Возлюбленная для чемпиона

Глава 26

Аня

Я хмурюсь, глядя на свой телефон.

Неужели я думала, что Илья будет писать мне все выходные только потому, что у меня разбито сердце?

Он мог хотя бы ответить на мое последнее сообщение. Я отправила его сегодня утром, потому что мне нужно было кому-то пожаловаться на то, что Даша и Сережа постоянно целуются перед моим носом, того и гляди сожрут друг друга! И, кажется, они уже трахались прямо у меня за стенкой. Козлы.

Илья не ответил. У нас не настолько большая разница во времени, чтобы он уже лег спать.

Внезапно я понимаю, что сидеть в номере и жалеть себя — крайне глупая затея.

Черт меня побери, на Сереже свет клином не сошелся! Поэтому я надеваю черные джинсы, босоножки на каблуке, о которых, надеюсь, не пожалею впоследствии, и розовую майку в обтяжку. Я завиваю локоны, крашусь и внезапно чувствую себя удивительно хорошо. У меня никогда не будет фигуры модели, и тридцать килограммов, которые я набрала с начала учебы в универе, не приближают меня к этому, но сейчас я довольна тем, как выгляжу.

Выходя из отеля, где мы живем, я прохожу мимо Сережи и Даши. У Сережи глаза чуть и орбит не выпали, когда он заметил меня. Я прохожу мимо них не для того, чтобы заставить его пожалеть о расставании со мной, но его реакция мне льстит.

Я нервничаю, когда еду в метро одна, но мы уже несколько раз делали это с группой, и к тому же я изучила маршрут в Интернете. Мне нужно проехать всего несколько остановок по одной линии, чтобы добраться до выхода к Эйфелевой башне.

Как только я сажусь в поезд, я улыбаюсь.

Я в Париже. Я хотела приехать сюда с детства.

Может, и к лучшему, что я могу побродить по городу без Сережи. Я не хотела беспокоиться о том, чтобы угодить ему или вообще как-то обращать на него внимание.

Я в Париже!!!

Когда я выхожу из поезда на станции «Трокадеро» и поднимаюсь по лестнице, то вижу очень много людей. Я по привычке сжимаю в руках свою сумочку.

Но вот и Эйфелева башня. Прямо передо мной. Она была больше, чем я себе представляла. Она прекрасна.

— Цветочек, красотка? — спрашивает мужчина, протягивая мне розу.

Я качаю головой и продолжаю идти, направляясь к длинной очереди людей, ожидающих лифта, чтобы подняться наверх.

Илья: Где ты?

Я: О, ты теперь собираешься отвечать на мои сообщения?

Даже его запоздалый ответ не испортит мое настроение.

Илья: У меня не было связи. Где ты?

Я: На Эйфелевой башне. У меня от нее мурашки размером с коня!

Илья: Аня. Конкретно — где ты находишься?

Аня: Что может быть конкретнее, чем Эйфелева башня?

Илья: На каком ты уровне?

Я: Средний уровень. Я еще не поднялась на лифте на самый верх, но сейчас я смотрю на Париж. Небо такое чистое, что вдали виднеется Сакре-Кер.

Я прикусываю губу, колеблясь. Не глупо ли делать селфи? К черту.

Поднимаю телефон и делаю снимок: мои волосы развеваются на ветру, за спиной — волшебный, чарующий, мистический город. Я отправляю Илье фотографию, прежде чем успеваю ее оценить.

Я: Вот. Счастлив?

Он ведет себя как типичный Илья — ничего мне не отвечает. Я убираю телефон обратно в сумочку.

Сосредоточься на моменте, Аня. Ты можешь написать Илье позже .

Я глубоко дышу, глядя на этот город, который я так долго мечтала посетить, пытаясь вдохнуть его в себя. Я хочу запомнить все: не только вид, но и ощущения. Моя любовь к Парижу ничем не отличается от тех чувств, которые я когда-то испытывала к Илье: острая тоска, которую я никогда не могла объяснить, годы ожидания, что все изменится, а потом это ощущение правильности того, что я нахожусь здесь.

Я вытираю слезы со щек. Я сейчас в ужасном эмоциональном беспорядке, но мне это даже нравится. Возможно, я не смогу заполучить Илью — но зато я побывала в самом лучшем городе на свете. Он мой, и я когда-нибудь вернусь сюда — без Сережи и без группы из университета.

— Я вернусь еще, — шепчу я.

— Ты говоришь с башней или с городом?

Мое сердце замирает. Илья? Я оборачиваюсь на звук глубокого голоса, которого так давно не слышала.

______

А вы когда-нибудь бывали в Париже? Как вам?)

Может быть, мечтаете побывать?)