Время Воронов (СИ)

Глава 19. Мирное время

Льюис был Великим Вороном вот уже три с половиной года.

Не так он представлял свое будущее, приезжая сюда, но, как ни странно, был вполне доволен жизнью. Проблема с преступниками сошла на нет, к Воронам люди постепенно привыкли, больше не впадая при них в панику, а добровольные жертвы не переводились, охотно делясь жизненной силой в обмен на золото. Город вновь был мирным местом, даже без Принца Ричарда и его Рыцарей. Льюис с удовольствием бродил по нему, наслаждаясь пешими прогулками не меньше, чем полетами. Жаль только ему редко кто составлял компанию: Сольвейн предпочитал гулять со своей девушкой, Шарлотту было почти не застать в убежище, а Рейвен, хоть никогда не отказывался, откровенно скучал, не понимая, зачем бесцельно бродить по улицам. Однажды они издали увидели компанию стражников и среди них Нила Янга, после чего Рейвен изрядно напрягся и утащил Льюиса прочь, пока их не заметили.

А жаль, Льюис хотел бы поговорить с ним и сам составить о нем правильное мнение.

— Он выглядит, как обычный человек и держится скромно. Совсем не похож на Принца Ричарда.

— Это пока. Вот получит белые доспехи и огромную силу, тогда и выпустит гниль наружу, — мрачно ответил Рейвен, — не приближайся к нему. Стоит ему узнать кто ты — моментально нападет.

Льюис вспомнил, как доброжелательно прошла его первая встреча с Принцем Ричардом, когда тот считал его простым горожанином, и как вторая, когда в нем увидели монстра. Увы, Рейвен был прав. Трудно доказать, что ты не чудовище, когда тебя им считают.

— Но он больше не нападает на Воронов?

— Нет.

Льюис довольно улыбнулся. Его расчет оказался верным: будущий Прекрасный Принц не вредил просто так, у него были определенные причины. Возможно, прожив еще несколько лет в мирном городе, он убедится, что защита тому не нужна, и уедет.

А может, у Льюиса все-таки получится снять с Воронов проклятье, и причина для битвы исчезнет.

С проклятыми вещами дело шло по-прежнему: Льюис, Сольвейн, Шарлотта и Рейвен искали их по всему городу. Нередко они находились буквально под ногами: тускло поблескивающие, привлекательные, будто кем-то оброненные. Льюис давно научился отличать их от обычных вещей по ряду мелких признаков: весу, форме и виду. Но главное, однажды он заметил, что проклятые вещицы повторяют уже существующие: штук пять колец были копиями кольца Сольвейна, три броши ничем не отличались от той, что принадлежала Шарлотте. Это было очень странно: кузнецы и ювелиры никогда не делали одинаковых вещей, хоть в мелочах, но отличия были. А проклятое серебро походило на размноженное отражение одного и того же предмета. Разве что монета Льюиса ни разу за три года им не попадалась.

В одной из лавок Сольвейну удалось обнаружить постоянный источник проклятого серебра: каждые два-три месяца возникала новая вещь. За год выходило пять. Льюис лично пошел беседовать с владельцем, но тот понятия не имел, откуда они берутся: в лавке скупали старые вещи за бесценок, частенько целой кучей. Торговец очень старался услужить «благородному господину», и они договорились, что «безделушки» ему будут откладывать, как постоянному покупателю. Приходил за ними все равно Сольвейн. Но их было всего пять, а должно быть пятнадцать. Шарлотта нередко находила другие на барахолках и приносила еще три-четыре, Рейвен подбирал парочку на улице, но новые Вороны все равно появлялись и именно в том количестве, что было упущено. Льюис упорно искал все источники проклятья, но пока не получалось.

— Мы ведь все равно молодцы, — подбадривал его Сольвейн, — за три года спасли почти тридцать человек от нашей участи. Ты был прав. Как только сумеем собрать все, проклятье будет остановлено.

— Этого мало, — угрюмо возражал Льюис, — мы все еще не знаем, как его снять. Столько книг о магии прочли, а толку-то? В них и близко нет того, что нам нужно.

— Однажды ты найдешь способ.

Он старался, но никак не мог отыскать нужного заклинания. Сольвейн вызвался помочь, и Льюис опробовал на нем больше десятка вариантов исцеления от проклятий, но светлые чары соскальзывали с черных волос Сольвейна, не меняя их. Целый год Льюис посвятил попыткам использования магии Великого Ворона для этой цели, но безуспешно. С ее помощью он мог лечить раны и болезни, мог взбодрить не выспавшегося друга или, наоборот, усыпить, изменить его настроение, но ни один приказ, направленный на отмену проклятья, не подействовал.

Нужно было менять подход. Льюис почти физически ощущал, как блуждает в потемках, а все, что находит на ощупь, пытается пристроить к делу. Ему не хватало знаний, а метод проб и ошибок не помогал.

Поиск проклятия шел тяжело, а вот перемены в отношении горожан к Воронам, складывались неожиданно легко. О Воронах стали говорить лучше, молодежь перестала их бояться, а в городе пошла мода красить волосы в черный цвет. Старшее поколение ее страшно осуждало, и Льюис несколько раз слышал за своей спиной ворчание: «Юнцы совсем с ума сошли! Сами призывают проклятье на свои пустые головы!». Шарлотта рассказывала, что у многих Воронов и Воронесс внезапно стала складываться личная жизнь: добровольные жертвы и стражники из ночных патрулей флиртовали напропалую, что привело к нескольким романам. Черные волосы стали считаться красивыми, а крылья и когти будоражили, а не пугали. Объяснение всему этому нашла Шарлотта, принеся на одну из вечерних посиделок книгу с непонятным названием «Полумрак».

— Ею зачитывается вся молодежь города, передавая из рук в руки. Не читать «Полумрак» считается постыдным признаком отсталости и страха перед родителями. Это история о прекрасном Вороне, влюбленном в юную деву. Она готова отдать ему все, от своего сердца до невинности, он же разрывается между порочной страстью, вороньим голодом и чистой, искренней любовью к ней. А знаете, как зовут главного героя?

— Как?

— Сольвейн.

— Что? — тот подскочил и забрал у Шарлотты книгу. — А кто автор? Джейн Норридж? О, нет, Джейн!

Он схватился за голову и рухнул в кресло.

— Там ведь нет эротических сцен, правда? — безнадежно спросил он.

— Есть, — глаза Шарлотты шаловливо блеснули, — хотите, я прочитаю вам пару глав вслух?

Рейвен равнодушно пожал плечами. Льюис покачал головой.

— Я не поклонник любовных романов. А почему у главного героя твое имя, Сольвейн?

— Потому что Джейн — моя бывшая девушка! — застонал тот. — Но мы же расстались по-хорошему, я был честен и все сделал, чтобы она на меня не обижалась! За что?

— По-моему она тобой восхищается и нежно любит, — заметила Шарлотта, — ты описан в книге таким идеальным, что кажешься выдуманным. Но я все-таки прочту одну главу вслух, повелитель. Просто чтобы вы знали, что именно сделало нас такими привлекательными в глазах городской молодежи.

— Ладно, читай.

Сольвейн закрыл лицо руками.

Фантазии Джейн Норридж вызвали у Льюиса чувство неловкости, зато Рейвен хохотал как безумный на описаниях великолепного владения Сольвейном клинком и магией. Когда же книжный Сольвейн пронзил сердце злого Прекрасного Принца, спасая свою возлюбленную Мэри от его похотливых посягательств, Рейвен завыл и замолотил кулаками по подлокотникам кресла.

— Она что, приезжая? — едва выдохнул он сквозь хохот. — Не знает, что Прекрасного Принца может убить только Великий Ворон и всего одним способом? Что за бред?

— Джейн — дочь известного поэта и переехала в наш город пару лет назад, уже после того, как Льюис запретил нападать на людей, — мрачно ответил Сольвейн, — для нее Вороны — ожившая сказка. Я давал ей погладить свои крылья, когти и, конечно же, убеждал, что Вороны неопасны для горожан. Но я не думал, что у меня получится настолько хорошо.

— У тебя все получается хорошо, — хихикнула Шарлотта, — судя по постельным сценам, ты — первый любовник нашего города. Скажи, то, что тут написано, правда?

Сольвейн пробежал глазами по тексту и густо покраснел.

— Нет! То есть, да, кое-что правда, но в основном, она все преувеличила!

Шарлотта заулыбалась.

— Сольвейн, милый, а что ты делаешь сегодня вечером?

— Лечу ругаться с Джейн, — буркнул тот, — как она могла меня так подставить? Говорила, что я — ее вдохновитель, лучший мужчина в жизни, что я достоин остаться в истории как главный герой… подожди-ка.

Его лицо озарилось внезапной догадкой.

— Она обещала увековечить мое имя, чтобы все узнали о моем великолепии!

— И ты ей это разрешил? — уточнил Льюис.

— Да! Но я думал, что она просто так признается мне в любви! Я тоже обещал носить ее на руках до конца времен, но не буквально же!

— Меньше надо было языком трепать, — ухмыльнулся Рейвен.

Шарлотта покосилась на книгу и мечтательно вздохнула.

— А почему вы расстались? Судя по книге, она очень хорошо к тебе относится.

— Да как-то так получилось, — Сольвейн смутился, — вначале я был занят, помогая Льюису, потом Джейн постоянно писала книгу и устраивала литературные встречи. Мы редко виделись. Однажды я встретил в парке Марту, и меня как громом поразило! С того мига мое сердце принадлежало ей. Пришлось признаться Джейн и расстаться с ней. Она расстроилась, конечно, но потом махнула рукой и сказала: «Мужчины преходящи, искусство — вечно. Давай останемся друзьями». Мы и остались.

Он тяжело вздохнул.

— Думаете, я сам во всем виноват?

— Нет, — утешил его Льюис, — ты не мог такого предположить. Но если эта книга действительно обелила репутацию Воронов, то она очень полезна, несмотря на свое сомнительное содержание. Не переживай, рано или поздно о ней забудут.

— А я слышала, что выйдет вторая часть, — заметила Шарлотта, — женщины в убежище только об этом и говорят.

Сольвейн побледнел.

— Главное, чтобы это не дошло до мамы. Остальное я переживу.

За три года Льюис озаботился не только благополучием потенциальных Воронов, но и одного конкретного, чье стремление к неприятностям его сильно беспокоило. Рейвен, к его облегчению, держал слово и больше не приближался к Нилу Янгу. Это явно требовало от него серьезных усилий, и Льюис старался помочь, взяв в союзницы Шарлотту. Вместе они чутко приглядывали за Рейвеном, занимали делами и развлекали. По мнению Льюиса, счастливый человек, живущий полной жизнью, мстить никому не станет. Но вдобавок к этому он все-таки взялся поработать над моральным обликом верного соратника и подобрал тому несколько подходящих книг, попросив прочитать для дальнейшего обсуждения. Рейвен отнесся к идее без восторга и за месяц не осилил и нескольких страниц.

— Повелитель, мне обязательно это читать?

— Слишком скучно? Хорошо, я подыщу что-нибудь поинтереснее. Как насчет сборника притч и сказаний?

— Я не ребенок. Мне не нужно читать сказки.

— Сказки и сказания — разные вещи. Попробуй их.

— И кому мне это читать? В убежище нет детей.

— Хотя бы Шарлотте, если тебе хочется делать это вслух.

Но и здесь дело не пошло на лад. В результате именно Шарлотта выдала «страшную тайну», которую Льюис в упор не замечал.

Рейвен не умел читать.

Льюис был обескуражен.

— Почему ты мне сразу не сказал? И как так получилось, ведь в городе очень много образованных людей? Здесь даже детей бедняков учат, подкармливая, чтобы точно приходили на занятия!

— Я умею читать! Просто это тяжело и бессмысленно! — огрызнулся Рейвен. Он напоминал нахохлившегося воробья под дождем. По просьбе Льюиса он прочел вслух несколько строк: мучительно медленно, по слогам, спотыкаясь на длинных словах и неверно расставляя ударения. — Я ходил в церковную школу, где меня научили читать и писать, а потом я двадцать лет этим не пользовался! Только счет и пригодился! Зачем вообще ты заставляешь меня это делать? Если тебе нужно, чтобы кто-то читал, то прикажи Сольвейну и Шарлотте, они умеют лучше. А если это наказание, то за что? Я же ничего не сделал, чтобы такое заслужить!

Льюис онемел. Некоторое время они с Рейвеном молча смотрели друг на друга, пока Шарлотта, тихо хихикающая в ладонь, не рассмеялась в голос.

— Повелитель, читать любят не все. Простым горожанам чтение нужно только для дела: вести учет товаров, проверять разрешения от гильдий и так далее. Рейвен, ненаглядный мой, для повелителя чтение сродни полету. Он обожает его и хочет открыть тебе новое удовольствие, чтобы ты им насладился и был счастлив.

Рейвен недоверчиво нахмурился.

— Ты не шутишь? Повелитель, ты серьезно меня этим порадовать хотел?

— Примерно так, — кашлянул Льюис.

— Тогда у тебя не вышло. Но я рад уже тому, что все закончилось. Давай лучше вместе над городом полетаем. Это понравится нам обоим. Шарлотта, полетишь с нами?

— Полечу. Переоденусь только в штаны.

В воздухе Шарлотта постоянно дразнила Рейвена, носилась вокруг него кругами и дергала то за кончики крыльев, то за косу. Рейвен притворно ворчал, но в глазах его разгорались веселые огоньки. Во время очередного «нападения» он сам схватил Шарлотту и раскрутил в воздухе, под ее звонкий визг. Вскоре они уже гонялись друг за другом, хохоча, обнимаясь и целуясь, когда ловили. О Льюисе оба явно позабыли.

Определенно у Шарлотты прекрасно получалось делать Рейвена счастливым. Он больше не выглядел пугающим головорезом: страшный взгляд исчез, серые глаза стали ясными и спокойными, а худое лицо перестало выглядеть изможденным. Мирная жизнь и озорная любовница понемногу забирали его печали, смягчали жесткий характер.

Это было замечательно, но изначальная проблема никуда не делась. Как научить Рейвена морали, если он не желал и почти не умел читать? Книги — это целый мир, они учили думать и сопереживать, расширяли горизонты, помогали человеку превратиться в гармоничную личность. Как передать нужные знания иначе?

И почему Элдрик, занимавшийся его воспитанием, не позаботился обучить любимого приемного сына тому, что знал сам? Он ведь был хорошо образованным человеком.

Льюис аккуратно расспросил Рейвена и получил некоторое представление о ходе мыслей своего предшественника.

— Он хотел, чтобы я стал настоящим Вороном и жил без забот, — Рейвен тепло улыбался, вспоминая детство, — я рос свободным и целыми днями делал, что хотел, не волнуясь ни о чем. Никаких больше уроков, скучных книжек и высиживания положенного времени в церкви. Моя человеческая жизнь кончилась, и Элдрик советовал забыть ее, как сон. Меня научили новым правилам, показали, как летать и обращаться с магией, разрешили тренироваться с бойцами, потому что я к ним рвался и вечно торчал на тренировочной площадке. А если я чего-то не понимал, то шел к Элдрику и спрашивал. У него всегда находились для меня ответы. Великий Ворон для того и нужен, чтобы простые Вороны могли жить, не терзая себя лишними раздумьями. Он решает, мы исполняем. И все довольны.

Льюис задумался.

Простая и четкая иерархия, где все знали свое место, была удобна для управления подданными. Из Рейвена не готовили наследника, да он и не смог бы им стать: титул Великого Ворона передавался случайным образом. Элдрик научил приемного сына, как жить Вороном, в остальном же просто баловал, любя и оберегая. Он желал, чтобы Рейвен прожил легкую жизнь.

Легкую жизнь? Будучи проклятым Вороном? Да как такое возможно?

А ведь можно, если жить по простым правилам и не думать лишнего. О потерянном не будешь плакать, если не знаешь, что потерял. Элдрик знал. Рейвен — нет. Для него нормальной была именно жизнь Ворона. Зачем учить географии того, кто навсегда заперт в городе? Рассказывать о морали тому, кто вынужден каждую неделю нападать на людей и высасывать из них жизнь?

Элдрик пытался избавить Рейвена от лишних сожалений.

Льюис вздохнул. Ему неприятно было это признавать, но такой подход был разумным в тех условиях, в которых Рейвен рос. Элдрик был уверен, что проклятье не снять, а значит, нужно было под него подстроиться, и ребенку это было сделать куда проще, чем взрослому. Не это ли помогло Рейвену выстоять после гибели приемного отца, в атмосфере безысходности Времени Принца?

Тогда это было правильно, но сейчас все изменилось. Больше не было жестоких битв и убийств невинных людей. И не будет, пока Льюис — Великий Ворон. Город будет мирным, и Рейвену не нужна жестокость, чтобы выжить. Значит, от нее надо избавляться.

Так как научить его ценить чужие жизни, если не через книги?

Сольвейн, которого Льюис призвал на помощь, выслушал его и предложил читать Рейвену вслух:

— Талантливые сказители могут озолотиться на своих историях: люди всегда приходят их послушать. Только нужно выбрать что-то, что заинтересует Рейвена, а не тебя, иначе он снова будет скучать.

— Но какие у него интересы? Драки? Полеты? Постельные радости с Шарлоттой?

Сольвейн улыбнулся.

— Ты сам все понял. Ищи истории о великих битвах, драконах и любви. От себя добавлю, что ему могут понравиться сюжеты о мудрых королях и верных подданных. Только смотри, чтобы там не было благородных рыцарей и отважных принцев, иначе Рейвен поймет такую историю превратно.

Сольвейн оказался прав. Рейвен с живым интересом слушал и обсуждал старинные легенды и исторические сражения. Он негодовал на сценах предательства и подлости, проявленной врагами, однако те же действия героев вызывали у него полное одобрение. Все, что делали «свои» с «чужими» было допустимо. Льюис пытался достучаться до него и объяснить, что есть вещи чудовищные по своей сути, до которых нельзя опускаться никому, но Рейвен не желал этого принимать.

— Знаешь, что меня удивляет в твоих мыслях, повелитель? — однажды спросил он. — Ты ко всем относишься так, словно они — твои подданные, и о них нужно заботиться. Я понимаю, почему ты так ведешь себя с горожанами: город твой, и они все тоже твои. Ты сделал так чтобы хорошо жилось всем, и Воронам, и людям. Это странная идея, но она действительно работает. Но почему ты загодя думаешь, как не причинить вреда врагам? Они никогда не будут твоими подданными.

— Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе, — пояснил Льюис, — к тем, кто ведет себя жестоко, и враги будут относиться жестоко. Прояви милосердие, и ты получишь его в ответ.

Рейвен вздохнул и покачал головой.

— Нил Янг ждет силу, чтобы убить тебя. Не будет он к тебе милосерден, что бы ты ни делал.

— Мы этого не знаем.

— Еще как знаем. Почему ты так легко забываешь зло? Вспомни Белую Мразь. Ты не делал ему ничего дурного, он же пришел убить тебя. И никакого милосердия ты не получил. Зачем метать бисер перед свиньями?

— Ты запомнил эту фразу! — оживился Льюис.

— Она правильная. Даже твои любимые книги подтверждают мою правоту. Нельзя быть хорошим для всех. Как бы умен ты ни был, не стоит выдумывать лишнего там, где все ясно. Убьешь ты или убьют тебя. А за тобой и нас всех.

— У нас еще есть время, чтобы это изменить, — возразил Льюис.

— А когда оно закончится, только тебе решать, продолжим ли мы жить мирно во Времени Воронов или будем постоянно сражаться во Время Рыцарей. Решай мудро, повелитель. Наши жизни в твоих руках.

Льюису показалось, что Рейвен возложил ему на плечи весь город. Это было слишком тяжело. Как он может справиться с такой ношей? Он — неудавшийся студент-историк, проклятый глупец, неспособный освободиться от своего проклятья? Ему нужна была помощь, но он даже не знал у кого ее попросить.

Ничего, справится сам. Время еще есть для всего: и для мирной жизни Рейвена, и для поисков проклятия. Он найдет способ вырваться из этой ловушки, а не пойдет в нее, даже если Рейвен называет это единственно верным путем.