Хауэлл положил худую руку Лорны Келли обратно на кровать и мгновение глядел на нее. Она дышала неглубоко, но спокойно. На губах ее, похоже, блуждала улыбка. Странная история: всякий раз, приходя к Лорне, Хауэлл ожидал, что ему откроется нечто сверхъестественное, а она сообщала ему нечто очень простое — то, что она знала давным-давно и не считала важным — и эти сведения оказывались недостающими звеньями, без которых никак не получалось стройной картины.
Когда Хауэлл вернулся в гостиную, Скотти уже была там. Они с Леони сидели в противоположных углах комнаты.
— Твоя мать спокойно спит, — сказал Хауэлл и посмотрел сперва на одну женщину, потом на другую. — Насколько я понимаю, вы уже познакомились.
— Ты выяснил то, что хотел? — поинтересовалась Леони.
Хауэлл улыбнулся.
— Твоя мать уверяет, что да. Ты же ее знаешь. Но кое-что мне еще надо выяснить. Она почему-то сказала, что это ее последний день на земле.
Леони кивнула.
— Значит, так оно и есть. Я, пожалуй, позвоню отцу Гарри.
Скотти вмешалась в их разговор:
— Почему ты меня вызвал? Что случилось?
— Я думаю, Бо постарается сделать так, чтобы сегодня вечером мы выбыли из игры, и теперь у него подходящий предлог.
Хауэлл рассказал им о том, как он сегодня утром приехал к Эрику Сазерленду.
— Поскольку именно я обнаружил труп, а мы с тобой как бы сообщники, он нас задержит для проведения дознания. Наверное, Бо подождет до вечера и попытается нас арестовать. Надеюсь, он поверит, что ты отправилась в Атланту. А завтра, провернув свои делишки, он нас отпустит. Насколько я понимаю, после этой операции он решил завязать, не так ли? И тогда его уже ни в чем не удастся обвинить.
— Он будет ужасно зол, когда вернется и не застанет меня, — сказала Скотти. — В конторе полный дурдом. В последний час жители города оборвали телефон: всем хочется выяснить, что случилось с Сазерлендом.
Хауэлл рассмеялся.
— О, Господи, Скотти! По-моему, ты боишься, что тебя уволят! Ты же все равно работаешь в конторе шерифа последний день, что ты так разволновалась?
Скотти повеселела.
— Да, ты, пожалуй, прав!
— Боюсь, я совершенно не понимаю, что тут творится, — сказала Леони.
Хауэлл объяснил, кто такая Скотти и чем она занимается в Сазерленде.
— Мы подозреваем, что Бо намерен провернуть сегодня ночью в аэропорту какую-то операцию, и если нам удастся поймать его с поличным, тогда Скотти получит сенсационный материал, а Сазерлендский округ — нового шерифа. Кстати, отсюда можно дойти до аэропорта лесом?
Леони кивнула.
— Конечно, но это очень долго. Здесь нет тропинок. А идти придется примерно полмили. Ну, может, чуть поменьше.
— Ничего. Я думаю, нам не стоит рисковать и ехать на машине.
— В какое время вы должны попасть туда?
— Наверное, до темноты.
— Тогда вам нужно взять с собой ужин.
— Конечно. Спасибо.
— Ладно, я пойду проведаю маму, а потом буду на кухне, у меня есть дела, — сказала Леони и оставила их вдвоем.
— Послушай, — Скотти наморщила лоб, — если мы придем туда засветло, то нас ведь могут увидеть. Вдруг кто-нибудь уже окажется на месте?
— Может быть, но мы его тоже увидим, а это лучше, чем пробираться ночью по незнакомому лесу, поднимая страшный шум и размахивая зажженным фонарем. — Хауэлл увидел, что Леони вышла из спальни Лорны Келли и направилась в кухню. — Извини, мне надо поговорить с Леони о ее матери.
Когда Хауэлл вошел в кухню, Леони лущила горох. Он сел рядом с ней за стол и взял горсть горошин.
— Давай помогу.
— А я думала, тебе больше нравится там, — холодно проговорила она, кивая в сторону гостиной.
Хауэлл не обратил внимания на издевку, прозвучавшую в ее голосе.
— Я сегодня сделал несколько открытий, — сказал он, раскрывая стручок и высыпая горошины в миску, стоявшую перед Леони. — Например, я догадался, почему ты тогда своровала кое-что в аптеке.
Леони зарделась.
— Неужели ты не можешь об этом забыть?
— Я думаю, ни одна незамужняя женщина в таком маленьком городке не может спокойно зайти в аптеку и попросить тест для определения беременности. Это все равно что дать объявление в местной газете. Результат оказался положительным, не так ли?
Леони продолжала молча лущить горох.
— Нет, я не могу об этом забыть, — продолжал Хауэлл.
— Ты не несешь за это ответственности, — немного смягчившись, откликнулась Леони. — Это решение приняла я. Ты здесь ни при чем. Ну, то есть, почти ни при чем.
— Нет, я тоже несу ответственность. И мне теперь понятно, почему ты считала, что это единственный способ.
— Это действительно единственный способ, — сказала Леони. — Сам посуди, кто на мне женится? — она посмотрела ему в глаза. — Ты?
— Я уже женат, — пробормотал Хауэлл, и они прекрасно понимали, что это лишь отговорка.
Однако Леони предпочла не настаивать.
— Больше мне от тебя ничего не нужно. Я получила, что хотела… хотела очень давно. Я довольна.
— А ты уверена, что тебе надо быть довольной? Ты вообще-то имеешь право на собственную жизнь. Почему тебе не уехать отсюда, когда твоей матери не станет? Начни где-нибудь новую жизнь.
— У меня есть обязательства, — возразила Леони. — Брайан и Мэри целиком зависят от меня. Не могу же я держать их взаперти. Дермот другой, он от природы независимый. Но близнецов я бросить не могу.
— Ясно, — кивнул Хауэлл.
— Я не уверена, что тебе так уж все ясно, — не замедлила с ответом Леони. — Люди, подобные тебе, перекати-поле: вы в любой момент, когда вам вздумается, срываетесь с места и идете, куда глаза глядят. Вы не связываете себя семьей и всякими обычными обязательствами.
Теперь настал черед Хауэлла заливаться краской смущения.
— По-моему, ты не понимаешь, что другие люди от рождения зависят от каких-то обстоятельств… смиряются с ними, живут и пытаются сделать, как лучше.
— Ну, что ты! Я понимаю.
— Нет, на самом деле нет, Джон. Ты это так и не усвоил. Может, в тебе говорит репортер: ты принимаешься что-то раскапывать, получаешь, что хотел, и идешь дальше. Когда ты закончишь здесь свои дела, ты уедешь и больше не вернешься. Ты всегда ставишь свои интересы превыше всего, и, наверное, для людей, подобных тебе, это правильное поведение.
— Послушай, я хочу тебе помочь. Я…
— Нет. — Леони положила ему руку на плечо. — Не давай обещаний, которых не сможешь выполнить. Это лишь усугубит твое чувство вины. Я тебя не обманываю. Я заманила тебя в западню. Это было только мое решение, и я прекрасно осознавала, что делаю. Такое решение мне далось нелегко, но я умею справляться со взятыми обязательствами. Ты мне ничего не должен. Пусть будет так.
— Ладно, — сказал Хауэлл, вставая из-за стола. — Пусть будет так, если ты этого действительно хочешь.
Он оставил Леони и вышел в гостиную. Скотти спала на диване. Дермот и близнецы сидели на крыльце. Дермот бренчал на мандолине. Хауэлл сел в удобное кресло и взял фотографию, на которую он обратил внимание, впервые придя в дом Келли.
Кэтлин О’Койнен смотрела на него своими огромными глазищами. Священник оказался прав: она была изумительно красива. На снимке ей было лет восемь-девять, не больше. И опять ее облик показался Хауэллу знакомым. В какой-то миг у него возникло чувство, что он вот-вот догадается, в чем дело, но затем Хауэлла отвлек шум машины. Он слегка раздвинул занавески и посмотрел в окно. На дорожку, ведущую к дому Келли, въезжала машина шерифа. Хауэлл отпрянул. Да, Бо шустрее, чем он предполагал… Бежать было некуда. Что ж, придется пройти в участок и надеяться только на то, что Маколиф его вызволит вовремя.
Хауэлл снова осторожно выглянул из-за занавески. Машина остановилась на дорожке. Солнце отсвечивало от лобового стекла, и водителя было не видно. Хауэлл подумал, что, должно быть, он внимательно оглядывает дом и его окрестности, и порадовался, что они со Скотти припарковали машины на заднем дворе. Вскоре автомобиль шерифа вернулся на главную дорогу и поехал по направлению к городу.
Хауэлл рухнул в кресло и подождал, пока пульс не станет нормальным. А потом откинулся на спинку и задремал.
«О чем это я думал?» — попытался было вспомнить Хауэлл, но ему так хотелось спать, что остальное его уже мало волновало. Слишком много испытаний выпало сегодня на его долю. И он хотел собраться с мыслями и подготовиться к тому, что ждет его впереди…