет. Я ошибалась на ее счет и должна перед ней извиниться. Об этом я тоже расскажу тебе позже.

— Я бы пытала тебя еще, но жена моего начальника направляется в офис. Ей не нравится мой наряд, и она убеждена, что я охочусь за ее мужчиной. Я пыталась объяснить, что круглые и лысые не в моем вкусе, но она чертовски ревнива.

— Может быть, пригласить Лео зайти? Пусть она увидит тебя с парнем.

— Фу, мы расстались.

— Нет.

— Да, это действительно твоя вина. Как только я представила его в виде чайной ложки, то не смогла выбросить этот образ из головы. Я даже чай не люблю. Я думала, что быть с кем-то лучше, чем быть одинокой, что кто-то должен быть рядом. Я не хочу остепеняться. Я хочу кого-то страстно желать. Я хочу, чтобы кто-то страстно желал меня. Неужели это так неправильно?

— Нет, — бормочу я. — В этом нет ничего плохого.

Мы заканчиваем разговор, и я ловлю себя на мысли, как мне повезло, что я встретила Джека. Независимо от того, как все обернется, он изменил мои ожидания от отношений. Я не хочу спать с мужчинами, которым все равно, увидят ли они меня снова. Я больше не трахаюсь с людьми, просто чтобы чувствовать связь с ними.

Если у нас с Джеком ничего не получится, я лучше проведу всю жизнь в одиночестве, чем соглашусь на меньшее, чем то, что у нас есть. И если бы его когда-нибудь смешали с кучей столовых приборов, я знаю, что трахнула бы тысячу… нет, миллион ложек, если бы это было необходимо, чтобы найти его снова.

Надеюсь, этого не потребуется.